-

К ВОПРОСУ О НАЧАЛЕ КИЕВСКОЙ АКАДЕМИИ

(«Выпись с книг гродских воеводства киевского», 1593 г.).

В недавнее время «Киевская Старина» в статьях П. Л-ва («Историч. заметки о Киеве», «Киев. Стар.», 1884 г., т. X, и «По вопросу о начале киевской академии». Ib., 1885 г., т. XI.) и С. Т. Голубева («Древн. и нов. сказания о начале киевской академии». Ib., 1885 г.) вновь подняла старый вопрос о начале киевской академии. Первый исследователь держится того старинного мнения, высказанного историографом Миллером и В. Рубаном и развитого впоследствии митр. Евгением, Фундуклеем, Аскоченским и Закревским, что «киевское братство со школой, будущею академией, учреждено при Богоявленской церкви в 1589 г., по благословению патриарха Иеремии», г. же Голубев, вслед за М. А. Максимовичем, митр. Макарием и И. И. Малышевским, поддерживает мнение о возникновении братства и школы около 1615 г. Этот спор между двумя знатоками местной истории и литературы, выставившими в подкрепление защищаемых ими мнений несколько новых исторических данных и более или менее основательных предположений, не привел однако ни к какому решительному результату: каждая сторона осталась при своем мнении. П. Л-в во второй своей статье, явившейся последнею по данному предмету, заявил, что не считает статьи г. Голубева «последним словом по вопросу». Действительно, для всякого беспристрастного зрителя этого спора является немыслимым всецело примкнуть к тому, [483] или к другому мнению: каждое из них много имеет доводов и за, и против себя, и притом каждое защищается горячо и убедительно. В таком неопределенном положении вопрос останется до тех пор, пока не выяснятся окончательно многие темные стороны его, и пока новые исторические данные не заполнят тех пробелов, какие встречаются здесь на каждом шагу. Именно уяснению одного из таких пробелов посвящена настоящая заметка.

Между немногими документальными данными вопроса о начале киевской академии не последнюю роль играет «выпись с книг гродских воеводства киевского», 1593 г. Защитники первого мнения (о начале академии в 1589 г.) ссылались на эту «выпись», как на одно из доказательств существования Богоявленского братства и школы в конце XVI ст., хотя самой «выписи» никто из них доселе не видел и знал о ней только по немногим выдержкам, помещенным в подтвердительной царской жалованной грамоте киево-братскому монастырю, от 11 января 1694 г. («Памятники киев. коммис. для разбора древн. актов», т. II, отд. I, № 29.). Прежде других сослался на «выпись» Аскоченский, по словам которого этот документ свидетельствует, что в 1593 г. «киевский нагорский священник Филипп Афанасьев положил перед урядом королевским листы урядников воеводства киевского для подтверждения принадлежащих к церкви Трехсвятительской и Крестовоздвиженской вотчин со всеми их угодьями и для передачи их потом киево-богоявленскому братству» («Киев. Стар.», 1885 г., т. XI, стр. 93.). Последнее выражение есть положительная выдумка Аскоченского, так как царская грамота 1694 г. не дает никакого права сделать вывод о передаче свящ. Ф. Афанасьевым имений упомянутых церквей в ведение киево-богоявленского братства. Царская грамота говорит только о том, что в числе разных документов, представленных братским монастырем в Москву, в приказ Малой России, для подтверждения прав на владение разными имениями, находилась также и «выпись» 1593 г., выданная в этом году настоятелю двух киевских церквей. Какими судьбами выпись перешла затем, вместе с имениями этих церквей, к братскому монастырю, грамота ничего не [484] говорит. Между тем, различные выражения грамоты и ее выдержек из «выписи» («Памятники», т. II, стр. 290-2.) и других документов (Ibid., 307-8, 310-12.) прямо свидетельствуют, что «выпись» относилась в 1593 г. именно к трехсвятительской и крестовоздвиженской церквам, но никак не к братскому монастырю, тогда как все остальные документы, приведенные в грамоте, ясно говорят о правах и владениях именно этого монастыря (Ibid., стр. 292-300.).

Не смотря на это, и после Аскоченского другие исследователи рассматриваемого вопроса продолжали указывать на «выпись» 1593 г., как на доказательство существования в этом году киево-братской школы. В последнее время П. Л-в снова сослался именно в этом смысле на «выпись». Он говорит, что «нельзя отвергать свидетельства выписи из киевских гродских книг о существовании киево-братского монастыря в 1594 г., приведенной на справку в царской грамоте 1694 г., потому только, что выпись эта не дошла до нас в подлиннике» («Киев. Стар.», 1884 г., т. X, 229-30.).

Всю слабость этого утверждения доказал г. Голубев в своей последней статье (Ibid., 1885 г., т. I, стр. 97, 100-102.). Указавши на то, что ни царская грамота 1694 г., ни рукописная «Опись» конца XVIII в. документов киевопечерской лавры, упоминающая в числе других актов и о выписи 1593 г., не говорят о ее принадлежности в указанное время братскому монастырю, г. Голубев предполагает, что в 1693 г. монастырь представил в Москву рассматриваемую «выпись», как такой «документ, который доказывал, что земли, которые перешли к монастырю от киевских трехсвятительской и крестовоздвиженской церквей, принадлежали этим церквам на праве собственности в 1593 г.» В доказательство этого вывода, построенного главным образом на отвлеченных соображениях, автор ссылается на акты, свидетельствующие, что братский монастырь стал владеть имениями помянутых церквей только с 1638 г. Таким образом, по мнению г. Голубева, только в этом году монастырь [485] получил «выпись» 1593 г., перешедшую к нему вместе с земельными имуществами двух церквей.

Во второй свой статье П. Л-в повидимому готов согласиться с мнением г. Голубева о значении «выписи», по крайней мере он отказывается защищать последнюю, замечая мимоходом в свое оправдание, что этот документ «упомянут у Аскоченского, а не у нас» (Ibid., 1885 г., т. II, стр. 270).

Таким образом, вопрос о «выписи» 1593 г. остается в сущности открытым. Как ни кажется основательным заключение о ней г. Голубева, но так как оно основано не на фактических данных, а на одних предположениях, то против него можно бы найти возражения... Подтвердить или опровергнуть его выводы может только самый документ. В настоящее время это представляется возможным, так как давно отыскиваемая «выпись» 1593 г. недавно найдена мною в одной из книг разрядного приказа, хранящихся в московском архиве министерства юстиции, именно — в книге № 10 киевского стола или «повытья», 7195 (1687) г.

II.

Киевского стола книга № 10 содержит «описную книгу киевского ограничения», составленную в 194 (1686 г.) капитаном Федором Соломеиным и подьячим киевской приказной избы Федором Наковальниным. Книга описывает порубежные местности киевского уезда, после присоединения его к России по вечному миру 1686 г., и в географическом отношении представляет очень ценный материал (Подробные сведения о ней и извлечения см. в «Обозрении ист.-геогр. матер. XVII и нач. XVIII в.» «Опис. докум. моск. арх. мин. юст.», кн. IV, стр. 316-20 и XXX приложение.). Но немаловажно ее значение и в других отношениях. Владельцам имений в новоприсоединенном крае велено было представить свои крепостные акты в киевскую приказную избу, которая должна была снять с них «списки» (копии), а подлинники возвратить владельцам. Эти акты, среди которых находится и «выпись» 1593 г., помещены в виде приложения к «описной книге», составляя особый отдел ее, с особым [486] предисловием (л. 67-70) и под особой нумерацией листов (л. 1-187, где собственно акты). Так как это собрание актов, принадлежавших теперь России (Польской шляхте было запрещено «въезжать» и «владеть» принадлежавшими им прежде здесь имениями (л. 32 об. «опасной книги»).), киевских монастырей имеет важное значение для истории последних и вообще для истории Киева и так как оно не было доселе известно в нашей исторической литературе, то считаю необходимым несколько подробнее остановиться над ним, помимо главного вопроса настоящей заметки.

В предисловии к собранию крепостных актов киевских монастырей говорится, что по указу великих государей и по грамоте из посольского приказа, от 11 ноября 195 (1686) г., «за приписью» дьяка Прокофия Возницына, велено у архимандрита печерского монастыря и у настоятелей других киевских монастырей взять «списки» с «жалованных грамот» московских царей, королевских «привилеев» и гетманских «универсалов» и прислать эти «списки» в посольский приказ (л. 69) (На 1-м листе предисловия читаем такую помету, сделанную или в посольском приказе, или в приказе Малой России: «195 г., марта в 24 день, подал киевской приказной избы подьячей Матвей Налетов».). Вслед за Этим предисловием идут самые «списки» с актов, которые писаны на листах обыкновенного формата, разными почерками южно-русского письма конца XVII в. Они расположены систематически — по монастырям, представившим акты. В каждом таком отделе акты расположены без системы хронологической, или какой либо иной. Каждый отдел подписан по листам настоятелем известного монастыря, а все собрание актов скреплено дьячьею подписью.

Во главе поставлены акты киево-печерской лавры (л. 1-37), по нижним полям которых идет такая скрепа: «к сим спискам киево-печерского монастыря архимандрит Варлаам Ясинский руку свою приложил, а подлинные крепости к себе в монастырь взял». Здесь помещено 23 лаврских акта: один акт XII века, один конца XIV в. или начала XIII в., по одному акту конца XIV в. и конца XV в., 11 актов XVI в. и 8 актов XVII в. Таким образом, по древности документов — это очень ценное [487] собрание (Оно не вошло в обозрение Д. М. Мейчика «Грамоты и др. акты XIV и XV в. Моск. Архива Мин. Юст.» («Описан. докум. Моск. Арх. Мин. Юст.», кн. IV)). Ценность его увеличивается еще тем обстоятельством, что большая часть находящихся здесь актов не встречалась доселе в других собраниях документов печерского монастыря. Таковы, напр., древнейшие документы «описной книги»: а) № 9, «выпись з метрик Иеремеи патриарха константипополского, привелею великого князя Китая (sic) Андрея Юревича, внука Володимерова, на место Василков з его принадлежностями на монастырь печерский (Грамоту эту митрополит Евгений в «Описании Киево-Печерской лавры» назвал сомнительною, и на самом деле в ней много признаков подложности.), и привелей Максима патриархи константипополского на ставропигион тому ж манастырови», 6666 (1158) г. (л. 9-14), б) № 3, «привилей князя Романа Галицкого, киевского, владимирского, луцкого и иных земль обладателя, который записует землю забудецкую и проч.», 6748 (1240) г. (л. 2-3) (пропущенная сноска. — OCR).

Кроме этих двух актов, ценны еще, по своей древности, один акт конца XIV в. (№ 5 (л. 3), «Лист на копу гроший, а писана сия грамота при архимандритове Феодосиеви»: некий Семон Сколков завещал выдавать Печерскому монастырю из своего имения в Мойсейковичах и в Лесниках «копу грошей» ежегодно в день «Воведения Стыя Бны (вторая буква в слове «Бны» неразборчива. — OCR)». В конце: «а при том были старци Печерского монастыря Дублинский Иона, Авраам ключник, Нифонт, стого Михайла Золотоверхою игумен Стефан Переломило, поп Лисинский Фалелей... Писан в Печерском монастыре, в лето 6906» (1398 г.).) и другой конца XV в. (№ 7 (л. 5), «Пане Анастасия Чижовая записует ся дань медовую давати монастиру Печерскому з земли Печерской над речкою Бобриком», 2 июня 7000 (1492 г.).). Остальные печерские акты XVI и XVII в. в., данные монастырю московскими царями, польскими королями, малороссийскими гетманами, разными административными и частными лицами, говорят о правах монастыря на разные села, деревни, земли, дворы, озера и пр.

Вслед за печерскими актами идут крепостные акты остальных киевских монастырей, но все они только XVI и XVII в. Акты принадлежат след. монастырям: троицкому (л. 39-41), пустынно — николаевскому (л. 44-56), златоверхо-михайловскому (л. 60-73), выдубецкому-михайловскому (л. 77-87), [488] братскому-богоявленскому (л. 90-106), кириловскому (л. 107-124), преображенскому-межигорскому (л. 125-168), вознесенскому-печерскому девичью (л. 175-5) (Акты этого монастыря поданы были в приказную избу игуменьей Марией Магдалиной Мазениной.), михайловскому-золотоверхому девичью (л. 176-8) и фроловскому девичью монастырю (л. 180-7). Все эти акты, значительная часть которых не была известна доселе, ценны для истории этих монастырей в тех или других отношениях. Многие из них желательно было бы видеть в печати.

III.

Перехожу к собранию актов киево-богоявленского монастыря. 9 актов его (л. 90-106) были поданы в киевскую приказную избу иеромонахом Феодосием Гугуревичем, игуменом монастыря и «ректором коллегиума» (подпись его по нижним полям листов и в конце отдела богоявленских актов). 4 акта уже были напечатаны в II томе «Памятников киев. комисс. для разб. древн. актов», именно: а) № 1 рассматриваемого собрания, универсал гетмана Богдана Хмельницкого от 11 янв. 1651 г. (л. 90) — напечатан в «Памятниках» под № XVIII; б) № 4, подтвердительная жалованная грамота царя Алексея Михайловича, от 31 дек. 1659 г. (л. 91), там же, под № XX; в) № 6, подтвердительный универсал короля Владислава IV, от 7 июня 1640 г. (л. 92) там же, № XI и г) № 8, подтвердительный универсал короля Михаила, от 25 апр. 1670 г. (л. 93 об.) в тех же «Памятниках», № XXIII.

Остальные 5 актов, представленные о. Феодосием Гугуревичем, на сколько мне известно, нигде не напечатаны, именно: а) № 2, Лист об отдаче Лазарем Барановичем, братским ректором и игуменом дятеловским, и братиею братского монастыря в аренду сотнику Иоанну Мидкевичу «водного места от байдаков и вшелякого судна», перевоза на р. Днепре, мельничного и винного сборов в местечке Вышгороде и с. с. Петровцы и Мощаны, за 1500 польских золотых, от 15 авг. [489] 1550 г. (л. 90). б) № 3, Лист об отдаче Иннокентием Гизелем, игуменом норильским, монастыря братского киевского ректором, «в дозор» сотнику Ивану Митюре мыта, перевоза и пр. в местечке Вышгороде и с. с. Петровцы и Мощаны, от 30 марта 1650 г. (л. 90 об.). в) № 5, Объявительный лист гетмана Юрия Хмельницкого от 6 марта 1660 г. о пожаловании монастырю подтвердительной жалованной грамоты царя Алексея Мяхайловича от 31 декабря 1659 г. (№ 4 настоящего собрания, № XX «Памятников») (лист 91 на обор.). г) № 7, Подтвердительный универсал короля Иоанна Казимира на право владения трехсвятятельской и крестовоздвиженской церквами, с их местностями, от 20 января 1650 г. (л. 92 на об.) и д) наконец № 9, «Выпись с книг кгродских воеводства киевского, року 1593-го, месяца марта 20-го дня» (л. 95-106).

«Выпись» говорит, что в 1593 г. поп нагорской Воздвиженской церкви Филип Опанасович Одоний «покладал перед киевским подвоеводим Филоном Стрыбилем листов осмь», заключавших в себе крепостные акты Воздвиженской церкви, и просил о внесении их «до книг кгродских киевских». Эти 8 актов были «уписаны» в гродские книги и выпись о том, со внесением в нее всех представленых актов, выдана о. Филиппу Одонию.

В виду больших размеров выписи (могла бы составить более 2 печатных листов) считаю необходимым ограничиться только немногими более существенными выдержками из нее, строго придерживаясь оригинала. Прежде всего приведу начало выписи:

__________________________________________

«Выпись с книг кгродских воеводства Киевского:

Року тисеча пятсот девятдесят третего мца марца двадцатого дня,

На враде его королевской милости кгродском Киевском передо мною Филоном Стрыбилем, подвоеводим Киевским, постановившися очевисто богомолец его королевской милости, свещеннык Нагорской Киевский, отец Филип Опанасевичь воздвиженский, оповедал и покладал передо мною листов осмь, которие належат ку церкви нагорской Киевской Воздвиженья Чесного Крета и на вси пожитки до неи належачии, оному свещенныку Воздвиженскому отцу [490] Филиппу на то даные: перший лист оттворный з двома печатни и, с подписами руку его милости велможного пана князя Владислава и Збаразкого, справци воеводства Киевского, державци Потоцкого, и с подписом руки пана Василья Рая, намесника и депутата земли Киевской, належный до тое церкви Воздвиженской и на вси пожитки до неи належачии, под датою року тисеча пятсот семдесять третего, мца февраля третегонадцат дня. — Другий лист отвореный Гендрика Божию мстию короля Полского и великого княства Литовскою, под собною печатю его королевское милости и с подписом руки велебного Петра Дунина Волевого, каноника кгнезденского и подканцлерого королевства полевого, на подверженья, того листу князя Владислава Збаразкого и пана Василя Рая, под датою року тисеча пятсот семьдесят четвертою, мця априля двадцет четвертого дня. — Два листи велможного его млсти пана Костентина княжати Острозкого, воеводы киевского: один — писаный до намесника воеводства киевского, князя Остафья Ивановича Ружинского и по нем будучих намесников се зде в Киеви, о не видание даней з сел никоторых, под датою року тисеча пятсот семьдесят первого, мця декабря пятого дня, а другий на потвержене кгрунтов, приходов, пашни, дани, озер, сеножатей, належачих ку тойже церкви Воздвиженской, тому ж свещенику нагорскому Воздвиженскому отцу Филипу даный, з уписанем на нем границ и кгрунту церковного, меновите под датою року тисеча пятсот осмьдесят шостого, меца октября пятогонадцят дня. Тые обадва лысты под печатю и з подписом руки его княжацкое млсти. — Пятый лист его млсти князя Матуша зе Збаража Воронецкого, подвоеводего киевского, под печатю и с подписом руки его млсти, в котором описует кгрунта даване в справи мешчанина киевского Гаврила Котелника в неведомости отца Филппа попа нагородского: его млсть князь Остафей Ружинский дал бил тому Котелнику во вживане сеножать црковную Воздвиженскую увовлуком над озером Великим, межи криниц от Вижгорода, мнечи быть замковую, якож за доводом слушным листовным его — (млсть) князь Воронецкий, отдаливши от того мещанина пожитки церковние, зась ку цркви Воздвиженской привернул и ку уживаню оному Филипу попу нагорскому присудил, и тот лист ему на то дал, под датою року тисеча пятсот осмьдесят девятою, [491] мця декабри второгонадцет дня. — Шестый лист его млсти отца Михайла митрополита киевского, галицкого и всее Русы, под печатю и з подписок руки его млсти, князя воеводы киевского, слово в слово уписаный, ствержеши данины стародавпое на церковь Воздвиженскую, з Евангелия списаное, под датою року тисеча пятсот девятдесятого, мця ноябри девятого дня. — Семый лист судовый пана Григория Сестрена Пашковского, намесника митрополита его млсти киевского, софейского, пана Северина Куропатвича, под печатми и с подписами рук их, емуж Филипу попу нагородскому даный, и квит сознаня возных киевских Лаврина Телочка Енерала и Ивана Счадковского возного, такъже под печатми и с подписами рук их, под датою обадва року тисеча пятсот девятдесят второго, мця ноября дватцят шостого дня, надежные ку тойже менованой справе и ку цркви Воздвиженской ш. . . . . . . . . ., а меновите на тых всех справах и листах, тут нижей описанных, вся реч сама достатечне доложена и описана есть. И просил помененый свещенник нагорский отец Филип Воздвиженский, абы тые вси листы для стверженя лепшого до книг кгродских киевских уписаны были, а так я, з уряду, тых листов печати и подпис рук оных огледивши и до ведомости своее припустивши, за прозбою его, казалем тые вси осмь листов до книг кгродских киевских уписати».

__________________________________________

Далее идут списки со всех 8 актов, представленных о. Одонием. Для примера выписываю древнейший документ, «лист» кн. Владислава Збаражекого и пана Василия Рая, 1574 г., поставленный во главе остальных:

__________________________________________

«И на первой лист князя Владислава Збаразкого так се в себе мает:

Владислав Андреевич Збаразский, справца воеводства киевского, державца Потоцкий, а Василий Рай, намесник киевский: бил нам челом священник на имя Филип Опанасович чеснохреский, а быхмо ему церковь мурованую, которая от немалого часу впусте лежит на горе, против замку киевского, подле светого Михаила Золотоверхого, светых трех светытелей, Василия Великого, Григория Богослова, Иоана Златоустого, дали. Мы, видечи его прозьбу быти слушную, а иж ои человек до того годный и учоный, тую церковь верхупомененную стых трох светытелей ему даем з [492] всими доходи и церемониями, з людми куничными и з двором церковным, в котором сам мает мешкать, з сеножатми, з озером ку тей церкви прислухаючим, и мает тот Филип Опанасович, поп Воздвиженя Чесного Креста, тую церковь святого Василя держати и уживати з всими тыми пожитки, к ней приходячими, до живота своего, а за господара короля, его панов рад и за весь народ христианский Бога Сотворителя просити, и на то ему свещеннику Воздвиженскому, отцу Филипу Опанасовичу дали есьмо наш лист з нашими печатми и с подписом рук нашых. Писан у Киеве, лета Божиего нарождена тисеча пятсот семьдесят третего, месяця февраля третегонадцяти дня. — В того листу печатей две припячатаны и подпись рук тыми слови: Владислав князь Збаразкий, справца воеводства киевского, державца потоцкий, рукою своею; Василей Рай, намесник и депутат земли киевские».

__________________________________________

Далее идут «листы» короля Генриха, 1574 г., кн. Константина Острожского, 1581 и 1586 г. г. и проч. «Выпись» оканчивается так: «вси справы вышепомененые, на церков Воздвиженскую належачыи на вси приходи и пожитки и кгрунта прислухаючие, для стверженя и певности лепшой, за прозбою отца Филипа Одония, попа нагорского воздвиженского, казалем до книг кгродских киевских записать, што есть записано, з которых и тот выпис под печатю кгродскою киевскою, в року тепереганом тисеча шестсот чотиридесят тостом, месяца декабря двадцеть четвертого дня, есть видан. Писан в Киеве. — Кориговал Виговский» (л. 106).

IV.

И так, для истории трехсвятительской и крестовоздвиженской церквей «выпись имеет несомненно важное значение: она очень обстоятельно передает сведения об имениях церквей, какие принадлежали им в 1593 г. и раньше, говорит о состоянии храмов, об их духовенстве и проч. В перечне церковных кунпчных дворов в городе, также нив, лесов, озер и пр. заключается интересный материал для топографии Киева и его окрестностей. Так, здесь встречаются упоминания о ручье Верхнем Клове, о Крещатой долине, о р. р. Лыбеди и Борщовке (ныне Борщаговка), об окрестностях Вышгорода и проч. Богатые [493] топографические данные заключаются особенно в тех «листах», где приводятся описания меж церковных владений. Таковы «листы» кн. Константина Острожского, кн. Матуша Воронецкого, митрополита Михаила (это собственно повторение 2-го «листа» кн. Конст. Острожского) и панов Григория Сестрена Пашковского и Северина Куропатвича. Наиболее подробное описание меж находится в «листах» кн. К. Острожского. Кажется, именно отсюда взято описание меж, внесенное в царскую грамоту от 11 генваря 1694 г. («Памятники Киев. Ком.», II, № XXIX, стр. 290-2.).

Интересна «выпись» и в историко-юридическом отношении, как памятник XVI в., т. е. того времени, от которого сохранилось немного документов. Немаловажно ее значение и в бытовом отношении, напр. факт принадлежности Воздвиженской церкви нескольким поколениям одного и того же священнического рода (о. Филиппа Одония) и т. п.

Но для вопроса о начале киевской академии «выпись» 1593 г. не имеет никакого значения. Как в представленных отрывках из «выписи», так и во всех остальных внесенных в нее «листах» («Памятники Киев. Ком.», II, № XXIX, стр. 290-2.), нигде нет ни слова, ни намека на Богоявленское братство, монастырь, или школу: все документы говорят только о трехсвятительской и крестовоздвиженской церквах.

Таким образом, высказанные г. Голубевым предположения (см. I гл.) подтверждаются самим документом. Защитники мнения о начале киевской академии в 1589 г. должны теперь окончательно выбросить из своих аргументов ссылку на «выпись» 1593 г., как на одно из доказательств поддерживаемого ими мнения. В последней своей статье П. Л-в («Киев. Стар.», 1885 г., т. II, стр. 270.) согласился с доводами г. Голубева относительно «купчей» Андрея Обуха, 1594 г., т. е. что в конце XVI в. она не имела никакого отношения к братскому монастырю, а перешла к нему впоследствии, вместе с местностями, значащимися в этом документе. Теперь, когда подорваны обе документальные основы защитников древнего происхождения киевской академии, на их долю остаются спорные и темные вопросы [494] о посещении Киева константинопольским патриархом Иеремиею, о времени учреждения Богоявленского братства, о времени построения Богоявленской церкви и проч. Желательно, что бы и по этим вопросам явились новые документальные данные: только тогда вопрос о начале киевской академии можно будет признать окончательно установившимся.

Н. Оглоблин.

Текст воспроизведен по изданию: К вопросу о начале киевской академии. ("Выпись с книг гродских воеводства киевского", 1593 г.) // Киевская старина, № 3. 1886