ИНОСТРАННОЕ ОБОЗРЕНИЕ

Бомбардировка Дарданелл и ее последствия.

Трудно разобраться в обстоятельствах и условиях современного международного положения. Все правительства заявляют, что хотят прочного мира, а на деле устраиваются или поощряются воинственные предприятия, возбуждающие общую тревогу. В то самое время, когда дипломаты старались придумать способы мирного разрешения турецко-итальянского спора, неожиданно появилась пред Дарданеллами итальянская эскадра и подвергла турецкие форты энергической двухчасовой бомбардировке. И это внезапное нападение на самое больное и чувствительное место Оттоманской империи совершилось после того, как в течение нескольких недель в западноевропейской печати повторялись уверения о недопустимости военных операций итальянского флота в пределах Европейской Турции. Перенесение военных действий к берегам Балканского полуострова признавалось безусловно нежелательным для Австро-Венгрии и косвенно также для Германии, не говоря уже об Англии и России; между тем Италия с одной стороны находится в тройственном союзе и, следовательно, не может пренебрегать интересами и взглядами союзных держав, а с другой стороны — она по разным причинам должна дорожить политическим сближением с Англиею и Россиею. Если тем не менее [402] оказалась возможною бомбардировка Дарданелл итальянским флотом 18/5-го апреля, то это только лишний раз свидетельствует о совершенном бессилии обычных формальных гарантий миролюбия при господствующей системе вооруженного мира. Принадлежность к тройственному союзу не только не стесняла воинственной политики Италии, но напротив избавляла итальянских патриотов от всяких забот о желаниях и мнениях Европы, — ибо, имея за своей спиной могущественные союзные связи, можно уже не придавать значения посторонним сдерживающим влияниям и советам. Ближайшие же союзники избегают какого бы то ни было воздействия, хотя бы самого дружеского, опасаясь ослабления доверчивых союзных отношений. Франция и Англия были бы очень рады привлечь на свою сторону Италию; которая, быть может, и сама охотно променяла бы прежний тройственный союз на новое тройственное соглашение. Поэтому Австро-Венгрия и Германия вынуждены смотреть сквозь пальцы на воинственные увлечения Италии; точно так же Англия и Франция не могут открыто осуждать их, в виду своего обязательного сочувствия к итальянской нации. Римский кабинет сознательно учитывает все эти особенности современной политической конъюнктуры, и в результате получается полная свобода разрушительных действий в таких областях Европы, которые в силу существующих международных договоров находятся под особым покровительством и контролем великих держав.

Итальянское общественное мнение отнеслось к бомбардировке Дарданелл, как к смелому и в высшей степени похвальному подвигу, не доведенному почему-то до конца. По оффициальным сведениям, итальянская эскадра не имела в виду ни нападать на Дарданеллы, ни форсировать их, ни сделать высадку, так как не захватила с собою нужных для этого войск; предполагалось только вызвать на бой турецкие суда, скрывавшиеся в Мраморном море. Когда подошли итальянские броненосцы, из пролива показался турецкий контр-миноносец и остановился пред входом в Дарданеллы; эскадра приблизилась к нему, но была встречена артиллерийским огнем с прибрежных фортов; она «вынуждена была тогда отвечать на огонь и стала обстреливать внешние береговые укрепления, тогда как турецкий контр-миноносец поспешил исчезнуть в проливе. Исполнив возложенную на них задачу, суда удалились обратно в итальянские воды». Кроме обстрела фортов, ограждающих доступ к Дарданеллам, итальянцы перерезали подводные кабели, соединявшие проливы с островами Эгейского моря, и готовились, повидимому, занять некоторые из [403] этих островов. Предпринимать более решительные военные меры они не собирались, так как прорваться через Дарданеллы было бы вообще немыслимо при данных обстоятельствах; но в Италии патриоты ожидали дальнейших успехов итальянского флота и испытывали сильное разочарование, когда выяснилась безрезультатность бомбардировки 18-го апреля.

Дело ограничилось военною демонстрациею, с целью произвести известное впечатление на Турцию; однако демонстрация связана была с весьма серьезными и чувствительными последствиями для нейтральных государств. Проливы фактически закрылись для торгового судоходства; у входа в Дарданеллы заложены были мины, и Порта оффициально заявила о закрытии проливов для коммерческих кораблей. Нашей черноморской торговле причинялись огромные убытки, причем страдали и интересы других европейских наций; дипломатия, довольно снисходительно наблюдавшая за военными операциями итальянского флота, обнаружила вдруг суровую требовательность по отношению к Турции. Кабинеты великих держав, не считавшие возможным протестовать в Риме против бомбардировки Дарданелл, обратились с протестами в Константинополь по поводу принятых Портою запретительных мер. Порта не без основания утверждала, что эти меры вполне оправдываются присутствием неприятельского флота в Эгейском море и что они могут быть отменены только после того, как будет устранена опасность дальнейших нападений на Дарданеллы; тем не менее дипломаты настаивали на своем и, наконец, 1-го мая добились от Порты формального открытия проливов для нейтральных торговых судов. К сожалению, далеко не все мины могли быть убраны, и многие из них были унесены течением в открытое море; были уже случаи гибели пароходов от взрывов, причиненных подводными минами, и жертвами оказывались люди, не имевшие никакого отношения к турецко-итальянской войне. На этот раз нельзя винить Турцию в умышленном нарушении общего мира и безопасности; а между тем положение дел на ближнем Востоке все более запутывается под влиянием событий и фактов, не зависящих ни от турецких правителей, ни от иностранных кабинетов. Бомбардировка Дарданелл внесла новый элемент брожения в обычный ход балканских дел; она оживила надежды подвластных туркам народностей и подняла патриотический дух мусульманства, угрожая обострением старых традиционных конфликтов и кризисов без реальной пользы для кого бы то ни было.

Италия, конечно, не может считаться ответственною за все [404] эти последствия своей предприимчивости; самое предприятие было лишь попыткою практического применения той политики, которая воплощается в державах тройственного союза. Если Австро-Венгрия могла даром приобрести две турецко-славянские провинции, а Германия успела получить кусок французского Конго ценою посылки ничтожного военного судна, то почему же Италии не завладеть северо-африканскою частью турецкого наследства? В течение многих лет итальянская нация напрягала свои силы для постепенная увеличения армии и флота, чтобы не отстать от своих могущественных союзниц, и она делала это, разумеется, не для того, чтобы с завистью смотреть на успехи и приобретения Австро-Венгрии и Германии. Рано или поздно должен был настать такой момент, когда ей надлежало действовать, и она рассчетливо выбрала этот момент именно в такое время, когда стала подвергаться сомнению прочность связи Италии с австро-германским союзом. Быть может, достигнув завоевания Триполи при косвенном содействии союзников, Италия найдет более выгодным отделиться, от них и примкнуть к Англии и Франции. Возможность такой комбинации не исключена из программ близкого будущего, а пока итальянские патриоты, в своих стремлениях к национальному могуществу, вдохновляются еще примером Германии.

Текст воспроизведен по изданию: Иностранное обозрение // Вестник Европы, № 5. 1912

© текст - ??. 1912
© сетевая версия - Thietmar. 2021
© OCR - Strori. 2021
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Вестник Европы. 1912