Раздел

4

Лавра преподобного Харитона Исповедника (Айн-Фарское дело)

(1904-1914 гг.)

Документы настоящего раздела составляют отдельную папку архивного фонда, именуемого «Греческий стол» (оп. 497, д. 418. На папке помета: «Вынуто из большого дела. Картон 17, Фаранская Лавра»), Это так называемое Айн-Фарское дело, связанное с вопросом о приобретении русскими монахами развалин древней Фаранской лавры преподобного Харитона Исповедника.

По иронии судьбы небольшой участок каменистой земли на дне глубокого ущелья и сверху, над его обрывом, в местности Айн-Фара, что означает в переводе «Мышиный источник», вызвало целую бурю в большой политике, вовлекшую в себя и Иерусалимскую Патриархию, и Константинополь, и Петербург, и Берлин.

В конце 1903 года русские иноки из Афонской Крестовоздвиженской келлии (на Афоне так называют небольшие монастыри) во главе с настоятелем иеромонахом Пантелеймоном приобрели у местных арабов землю с развалинами пещерной лавры Харитона Исповедника. Сделка была оформлена на имя послушника Досифея, который выступал как частное лицо под своим мирским именем «Дмитрий Афанасьевич Попов, российский подданный». В оформлении недвижимости принимал активное участие русский генеральный консул А. Г. Яковлев, считавший возрождение древней обители непосредственно относящимся к защите русских духовных интересов в Святой Земле.

На первых порах эта покупка не вызвала никакого противодействия. Как пишет А. Г. Яковлев в доверительном донесении послу в Константинополе от 25 октября 1904 года, «в декабре Патриарх очень дружественно относился к покупке, и ильмухаберы (временные владенные акты) были получены 30 декабря». Но уже в феврале 1904 г. Блаженнейший Дамиан дважды обращается в русское консульство и к иерусалимскому губернатору с протестом против русского приобретения и с декларацией своих прав «на все развалины в Палестине» [303] (см. послания Патриарха Дамиана А. Г. Яковлеву от 7 и от 26 февраля 1904 г.). Дело в том, что иерусалимские православные археологи (если предполагать существование таковых при Патриархии) даже не подозревали, что в Айн-Фарском ущелье находятся развалины знаменитой Харитониевой лавры. Когда они спохватились, было уже поздно.

Во втором из указанных посланий Патриарха Дамиана содержится не только ходатайство о прекращении восстановительных работ на приобретенном участке и удалении русских монахов, но и «об уничтожении неправильно совершенной покупки развалин священной обители, по праву и привилегиям принадлежащих Патриархии». В ответном отношении генконсула на имя Патриарха было не без сарказма замечено, что «о столь широких и важных привилегиях ничего не было известно не только мне, но даже, как Вы мне сказали, и Вашему Блаженству, и некоторым членам Синода» (АВП РИ, ф. Греческий стол, оп. 497, д. 418, л. 161). В послании от 15 марта Дамиан пытался разъяснить Консулу, что будто бы первоначально в Патриархии просто не знали, «что дело идет не о приобретенном у Али-Сиха (прежнего владельца. — Н. Л.) владении, но о древнем монастыре, из числа тех священных мест, которые мы считаем непременным нашим долгом оспаривать в пользу Патриархии». Продажу участка местными жителями Патриарх объяснял «их корыстными целями» и добавлял при этом, что будто бы «еще десять лет назад этот священный монастырь считался принадлежащим Патриархии». «Мы будем непреклонно осуждать незаконный поступок афонских монахов, — резюмировал Патриарх, — и отстаивать развалины в пользу Патриархии, которой они по праву принадлежат, подобно развалинам, что на Фаворе, Хозева, Сорокадневной горе, Иордане и в других местах» (там же, л. 163 об.). В ответ на предъявленный Яковлевым запрос относительно каких-либо документов, которые подтверждали бы априорное право Патриархии на развалины древних обителей, Патриарх Дамиан отвечал подробным посланием от 24 мая 1904 г. «Разве нужно всегда представлять документы для убеждения Российского Генконсульства в праве собственности Православной Патриархии на те или другие святые места в Палестине. Наше правительство (Патриарх имеет в виду турецкое правительство. — Н. Л.) в таких обстоятельствах всегда довольствовалось историческими преданиями и устными свидетельствами живущих в соседстве для признания наших привилегий, зная хорошо, что письменные документы необходимы для пришельцев и иностранцев, а не для тех, кто искони находится в своем доме. Благодаря этой справедливости нашего правительства мы владеем во славу Православия Фаворской горою, Сорокадневною горою, обителями преподобного Герасима, Феодосия, Георгия Хозевита, святого Онуфрия (Село Крови), святого Иоанна Предтечи и местом Крещения [304] Господня на Иордане. Эти и многие другие святые места лет 25-30 тому назад находились в таком же положении и относились к той же категории, что и Айн-Фара. Разве эти обстоятельства не имеют большей силы, чем всякие другие документы? Если Попов уйдет, то Вы увидите, что нам не нужно будет никакого документа для того, чтобы окончательно завладеть этими развалинами» (там же, л. 168).

Были подключены все возможные каналы влияния, от Вселенского Патриарха до германского кайзера. Не довольствуясь письменными протестами, греки перешли к откровенным демонстрациям. 10 июня 1904 г. в Айн-Фару прибыли два драгомана Патриархии в сопровождении трех монахов и десяти феллахов-мусульман. Все прибывшие имели при себе ружья и револьверы. На указание генконсула о том, что подобные действия являются «явно враждебными», Патриарх лицемерно отвечал, что не видит ничего дурного в том, «что трое наших простодушных, добродетельных и мирных монахов прибыли в Айн-Фара с тем, чтобы продолжать свое подвижничество в одной из пещер — не на стороне оспариваемого участка» (там же, л. 173 об.). Одновременно дело было передано греческой стороной в суд. На суде, состоявшемся в мае 1905 года, выяснилось, что еще в ноябре 1903 года старший мухтар (староста) деревни Аната дал масбату (заверенное свидетельство) о том, что его односельчанин Али владеет бесспорно 30 лет участком земли мири, по имени «Арз-Ильмит», обрабатывает ее, а ныне желает продать ее Попову. Тогдашний губернатор Иерусалима Казим-бей направил комиссию из пяти высших чиновников, которая осмотрела участок, показанный ей мухтаром и понятыми, сделала набросок плана и не нашла на нем никаких вакуфных (то есть принадлежащих какому-либо, в т. ч. православному, вакуфу. — Н. Л.) развалин. На основе заключения комиссии покупка была оформлена, и Д. А. Попов в декабре 1903 года получил купчую. 6 января 1904 г. в присутствии генерального консула А. Г. Яковлева, мухтара и жителей деревни Аната было совершено торжественное введение русских иноков во владение участком. Границы владения были официально обозначены на земле. Через несколько дней с помощью жителей деревни Д. А. Попов начал сооружение каменной ограды. К лету стенка вокруг всего участка была закончена и на территории был построен деревянный барак.

Но в августе 1904 года в Иерусалим прибыл новый губернатор Решид-бей и интриги возобновились с новой силой. Патриархия имела своих прямых «агентов влияния» в коррумпированных турецких министерствах — в министерстве юстиции, МИДе и министерстве внутренних дел. Вокруг «Айн-Фарского дела» поднимают шум (Секретное донесение А. Г. Яковлева Послу в Константинополе от 22 марта 1906 г. // АВП РИ, ф. Греческий стол, on. 497, д. 418, л. 189-191 об.). В сентябре из Константинополя посыпались строгие запросы, понудившие губернатора к резким действиям. Вопрос, как [305] писал А. Г. Яковлев, «свелся к тому: кто победит — Русский Консул при помощи Посольства или Патриархия при поддержке турецкого губернатора».

Пришлось подключаться к делу петербургским инстанциям. МИД предписывает послу в Константинополе И. А. Зиновьеву «дать понять Патриархии, к каким печальным и даже пагубным последствиям может привести тот путь, на который она вступила в своих отношениях с российским представителем, а равно и с нашею Духовною Миссией в Святой Земле» (Проект предписания И. А. Зиновьеву от 25 сентября 1904 г. // АВП РИ, ф. Греческий стол, оп. 497, д. 418, л. 184-185). Судебное разбирательство было в результате вскоре прекращено. «Справедливость турецкого правительства», которую так хвалил Патриарх Дамиан, распространялась, как оказалось, и на русских собственников. Участок остался за русскими монахами. Патриарх был вынужден ограничиться требованием, чтобы земля и восстанавливаемая на ней лавра преподобного Харитона не остались в ведении афонской Крестовоздвиженской келлии. В декабре 1908 года он заявил в разговоре с начальником Русской духовной миссии архимандритом Леонидом, что «Патриархия ничего не будет иметь <против>, если эти участки будут находиться в ведении миссии».

В сентябре 1907 года Досифей Попов обратился с прошением к архимандриту Леониду о передаче земли в собственность миссии. Соглашаясь принять землю, Леонид в представлении на имя митрополита Петербургского Антония (Вадковского), первоприсутствующего члена Синода, от 29 декабря 1907 г. высказал мнение, что «имеющая быть устроенной пустынь должна быть поставлена в такое же отношение к миссии, в каком находятся Горненская и Елеонская женские общины» (там же, л. 204 об.). Не дожидаясь решения вопроса в Синоде, иеромонах Пантелеймон, фактический владелец и основатель Фаранской лавры, посылает в Петербург одного из иеромонахов с целью добиться аудиенции у государя и представить на высочайшее суждение вопрос о создании «обители во имя преподобного Харитона и святителя Алексия Московского — в честь «надежды России» цесаревича Алексия». При этом афонские иноки, вопреки прежнему решению, настаивали на подчинении Айн-Фары не Русской духовной миссии в Иерусалиме, а ... Российскому миссионерскому обществу.

В иерусалимском генконсульстве по-прежнему считали актуальным поддерживать афонское присутствие в Святой Земле. Как указывал в своих донесениях А. Г. Яковлев, «в смысле усиления русского элемента и с точки зрения ослабления эксплоатации наших бедных и невежественных паломников со стороны Святогробского духовенства, польза от пребывания здесь афонцев была бы велика» (там же, л. 196). Что касается передачи участка Миссии, т. е. Синоду, она [306] «свела бы на нет все наши трехлетние усилия, так как официальный характер нашей Духовной Миссии лишает ее свободы действий».

Когда в Иерусалим прибыл новый генеральный консул А. Ф. Круглов, Патриарх обратился к нему с посланием (от 6 октября 1908 г.), в котором предлагал следующий компромисс: «Патриархия отказывается от прав на участок Айн-Фара, а Императорское Правительство побудит афонских монахов вернуться в их монастыри» (там же, л. 223 об.). А. Ф. Круглов писал по этому поводу послу в Константинополе, что «вопрос о праве собственности уже давно решен в нашу пользу гражданским законом, отказ от него со стороны Патриарха для нас совершенно не имеет значения; удовлетворение второго пункта — о возвращении русских афонцев по монастырям — было бы равносильно отречению нашему от всего сделанного и едва ли соответствовало бы нашему достоинству» (там же). По мнению ген-консула, «с точки зрения общегосударственных интересов, при настоящих условиях единственным благоприятным для нас решением Айн-Фарского дела представляется, безусловно, не удаляя поселившихся или имеющих поселиться в Айн-Фаре русских афонцев, подчинить их монашескую деятельность русской церковной власти, представителем которой здесь служит наша Духовная Миссия».

При жизни игумена Пантелеймона вопрос о подчиненности основанной им пустыни в Айн-Фаре так и не был решен. Фактически управление ею осуществлял начальник Русской духовной миссии в Иерусалиме архимандрит Леонид. В настоящее время пустынь находится в ведении Русской духовной миссии (юрисдикции Русской Православной Церкви за рубежом), в ней никто не живет, духовенство посещает ее лишь раз в году — в храмовый праздник преподобного Харитона Исповедника.