История Александровского подворья восходит к первому периоду русского присутствия в Иерусалиме. В 1859 г. первым российским консулом В. И. Доргобужиновым у коптского священника был приобретен в непосредственной близости от Храма Гроба Господня участок земли, на котором предполагалось построить здание русского консульства. В последующие два года территория владения была расширена за счет покупки соседнего участка, осуществленной новым консулом Соколовым и начальником Русской духовной миссии в Иерусалиме епископом Кириллом (Наумовым). Но строительство здания консульства было отложено, а потом и вовсе отменено: для помещения консулов было приспособлено позже одно из зданий на русских постройках. Причиной стало обилие археологических древностей на приобретенном участке. Уже первые археологические разведки, сделанные известными французскими археологами — графом Вогюэ и Клермон-Ганно позволили судить о чрезвычайной глубине и богатстве культурного слоя и тем самым о необходимости систематических раскопок, на которые у Палестинского комитета (а тем более позже у Палестинской комиссии) не было достаточных средств.

Ситуация изменилась с возникновением в Петербурге в мае 1882 г. Православного палестинского общества. Раскопки на русском месте стали первым масштабным научно-исследовательским проектом общества. О настоятельной их необходимости создатель общества В. Н. Хитрово писал в докладной записке на имя председателя ППО великого князя Сергея Александровича уже в ноябре 1882 г. (документ № 222). Результатом стал рескрипт великого князя на имя министра иностранных дел Н. К. Гирса от 5 ноября 1882 г. «Предполагая на собственные средства поручить произвести с ученой целью раскопки на этом месте, — писал Сергей Александрович, — обращаюсь с просьбой в личное мне одолжение разрешить произвести таковые раскопки» (документ № 223; русское место, [533] предназначавшееся когда-то под консульские постройки, оставалось в ведении МИДа).

Сергей Александрович выделил из своих сумм 1000 рублей золотом и обратился через своего помощника М. П. Степанова к архимандриту Антонину (Капустину) с просьбой принять на себя руководство раскопками и контроль за расходом денег. По рекомендации архимандрита Антонина к раскопкам был привлечен знаток иерусалимских древностей археолог и архитектор Конрад Шик.

Юридическая сторона дела оказалась, как и во многих других случаях, наиболее сложной. По турецким законам, официальные раскопки могли производиться лишь по особому султанскому фирману, притом что треть найденных древностей должна была поступать в турецкую казну. Посольство в Константинополе считало желательным обойтись без вмешательства Порты. Соответственно работу на русском месте предлагалось представить как чисто техническую «очистку участка от векового мусора», не придавая ей статуса археологического исследования (секретное донесение посла А. И. Нелидова от 16 декабря 1882 г.).

К соответствующей «расчистке» приступили с началом весеннего сезона, 7 марта 1883 г. (документы № 229, 231). Кульминацией археологического поиска стало открытие Порога Судных Врат, через которые Христос шел на Голгофу. Открытие, обессмертившее имя отца Антонина в анналах русской библейской археологии, состоялось 10 июня 1883 г. Вскоре, осенью того же 1883 г., архимандрит Антонин получил от местных властей разрешение на постройку небольшого, в две комнаты, помещения на месте раскопок (см. копию этого разрешения в письме Смышляева на имя М. П. Степанова от 3 июня 1887 г.). Но вопрос о строительстве затягивался в связи с тем, что проект приобретал все более масштабные размеры. У турецких властей, а более всего в Иерусалимской Патриархии крепли подозрения, что русские собираются построить в непосредственной близости от Храма Гроба Господня собственную большую церковь, лишая тем самым святогробцев части паломнических доходов и вызывая зависть со стороны конкурирующих инославных конфессий.

Тем временем в России Палестинским обществом были приняты меры по сбору дополнительных средств на строительство проектируемого подворья (оно по-прежнему называлось пока «предохранительным зданием над местом раскопок»), С санкции Святейшего Синода совет общества разослал циркулярные письма правящим архиереям по всем епархиям Русской Православной Церкви, а также через Министерство внутренних дел — губернаторам соответствующих губерний.

Одной из задач, поставленных советом Православного палестинского общества перед Д. Д. Смышляевым при его назначении в октябре 1885 г. в Иерусалим, было строительство здания на русском месте, [534] над раскопанным архимандритом Антонином Порогом Судных Врат. 12 февраля 1886 г. Смышляев сообщает в Москву М. П. Степанову о своем разговоре с Патриархом Иерусалимским Никодимом: «Чтобы строить на Русском Месте, Патриарх предлагает купить находящуюся рядом турецкую лавку за 2000 наполеондоров». Иными словами, с самого начала строительство на раскопках было обставлено дополнительными затруднениями со стороны не столько турецких властей, сколько Иерусалимской Патриархии, опасавшейся русской церковной конкуренции в непосредственной близости от Храма Гроба Господня.

До октября 1886 г. вопрос о строительстве на раскопках остается нерешенным. За это время Д. Д. Смышляев, как мы видели выше, приобрел для ППО участок, на котором началось возведение будущего Сергиевского подворья. 15 октября 1886 г. Смышляев в письме М. П. Степанову пишет, что планы для здания, проектируемого на раскопках, вчерне готовы. Десять дней спустя Степанов в ответном письме сообщает Смышляеву копию записки товарища министра иностранных дел А. Е. Влангали, адресованной послу в Константинополе А. И. Нелидову, относительно ходатайства перед Портой о разрешении строительства. Перед отъездом в Петербург Смышляев 30 декабря 1886 г. телеграфирует из Яффы: «Раскопки совершенно окончены. Сегодня отправляюсь в Петербург». Лишь после его возвращения, на второй день праздника Пасхи, то есть 3 апреля 1887 г., было подано паше (иерусалимскому губернатору) новое прошение о разрешении постройки. Но Патриарх, «заинтересовавшийся» археологией, вновь высказывается против. 18 июня 1887 г. М. П. Степанов сообщает Смышляеву о том, что в Петербурге получена телеграмма от консула Д. Н. Бухарова: «Губернатор дает согласие на сооружение на Ваших раскопках, о чем уведомит Порту. Поздравляю». Через месяц, 28 июля, Бухаров телеграфировал Степанову: «Сообщают (из Константинополя. — H. Л.), что Порта разрешила постройки на раскопках». В тот же день Степанов пишет Смышляеву о направлении в Иерусалим художника-реставратора Соколова, которому советом ППО поручено осмотреть все иерусалимские сооружения.

5 августа 1887 г. в Иерусалим губернатору пришло из Константинополя долгожданное разрешение. «Остается получить от него», — облегченно отмечает Смышляев в письме Степанову от 5 августа 1887 г. В ответ — телеграмма из Петербурга: «Просьба без замедления положить первый камень на месте раскопок». Но радость оказалась преждевременной. 12 августа Смышляев разочарованно сообщает, что разрешение из Константинополя не получено, и просит поторопить Константинопольское посольство. Между тем подготовительные работы, очистка места на раскопках полностью закончены (письмо Смышляева Степанову от 26 августа 1887 г.). И вот итог. Смышляев — Степанову, в письме от 9 сентября 1887 г.: «Сегодня [535] получено наконец разрешение меджлиса (иерусалимского городского совета — H. Л.) на производство сооружения на раскопках. Послезавтра сделаем закладку».

13 сентября 1887 г., в праздник Воскресения Словущего, председатель ППО великий князь Сергей Александрович получает поздравительную телеграмму: «Первый камень на раскопках торжественно положен сегодня при большом стечении народа и при всеобщем энтузиазме. Нижеподписавшиеся члены общества и паломники, радуясь достопамятному событию, почтительнейше поздравляют Ваше императорское высочество». Телеграмма подписана консулом Бухаровым и членами ППО: архимандритом Антонином, Д. Д. Смышляевым, консульским агентом в Яффе Тимофеевым, архитектором Г. Франгья и другими присутствовавшими на церемонии членами Палестинского общества.

О проекте строительства Смышляев докладывает совету общества 7 января 1888 г., в очередной свой приезд в Петербург. 10 марта, по возвращении его в Иерусалим, строительные работы на месте раскопок были возобновлены. В письме от 26 марта уполномоченный ППО в Иерусалиме сообщает: «На раскопках работы идут успешно». Месяц спустя он пишет М. П. Степанову: «Постройки наши идут своим чередом. Разрезов и фасадов сооружения до сих пор не получил, а Василий Николаевич (имеется в виду В. Н. Хитрово торопит постройку». Руководил строительством вышеупомянутый Г. Франгья, уже зарекомендовавший себя на строительстве церкви Марии Магдалины и на Сергиевском подворье. Помощником его был также местный прораб грек Николай Г. Вальсамаки. Последнему в феврале 1889 г. планировали поручить постройку церкви в селении Рама (эр-Раме) — по одному из типовых проектов, издававшихся Святейшим Синодом для провинциальных строителей.

13 мая 1889 г. Смышляев заверяет Хитрово, что «постройка на раскопках будет вчерне окончена в настоящем году» (АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 24, л. 54). Через четыре дня в письме В. Н. Хитрово сообщается: «Здание на раскопках быстро подвигается». Это последнее сообщение об Александровском подворье в переписке первого уполномоченного ИППО в Иерусалиме Д. Д. Смышляева. В августе он покинул Иерусалим.

Завершение проекта потребовало еще одного строительного сезона. Новое подворье, именовавшееся первоначально «Русский дом», было освящено 5 сентября 1890 г. К этому времени археологическая зона с Порогом Судных Врат, фрагментом городской стены и аркой Константина была отделена широкой, не доходившей до верха здания, стеной от помещения будущей церкви. Иерусалимская Патриархия не зря беспокоилась относительно русских церковностроительных планов. Внутри подворья была уже практически подготовлена к освящению церковь с иконостасом и размещенными в нем иконами. [536] Ждали прибытия наследника-цесаревича Николая Александровича, будущего императора Николая И. Наследник должен был посетить Иерусалим 20-31 октября 1890 г. в ходе большого путешествия на Дальний Восток. Но приезд цесаревича Николая не состоялся (из-за возникшего обострения отношений Порты и Патриарха Константинопольского, общение с которым составляло существенную часть планировавшегося ближневосточного паломничества). Церковь во имя святого Александра Невского будет освящена лишь через шесть лет — 22 мая 1896 г. — в память почившего к тому времени императора Александра III — создателя Императорского православного палестинского общества.