Церковь Святой Марии Магдалины

Одной из главных достопримечательностей возвышающейся над Иерусалимом Елеонской горы является нарядный семиглавый храм во имя равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании. Храм построен в типичном для царствования Александра III новорусском стиле. Характерные московские маковки и кокошники делают его не только одним из выразительнейших памятников Русской Палестины, но и своеобразной архитектурной «визитной карточкой» современного Иерусалима.

Документы, представленные в настоящем разделе (АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 492-494), позволяют проследить историю храма и последующую его судьбу.

...Во время пребывания в Иерусалиме великих князей Сергея и Павла Александровичей и Константина Константиновича (в мае 1881 г.) архимандрит Антонин подсказал будущему председателю Палестинского общества идею соорудить храм в память о его матери императрице Марии Александровне (1824-1880) и указал в качестве наиболее удачного места для него верхнюю часть Гефсиманского сада на склоне Елеона. Осенью 1882 г. после долгих сложностей с покупкой место было приобретено на имя генерального консула в Иерусалиме В. Ф. Кожевникова (документ № 134). Два года спустя в Иерусалим командируется В. Н. Хитрово для решения организационных вопросов по строительству храма. Одновременно рескриптом на имя архимандрита Антонина великий князь Сергей Александрович просит его принять на себя главное руководство и наблюдение за постройкой церкви (документ № 135).

Автором проекта был замечательный русский архитектор Давид Иванович Гримм (1823-1898). Яркий представитель славного в анналах российской интеллигенции сословия «русских немцев», Давид Иванович всю свою творческую жизнь посвятил своей второй родине

России, русскому церковному зодчеству. По окончании Академии [407] художеств, где он стал затем и академиком и профессором, он много ездил по странам бывшего «Византийского содружества», особенно специализируясь на изучении церковных памятников Закавказья. По его проектам — под личным его руководством или по письменным указаниям — сооружены храмы в память 900-летия Крещения Руси в Херсонесе, под Севастополем, в память покорения Кавказа — в Тифлисе; целый ряд русских зарубежных (посольских и «курортных») церквей — в Женеве, Копенгагене, Ницце. За церковь Марии Магдалины в Гефсимании Д. И. Гримм получил должность ректора архитектуры в Академии художеств.

Закладка храма состоялась 21 января 1885 г. В закладной надписи было сказано: «Сей священный храм во имя святой равноапостольной Марии Магдалины заложен по воле благочестивейшего государя императора Александра Александровича и августейших его братьев великих князей Владимира, Алексея, Сергея и Павла Александровичей в память в Бозе почившей родительницы их благочестивейшей государыни императрицы Марии Александровны» (документ № 137). 3 июня 1885 г. Антонин телеграммой извещает помощника председателя ППО М. П. Степанова: «Plan poloutchen go tow trouditsia» (д. 492, л. 8). Правда, стиль, в котором проектировал церковь Д. И. Гримм, не вызвал энтузиазма у Антонина, удивившегося вместе с местным архитектором К. Шиком (ему на первых порах хотели поручить строительство) «обилию и разнообразию внешней орнаментовки» (документ № 138). В последующих письмах Антонина содержится немало ироничных замечаний по поводу новорусских архитектурных излишеств. «Привыкши в течение 36 лет жизни моей на Востоке к простым, чистым, величественным формам византийского архитектурного стиля, я поражен был массою, как бы кучею не требуемых ни нуждою, ни идеей, ни тонким религиозным вкусом вычурных налепков, приставок, маковок, коковок и всякого рода прибауток, характеризующих наш так называемый русский стиль» (из письма М. П. Степанову от 5 июня 1885 г. — д. 492, л. 22 об. См. также письмо М. П. Степанову от 22 сентября 1886 г. — документ № 153). Смета строительства, оцененная К. Шиком в 443 тыс. франков, была признана слишком большой. 7 февраля 1886 г. Степанов сообщает Антонину о том, что разрешено строить, исходя из сметы в 100 тыс. руб. Шик отказывается. Телеграмма Сергея Александровича М. П. Степанову от 20 марта 1886 г.: «Очень досадно. Не знаю, что предпринять. Сергей» (там же, л. 57). На другой день архимандрит Антонин телеграфирует в Петербург В. Н. Хитрово о том, что следует поручить строительство молодому иерусалимскому архитектору Георгию Франгья: «Franguias тоже находит мало 100 тысяч, но берется построить без пола, крестов, дерева, металла. Надо согласиться и спешить делом. Антонин» (там же, л. 58). Отзыв В. Н. Хитрово (без даты): «Франгья — молодой, очень дельный [408] архитектор, на службе турецкой, городским или губернаторским архитектором в Иерусалиме. Он левантиец. Против него я имею одно, что он католик, но нечего делать — иного нет» (л. 63). В письме Антонину от 5 апреля 1886 г. М. П. Степанов цитирует письмо Сергея Александровича из Ливадии: «Прихожу к заключению, что постройку Гефсиманской церкви следует поручить архитектору Франгья если о. Антонин за него ручается. Пускай строит за 100 тыс. руб., а там будет видно, как поступить: главное, чтобы строили и чтобы отец архимандрит не отказался следить внимательно за этим делом». В том же письме, уступая критике Антонина, Степанов пишет: «Если и на новом чертеже украшения покажутся еще слишком замысловатыми, то Вам предоставляется еще их поубавить, не меняя лишь общего характера стиля» (там же, л. 64-65 об.).

Как всегда было в русских начинаниях в Святой Земле, параллелизм и разноречия в указаниях из разных петербургских инстанций (из МИДа — консулу, из Палестинского общества — Антонину) приводили к забавной и порой совсем неуместной конкуренции. Консул Д. Н. Бухаров — М. П. Степанову, от 3 мая 1886 г.: «Постройка церкви в Гефсимании началась и ревностно подвигается. Я, разумеется, неустанно смотрю за этим в оба и буду Вам писать». Из письма Антонина тому же М. П. Степанову от 7 мая: «Идет дружная и спешная работа. Всех рабочих рук наберется человек 70. За лето энергичный архитектор обещает довести дело до половины, а будущим летом и покончить всю постройку» (документ № 144). Бухаров — Степанову, 28 мая 1886 г.: «На чудном месте воздвигается памятник, достойный царской семьи и славы России. Каждый месяц будете получать графический отчет о ходе работ. Католики раздирают на себе ризы от досады» (документ № 145). Кончилось, как и можно было ожидать, катастрофическим ухудшением взаимных отношений (см. письмо М. П. Степанова Д. Н. Бухарову, от 14 февраля 1887 г. — документ № 158).

Летом 1886 г. Антонин пытается вступить еще в одну полемику с петербургскими заказчиками по поводу размера колоколов для гефсиманской звонницы: «В заведениях наших, где нет никакой пленяющей воображение и сердце святыни, будет полуторастапудовый колокол, на Елеоне загремит колокол в 300 пудов, а в Гефсимании, где будет из века в век оглашаться память великой боголюбицы и благотворительницы Святой Земли, чтобы пикал аршинный колокол — не моги сего быть! Я от имени всех грядущих поколений припадаю к августейшим стопам его высочества с просьбой заказать большой гефсиманский колокол в сажень в диаметре, безразлично, какого бы он ни вышел веса» (документ № 149). Между тем в Петербурге изящный карион из шести колоколов, настроенный на гармонический звон ростовским протоиереем Аристархом Израилевым, вызвал полный восторг и одобрение (документ № 155). [409] Одновременно готовились иконы для новой церкви. 4 августа 1886 г. эскизы художника Василия Петровича Верещагина (путеводители путают его с более известным Василием Васильевичем Верещагиным) удостоились высочайшего одобрения. В Иерусалиме тем временем были завершены подвальные своды строящейся церкви и, согласно обычаю, рабочих угощали «несколькими зажаренными баранами» (документ № 151).

Главным украшением храма является иконостас белого мрамора с темной бронзой, иконы для которого были написаны, как сказано выше, В. П. Верещагиным. Большие панно на каждой из четырех стен (это не фрески, а живопись по холсту, прикрепленному затем к стене) отражают основные эпизоды из жизни Магдалины. Обозревая живопись по часовой стрелке, увидим на южной стене «Исцеление Магдалины Спасителем», на западной — «Магдалина у Креста Господня», на северной — «Явление Магдалине воскресшего Христа», на восточной, над алтарем, — «Проповедь Магдалины перед императором Тиберием». Эта живописная программа, работы петербургского художника С. Иванова, также была предложена архимандритом Антонином (документ № 161). Для установки иконостаса и развешивания икон в храме в Иерусалим был направлен художник-реставратор академик П. К. Соколов. Он же лично размещал прибывшие в рулонах из Петербурга четыре вышеназванных огромных холста (см. его письмо М. П. Степанову от 8 июня 1888 г. —документ № 168). Тогда же, в июне 1888 г., Антонин направил в Петербург своеобразный меморандум о превращении церкви Марии Магдалины и всего прилегающего участка в мемориал императрицы Марии Александровны (документ № 170).

Храм был построен за три года. В целом сооружение обошлось не в 100 000 руб., как предполагалось, а в сумму, ровно в два раза большую: 200 333 руб. (отчет М. П. Степанова, документ № 173). Интересны списки жертвователей и лиц, принимавших участие в изготовлении убранства церкви (там же, приложения 1-2).

Для участия в торжественном освящении, состоявшемся в праздник Покрова Божией Матери 1 октября 1888 г., в Иерусалим прибыли великий князь Сергей Александрович с супругой великой княгиней Елизаветой Федоровной и братом Павлом Александровичем (см. выше документ № 38).

... Странным образом сбываются мечты и желания человека. Говорят, Елизавета Федоровна при посещении церкви в Гефсимании в 1888 году была восхищена красотой этого благодатного русского уголка на склоне Елеона и сказала: «Как бы хорошо жить и умереть здесь». По бокам от иконостаса находятся теперь мраморные раки с мощами великой княгини Елизаветы Федоровны (справа) и инокини Варвары, добровольно принявшей мученическую смерть вместе с великой княгиней в алапаевской шахте 18 июля 1918 г. (слева). [410]

Их мощи после освобождения Алапаевска белыми войсками были извлечены из шахты и через всю Сибирь перевезены отступающими колчаковцами последовательно в Хабаровск, Пекин, Шанхай, а оттуда морем через Суэцкий канал — в Иерусалим. Архимандрит Серафим, который привез в январе 1921 г. мощи в Гефсиманию, и сам похоронен невдалеке, в Малой Галилее, на вершине Масличной горы.

Церковь Марии Магдалины является ныне монастырским храмом. Полное официальное название расположенной здесь русской женской обители — «Вифанская община во имя Воскресения Христова с церковью Марии Магдалины в Гефсиманском саду» (подробнее: т. 2 «Храмы Русской Палестины»).