Милостивый Государь Александр Иванович,

Немедленно же по прибытии моем в Иерусалим, я посетил Блаженнейшего Никодима и, после продолжительной беседы с Его Блаженством, имел затем возможность собрать надлежащие сведения о настоящем положении вещей в Иерусалимской Патриархии.

Его Блаженство ожидал меня с большим нетерпением, надеясь, на основании полученных им ранее данных, от Представителя его в Москве Архимандрита Арсения, что я или привезу с собой денег для улучшения финансовых затруднений Патриархии, или что таковые будут в непродолжительном времени высланы. Я не счел возможным скрыть от Его Блаженства, что козни и интриги его врагов произвели большое впечатление в Константинополе и не остались без влияния и в России, вследствие чего положение его значительно в последнее время пошатнулось, и что при таких условиях трудно ожидать [193] экстренной материальной поддержки, тем более, что одно из главнейших взводимых на Патриарха обвинений заключается именно в приписываемом ему расстройстве финансов.

Все это было хорошо известно Его Блаженству, но его не страшат козни и интриги врагов в Иерусалиме, являющихся по своему составу менее опасными, чем ранее; он страшится лишь потерять нравственную и материальную поддержку со стороны России, без которой он не в силах управлять Патриархией.

Под влиянием дурных получаемых в этом отношении известий Его Блаженство заявил мне, что ожидал лишь моего возвращения для принятия окончательного решения и настоятельно просил меня телеграфировать Вашему Превосходительству, что он слагает свое звание, прося исходатайствовать пенсию в размере шести тысяч рублей и разрешение поселиться либо в одном из русских монастырей на Афоне, либо в Халках.

Прежде чем решиться на такую меру, к коей, в крайнем случае, никогда не поздно прибегнуть, я просил Его Блаженство дать мне время ознакомиться с действительным положением вещей, настроением среди членов Святогробского Братства, Патриаршего Синода и отношением к Его Блаженству Представителя местной турецкой власти.

Результаты полученных мной данных привели меня к полному убеждению, что агитация против Блаженнейшего Никодима среди Святогробского Братства и собственно в Иерусалиме не представляет серьезной опасности, чрезвычайно преувеличена пристрастными донесениями и не дает возможности предвидеть насильственный переворот, тем более, что Рауф-Паша открыто стоит за Блаженнейшего Никодима и оказывает ему всяческую поддержку, столь наглядно выразившуюся еще недавно в вопросе о водружении нового креста на куполе Храма Воскресения. Рауф-Паша не остановился даже перед неудовольствием Великого Визиря и в продолжительной со мной беседе о делах Патриархии вообще и Блаженнейшего Никодима в частности прямо высказался, что употребит все меры для удержания Его Блаженства на Престоле и противодействия интригам известной партии среди Святогробского Братства, не представляющей по своему составу ни нравственных, ни материальных гарантий для выбора, среди нее, верховного руководства Православной Церкви в Палестине.

Рауф-Паша дал мне понять, что донесения его доходят до Султана — и помимо Великого Визиря, что недавно непосредственно из Дворца были затребованы от него все телеграммы и переписка касательно вопроса о водружении креста, и что, в случае отказа Его Блаженства от Патриаршего Престола, отставка его, по всем вероятиям, принята не будет. При всех недостатках Никодима, — продолжал Рауф-Паша, — он, бесспорно, лучший из всех кандидатов, имеющих шансы быть его заместителями. [194]

Таковыми являются Анфим, Фотий и второй настоятель Святого Гроба — Архимандрит Евфимий. Они, — вместе с Даниилом Кирия-польским, Спиридонием Фаворским и Архимандритом Поликарпом, являются главными агитаторами против Его Блаженства и авторами известной поданной на него жалобной записки в Константинополь.

За исключением Никифора, Митрополита Петра Аравийского, — древнего, больного старца, не могущего быть выбранным, все поименованные выше лица действительно не представляют никаких гарантий ни для Православной Церкви и водворения порядка в Патриархии, ни для Турецкого и Русского Правительств.

Сторонниками же Патриарха, являющимся противовесом враждующей против него партии, бесспорно можно назвать, по крайней мере в данное время, Митрополитов: Иорданского — Епифания, Севастийского — Кирилла, Лидского — Григория, Пельского — Софрония, Драгомана Патриархии Анания, весьма близко стоящего к местным турецким властям, и достаточно известного нам Архимандрита Герасима Яреда, который, по своему уму, образованию, стойкому, беспристрастному, честному характеру, пользуется большим влиянием среди обеих партий и располагает, по счастью, доверием Его Блаженства.

Остаются затем Митрополиты: Назаретский — Нифонт и Птолемаидский — Патрикий, которые, хотя и выставляются некоторыми приверженцами кандидатами на замещение Патриаршего Престола, держатся в стороне, не примыкая открыто к той или другой партии и, по последним известиям, могут скорее быть причислены к лицам, поддерживающих Блаженнейшего Никодима. Это действительно весьма вероятно, ибо, при настоящем критическом положении Патриархии, люди благоразумные, каковыми являются Владыки Нифонт и Патрикий, обеспеченные к тому же одним из лучших Митрополий в Палестине, едва ли решатся променять вполне обеспеченное, спокойное положение на все трудности, с которыми приходится бороться верховному Представителю Православия в Палестине.

Совершенно противной тактики держится, по убеждению Блаженнейшего Никодима и его сторонников, Архимандрит Арсений в Москве, сильно, хотя и скрытно интригующий против Его Блаженства и поддерживающий оживленные сношения с его противниками.

Сообщая для сведения такое мнение о Представителе Его Блаженства в Москве, я не имею достаточных данных, чтобы высказаться определенно «за» или «против» столь серьезного обвинения.

Но как бы то ни было, существующее в настоящее время настроение и положение вещей в Иерусалиме и агитации противников Блаженнейшего Никодима не дают поводов к опасению возможности насильственного переворота или принятия добровольного сложения высокого занимаемого им звания. [195]

Томительная давно уже переживаемая агония и неурядица в делах Патриархии, так сильно и, во всех отношениях, прискорбно отзывающаяся на интересах Православия во Святой Земле, будет, по всем вероятиям, продолжаться, как при нынешнем, так и при всяком другом Патриархе, до коренного, окончательного уврачевания главной причины существующей агитации и неустойчивости, кроющейся в критическом состоянии финансов Патриархии, в коем, по всей справедливости, Блаженнейший Никодим не может быть признан исключительным виновником.

Известно, что, при вступлении своем на Престол, Блаженнейший Никодим унаследовал громадные обременяющие Патриархию долги, что, наряду с прогрессивным увеличением потребностей Церкви и средств для успешной борьбы с иноверческой, постоянно усиливающейся, пропагандой, — главный, постоянный доход Иерусалимской Патриархии, получаемый с Бессарабских имений, также прогрессивно уменьшается, не вследствие дурного управления имениями или ослабления их продуктивности, а в силу постепенного падения курса кредитного рубля до той нормы, что в настоящее время, — считая по существующему курсу 1 рубль за 11 пиастров, — при реализации на золотую валюту — всей суммы доходов с Бессарабских имений, Патриархия приблизительно получает 15 тыс. наполеондоров, вместо 30 тыс., как это было прежде.

Патриархия, не в силах противодействовать такому, не зависящему от нее, обстоятельству, не находит и не имеет действительно источников для пополнения столь крупного недочета.

Наряду с этим, т. е. помимо обесценения кредитного рубля, не менее важный и значительный приток денежных средств, вносимых многочисленными русскими поклонниками, ежегодно посещающими Святые Места, также обнаруживает заметное оскудение.

Чрезмерное удешевление проездного пути и всяческое облегчение паломничества в Палестину, так усердно принятое на себя в последнее время Православным Палестинским Обществом, обусловливают прилив к Святым Местам целой массы бездомных, неимущих богомольцев наших, легко собравших добровольными подаяниями незначительную требуемую на проезд сумму и являющихся затем в Иерусалим с самыми ничтожными средствами, почти нищими, в надежде пропитаться либо милостыней, либо получить пособие от того же Палестинского Общества, о деятельности и благотворительности которого они получили и имеют самые преувеличенные понятия, как вследствие обильных газетных сообщений самого Общества, так и чрезмерного рвения его разбросанных по всей России агентов.

Внушая такие преувеличенные надежды, Общество, на месте, ограничилось пока, по отношению к поклонникам, лишь неоконченным сооружением роскошного приюта, оставляя их всецело на [196] попечение Консульства, не обладающего широкими собираемыми для этой цели по всей России средствами.

Никогда еще Консульство не было обременено столь многочисленными, настоятельными просьбами о пособии на хлеб насущный, не было вынуждено так часто прибегать к тяжелой необходимости высылать и содействовать возвращению поклонников на родину, за полным отсутствием у них средств к существованию и невозможностью допускать нищенство, могущее легко обратиться в промысел.

Мне известны положительные и далеко не единичные факты, когда поклонники наши, посещая те или другие Святые Места и пользуясь предлагаемой, по обычаю, трапезой, не только не в состоянии внести посильную лепту, но сами еще просят подаяние. И это не есть обманное стремление к нищенству, а прискорбное явление, вызванное этой угрожающей большими осложнениями стороной деятельности Православного Палестинского Общества.

Образ же действий его представителей в Иерусалиме, усердно поддерживаемый Начальником нашей Духовной Миссии, их стремление к совершенной обособленности и игнорирование как Верховного Владыки Православной Церкви в Палестине — Патриарха, так и светского представительства России — Консульства, — не преминет оказать весьма вредное влияние на весь издавна установившийся строй наших отношений и положения в Палестине, — о чем не без горечи неоднократно высказывали мне Блаженнейший Никодим и Представитель Турецкой власти — Рауф-Паша.

Правда, что теперь, как и прежде, большая часть денег, оставляемых нашими поклонниками в Палестине, миновала собственно Патриархию, а шла главным образом на обогащение кассы Святого Гроба Господня, не подлежащей, как известно, ни ведению, ни контролю Патриархии и не участвующей в покрытии нужд последней, несущей, при таких условиях, непосильное бремя.

Если бы Блаженнейшему Никодиму удалось осуществить свою мысль об единстве кассы и контроле всех поступлений на нужды Православной Церкви в Палестине, — о чем уже сообщал г. Беляев в одном из своих донесений, — Иерусалимская Патриархия была бы материально вполне обеспечена, могла бы успешно бороться с иноверческой пропагандой и держать на подобающей высоте интересы Православия во Святой Земле; сам Патриарх, не касаясь его личности, твердо опираясь на нормальном бюджете и обеспеченности средств, мог бы легко бороться с неизбежными здесь кознями и интригами, представляющими некоторую опасность, лишь благодаря существующей теперь материальной неурядице. Но очевидно, что устройство единства кассы и привлечение богатых сумм Гроба Господня к участию в разделении нужд Патриархии — вопрос далекого будущего, и не может быть, во всяком случае, приведено в исполнение при настоящей неустойчивости положения. [197]

Конечно, в крайнем случае, расходы Патриархии могут быть сокращены при закрытии дорогостоящей Богословской Семинарии в Крестном Монастыре, других школ и благотворительных учреждений, содержимых ныне на ее средства, что и имеется в виду Блаженнейшим Никодимом. Но такая мера едва ли желательна; она неизбежно нанесет существенный ущерб делу Православия и даст иноверческой пропаганде новое, опасное оружие. Затем освободившаяся таким способом сумма даст, может быть, возможность покрывать текущие, насущные потребности Патриархии, но не будет достаточна для погашения прогрессивно увеличивающегося долга и уплаты по нему процентов.

Таким образом, Патриархия не в состоянии выйти из настоящего затруднительного положения без посторонней, мощной, помощи, а таковая может прийти лишь только со стороны России.

Последняя никогда, как известно, и не отказывала единоверной ей Иерусалимской Церкви в своей нравственной и материальной поддержке. Если же, несмотря на это, до сих пор не было достигнуто благоприятных результатов, если, напротив, финансы Патриархии ухудшались все более и дают теперь повод к серьезным заботам и опасениям, то причина такого прискорбного явления должна быть приписана тому, что, давая деньги единовременно и бесконтрольно, мы не воспользовались оказываемыми нами услугами для получения фактического права принимать непосредственное участие в их правильном, целесообразном расходовании и надлежащем, соответствующем действительным потребностям, составлении бюджета Патриархии, представляющего ныне совершенно голословный, не имеющий серьезного значения документ.

Естественно также, что помощь наша, выражающаяся в такой либеральной и неопределенной форме, давала повод Патриархии более или менее небрежно относиться к расходованию даруемых средств, в надежде нового поступления таковых во всякую критическую минуту. Не далее как год тому назад Блаженнейший Никодим ставил вопрос о сложении с себя своего звания в непосредственную зависимость от получения суммы в 100 тыс. рублей, каковая и была действительно дарована Высочайшей Милостью. Но и эта жертва оказалась действительной лишь на самое короткое время, дав снова место жгучей заботе о финансовом неустройстве Патриархии, со всеми вытекающими из него последствиями.

Такой не единичный, но ближайший пример наглядно доказывает, что мы шли в этом направлении по ненормальному и не достигающему цели пути, что наше доброе и бескорыстное содействие разбивалось о существующий в Иерусалимской Патриархии порядок вещей. Убедясь в этом и оставаясь при желании по политической необходимости иметь преобладающее влияние на дела единоверной нам Иерусалимской Церкви, нам необходимо, следовательно, раз [198] навсегда уяснить себе причину зла и уже неуклонно, последовательно добиваться его искоренения.

Настоящее, близкое к критическому, и нравственное, и материальное положение Патриархии дает нам полную возможность водвориться и упрочить в ней свое влияние.

Приняв на себя с надлежащим обеспечением и погашением долги, обременяющие Иерусалимскую Церковь, мы можем выговорить — взамен этого — фактическое право непосредственного строгого контроля в действительных расходах и потребностях Патриархии.

Приобретения такого первенствующего и важного для нас влияния в делах и управлении Иерусалимской Церкви всего легче добиться именно в настоящее время, благодаря затруднительности ее положения и личности Блаженнейшего Никодима, симпатии которого к России не могут подлежать ни малейшему сомнению.

Его Блаженство вполне согласен, даже желает такого нашего вмешательства, и решил собрать в непродолжительном времени заседание своего Синода для представления на его обсуждение предлагаемого им сокращения расходов и составления бюджета, вполне определенного и строго соответствующего действительным потребностям.

Эти данные, которые я не премину своевременно доставить на благоусмотрение Ваше Превосходительства и Императорского Министерства Иностранных Дел, могут послужить основанием к детальному изысканию мер и средств для введения, по возможности раз навсегда, радикального, упрочивающего спокойствие порядка и равновесия финансов и управления Иерусалимской Церкви, отсутствие которых так давно уже и серьезно озабочивает наше Правительство.

Если же это, почему-либо, будет признано невозможным или неудобовыполнимым, то существующая неурядица будет очевидно постепенно ухудшаться и неизбежно приведет в конце концов упавшего духом и расстроенного здоровьем Патриарха Никодима к удалению от управления Иерусалимской Церковью. Добровольное же или насильственное низложение нашего признанного всем православным и иноверным миром ставленника — неизбежно самым невыгодным образом отразится на занимаемом нами ныне положении в Палестине, нанесет сильный удар нашему там престижу и горячим возлагаемым на нас надеждам местного и пришлого православного населения, к вящему торжеству враждующей против нас партии грекофилов.

В случае же такого печального исхода, — особенно нежелательного и опасного еще ввиду ненадежности и русофобства предполагаемых кандидатов на замещение Престола Святого Иакова, — я позволю себе высказать, что, за исключением лиц, прямо нам враждебных, — Анфима и Фотия, — допущение которых, по известным причинам, было бы несогласно с достоинством России, мы поступили бы осторожнее и целесообразнее, уклоняясь от непосредственного, активного участия в выборах нового Патриарха, предоставив их [199] своему естественному, сообразно с обстоятельствами данного времени, течению. Всякий ставленник России встретит неизбежное противодействие со стороны эллинской и русофобской партии, будет искать и ожидать от Русского Правительства исключительной, подчас преувеличенной поддержки.

Напротив, Патриарх, выбранный помимо нашего непосредственного участия и влияния, будет сам вынужден искать благосклонности и содействия России, не подвергаясь за это нареканиям в русофильстве и уступках русским, столь щедро, упорно и столь несправедливо распространяемым теперь врагами Блаженнейшего Никодима, ибо нам хорошо известны церковные каноны и трактаты, определяющие щекотливое международное обладание Святыми Местами в Палестине.

Подводя затем итог всему вышеизложенному, я позволю себе резюмировать настоящее донесение следующими положениями:

1) Существующая агитация против Блаженнейшего Никодима сильно преувеличена и не дает опасения к насильственному перевороту.

2) Главное зло заключается в финансовом критическом положении Патриархии, устранение которого может быть осуществлено лишь Россией, при условии прочных гарантий и непосредственного участия в делах управления Иерусалимской Православной Церкви.

3) Неблагонадежность кандидатов на замещение Патриаршего Престола побуждает всеми силами и средствами поддерживать Блаженнейшего Никодима, отставка которого может весьма невыгодно отразиться на влиянии России в Палестине.

4) В случае невозможности удержания нынешнего Патриарха на Престоле, устранение с нашей стороны, за известными исключениями, от активного вмешательства в выборах его заместителя.

С глубочайшим почтением и проч.

Копия сообщена в Азиатский Департамент.

АВП РИ, ф. Посольство в Константинополе, on. 517/2, д. 3371, л. 3-16.