1. ЭСКАДРА ВЫХОДИТ В МОРЕ

ТЯЖЕЛЫМ бременем для русского народа явился Тройственный союз, заключенный Екатериной II в 1795 г. с Англией и Австрией против новой буржуазно-республиканской Франции. Однако год спустя Россия прекратила военные действия. Император Павел I, вспыльчивый, недавно примеривший корону, отменил выступление корпуса А. В. Суворова в заграничный поход и отозвал эскадру вице-адмирала М. К. Макарова, блокировавшую голландские берега. Он решил поберечь истощенные силы и средства, ибо, как извещалось в циркуляре послам от 24 ноября 1796 г., скоро грядет час «противиться всевозможными мерами неистовой Французской республике, угрожающей всей Европе совершенным истреблением закона, прав, имущества и благонравия».

Не прошло и двух лет. как из опасения, что революционная Франция, перекраивая карту Европы, нападет на русские черноморские владения, правительство Павла I опять ввязалось в драку. В спешном порядке две эскадры были выставлены в Северном море, а третья во главе с вице-адмиралом Ф. Ф. Ушаковым стала готовиться в крейсерство по Средиземноморью. Там вовсю уже хозяйничали солдаты Бонапарта: на Занте арестовали нашего консула: на Ионических под страхом смерти запретили грекам вступать в какие-либо сношения с Россией; захватили Мальту; высадили вблизи Александрийской бухты 37-тысячный корпус и начали завоевание Египта.

Правители Англии, Австрии, Турции и Неаполитанского королевства призывали подрезать крылья французскому петуху, да храбро только языками шли на рать. Тогда сначала ионийцы, такие же православные христиане, как и русские, а потом и султан Селим III обратились в Петербург за помощью. Уже в конце августа 1798 г. Турция не только распахнула врата Босфора и Дарданелл перед вице-адмиралом Ушаковым, но и отрядила для совместных действий против французского флота пятнадцать судов под командой вице-адмирала Кадыр-бея, которому «от Порты внушено именем султана почитать русского вице-адмирала яко учителя».

К осени соединенная эскадра из 30 крупных судов, не считая мелких, с экипажем в 6 тысяч человек и с небольшим десантным отрядом появилась в Ионическом море и приступила к очищению островов от французских гарнизонов. За два месяца они взяли острова Цериго, Занте, Кефалония, Санта-Мавра и наконец обложили считавшуюся неприступной крепость Корфу,

Из «Записок Метаксы» ¹

Союзный флот стал на якорь против Корфы полукружием, коего центр был остров Видо... Таким образом, обнимая укрепления крепостей и острова Видо, сим расположением флота Корфу обведен был крепкою осадною цепью кораблей...

Местоположение Корфы крайне живописно и самое способное для всяких крепостных укреплений. Природа как бы нарочно выдвинула из самой средины острова в пролив к албанскому берегу крутой, длинный, вверху плоский мыс или полуостров... На оном мысу укрепления расположены следующим образом: к морю на утесе стоит старая Венецианская крепость, за нею просторная и ровная площадь, способная для обучения и действия войск; далее город, а за ним новая крепость. Утесистые берега мыса, уступы горы и площади укреплены чрезвычайными крепостными строениями. Французские инженеры истощили тут все свое искусство... Корфиотские укрепления почитаются одними из неприступнейших в Европе и, будучи в руках воинственной державы, могут стать наряду с Гибралтаром и Мальтою... Остров Видо укреплениями своими прикрывает западную сторону Корфы и представляет высокую гору, которая, начиная с неизменного места, от восточного мыса, возвышается ровным хребтом и останавливается на середине острова, ближе к стороне города и крепости...

Адмирал Ушаков, окинув глазами местоположение и указывая на Видо, сказал: «Вот ключ Корфы!» [70]

Из письма Ф. Ф. Ушакова Нельсону. 3 ноября 1798 г.

Остров Корфу достаточным от нас отрядом содержится в тесной блокаде... Будем стараться о взятии онаго, а также и о защите от десанта берегов Венецианского залива, если в том случится надобность.

Прошу покорнейше ваше превосходительство известить меня благосклоннейшим вашим уведомлением о местопребывании вашем с английскою эскадрою и какие вами в той стороне чинятся предприятия и деятельности... Рекомендую себя в благоприятство и дружбу вашего превосходительства и проч.

Из ордера Ф. Ф. Ушакова Д. Н. Синявину. 7 ноября 1798 г.

Вашему высокоблагородию предписать имею: поспешите как наискорее артиллерию, припасы, снаряды и материалы, свезенные с кораблей, забрать обратно на суда. Также, если можете успеть, взять из крепости (Св. Мавры. — Б. Ш.) две медные мортиры, начисто забрать весь провиант, не оставляя там ничего, ружья и амуницию нужно бы также. Необходимо забрать всю медную артиллерию, состоящую в крепости, но за оную медлить никак вам невозможно. Не более как через два дни от сего времени извольте оттоль отправиться вместе с фрегатом «Навархиею» в соединение к нам в Корфу.

Из письма Ф. Ф. Ушакова В. С. Томаре ². 10 ноября 1798 г.

Мы с соединенными эскадрами на сих днях пришли в Корфу и теперь подходим ближе к крепости, намерены атаковать напервые остров Видо и будем стараться взять его десантом, а затем действия наши будем располагать по случаям обстоятельств, как удобнее окажется. Островские жители у меня были и с радостью нас принимают и помогать нам будут. В крепости и на острове Видо считают французов с присовокуплением разных людей три тысячи человек, на французском корабле 74-пушечном — восемьсот, на другом, пленном от англичан 60-пушечном — неполный комплект, на фрегате, на двух бомбардирских, на нескольких шебеках и разных судах, под крепостью находящихся, — комплект неполный, а на других и совсем нет. Хотя один полк русских солдат был бы со мною, то при помощи жителей надеялся бы я Корфу взять непременно. Будем стараться и теперь... Жители островские убедительно просят меня, чтобы других войск, кроме наших, никаких не употреблять, особо боятся они войск Али-паши ³, как сущего их разорения. Говорят, ежели они будут, то все жители будут защищать крепость и французов в защищение себя от разорения. А с нами все поголовно обещаются быть с охотою. Засим, что происходить будет, не премину уведомить ваше превосходительство.

Из ордера Ф. Ф. Ушакова капитану Кикину. 13 ноября 1798 г.

Посылаю я на матерый берег десант под вашим начальством: 100 гренадер и мушкетер еще с одним офицером и пристойным числом урядников. Вожатым при вас будет один из старшин деревни Мандукио Димитрий Агитофарза. Там сберутся к вам под вашу команду множество жителей н время от времени прибавляться и соединяться с вами будут. Извольте идти берегом, где они вам показывать будут, к стороне крепостного строения. Столько, сколько возможно будет, действовать без опасности секретно. Вам напоминаю, покажите такой вид, чтобы неприятель считал вас в великом числе, и так наводите ему страх, чтобы он из отдаленных укреплениев бежал бы внутрь крепости.

Из ордера Ф. Ф. Ушакова Д. Н. Сенявину. 15 ноября 1798 г.

До крайности обеспокоиваюсь я с нетерпеливостию ожиданием в соединении к эскадре корабля «Св. Петра» и фрегатов «Навархию» и «Сошествие Св. Духа», а также и вновь идущих с лейтенантом Влито судов и чрезвычайно сожалею, что не взял вас вместе с собою. Ежели бы я знал обстоятельства, то не только велел бы бросить все, что есть в крепости, бросил бы пушки с «Навархии», бывшие на берегу, хотя бы кто там остался из служителей, все бы для меня гораздо лучше было. Великую расстройку терплю я теперь от того, что не могу собрать судов моих в соединение... Как скоро были бы вы здесь с теми судами, о коих я пишу, все бы пошло другим манером. А через медленность неприятели наши укрепились и укрепляются бесподобно.

Из ордера Ф. Ф. Ушакова лейтенанту М. И. Ратманову. 17 ноября 1798 г.

Одну мортиру или гаубицу со снарядами и одну пушку посылаю я от себя с корабля, да пушку со снарядами же и припасами посылаю с корабля «Св. Троицы» в деревню Горицы для сделания там батареи на высоком мысу близко церкви Св. Пантелеймона... С вами же пойдут господин инженер Маркати ⁴ и с ним жители деревни Горицы. Они там устраивать будут батарею, они и содержать ее будут своими людьми... Там подле берегу содержать караул, чтобы суда никакие не проходили без крепкого осмотру, а сумнительных не пропускать, а отсылать ко мне. Старайтесь, чтобы съестное ничто не доходило в город и крепости...

Из ордера Ф. Ф. Ушакова лейтенанту А. Влито. 30 ноября 1798 г.

Извольте следовать на южную сторону крепостей Корфу... Старайтесь не допустить французов и жителей городских [71] на мельницы и в деревню Горицы, чтобы никакие суда их гребные и парусные туда не подходили, не допускайте забирать им провиант и увозить в город... О прочем обо всем послал я записку к лейтенанту Ратманову, который вместе будет с вами и то же приказание будет исполнять под вашим распоряжением.

Из письма Ф. Ф. Ушакова Кадыр-бею. 2 декабря 1798 г.

Я многократно просил ваше превосходительство и обнадежен был вашими требованиями от пашей с румелийской стороны присылки войск к обложению крепкой осадою Корфу. Вы имеете от Блистательной Порты Оттоманской повеление, от кого именно требовать вам войска для таковых надобностей, потому и повторяю письменно просьбу мою вашему превосходительству, чтобы вы, ни малейше не умедля, истребовали от пашей войска, как вам предписано фирманом; за неприсылкою от них долгое время пропущено понапрасну и в великий вред, в сие время французы беспрестанно разоряют деревни, грабят и обирают из их крепости провизию и всякие богатства и крепости укрепляют бесподобно; ежели еще несколько времени будет пропущено, то очевидная опасность настоит, что крепости Корфу взять будет невозможно.

Из письма Нельсона Ф. Ф. Ушакову. 12 декабря 1798 г.

Я только что вернулся, доставив войска его сицилийского величества в Ливорно и оставив эскадру крейсировать у северного берега Италии. С большим удовлетворением сообщаю вашему превосходительству о завоевании английской армией и эскадрой, вышедшей из Гибралтара, острова Минорка, бывшего во владении испанцев.

Я питаю большую надежду на то, что Корфу скоро будет сдан благодаря вашим усилиям, направленным на эту крепость. Поверьте мне, что успехи оружия вашего государя так же радуют меня, как и победы моего доброго и милостивого короля. Остаюсь с чувством истинного уважения к вам вашего превосходительства покорнейший слуга.

Из ордера Ф. Ф. Ушакова А. Влито. 26 декабря 1798 г.

Вчерашний день в вечеру пришло к крепости французское судно — 2-мачтовая бригантина и уповательно груженая десантом. Вы, имея с собою два судна, акат «Ирину» и шебеку, для чего пропустили и для чего не поймали? Для чего не крейсируете, и для чего вы стоите на одном месте и не имеете надлежащей осторожности и рачения, как должно? Я крайне недоволен вашей леностью и непроворством. Извольте от того места, где стоите, подвинуться дальше к S стороне, там крейсировать, ловить неприятельские суда и брать в плен и никакие суда не пропускать без осмотра,

Из письма В. С. Томары Ф. Ф. Ушакову. 31 декабря 1798 г.

На сих днях отзывался мне коммодор Сидней Смит, что адмирал Нельсон пишет вашему превосходительству, дабы на подкрепление сухопутных сил к Анконе отправленных, оставя блокаду острова Корфу, туда же с эскадрою, вам вверенною, на вящее стеснение Анконы отправились и обложили оную с морской стороны.

На случай, естли б ваше превосходительство от адмирала Нельсона таковой отзыв уже получили, то я покорно прошу ни под каким видом с туредской эскадрой не расставаться и блокады крепости в Корфу одним туркам не оставлять.

Из ордера Ф. Ф. Ушакова Д. Н. Сенявину. 11 января 1799 г.

Означенные в рапорте вашем распоряжения о предосторожностях ваших нахожу хорошими... Я слышал, что французы намереваются послать в Перамо вновь пришедшее к ним судно, бригантину и полугалеру; старайтесь ни под каким видом их туда не пускать, дабу они еще вновь деревень не разоряли и не запаслись бы оттоль провиантом... Уведомляю вас, что французский корабль «Женероз» в последний раз выходил из-под крепости ночью под турецким флагом; известите всех, в вашем отделении находящихся, чтобы таковым видом не обманулись, и в рассуждение оного имейте всякую осмотрительность и предосторожность: какие для сего понадобятся сигналы, учредите еще вдобавок и раздайте к исполнению, кому что надлежит... Я располагаю сделать атаку на острове Видо, и когда приготовлю к тому распоряжение, то вас уведомлю.

Из письма Ф. Ф. Ушакова В. С. Томаре. От 27 января 1799 г.

Почтеннейшие письма вашего превосходительства, расписки, о медикаментах, каталоги, счеты и деньги, посланные с контр-адмиралом Пустошкиным, я все получил исправно. За благосклоннейшее приятство, дружбу и уведомление приношу наипокорнейшую мою благодарность... Провианту на эскадрах у нас, так сказать, почти нет... Крайний недостаток войск приостановил нас в наших деятельностях... Крайняя нужда наша — что не имеем осадной артиллерии и снарядов, а особо пуль ружейных... А подвозу ни отколь нет. Вот описание, милостивый государь, воинов, которые осадою блокируют сильную крепость Корфу, при всех своих неслыханных недостатках и неимуществах. Таковые обстоятельства повергают меня в крайнее состояние...

Из «Записок Метаксы».

По желанию адмирала (Ушакова. — Б. Ш.) созван был общий военный Совет, состоявший из г.г. капитанов и трех турецких флагманов. Мнение адмирала было атаковать флотом остров Видо, сей столь важный пункт, подававший [72] все удобства к стеснению старой крепости, но дабы принудить неприятеля оставить на оном токмо малое количество гарнизона, адмирал считал необходимым атаковать в то же время с сухого пути наружные укрепления С. Роко, Монтеабрам и С. Сальвадор, куда неприятель принужденным бы нашелся обратить все свои силы. Мнение столь основательное не могло не быть одобрено всеми капитанами единогласно, одним туркам таковое предприятие казалось несбыточным, и они не имели достаточных доказательств, коими могли бы оспорить большинство голосов в совете, повторяли только турецкую свою пословицу, что камень — деревом не пробьешь. Когда, однако же, узнали, что нападение на крепость будет совершено русскими кораблями и фрегатами, то камень стал им казаться уже не столь твердым. Они тотчас смекнули, что слава будет им с русскими пополам, а опасности только последним, а потому и одобрели тотчас во всей силе мнение главнокомандующего.

3. РЕШИТЕЛЬНЫЙ ДЕНЬ

Из приказа Ф. Ф. Ушакова. 17 февраля 1799 г.

При первом удобном ветре от севера или северо-запада, не упуская ни одного часа, по согласному положению намерен я всем флотом атаковать остров Видо; расположение кораблей и фрегатов, кому где при оной атаке находиться должно, означено на планах, данных господам командующим... Когда со всех мест от пушек и из траншей французы выгнаны будут вон, тогда стараться очистить берега, приготовляя их для сходу десанта... Гребным судам, везущим десант, промеж собою не тесниться, для того и посылать их не все вдруг, а один за другими: передовые из оных должны очистить дорогу на берегах, закиданную рытвинами, тотчас забросать землею или чем только возможно, а где неудобно сходить на берега и переходить места закрытые, там набрасывать лестницы, с каждого корабля и фрегата с собою взятые, и сверх лестниц бросать доски по оным и пушки перевозить на берег; где передовыми таковые мосты набросаны будут, оставить их на месте для последующих за ними для переправы, а прочие лестницы и доски нести с собою для всяких могущих встретиться препятствий, от которых они способствовать будут... Господам батальонным командирам, командующим десантными войсками искать неприятеля, разбить или побрать в плен, и остров от оного стараться освободить, вместо знамен иметь с собою флаги; флагов с собою иметь надлежит до десяти. Все батареи, которые овладены будут, поднимать на них флаги, оные означать будут нашу победу... С добрым порядком по оказавшимся случаям и обстоятельствам поступать с храбростию благоразумно, сообразно с законами; прошу благословения всевышнего и надеюсь на ревность и усердие господ командующих.

Из «Записок Метаксы»

Наконец настал желанный, решительный день: это было 18-го февраля. Ветер был западный и дул прямо от наших кораблей на остров Видо. К счастью нашему, незадолго перед сим крепким ветром разорвало страшный тот бон, который французы приготовили было для воспрепятствования высадки нашей... На корабле адмиральском учинен, посредством пушечного выстрела, сигнал обеим батареям нашим открыть огонь против крепостей и всех укреплений Корфы, а войскам, находящимся при них и на отделенной эскадре, идти приступом на наружные пристройки; другой сигнал последовал за оным — всем кораблям и фрегатам быть готовым сняться с якорей для нападения на остров Видо... Приготовленный к храброй обороне, неприятель ответствовал сам жестокою пальбою, неустрашимые воины наши пустились с полевыми пушками атаковать наружные укрепления, лестницы и прочие орудия понесли с собой.

Ушаков прилежно смотрел на действия неприятельские в крепостях и, за-метя, что французы стремятся к защите наружных укреплений, тотчас сигналом велел сниматься с якорей; первые два фрегата — «Казанская» и турецкий «Кирим-бей», распустя паруса, полетели в атаку к острову Видо... Вслед за передовыми двумя фрегатами пошла шкуна № 1, фрегат «Николай», корабль «Мария Магдалина»...

При скором ходу наших кораблей остров Видо был тотчас окружен с трех сторон... Корабль «Св. Павел» сначала приблизился к западному мысу острова от стороны Корфиотского берега и нашей северной батареи и, проходя в самой близости, сыпал на первую неприятельскую батарею ядра и картечи градом. Поощряя других своим примером, он подошел всех ближе к берегу у второй батареи, дал залп, потом, миновав ее несколько, подошел к третьей и стал против оной на небольшой картечный выстрел... Адмирал поставил корабль свой на шпринг, оборотил борт свой так, что с онаго можно было действовать артиллериею на сию и на первую батарею; прочие корабли и фрегаты, в проходе своем мимо первых батарей, то же делали: стали в назначенные им места и обложили остров ближайшою окружною линиею. Турецкий флагман, по тесноте места, не мог вместить всей своей эскадры между нашими кораблями и расположил оную другою окружною линиею позади нашей, так что корабли его и фрегаты могли действовать пальбою в промежутки нашей линии...

В одиннадцать часов пушки с батарей французских были сбиты... По данному на адмиральском корабле сигналу — прекратить бой и вести высадку, [73] пошли тотчас в дело русские под начальством двух батальонных командиров полковника Скипора и майора Буаселя, а турки под командою корабельных своих капитанов и храброго майора Гамена. Как скоро гребные суда наши пристали к берегу, войска бросились, где только нашли способные места, и с невероятною скоростью вышли на берег.

Турки со свойственною им азиатскою запальчивостью, не дождавшись полевых пушек и не доплыв до берега, вспрыгнули в воду по пояс и, держа кинжалы во рту, а сабли в руках, с бешенством бросились на батарею; Тотчас за ними подоспели и наши войска, и после малого сопротивления французы были разбиты и взяты в плен. Ожесточение турок не имело пределов: они хватали французов живьем, влекли их к берегу и отсекали им головы... Майор Гамен, для прекращения сего ужасного, бесполезного и бесчеловечного кровопролития, собрал весь гарнизон неприятельский, окружил его кареем, из русских солдат и матросов составленным, и приказал стрелять по туркам, которые [74] бы дерзнули силою отнять хоть одного пленного. Сия решительная мера спасла жизнь всех, может быть, французов, — турки не пощадили бы, конечно, ни одного. Русские и здесь доказали, что истинная храбрость сопряжена всегда с человеколюбием, что победа венчается великодушием...

После сего наши поспешно заняли батареи, сорвали с них французские флаги и подняли знамена союзных держав. Гарнизон французский в Корфе, видя все это, пришел в великое уныние...

Несмотря на недостаток в помощи от жителей и легкого войска Пашей, наши сухопутные войска не оробели и пошли одни на приступ к наружным укреплениям (Корфу. — Б. Ш.). Они получили помощь от храброй высадки со своих судов: корабля «Троицы», фрегата «Сошествия», аката «Ирины», шебеки «Макария» и турецкого корабля «Патрона Бея» вместе с турками и частью албанских охотников и производили с слабыми силами сими долговременный и жестокий бой с неприятелем. Русские отряды бросились к С. Року с величайшим стремлением; французы открыли по ним сильный ружейный огонь, кидали гранаты и картечи, но матросы наши успели спуститься в ров и, добежав до самых стен, ставили неустрашимо лестницы: турки и часть албанцев, удивленные мужеством русских, особенно храбрых наших офицеров, шедших везде впереди войск на приступ, сами последовали за ними.

Неприятель, видя тщетными все усилия свои остановить решительное стремление русских, заклепав пушки я подорвав пороховые магазейны, отступил поспешно к С. Сальвадору; русские охотники на плечах его дошли до другого укрепления, которое французы решились защищать отчаянно, но и тут не могли более получаса держаться: твердость, хладнокровная решимость и мужество осаждающих превозмогли отчаяние и пылкость неприятеля — он из сей позиции должен был отступить в беспорядке к новой крепости и с такою поспешностью, что не успел даже заклепать пушки. Монтеабрамо не устоял также противу храброго нападения русских и вспомогательных войск, таким образом, в полтора часа времени французы лишились всех наружных укреплений.

Корфиотские укрепления, неприятельские, военные суда, батареи союзников, десять линейных кораблей и семь фрегатов пылали огнем. Казалось, что гром пушек заставил умолкнуть самый ветер, обратив ярость его в совершенный штиль; отдаленное эхо, повторяя между горами албанского берега русскую пальбу, возвещало скорое падение неприступной Корфы.

Из письма французских генералов Дюбуа и Шабо к Ф. Ф. Ушакову. 19 февраля 1799 г.

Мы полагаем, что бесполезно подвергать опасности жизнь нескольких сотен храбрых русских, турецких и французских солдат в борьбе за обладание Корфу. Вследствие этого мы предлагаем вам перемирие на срок, который вы найдете нужным для установления условий сдачи этой крепости.

Рапорт Ф. Ф. Ушакова Павлу I. 21 февраля 1799 г.

Вашему императорскому величеству всеподданнейше доношу: сильными действиями соединенных эскадр, атакующих крепости Корфу, принудили мы напоследок к сдаче оные на договоре... В плен взяты генерал от инфантерии Пиврон, комендант острова, многие офицеры и солдат до двухсот, о убитых и потопленных обстоятельно еще неизвестно. С нашей стороны с обеих эскадр убитых и раненых весьма малое число: российской эскадры не более 15 человек, с турецкой сколько, обстоятельно также еще неизвестно... Находящиеся на батареях, соединясь с албанцами, атаковали наружные укрепления крепостей и из оных штурмом, произведя сильный бой с неприятелем, взошли на Сальвадор и оным овладели; французов при оном сражении также убито и ранено немалое число, а с нашей стороны вверенной мне эскадры убитых 21, раненых до 55 человек, турок и албанцев также небольшое количество, да на батареях при деревне Мандукио и на мысу Св. Пантелеймона убитых и раненых российских войск до 20 человек.

19 числа из крепости Корфу от командующих генералов прислано ко мне письмо с просьбою на малое время, на сколько я положу, прекратить военные действия и пролитие крови храбрых войск обоюдных сторон и приступить к договорам о сдаче крепостей. Я по согласию с командующим турецкой эскадры Кадыр-беем положили сроку на 24 часа, и в сие время с обеих сторон договоры нами кончены и подписанные от французов нами получены, таковой же и с нашей стороны им дан. Крепости Корфу с артиллериею и со всеми их принадлежностями сданы будут нам чрез один день от подписания договоров...

Письмо Ф. Ф. Ушакова Нельсону. 27 февраля 1799 г.

Известить честь имею: крепости Корфу оружием соединенных эскадр, сильными и решительными действиями взяты нами на договор и нами приняты со всеми укреплениями. Французы, взятые из оных в плен, и те, которые сдались на договор, отпущены нами на честный пароль в Тулон с обязательством, что они 18 месяцев, считая от подписания условий, против российской и турецкой империй, Англии и неапольского величества и прочих союзных держав воевать не будут, а те, которые взяты в [75] плен в продолжении войны, вовсе воевать не должны... Коль скоро получим ожидаемую нами провизию для служителей отправимся в Бриндичи и Отранту для вспоможения и ободрения жителей оных мест, а оттоль, обходя Калабрию, пойдем в Мессину, где надеюсь иметь удовольствие лично засвидетельствовать вашему превосходительству истинное мое почтение и преданность.

Из письма Нельсона Ф. Ф. Ушакову. 23 марта 1799 г.

С усердием поздравляю ваше превосходительство с победою Корфы, уверяю вас, что слава оружия верного союзника столь же для меня лестна, как и слава моего государя... Завтрашний день отправляется эскадра для блокады Неаполя, которая продолжится с неусыпным старанием до прибытия вашего превосходительства с войсками его величества вашего государя, кои, я не сомневаюсь, восстановят его сицилийское величество на троне. Произведя сие доброе дело, за удовольствие почту содействовать с вами дружелюбно.

Из «Записок Метаксы»

Французские генералы, выхваляя благоразумные распоряжения адмирала (Ушакова. — Б. Ш.) и храбрость русских войск, признавались, что никогда не воображали себе, чтобы мы с одними кораблями могли приступить к страшным батареям Корфы и острова Видо, что таковая смелость едва ли была когда-нибудь видана. Отдавая победителю полную справедливость, французские генералы прибавили, что храбрость есть свойство, довольно обыкновенное в солдате, особливо когда видит он необходимость защищать собственное свое бытие, но что они еще более поражены великодушием и человеколюбием русских воинов, что им одним обязаны сотни французов сохранением своей жизни, исторгнутой силою от рук лютых мусульман, и что первым для них долгом, возвратясь в отечество, будет всегда и при всяком случае воздавать российскому воинству всю должную честь и благодарность.

Из ответа А, В, Суворова Ф. Ф. Ушакову.

Великий Петр наш жив! Что он. по разбитии в 1714 году шведского флота при Аландских островах, произнес, а именно: природа произвела Россию только одну: она соперницы не имеет, — то и теперь мы видим. Ура! Российскому флоту!... Я теперь говорю самому себе: зачем не был я при Корфу, хотя мичманом!

Указ Павла I Адмиралтейств-коллегни. 25 марта 1799 р.

Его И. В. всемилостивейше пожаловать соизволил вице-адмирала Ушакова за покорение всех похищенных французами прежде бывших Венецианских островов и взятие последнего из них острова Корфу с крепостями, укреплениями и военными кораблями, в адмиралы.

Комментарии

1. Метакса Егор Павлович, родом грек, лейтенант на корабле «Мария Магдалина», затем офицер связи при турецком адмирале Кадыр-бее. Написал «Записки флота капитан-лейтенанта Егора Метаксы», которые были опубликованы лишь в 1915 г.

2. Томара Василий Степанович, тайный советник, русский посланник в Константинополе.

3. Али-паша Янинский (1741 — 1822 гг.), полунезависимый турецкий правитель Албании Эпира и части Фессалии.

4. Маркати, инженер, уроженец о. Корфу, расстрелян французами 20 ноября 1798 г.

Текст воспроизведен по изданию: Корабли против бастионов // Морской сборник, № 4. 1992

© текст - Шереметев В. 1992
© сетевая версия -Тhietmar. 2019
© OCR - Николаева Е. В. 2019
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Морской сборник. 1992