СОБСТВЕННОРУЧНЫЙ ЖУРНАЛ КАПИТАН-КОМАНДОРА (В ПОСЛЕДСТВИИ АДМИРАЛА) С. К. ГРЕЙГА

В ЧЕСМЕНСКИЙ ПОХОД.

(Председатель М. У. К. получил эту драгоценную рукопись от наследников покойного Адмирала А. С. Грейга, с дозволением напечатать ее в изданиях Комитета, за что все моряки от души им будут благодарны. Журнал этот, сколько мы знаем, до сих пор никому не был известен. Оригинал его писан по Английски.

Пробелы, находящиеся в этом журнале, равно как и имена лиц, судов, мест, и проч. и проч. пополнены и сличены Редакциею Мор. Сб. с флагманским Журналом Адмирала Спиридова и означены в примечаниях, с показанием откуда заимствовано).

Ее Императорское Величество, желая, по возможности, усилить военные действия против Турок, для скорейшего окончания войны, вознамерилась послать военный флот в Архипелаг и Левант. Цель экспедиции заключалась в том, чтоб произвесть диверсию в этих местах, и беспокоить Турок в той части их владений, где они менее всего могли опасаться нападения, по причине затруднений, с какими должно быть сопряжено отправление вооруженной силы от самых крайних пределов Балтики в моря, столь отдаленные. Не смотря на это, Ее Величество, по сношении с различными Европейскими Державами (из коих некоторые благоприятствовали этому предприятию, а другие смотрели на него с завистью), повелела вооружить нижеследующее число линейных кораблей, фрегатов, транспортов и мелких военных судов, и снабдить их всем необходимым для плавания и предстоявшей им службы. Главное начальство поручено адмиралу Спиридову. [646]

На судах флота состояло следующее число чинов, включая и офицеров.

[647] Когда флот был вооружен и совершенно готов к отплытию, Ее Величество, во внимание к тому, что экспедиция эта была первая, посылаемая в столь отдаленные страны и в таком роде, Всемилостивейше удостоила флот своим посещением 17 Июля 1769 года, за день до отплытия его из Кронштата. По прибытии на корабль Евстафий, на котором адмирал Спиридов имел свой флаг, Она возложила на него орден Св. Александра Невского, произвела капитанов Грейга и Баржа в капитан-командоры и приказала выдать всем чинам флота четырех-месячное жалованье не взачет, а потом повелела флоту отправиться в море.

На следующий день, 18 Июля, рано утром весь снялся с якоря с Кронштатского рейда и пошел к Красной горке, где бросил якорь, чтобы принять сухопутные войска и артиллерию, которые были с этого места в тот же самый день перевезены на суда; но так как Адмирал задержан был в Кронштате, для лучения окончательных инструкций, то в ожидании флот оставался на якоре до 23 числа.

26-го Июля, весь флот снялся с якоря от Красной горки, при попутном ветре, кроме Святослава, которого тендер («Корабль Святослав остался на якоре для подождания своего палубного бота, который прижало к мели». Жур. Ад. Спиридова) стал на мель и он оставался, чтобы снять его.

Весь флот, (за исключением Святослава), плыл по Финскому Заливу с попутным ветром, и без всякого замечательного происшествия прибыл 31 того, же месяца на вид острова Готланда, где держался под парусами, в ожидании эскадры вице-адмирала Андерсона, с которой должно было принять некоторые потребности и людей для укомплектования флота.

6-го Августа Святослав соединился с флотом.

9-го числа нашли повреждение в фок-мачте корабля Евстафий, и потому ему приказано идти в Ревель, для [648] перемены ее. Адмирал пересел на корабль Трех-Святителей.

10-го числа Святослав сделал сигнал, что терпит бедствие и спустился в Ревель.

12-го числа эскадра вице-адмирала Андерсона, состоявшая из четырех кораблей: Екатерина, Кириан, Архангельск и Азия, соединилась с флотом («На виду острова Остергала». Жур. Ад. Спиридова), и тогда все вместе отправились в Копенгаген, куда прибыли без особенных происшествий 30-го того же месяца, и стали на якорь на рейде, на котором нашли восемь Датских линейных кораблей и два фрегата («Под флагом на крюс-брам-стеньге». Жур. Ад. Спиридова).

Обыкновенные салюты, по трактату, были произведены с кораблей Русского и Датского адмиралов.

Тут стояли также на якоре два Русские линейные корабля, недавно прибывшие из Архангельска: Ростислав и Всеволод, и две пинки: Наргин и Гогланд.

1-го Сентября корабль Евстафий, переменив фок-мачту в Ревеле, соединился с флотом.

3-го Сентября контр-адмирал Елманов поднял флаг свой на корабле Северный Орел. Он был в эскадре вице-адмирала Андерсона, но получил теперь предписание быть во флоте адмирала Спиридова и участвовать, под его начальством, в этой экспедиции.

6-го Сентября контр-адмирал Елманов, капитан-командор Грейг и большая часть капитанов флота, были представлены Датскому Королю и Королеве русским министром Г. Философовым. Они были милостиво приняты и приглашены к обеду ко двору.

Во время пребывания флота в Копенгагене, от Датского двора было оказано всевозможное содействие, для наливания водою и всех других надобностей флота. Все внимание было оказано также и от Датского [649] контр-адмирала, (В оригинале пробел) командовавшего судами на рейде. Этим содействием налитие водою произведено весьма скоро.

Увидя из донесений, полученных на корабле Евстафий, что Святослав требовал некоторых весьма важных исправлений, которые могут задержать его долго в Ревеле, адмирал Спиридов приказал одному из прибывших из Архангельска кораблей, Ростиславу, соединиться с флотом, снабдив его в тоже время провизиею и запасами.

8-го Сентября адмирал снова перенес флаг свой на корабль Евстафий, и 10 числа, когда флот был совершенно готов к походу, снялись с якоря с Копенгагенского рейда и отправились по назначению; 12 прошли Гельсингер, а 16 ночью, выходя из Категата при крепком восточном ветре, военный транспорт Лапоминка сел на мель на Скагенский мыс и совершенно разбился; но вся команда и часть провизии и запасов была спасена и в последствии перевезена на Датское купеческое судно, зафрахтованное для этой цели и посланное к флоту, к которому оно прибыло в следующем году в Средиземное Море. Все остальные суда флота благополучно, хотя большею частию, по одиначке, вышли из Балтийского Моря, и плыли к мысу Фламборо-гед, первому рандеву, назначенному адмиралом, чтобы взять там лоцманов для проводки по Английскому Каналу.

20-го тогоже месяца весь флот собрался на высоте Фламборо-геда, за исключением Ростислава, Летучего, Венеры и Соломбалы. — Адмирал с флотом подошел к берегу и сигналом требовал лоцманов, нанятых уже прежде и долженствовавших явиться на флот, как скоро его завидят; но по ошибке в их инструкции, все эти лоцмана были в Гулле, и прибыли на флот не прежде 23-го, а 24-го весь флот, за исключением упомянутых выше судов, вошел в реку Гомбер (Humber) и стал [650] на якорь. Бомбардирское судно, сломавшее топ грот-мачты на переходе Немецким Морем, вошло в Гулль, для исправления, а остальные суда флота остались на рейде Гримсби (Grimsby) («На Гулльском рейде». Жур. Ад. Спиридова) для пополнения пресной воды. — 4-го Октября, корабль Трех-Святителей, при крепком восточном ветре, ударился о песчаную мель и получил некоторое повреждение: у него переломился бимс опердека над головою руля, от ударов румпеля, и несколько тонких обшивных досок (Заменявших в то время медную обшивку. Примеч. Редак.) было оторвано.

9-го Октября бомбардирское судно, переменив грот-мачту, пришло из Гулля и соединилось с флотом.

10-го числа утром адмирал Спиридов, на корабле Евстафий, контр-адмирал Елманов на Северном Орле, вместе с фрегатом Надежда Благополучия и бомбардирским судном, снялись с якоря и отправились по назначению, оставя капитан-командора Грейга с приказанием исправить повреждения корабля Трех-Святителей, и когда это будет окончено, идти вместе с этим кораблем и конвоировать его, на случай какого-нибудь бедствия во время перехода. Также приказано остальным судам флота, т. е. Януарию, Европе, Почталиону и Сатурну, как скоро будут готовы, идти отдельно и со всевозможною поспешностию, к ближайшему рандеву, в Гибралтар.

Адмирал, вместе с судами, при нем находившимися, без всякого замечательного происшествия прошел Британский канал и вышел в Атлантический Океан, где, вовремя крепкого ветра от SW, все суда разлучились. Адмирал один на корабле Евстафий, пошел прямо в порт Магон, куда прибыл 18-го Ноября. Северный Орел был принужден воротиться в Портсмут, с большими повреждениями и имея 8 футов воды в трюме. В Портсмуте, по осмотре корабля, он найден неблагонадежным для дальнейшего плавания. Фрегат [651] Надежда Благополучия прибыл без повреждения в Гибралтар 12 Ноября.

По окончании исправлений на корабле Трех-Святителей, налитии водою, и по окончании поправок на других судах, отряд, под начальством капитан-командора Грейга, снялся с якоря 26-го Октября и отправился в море. 12-го Ноября капитан-командор Грейг, с своим кораблем Трех-Иерархов и с кораблями Трех Святителей и Януарий, прибыл благополучно в Гибралтар, (где назначен был рандеву,) не разлучившись во время плавания. Там они нашли Английский корабль и три фрегата, под начальством командора Проби, которому капитан-командор Грейг салютовал 13-го пушечными выстрелами, на что было ответствовано тем же числом. Бросив якорь на Гибралтарском рейде, капитан-командор Грейг салютовал крепости также 13-ю выстрелами, на что получил с салютной батареи равный ответ. На рейде стоял фрегат Надежда Благополучия и военные транспорты: Соломбала и Венера. Во время пребывания на рейде, Русским судам было оказано всевозможное внимание генералом Бойдом, губернатором Гибралтара, и командором Проби: при содействии последнего, они налились водою, и запаслись провизиею и нужными материалами. 18 Ноября капитан-командор Грейг получил, через Английское купеческое судно, письмо от адмирала Спиридова, с известием, что адмирал, минуя Гибралтар, уже прошел прямо в порт Магон. Вследствие того, 19 числа утром, капитан-командор, со всеми Русскими военными судами и транспортами, снялся с якоря и отсалютовав крепости и Английскому командору, и получив ответы на салюты, как и прежде, вышел из залива и направился в порт Магон, куда прибыл благополучно 4-го Декабря с своим кораблем и кораблем Трех-Святителей и соединился с адмиралом. 5-го числа пришел военный транспорт Соломбала, а 8-го числа корабль Януарий, фрегат Надежда Благополучия и Летучий. [652]

11-го числа прибыл шлюп Почтальон, а 12-го военный транспорт Сатурн («Пакет-бот Почтальон» и «пинк Сатурн». Жур. Ад. Спиридова), которые оба пришли в Гибралтар 27 Ноября, а оттуда вышли 2-го Декабря.

В порте Магон собралось к этому времени 9 наших судов: Евстафий, Трех-Иерархов, Трех-Святятелей, Януарий, фрегат Надежда Благополучия, шлюпы (sloops) Летучий и Почтальон и военные транспорты Сатурн и Соломбала, которые одни только и пришли на этот рандеву. Транспорт Лапоминка разбился, а корабль Северный Орел, по осмотру в Портсмуте, оказался неблагонадежным. Плавание корабля Ростислав и транспорта Венера будет описано в последствии, когда они соединятся с флотом в Архипелаге.

Зная, что Греки, столько веков уже угнетаемые Турками, жаждут освобождения из под несносного для них ига, Государыня Императрица, решилась доставить им средствами освободиться от своих притеснителей. Такое предприятие обещало наиболее успеха в Морее, где Греческое население было несравненно многочисленнее Турецкого, и где Турки, давно отвыкшие от войны, утопали в неге и разврате. С этою целью Ее Величество, еще до отправления настоящей экспедиции, тайным образом повелела генералу графу Алексею Григорьевичу Орлову, находившемуся в Италии при начале войны, с братом своим графом Федором Григорьевичем, стараться, чрез посланных туда доверенных людей, узнать настоящее расположение Греков в Морее, и также предложить Славянам и Албанцам, обитающим на берегах Адриатического Моря, присоединиться к восстанию, так как естественное расположение этих поколений к грабежу и военным набегам, легко могло склонить их к тому. В тоже время Ее Величество назначила графа Орлова главнокомандующим всей экспедиции на море и на сухом пути, с полною и [653] неограниченною властью действовать, как найдет за лучшее, и как потребуют обстоятельства.

Граф Орлов немедленно приступил к исполнению этого поручения. Он нашел Греков повсюду готовых к восстанию и жаждавших воспользоваться случаем, который представлялся им для освобождения. Духовенство их напоминало о давнишних предвещаниях, с целью убедить, что падение Турецкого владычества близко, и что пришло наконец время их свободы. Великие и могущественные братья их по Вере прибыли теперь на помощь из дальних стран, ведомые рукою Провидения, для восстановления их независимости. Еслиб можно было Русскому флоту прийти несколькими месяцами ранее, пока это всеобщее одушевление народа еще было в полной силе, Турки же малочисленны и рассеяны, то весьма вероятно, что вся Морея в короткое время была бы очищена от Турок и осталась в полной власти Греков. Граф Орлов так твердо был убежден в этом, что отправил генерала Дарагана в Гибралтар, а брата своего, графа Федора Григорьевича в порт Магон, чтоб поторопить прибытие флота. Сам он, не имея возможности отлучиться из Тосканы, средоточия его тайных сношений, до совершенной готовности отплыть в Морею, приказал послать тотчас по прибытии флота, небольшой отряд из порта Магон в Ливорно, чтобы принять его и доставить к месту соединения в Морее.

В следствие того, 9 Января капитан-командор Грейг на корабле Трех-Иерархов, с фрегатом («19 Января фрегат Надежду велено надкилевать кораблем (в порте Магоне), а пинки и пакет-боты фрегатами». — Жур. Ад. Спиридова) Надежда и шлюпом («Пакет-бот Почтальон»; а в другом месте назван «фрегат». Жур. Ад. Спиридова) Почтальон, был отправлен из порта Магон в Ливорно; но на переходе туда отряд был застигнут крепким противным штормом и суда [654] разлучились, а фрегат Надежда, потеряв грот-стеньгу, и имея некоторые другие повреждения, должен был возвратиться в порт Магон: потому-то отряд соединился весь в Ливорно не ранее 6 Февраля.

Между тем флот, остававшийся в порте Магон, под начальством адмирала Спиридова, и состоявший из кораблей Евстафий, Януарий, Трех-Святителей, военного транспорта Соломбала и шлюпа Летучий, будучи снабжен всем для дальнейшего похода, вступил под паруса 23-го Января, при попутном ветре. Он оставил только военный транспорт Сатурн, для доставления на флот выздоравливающих. 4-го Февраля флот прибыл на вид острова Мальты. Адмирал послал письмо к Маркизу Кавалькадо, русскому министру в этом месте, извещая его об отплытии флота к берегам Морей, и прося, чтобы другие суда его эскадры, могущие придти в Мальту, были немедленно направлены к рандеву, назначенному адмиралом.

Известия, получаемые из Греции, указали между тем графу Орлову пункт, на который было выгоднее прежде всего обратить свои усилия. Гористый полуостров, составляющий южную часть древнего Лакедемона, ныне называемый Майна (от чего и жители его называются Майнотами), обитаем народом, отличающимся, между всеми Греческими племенами, особенною отвагою. Существуя главнейшие грабежем и разбоем, они никогда не признавали над собою владычества Турок. Из неприступных своих ущелий, безопасного убежища от всяких преследований, делали они набеги на равнины, похищало скот и съестные припасы, которыми питались на бесплодных своих скалах. Такой народ казался графу Орлову хорошим орудием для совершения его плана, и он решился, одним своим появлением, поднять Майнотов против Турок, уже знавших и страшившихся их воинственного духа. С этою целью общим рандеву для флота назначен был порт Витпдо (Виттуло. Жур. Ад. Спиридова), [655] куда адмирал Спиридов и прибыл из Мальты 18-го Февраля, подойдя на переходе к острову Стафадии, за лоцманами.

Майноты были в восхищении от прибытия флота. Они салютовали русскому флагу из нескольких небольших, старых орудий, поставленных на стенах монастыря. По ответе адмирала 9-ю выстрелами на этот салют, они, в доказательство своей радости, целый день стреляли из ружей и пистолетов. В порте Витило стояло купеческое судно под венецианским флагом, капитан которого был из Славян. Граф Орлов нанял его в русскую службу и отправил в Витило, в ожидании прибытия флота. На нем было 20 пушек и оно также салютовало адмиральскому флагу, по приходе его. Адмирал произвел капитана этого судна, по имени Палекутий, в лейтенанты, а судно, названное Св. Николаем, на другой день подняло русский флаг.

19 числа леса и материалы, бывшие на каждом из линейных кораблей для построения полугалеры, свезены на берег и 23-го все три галеры были построены, оконопачены и спущены на воду. Галера корабля Евстафия названа Касатка и командиром ее назначен г. Кумман (Cumman) (Вероятно Кумани, потому что хотя в Жур. Ад. Спиридова и неупомянуто имени командира Касатки; но в другом месте того же Журнала сказано: «2 Июля 1770 года, я (адмирал Спиридов) переехал на Корабль Европу и при мне в должности Генеральс-Адъютанта Флигель-Адъютант Павел Нестеров и Мичман Кумани», и проч.). Галера корабля Януария названа Ласточкою и командиром ее назначен шкипер (boatswain) сего корабля Лукавич. Галера корабля Трех-Святителей названа Жаворонком, а командиром назначен г. Николетти, славянин. На каждую галеру дано по 20 человек команды.

25 числа прибыла греческая полякра, по имени Гендрик-Каррон, под командою г. Александра Алексиано. [656] Она, была нанята в нашу службу и в тот же день подняла русский флаг. На ней было 12 пушек.

Граф Федор Григорьевич Орлов, прибывший с адмиралом Спиридовым из порта Магона в Морею, имел поручение от брата своего, графа Алексея Григорьевича, сделать вое нужные распоряжения и приготовления для сухопутной кампании в Морее. Во время пребывания флота в порте Витило, он посылал с этою целию сильные партии Майнотов, под начальством нескольких русских сухопутных офицеров, придав каждой партии по нескольку унтер-офицеров и солдат, против Миситрии (древней Спарты), Каламаты, Аркадии ц других городов. Мы упомянем обо всех этих экспедициях в своем месте, чтобы не прерывать теперь рассказа о действиях флота.

Порт Витило, открытый W и SW ветрам, вообще весьма опасная и неудобная гавань, в особенности для больших кораблей. Все, что можно было предпринять из Майны, было теперь сделано, а потому адмирал Спиридов, согласясь с графом Федором Григорьевичем Орловым, решился отправиться с флотом и всеми силами атаковать город и крепость Корон. Для той же цели отправили сильную партию Майнотов вокруг залива, берегом. Эта партия должна была соединиться с флотом, по прибытии его к сему месту.

27-го Февраля весь флот снялся е якоря из порта Витило и отправился на рейд Коронский, куда прибыл 28 и бросил якоря около четырех миль к северу от города Корон, Тут они прождали весь день прибытия партии Майнотов, отправленной из порта Витило. 1-го Марта сухопутные войска и часть морских солдат были высажены на берег и началась осада города. Турки, без большого сопротивления, оставили предместий (которые немедленно были заняты Майнотами), и заперлись в крепости.

Начальство над осадою и войсками поручено подполковнику Лецкому, под руководством графа Орлова. Вся [657] сила осадного корпуса состояла из (В рукописи пробелы) — — — сухопутных войск — — — артиллерийстов — — — морских солдат и около — — — Майнотов и других Греков, ставших под русские знамена. («Артиллерийских, полевых и армейских батальонов штаб и обер-офицеров и солдат, всего всех чинов 587 человек». Жур. Ад. Спиридова).

Ночью с 1-го на 2-е число наши войска заложили батарею, поставили на нее несколько орудий, и были совершенно готовы открыть огонь по городу. Около 2-х часов пополудни флот вступил под паруса, чтоб действовать по укреплениям с морской стороны, в то время, как батарея начнет действовать с береговой.

Три линейные корабля подошли весьма близко, к восточной стороне крепости, легли в дрейф и открыли сильный огонь; береговая батарея между тем обстреливала западную часть города. Гарнизон отвечал весьма исправным огнем, как кораблям, так и осадной батарее. Это продолжалось до захождения солнца, но без особенного вреда той или другой стороне. Весь следующий день 3-го Марта, флот держался под парусами по восточную сторону крепости, но вне пушечного выстрела. С ним соединился в этот день военный транспорт Венера, который, выйдя из Балтийского Моря, отправился прямо в Английский Канал без лоцмана, и прибыл благополучно в Портсмут 7-го Октября; оттуда пошел 29-го того же месяца в Гибралтар, где 14-го Ноября соединился с отрядом капитан-командора Грейга, с которым вместе и вышел из Гибралтара 19 Ноября; но, не имея возможности держаться с отрядом, потерял его из виду 22 числа. Ветр дул свежий от NW, когда Венера пришел на вид порта Магона, а потому он и спустился в Мальту. Подойдя однако к этому острову при крепком W ветре, препятствовавшем зайти туда, он продолжал свое [658] плавание и Корфу, куда и прибыл 26-го Декабря. Отсюда Венера, 14 Января 1770 года, отправился к Занту, и пришел туда 22-го того месяца. Здесь он оставался до получения из Майны известия о прибытии русского флота в Морею; после чего снялся с якоря 27 Февраля, и соединился с флотом, как было упомянуто выше, 3-го Марта.

4-го Марта флот возвратился на прежнее свое якорное место. Главная цель его атаки состояла только в том, чтобы отвлечь внимание неприятеля в противную сторону, в то время как мы открывали сухопутную батарею.

6-го числа транспорт Соломбалу, при сильном шквале от SO, сдрейфовало с двух якорей, к самому берегу. Но прежде чем он успел удариться раза три о грунт, внезапный шквал с берега снова отбросил его на глубину, без всякого значительного повреждения. В тоже время полякра Гендрик-Каррон была выброшена на берег и совершенно разбилась.

9 числа, во время шквала с берега с сильною грозою и градом, молния ударила в адмиральский корабль, убила одного матроза и ушибла капитан-лейтенанта Кайсарова и трех писарей в адмиральской канцелярии; другой удар молнии упал на корабль Януарий и раздробил запасную грот-стеньгу, лежавшую в рострах. Корабль Трех-Святителей также получил удар молнии, который повредил и зажег грот-мачту под марсом. К счастию огонь вскоре был затушен.

12 числа Французское купеческое судно из Туниса, назначенное в Смирну, с значительным числом Турок и богатым грузом, им принадлежавшим, приведено к флоту пакетботом Летучим и фрегатом Св. Николай. Оба они имели приказание крейсеровать у южного берега Мореи, для извещения приходящих русских военных судов о пребывании адмирала на Коронском рейде. [659]

18-го числа прибыло к флоту греческое судно под командою Дмитрия Ями, которое было нанято в русскую службу и потому подняло русский флаг.

19 числа к флоту прибыло еще греческое судно из Занта.

Число больных на флоте начало увеличиваться, а потому они все свезены 22 числа на берег и помещены в палатках.

25-го числа к флоту прибыли: корабль Европа (Европа из Гулла отправился вместе с другими судами отряда капитан-командора Грейга, 26 Октября 1769. Но командир сего корабля, капитан Корсаков, имея инструкцию от адмирала следовать с возможною поспешностию, отдельно, к различным местам рандеву, пока опять не присоединится к его флагу, разлучился с отрядом 29, и 31, подойдя к Портсмуту, чтобы отослать на берег лоцманов, приткнулся к мели Бембридж-Ледж, при чем от ударов вышиблен руль, и корабль потерпел весьма значительные повреждения и получил сильную течь. Корабль стал на мель при малой воде; когда вода пошла на прибыль, он к счастию сошел с мели и пошел в Портсмут, где введен в док и исправлен. Во время этого исправления, капитан Корсаков заболел и 10 Января 1770 года умер. Грусть о случившемся с его кораблем несчастий ускорила, как думают, смерть его. Тело его предано земле в церкви в Портсмуте. Капитан Клокачев, который (как мы выше говорили) должен был воротиться с кораблем Северный Орел в Портсмут, где корабль, при освидетельствовании, найден ненадежным, вступил в командование кораблем Европа, который, по совершенном исправлении, вышел из гавани на Спитгедский рейд 9 числа, за день до кончины своего командира), на котором находился контр-адмирал Елманов, бомбардирское судно Гром (Бомбардирское судно Гром, оставило реку Гомбер вместе с адмиралом Спиридовым 10-го Октября 1769 года, как было сказано выше, но разлучилось с ним в первую же ночь, бросило якорь в Доунсах 15-го, где осталось до 39, и снявшись с якоря прибыло в Портсмут 31-го. По перемене нижних вант, 20 Ноября, Гром отправился в Средиземное Море. Здесь он встретил сильный W шторм, на высоте мыса Финистера, 30 числа. На нем треснула грот-мачта. Это принудило командира спуститься опять в Портсмут, куда он и прибыл 5 Декабря 1769 года и где переменил грот и бизань-мачты. 9 Января 1770 он вышел на Спитгедский рейд, вместе с кораблем Европа.

Контр-адмирал Елманов нанял английский транспорт, для доставления на флот команды, запасов и провизии корабля Северный Орел. Датский транспорт, с командою, запасами и провизиею погибшего военного транспорта Лопаминка, прибыл в тоже время из Балтики. Так как они теперь были готовы к походу, то 11 Февраля 1770 года контр-адмирал Елманов снялся, с якоря из Спитгеда с кораблем Европа, бомбардирским судном Гром и двумя транспортами, и отправился в Гибралтар, куда прибыл с своим кораблем 22 Февраля, а вскоре туда пришли и бомбардирское судно и транспорты. Он снялся оттуда 2 Марта и отправился к порту Магон, куда прибыл 7 числа, и узнав, что флот ушел, продолжал плавание, незаходя в порт, и, без всяких особенных приключений, соединился с флотом в Короне 25 Марта), английский транспорт [660] Кингстон с запасами и провизией, и датский транспорт, зафрахтованный для перевоза людей, запасов и провизии с разбившегося военного транспорта Лопаминка.

Текст воспроизведен по изданию: Собственноручный журнал капитан-командора (в последствии адмирала) С. К. Грейга в Чесменский поход // Морской сборник, № 10. 1849

© текст - ??. 1849
© сетевая версия - Тhietmar. 2020
© OCR - Андреев-Попович И. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Морской сборник. 1849