О СОСТОЯНИИ ДЕНЕЖНОЙ СИСТЕМЫ ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ
(по донесениям российского резидента в Стамбуле А. А. Вешнякова)
Начиная с середины XIX в., когда появились труды Франсуа- Альфонса Белена (1817-1877) по экономической истории Турции, и вплоть до настоящего времени вопросы состояния османских финансов, и в частности денежного обращения, привлекают пристальное внимание туркологов. Сведения о денежной системе и о мероприятиях султанского правительства (Порты) по увеличению доходов казны за счет выпуска новых монет позволяют судить не только о состоянии хозяйственной жизни в столице и в провинциях, но и о содержании экономической политики Порты, о степени контроля центральной власти над положением в стране. С качеством выпускавшихся монет историки прямо связывают и многие выступления народных низов, и янычарские мятежи в различных районах Османской империи.
Устойчивый интерес исследователей к вопросам денежного обращения позволяет предполагать, что изыскания, проводившиеся на протяжении ста с лишним лет, помогли достаточно хорошо изучить данный аспект жизни османского общества. Между тем публикации последнего времени опровергают нашу гипотезу. Они показывают, что сведения, которыми располагают ныне историки, достаточно ограниченны, а многие положения, казавшиеся ранее бесспорными, нуждаются в серьезном переосмыслении.
Приведем несколько примеров. Специалисты по османской империи единодушно полагали, что выпуск первых османских серебряных монет — акче начался при бее Орхане (1324-1362) 1. Однако недавно турецкому нумизмату И. Артуку удалось обнаружить монету, отчеканенную еще в период правления [249] Османа I (1281-1324), основателя Османского бейлика 2. Эта находка, равно как и изучение монет, выпускавшихся в других малоазиатских княжествах на рубеже XIII-XIV вв., должны серьезно изменить наши представления о денежном обмене в «период бейликов».
Около сорока лет назад М. Акдаг впервые привел данные, свидетельствовавшие о том, что резкий подъем цен в Европе XVI в. (он получил у историков название «революции цен») захватил и Османскую империю 3. В дальнейшем наблюдение Акдага получило подтверждение и серьезную разработку в целом ряде работ туркологов, прежде всего в публикациях X. Иналджика и О. л. Баркана. Оба исследователя объясняли резкий скачок в ценах и связанное с ним ухудшение экономической и политической ситуации в империи прежде всего притоком в Европу «дешевого» американского серебра 4. Отмеченная концепция получила широкое распространение, но ныне также подвергается критическому пересмотру. Один из ее оппонентов, X. Гербер, опираясь на свои изыскания по хозяйственной жизни Бурсы в XVI-XVII вв., показал, что Османская империя практически не испытала последствий значительного увеличения ценных металлов в сфере обмена из- за постоянного оттока серебра и золота в Иран и другие страны Востока 5. К числу тех стран, куда «уплывало» османское серебро, следовало бы, на наш взгляд, отнести и Россию, осуществлявшую весьма прибыльную торговлю мехами на рынках турецких городов 6.
Отвергнув причинную связь между притоком американского серебра и «революцией цен» в Османской империи, Гербер выдвинул другое объяснение быстрого вздорожания товаров первой необходимости и особенно продовольствия. По его мнению, этот процесс был связан в первую очередь с изменением демографической ситуации в империи в XVI в., в частности с заметным увеличением численности городского населения и соответствующим расширением спроса и масштабов торгово-денежных отношений 7.
Наконец, один из представителей нового «полит- экономического» направления в турецкой и западной историографии, Ч. Кейдер, выступил за полный пересмотр существующих взглядов на состояние османских финансов. В силу специфической роли государства в османской общественной жизни интерпретация экономических процессов, как считает ученый, долгое время имела "этатистский" характер. «Вся история сводилась к истории государства, а экономическая история интерпретировалась как история государственных финансов» 8. Из затруднений казны, как утверждает Кейдер, отнюдь не следует вывод о том, что вся страна находилась на грани банкротства. Свою мысль он иллюстрирует данными по османской экономике 1881-1918 гг. Характерной особенностью [250] этого периода автор считает параллелизм финансовых катастроф Порты и непрерывного экономического «бума», особенно заметного в годы первой мировой войны 9.
Спорность и противоречивость многих положений относительно османских финансов в целом и денежной системы в частности заставляют историков обращаться к более основательному анализу имеющегося фактического материала и одновременно расширять круг тех источников, которые могли быть использованы для изучения экономической истории Турции.
Настоящая работа посвящена сообщениям российского резидента в Стамбуле А. А. Вешнякова. Большую часть своей непродолжительной жизни Алексей Андреевич Вешняков (1700-1745) провел на дипломатической службе. В османскую столицу он был переведен в 1729 г. с поста консула в Кадиксе. Вешняков провел в Турции более 13 лет и за этот срок смог основательно познакомиться с самыми разными сторонами политической и экономической жизни страны, хорошо разобраться в хитро-сплетениях дипломатических интриг Порты и представителей европейских держав в Стамбуле. Первоначально он помогал своему предшественнику на посту резидента И. И. Неплюеву, а с 1735 г. сам действовал в качестве официального представителя России — «резидующего министра при Оттоманском дворе». Лишь осенью 1736 г., во время русско- турецкой войны 1735-1739 гг., ему было разрешено выехать на родину, а в декабре 1739 г., после подписания Белградского мирного договора, он вернулся в Стамбул, где и оставался вплоть до своей смерти летом 1745 г. 10.
Уже первые донесения Вешнякова показывают его интерес к событиям внутренней жизни империи. Наряду с тщательной фиксацией всех перемен при Порте русский дипломат собирает сведения о налоговой политике Порты и трудностях государственной казны. В его реляциях часто приводятся данные о дороговизне жизни в османской столице и мерах властей по борьбе с ростом цен. Внимание к экономическим проблемам Османской империи отнюдь не свидетельствовало о деловой предприимчивости статского советника Вешнякова, ибо после своей смерти он оставил лишь многочисленные долги. Информация о состоянии хозяйственной деятельности, о финансовых возможностях Порты была нужна ему для обоснования прогнозов относительно перспектив развития русско-турецких отношений.
Многие годы пребывания в Стамбуле сделали «резидующего министра» убежденным сторонником более активной политики России на Ближнем Востоке и на Балканах. В своих донесениях, особенно в тех, что были написаны после завершения русско- турецкой войны, он неоднократно подчеркивал слабость и неэффективность османского государственного механизма — [251] «великой развалившейся машины и которая от разорения своего уже недалеко» 11. Наиболее полно его взгляды развернуты в письме к русскому послу в Лондоне С. К. Нарышкину. В нем выделено несколько наиболее важных причин, по которым «сия великая империя есть в том великом непорядке и худом состоянии, что нимало не в силе никакому знатному предприятию и недостойна того мнения, каковое по безщастию во всей Европе о турках и их силе имеют» 12.
Среди факторов, определявших упадок военного могущества Османского государства, Вешняков на первое место поставил перемены в общественном сознании: «нрав здешнего народа и прежде бывшей военный дух совсем отменился». Исчезновение агрессивной воинственности, свойственной раннему османскому обществу «новопришелцев и разбойников», русский дипломат объяснял так: «Вкуся сладости мирного и покойного жития... познали, что такое житие лутше, нежели прежнее... а потому никто домов своих и веселие на трудное и безпокойное военное житие променять не хочет» 13.
Сдвиги в ценностных ориентациях, несомненно, отражали трансформацию самого османского общества. Это обстоятельство фактически признается и самим Вешняковым. Отмечая бессилие Порты как во внутренних, так и в международных делах, он заключает: «Как может правилно держаться какое существо, когда от первого и началного своего основания отдалится, как то здесь видно, что то потеряли, [а] лутшего не приобрели...» 14. Важнейшей особенностью «нового жития», свидетельствовавшей о переходе общества к более развитой фазе феодальных отношений, было возросшее значение материального богатства, прежде всего денег. Страсть к наживе и личной выгоде стала, согласно наблюдениям русского резидента, основным принципом деятельности османских феодалов: «Всяк от нижняго до высшаго не о государственном, но о своем токмо особом благе и сохранении печется» 15.
Поскольку первоначальная организация господствующего класса в Османской империи предполагала прямую связь большинства его представителей с государственной службой, то сосредоточение интересов феодалов на собственном обогащении неизбежно вело к коррупции, произволу, казнокрадству. О широком распространении служебных злоупотреблений пишет и Вешняков, приводящий весьма красноречивые свидетельства на этот счет: «Не будучи ни в чем порядка ни в зборах, ни накладах государственных, не имеют ни пятой доли доходов государственных, яко всех на все положенного едва с шестдесят милионов левков или тридцать шесть милионов рублев собратся может... и из тех по малой мере четвертая доля при зборах разкрадены и в казну не доходит... а особливо в военное время осталных половина разкрадена и так государственная их казна, зовомая мири, ныне в столь крайней скудости, что ничего денег [252] не имеют» 16. Такое состояние казны, по мнению Вешнякова, лишало Порту всякой возможности возвращения к агрессивному внешнеполитическому курсу и обрекало на неудачу все усилия французской и шведской дипломатии, пытавшейся подтолкнуть Порту на враждебные России акции.
Приведенные выдержки из письма Нарышкину достаточно ясно показывают одну из причин пристального внимания Вешнякова к османским финансам. Его донесения последних лет позволяют увидеть и другую причину. Возвращение Азова России по Белградскому мирному договору открывало перспективы расширения русско-турецких торговых связей. В соответствии с инструкциями из Петербурга Вешняков обратился к сбору сведений о состоянии левантийской торговли, особенностях коммерческих операций, ценах на основные ввозимые и вывозимые товары, сравнительном курсе русских и османских монет.
Первые материалы были отправлены в период подготовки к приезду в Стамбул российского чрезвычайного посла графа А. И. Румянцева для размена ратификациями Белградского договора 1739 г. Так, в апреле 1740 г. находившиеся в Стамбуле русские купцы представили Вешнякову подробное описание «российского торга в здешних местах» 17. Большой интерес представляет и записка о левантийской торговле, составленная по инициативе резидента в 1742 г. французским негоциантом Леруа. Этот «мемуар» включал в себя обзор торговых операций европейских государств в Леванте, а также соображения Леруа о широких возможностях российской коммерции в Константинополе и других турецких торговых центрах 18.
К числу документов подобного же назначения следует отнести публикуемое ниже «Уведомление о серебреных монетах Оттоманской империи». В соответствии с циркулярным указом из Петербурга от 11 января 1745 г. о присылке в государственную коллегию иностранных дел «всяких сортов монет, в сем месте находящихся, серебреных и медных», Вешняков отобрал восемь османских денежных знаков разного достоинства. «Уведомление» представляет собой подробную сопроводительную записку к этой нумизматической посылке, отправленной с одной из последних реляций Вешнякова от 30 июня (11 июля) 1745 г. Пока не представилось возможности решить вопрос об авторстве документа. Наличие в его тексте ряда славянских слов и выражений, нехарактерных для депеш Вешнякова, позволяет предполагать, что в основу «Уведомления» легла информация, полученная от представителей православного духовенства в Стамбуле.
Сведения, содержащиеся в публикуемом документе, интересны для специалистов по османской истории по нескольким причинам. Прежде всего они позволяют получить представление не только о финансовых трудностях в 40-х годах XVIII в., но и [253] о развитии османской денежной системы в исторической перспективе. Хотя в отдельных частностях Вешняков или его информанты ошибались, но в целом нарисованная картина вполне достоверна.
Отметим и другое обстоятельство. Обычно историки, излагая эволюцию денежного обращения в Османской империи, отмечают, что обесценение акче во второй половине XVI в. привело к появлению серебряных монет большего достоинства — пара и куруша. Знакомство с сообщением Вешнякова позволяет увидеть наряду с этими основными денежными единицами и целый ряд других разменных монет, находившихся в обращении в первой половине XVIII в.
Хотелось бы обратить внимание и на еще одно достоинство «Уведомления». Оно заключается в объяснении использовавшейся тогда турецкой, европейской и русской денежной терминологии. Ее правильное понимание не всегда доступно современным исследователям. Достаточно указать на часто встречающиеся в русских дипломатических документах выражения «левок» и «золота». Смысл этих терминов и их этимология, до сих пор остававшиеся неясными, благодаря «Уведомлению» получают полное объяснение 19.
Комментарии
1. Bowen H. Akca. — EI. Vol. 1, c. 317-318; Быков А. А. Первый османский монетный двор. — Государственный Эрмитаж. Труды отдела нумизматики. л., 1945, т. 1, с. 115-120.
2. Artuk /. Osmanli beyliginin kurucusu Osman Gazl'ye ait slkke. — Tiirkiye'nin soeyal ve ekonomik tarihi/ Social and Economic History of Turkey (1071-1920). Ed. by O.Okyar, H.Inalcik. Ankara, 1980, c.27-33.
3. Akdag M. Osmanli Imparatorlugunun kurulus ve inkisaf devrinde Turkiye'nin iktisadi vaziyeti. — Belleten. Ankara, 1950, C. XIV, n.55, c. 319-411.
4. Inalcik H. Osmanli Imparatorlugunun kurulus ve inkigaf devrinde Turkiye'nin iktisadi vaziyeti uzerinde bir tetkik munasebetiyle. — Belleten. Ankara, 1951, c.XV, n.60, c.656-661; Barkan O.L. XVI asrin ikinci yanstnda Turklye'de fiyat hareketleri. — Belleten. Ankara, 1970, c. 34, n. 136, c.557-607.
5. Gerber H. The Monetary System of the Ottoman Empire. — Journal of the Economic and Social History of the Orient. Leiden, 1982, vol. XXV, pt. III, c. 315-317.
6. Фехнер M. B. Торговля Русского государства со странами Востока в XVI в. М., 1952, с. 71-75.
7. Gerber Н. The Monetary System, с.317.
8. Keyder C. Ottoman Economy and Finances (1881-1918). — Turkiye'nin sosyal ve ekonomik tarihi, c.323.
9. Там же, c.326-327.
10. О деятельности Вешнякова см. подробнее: Данциг Б. М. Ближний Восток в русской науке и литературе. М., 1973, с.68-72.
11. Архив Внешней политики России (АВПР), ф. «Сношения России с Турцией», 1743, д.6, ч.1, л. 115об.
12. АВПР, 1742, д. 5, ч. 1, д. 623об.
13. Там же, л. 624.
14. Там же, л. 626.
15. Там же, л. 625.
16. Там же, л. 626об.17. АВПР, 1740, д. 8, 4.1, л. 436-440. О включении в инструкцию Румянцеву предписания изучать возможности развития русско-турецких торговых связей см.: Данциг Б. М. Ближний Восток с.71.
18. [Leroi]. Мemolге detaille sur le commerce de la plus grande partie de 1'Europe en Levant (АВПР, 1742, д. 5, ч. 1, л. 187-193об., перевод этого документа там же, 194-217об.).
19. АВПР, 1745, д. 5, л. 405-408об.
Текст воспроизведен по изданию: О состоянии денежной системы Османской империи. (По донесениям российского резидента в Стамбуле А. А. Вешнякова) // Восточное историческое источниковедение и вспомогательные исторические дисциплины, Вып. 2. М. Наука. 1994
© текст - Мейер М. С. 1994