2

2) Рейхштадт.

1. Текст Рейхштадтского соглашения.

Подлинника в архиве не имеется. Текст написан той же самой рукой, которой написан доклад Горчакова о переговорах с Бисмарком 19-го апреля 1873 г. Сбоку карандашом написано: “restitue pur S. M. l'Empereue lе 25 juillet 78”.

Перевод

Совершенно секретно.

Рейхштадт, 26-го июля 1876 г.

Было признано, что не следует провозглашать принципа полного невмешательства для того, чтобы не связывать себе заранее рук в виду возможности некоторых случайностей.

Мы настаивали на закрытии порта Клек (Klek) (Бухта и порт на далматинском берегу Адриатического моря), без чего невмешательство было бы неискренним и недействительным.

Со своей стороны мы не могли бы считать себя там связанными, а, в таком случае, Англия его не соблюдала бы. Граф Андраши прибавил к нему закрытие Каттаро (Бухта и укрепленный город того же имени на далматинском побережье Адриатического моря, до 1918 г. принадлежащий Австрии), которого требовали англичане, для того, чтобы придать этой мере характер беспристрастия. Венский кабинет, однако, предвидит невозможность воспрепятствовать оказанию помощи христианам частным образом в виду горячих симпатий далматских народностей.

Было решено:

1. Касательно настоящего момента:

Державы будут в настоящий момент придерживаться принципа невмешательства, сохраняя за собой право сговориться впоследствии, если того потребуют обстоятельства.

Порты Клек и Каттаро будут закрыты для обоих сторон.

Ни в каком случае не будет оказано помощи туркам против христиан.

2. Касательно будущем:

а. В случае успеха турок, если они будут предаваться чрезмерным насилиям над христианами, державы должны будут сговориться и остановить их.

Они потребуют восстановления status quo ante в Сербии, считая в том числе и уничтожение турецких крепостей включительно.

Что касается Боснии и Герцеговины, державы будут настаивать в Константинополе на том, чтобы они получили устройство, основанное на программе, изложенной в депеше от 30-го декабря (Имеется в виду депеша Австр. министра ин. дел гр. Андраши австрийскому послу в Париже гр. Аппони, уведомляющая о решении Австрии, Германии и России предпринять совместные шаги в Константинополе по вопросу о реформах в христианских провинциях Евр. Турции) и берлинской записке или, [39] по меньшей мере, согласно положению о Крите (Органический статут от 10 января 1868 т. представляющий частичные льготы христианскому населению острова).

б. Если победят христиане: Державы будут действовать согласно в вопросе об урегулировании последствий воины.

Они не окажут содействия образованию большого славянского государства, но Черногория и Сербия будут иметь возможность анонсировать: первая — Герцеговину и порт на Адриатическом море, вторая — некоторые части старой Сербии и Боснии.

Но в таком случае Австрия будет иметь право анонсировать турецкую Кроацию и некоторые пограничные с ней части Боснии согласно плану, который будет установлен впоследствии.

Со своей стороны Россия имела бы в таком случав право вернуть себе часть Бессарабии, уступленную согласно трактату 1856 г. (По парижскому трактату Россия уступила Турции дельту Дуная и юго-занадн. часть Бессарабии (Измаильский уезд)).

Если бы, наконец, последствием успеха христиан явилось полное крушение Оттоманской Империи в Европе, Болгария и Румелия могли бы образовать независимые княжества в их естественных границах. Эпир и Фессалия могли бы присоединиться к Греции.

Константинополь мог бы стать вольным городом.

Венский кабинет смотрит на эту компенсацию как на существенное условие, без которого он не мог бы допустить увеличения соседних славянских княжеств.

Если бы русское правительство нашло это возможным и полезным, ему было бы предоставлено аннексировать Батум. [41]

28 июня 1876.

Для памяти

Подлинный документ, представленный к докладу Александру II. Написан от руки на двух листах писчей бумаги, сшитых в тетрадку шелковым шнурком. Сверху в углу поставлена дата другой русой: 23 juin 1876.

Перевод.

II.

Было бы полезно более точно формулировать некоторые пункты предыдущего.

К пун. I. Ни в каком случае не может быть допущено никакое вмешательство, прямое или косвенное, в пользу турок против христиан.

К пун. II. Порт Клек должен бы быть закрыт для турецких войск с момента провозглашения принципа невмешательства.

В случае, если бы это закрытие не состоялось, было бы невозможно отказать сербам и черногорцам в провозе для них оружия и военных припасов. Но было бы очень желательно избегнуть этой необходимости, которая могла бы подать повод к недоброжелательным толкованиям со стороны некоторых держав.

К пун. III. Невозможно предвидеть тот момент, который державы могут избрать для того, чтобы вмешаться в отношения между враждующими сторонами, или тот способ, к которому они прибегнут с этой целью. Момент может оказаться подходящим или в том случае, если бы при успехах и неудачах с той и другой стороны обе истощенные борьбой враждующие стороны склонялись к примирению, или если бы турки сломили военное сопротивление и дальнейшие действия приняли бы характер бесполезной жестокости и мести. Кабинеты должны были бы в таком случае договориться относительно способа вмешательства.

К пун. IV. Возможные последствия борьбы могли бы вызвать самые серьезные осложнения.

Если бы Турки одержали верх, державы были бы обязаны и имели бы право, в своих же интересах, требовать, чтобы положение Сербии, гарантированное трактатами, не было изменено и чтобы турецкие крепости не были восстановлены. Меры предосторожности, которые Порта могла бы принять ради своей безопасности в будущем, не должны выходить за эти пределы.

Что касается до подвластных провинций, следовало бы настаивать на том, чтобы их судьба в будущем была устроена или согласно [43] условиям берлинской программы, или, установленному под влиянием лондонского кабинета, положению о Крите, или, наконец, если возможно, на более широкой основе административной автономии.

Раз Англия допустила этот принцип, то, при согласных действиях Европы, Турецкое правительство не будет в состоянии уклониться от всеобщего желания, оправдываемого интересами всеобщего мира и безопасностью соседних государств. Поэтому следовало бы выработать совместно общую программу действий.

Если бы победа оказалась на стороне христиан, то, казалось бы, что в силу установленного принципа предоставления событий их собственному течению пришлось бы предоставить различным национальностям развиваться и организовываться согласно их жизнеспособности и в их естественных границах.

Ни в каком случае нельзя было бы допустить вмешательства Европы в пользу турецкого господства, которое было бы бесповоротно осуждено силой вещей.

Но соглашение между державами может явиться необходимым в целях упорядочения дел на Балканском полуострове в случае:

1) если бы изгнанные из горных областей турки удержались в долинах Болгарии, Румелии, Фессалии и Македонии, а также и в Константинополе;

2) если бы в случае их окончательного разгрома между разными нациями, призванными устраивать свое независимое существование, возник конфликт;

3) если бы путем революции, восторжествовали анархистские тенденции.

По отношению к этим возможностям можно придерживаться только общего направления.

В виду того, что, благодаря Австро-Венгрии исключена возможность большого славянского государства, а благодаря России — греческой империи, самым рациональным исходом было бы создание мелких независимых государств, в территориальных пределах, отведенных каждому из них историей и объединенных на федеративных началах. [45]

Берлинская памятная записка.

Рукопись, отпечатанная литографским способом на бумаге с оттиском на верху каждого листа слева: Auswaertiges Amt. Три листа сшитых шелковым шнурком с прусскими цветами без обращения и без подписи.

Перевод.

III.

Доходящие из Турции тревожные вести побуждают Кабинеты укрепить их соглашение.

Три Императорские Двора сочли необходимым сговориться между собой в целях предотвращения, при содействии других великих христианских держав, опасностей, которыми грозит современное положение вещей.

Они полагают, что настоящее положение вещей в Турции требует мер двоякого рода.

Им кажется, что прежде всего необходимо, чтобы Европа подумала об общих мерах для предотвращения повторения событий, подобно разразившимся недавно в Салониках, и которые угрожают повториться в Смирне и в Константинополе. С этой целью Великие Державы должны бы, по их мнению, сговориться по всем пунктам касательно мер, которые следует принять для ограждения безопасности как их сограждан, так и христиан, живущих в Оттоманской Империи.

Цель эта могла бы, по-видимому, быть достигнута общим соглашением о посылке военных судов в угрожаемые пункты и принятием согласованных предписаний командирам этих судов на случай, если бы обстоятельства потребовали с их стороны вооруженного сотрудничества в целях поддержания порядка и спокойствия.

Цель эта, однако, не могла бы быть вполне достигнута без устранения первоначальной причины этих волнений путем быстрого замирения Боснии и Герцеговины.

Согласно инициативе депеши 30 декабря Великие Державы уже сошлись на этой мысли в целях достижения действительного улучшения судьбы населения этих стран без нарушения политического status quo.

Они потребовали у Порты проекта реформ, направленных к достижению этой двойной цели. Порта, идя навстречу этой просьбе, заявила о своем твердом намерении провести эти реформы и сообщила об этом официально Кабинетам.

Последствием этого для Кабинетов явилось моральное право следить за исполнением этого обещания, и обязанность — настоять на том, чтобы повстанцы и беженцы способствовали этому делу умиротворения, прекратив борьбу и возвратившись к своим очагам. [47]

Эта программа умиротворения, хотя и принятая в принципе всеми сторонами, была однако встречена двояко.

Повстанцы заявили, что опыт прошлого не позволяет им доверяться обещаниям Порты без определенной конкретной гарантии со стороны Европы.

Порта, с своей стороны, заявила, что ей физически невозможно проводить новое устройство в стране, пока там находятся вооруженные инсургенты и до тех пор пока беженцы не возвратятся к месту своего жительства.

Между тем военные действия возобновились. Поддерживаемые этой 8-ми месячной борьбой волнения распространились и на другие части Турции. Мусульманское население заключило из этого, что Порта только по внешности пошла навстречу дипломатическим шагам Европы, и что в сущности она не имеет намерения серьезно проводить обещанные реформы. Это вызвало пробуждение религиозных и политических страстей, способствовавшее наступлению печальных салоникских событий и крайне угрожающему возбуждению, проявляющемуся в других пунктах Оттоманской Империи.

Не подлежит также сомнению, что этот взрыв фанатизма воздействует, в свою очередь, на состояние умов в соседних княжествах, Боснии и Герцеговине, так как христиане в этих местах должны быть под сильным впечатлением факта избиения европейских консулов среди белого дня в мирном городе, на глазах у бессильных представителей власти, в то время когда их приглашают довериться доброй воле раздраженных продолжительной и яростной борьбой турок.

Если это положение продлится, то грозит вспыхнуть всеобщий пожар, предотвратить который имело как раз в виду посредничество Великих Держав.

Поэтому совершенно необходимо установить известные гарантии, способные исключить всякие сомнения в честном и полном применении условленных между Державами и Портой мер. Более чем когда-либо неотложно необходимо оказать давление на правительство Султана, чтобы принудить его серьезно приступить к выполнению принятых на себя по отношению к Европе обязательств.

В качестве первого шага на этом пути три Императорские Двора предлагают настаивать со всей энергией, которая должна быть присуща Великим Державам, на том, чтобы Порта приостановила военные действия на двухмесячный срок.

Этот перерыв дал бы возможность одновременно воздействовать как на инсургентов и беженцев в целях внушения им доверия к деятельному содействию Европы, так и на соседние княжества, в смысле призыва их не создавать препятствии этой попытке примирения и, наконец, на Оттоманское правительство, с целью побудить его выполнить его обещание. Таким образом, можно бы открыть путь для прямых переговоров между Портой и боснийскими и герцеговинскими делегатами на основе выраженных последними пожеланий, признанных способными служить исходным пунктом обсуждения. [49]

Пункты эти следующие:

1. Возвращающимся беженцам будет доставлен материал для восстановления домов и церквей, и будет обеспечено существование до тех пор, пока они будут в состоянии жить своим трудом.

2. Поскольку распределение пособий будет зависеть от турецкого комиссара, последний должен будет действовать в согласии со смешанной комиссией, о которой упоминается в записке от 30 декабря, для того, чтобы гарантировать серьезное применение реформ и контролировать их выполнение. Эта комиссия должна быть под председательством герцеговина-христианина и должна состоять из местных уроженцев, точно представляющих обе религии страны: они должны быть избраны, как только перемирие приостановит военные действия.

3. В целях избежания всяких столкновений, в Константинополе будет дан совет сосредоточить турецкие войска, хотя бы до успокоения умов, в нескольких определенных пунктах.

4. Христиане останутся при оружии, так же, как и мусульмане.

5. Консулы и делегаты Держав будут наблюдать за проведением реформ вообще и в частности за мероприятиями, касающимися возвращения беженцев.

Если бы при доброжелательной и горячей поддержке Великих Держав, при помощи перемирия, на этих основаниях могло бы быть достигнуто соглашение и немедленно проведено в жизнь путем возвращения беженцев и избрание смешанной комиссии, это явилось бы важным шагом по пути умиротворения.

Если бы, однако, срок перемирия истек, прежде, чем усилия Держав достигли намеченной цели, три Императорские Двора сочли бы необходимым подкрепить их дипломатическое выступление санкцией соглашения, в целях принятия действительных мер, которых в таком случае требовало бы положение вещей в интересах всеобщего мира и ради предотвращения дальнейшего развития зла.

Текст воспроизведен по изданию: Русско-германские отношения. 2) Рейхштадт // Красный архив, № 1. 1922