НА БОСФОРЕ

БОБРИКОВ Г. И.

НА БОСФОРЕ

XXV

(См. “Русская Старина”, апрель 1913 г.).

Масса впечатлений и сведений, нахлынувших на меня в первое время моего сюда приезда, мало-по-малу стала укладываться. Явилась возможность в них разобраться и все привести в строгий порядок. Отрывочные данные сводились в систематическое изложение, при чем охватывался все более и более широкий круг исследования.

Так, в июле я уже имел возможность коснуться даже Египта и Армении. Вот что я писал в это время военному министру:

...“С давнего времени великобританское правительство теготится соперничеством Франции в делах Египта. Хотя силою капитала и ловким пользованием затруднительным положением Франции после франко-германской войны ему и удалось захватить предприятие канала в свои руки, а французское влияние в Египте сильно ослабить, но, не довольствуясь достигнутыми результатами, оно решилось вызвать усиление власти султана над хедивом, рассчитывая на свое большее влияние в Стамбуле сравнительно с французским. Но, подводя хедива под удар из Стамбула, оно было неожиданно удивлено тем pешитeльным шагом, которым султан выступил в этом вопросе далеко за черту, ему указанную представителем Англии. Фактом превращения Египта вновь в турецкую провинцию скомпрометтировано на берегах [254] Нила влияние и значение обоих государств. Но, вспоминая традиционную политику Франции, те жертвы людьми и денежными средствами, которыми она не скупилась для упрочения своего влияния в этой стране, нужно сознаться, что большее поражение понесла Франция. Нет никакого сомнения, что на настоящее положение хедива Англия смотрит, как на временное, никогда с ним не примирится и во что бы то ни стало будет добиваться восстановления его прав. Тогда Египет полностью подчинится английскому влиянию.

Положение дел в азиатских владениях султана, создаваемое новыми происками Великобритания, совершенно ясно обрисовывают наши интересы. Сила Турецкой империи не была никогда для нас опасною в прошлом, тем менее она может иметь значение в будущем, ослабленная последовательным выделением из ее государственного состава земель сербских, греческих, румынских и болгарских. Против Турции нам не нужны союзники, сама по себе она беззащитна пред нами, и ее участие, как самостоятельного политического тела, всецело зависит от нашего произвола. Но, многими веками созданная, великая держава Османа образует еще слишком обширное историческое значение, чтобы, рухнув разом, она не произвела водоворота в политической жизни народов и государств. Не в наших интересах заставить Турцию умереть насильственною смертью и тем вызвать на наших рубежах продолжительное замешательство, от которого, быть может, мы и сами не будем в состоянии совершенно уклониться. Путь наш начертан прошлым. За выделением из Турецкой империи Греции шло образование Сербии, дальше отпадение Молдо-Валахии и, наконец, создание Болгарии. Теперь на очереди подготовление Армении к самостоятельной жизни. До тех пор, пока это последнее на превратится в исторический факт, а славянские государства Балканского полуострова не достигнут политической зрелости, нам нет решительно никакой надобности в чем-либо вредить власти султана. По отношению к египетскому вопросу, события сложились в нашу пользу. Хедив слишком от нас далек, чтобы мы могли иметь на него непосредственное влияние, при почти полном отсутствии наших интересов в Египте. Нам гораздо выгоднее влиять на эту страну через близкий к нам Стамбул. Очевидно, что и в эпоху возстановления власти хедива, чего Англия неминуемо будет домогаться, мы должны поддерживать, в пределах благоразумия, власть султана. Только такою программою мы не встанем в, разрез к событию 1833 года. [255]

Едва ли нужно доказывать всю бесполезность для нас непосредственных территориальных приобретений. Наше Закавказье должно представлять такой плацдарм политических и военных условий, который давал бы нам возможность сильно влиять на сопредельный азиятские государства, выгодно удовлетворял бы нашим торговым потребностям и представлял бы все выгоды и преимущества при вооруженном столкновении.

В Азии мы не встречаемся с таким могущественным государством, с которым были бы принуждены уравновешивать взаимные выгоды. Здесь все должно подчиняться исключительно нашим интересам, нашей культуре, условиям вашей торговли я промышленности. Закавказье, как передовая позиция гигантского дефиле, соединяющего Европу с Азиею, должно обеспечивать за нами эксплоатацию произведений южного климата и служить широким устьем сбыта предметов отечественной промышленности и естественных богатств. С этой точки зрения едва ли необходимо распространение нашего непосредственного господства здесь включением в государственные границы обширных пространств. Заблаговременно усвоив себе политику уважения народностей, способных к самостоятельной жизни, мы тем самым приобретем в их лучших представителях усердных помощников в сфере деятельности для реализации наших интересов.

Сан-Стефанским договором наша азиатская граница выдвигалась к центру Армении, Эрзеруму, включая в наши пределы плодородные равнины, почти сплошь населенный армянами. Берлинский конгресс, по настоянию великобританских уполномоченных отодвинул границу далеко назад, оставив богатейшую и населеннейшую часть Армении за Турциею. § 61 трактата обязывал Порту немедленно осуществить реформу, которая обеспечивала бы местное население от насилий и грабежа столько же правительственной администрации, сколько и черкес и курдов. Последнее, разумеется, осталось невыполненным. Таким образом, масса армян осталась в том же плачевном положении, в каком была до последней войны. Если английское правительство способно теперь уверить своих лордов и народных представителей в преимуществе оставления армян за Турциею, будто бы для собственной их пользы сохранения национальной неприкосновенности, то здравый смысл англичан подскажет им о преимуществе жизни там, где заслуга и талант ценятся высоко, безразлично от национальности, где ряд выдающихся представителей армянской народности достиг высших степеней государственного положения. [256]

Нравственное тяготение армян обращено столько же к нашему Эчмиадзину, сколько к Константинополю. С первым их связывает религиозное чувство к обще-армянскому католикосу, во втором сосредоточивается управление их общины более административного характера с армяно-грегорианским патриархом во главе. Из местных их епископов имеют особенное значение находящейся на одном из островов оз. Вана и по густому армянскому населению северного побережья, и Сисский — по тем горным армянским округам, которые по свободолюбно и воинственности составляют исключение в вообще миролюбивой и легко склоняющейся пред насилием армянской народности. Армянский Зайтун для Армении играет почти ту же роль, какую играла Черногория для сербской народности. К сожалению, армянская община ослабляется выделением из нее армяно-католической и армяно-униатской частей, хотя и имеющих весьма мало прозелитов в Великой Армении, тем не менее образующей особое административное устройство под нравственным главенством Римского Папы, с политическою программою, сильно расходящеюся с обще-армянскими интересами.

Армения занимает возвышенное плоскогорье между Ладистанским береговым горным гребнем над Черным морем и северо-восточными разветвлениями Анти-Тавра, замыкая собою одно из трех дебуше, которыми Закавказье входит в связь с Азиею между морями Черным и Каспийским и озерами Ванским и Урмиею. От нагорной террасы Армении, дающей начало Евфрату и Тигру — двум великим рекам Месопотамию все пространство на запад постепенно спускается к берегу Эгейского моря, не представляя особых затруднений для движения. На всем протяжении оно отделяется от Черного моря, на севере, и Месопотамия, Сирии и Средиземного моря, на юге, труднодоступными хребтами гор. Северный хребет заселен большею частью мусульманами, южный — курдами, горными армянами и туркменами.

Эти два слова из географии страны уже очерчивают положение Армении и характер театра военных действий для операций, обращенных против Турции. Всесторонне разработать условия экономического быта этого пространства, с торговыми целями для мирного времени и свободного пользования средствами края в военное; обратить симпатии армян в нашу пользу, чтобы при движении вперед мы могла опираться на нам дружественное население; нейтрализовать трудные кряжи гор, составляющее фактическое владение курдов, соглашением с влиятельнейшими из [257] их беев, — вот в чем выражается в ракурсе подготовка мирного времени.

Консулы и военные агенты составляют передовые посты нашего влияния в стране, где они находятся, их обязанность следить за событиями, какого бы характера они ни были, и давать им беглую характеристику. Для консула и военного агента почва деятельности одна и та же с тою только разницею, что, базируясь на общем изучении края, консул переходит к оценке обстановки с точки зрения общей политики, а военный агент от того же общего изучения переходит к специально военному исследованию. Одно из главных условий успеха деятельности консулов и агентов заключается в уточнении их работы. Они должны ясно понимать, что от них требуют и что требуемое находится в полной возможности выполнения. Инструкция консулу или агенту должна в себе содержать определение района его наблюдения, важность этого района, вызвавшая его назначение, связь консульская поста с общеполитическою задачею, оценку всех условий местной общественной жизни и указание цели, к достижению которой консул или агент должен стремиться. Сборники сведений должны освещать консулу или агенту все стороны знания, относящегося до края, служа ему справочною книгою. Географическая карта крупного масштаба дополняет учебные пособия агента и дает ему возможность сознательно относиться к местности.

Консулы не должны оставаться неподвижными, а каждый год обязательно делать сомкнутые круги путешествий. Самые названия консульств должны приурочиваться не к городу, а к территории, почему напр. генеральное консульство в Эрзеруме должно быть переименовано в генеральное консульство Армении, консульство в Диарбекире в консульство Курдистана и т. д. Объезд страны консулом есть лучший способ ее изучения. Требование исправления при этом карты и дополнения сборника не выходит из пределов возможного, а между тем может быстро подвигать вперед наше знакомство с краем. Необходимо требовать от консулов и агентов отчеты за годовую деятельность, чтобы, во-первых, ежегодно же освежать сборники и исправлять карту, во-вторых — для избежания повторений в будущем такого случая, какой напр. был с брошюрою вооружевных сил Турции, разосланною в 1873 году по всем консульствам на пополнение и исправление, и на которую до сих пор не последовало ответа ни от одного из консулов. В настоящее время на территории азиатских владений султана мы имеем десять консульств и трех военных агентов. Генеральные консульства находятся: в [258] Эрзеруме и Бейруте, консульства с секретарями: в Трапезонте и Иерусалиме, консульства без секретарей: в Диарбекире, Алеппо и Смирне; вице-консульства: в Ване, Самсуне и Синопе. Военные агенты в Эрзеруме, Трапезонте и Алеппо. Выделяя генеральное консульство Бейрута, существующее по особому положению Леванта, и консульство в Иерусалиме, удовлетворяющее нуждам паломничества из России к Святым меcтaм, оказывается, что наибольшее значение отведено Эрзеруму и Трапезонту, где при консульствах состоят секретари и военные агенты, затем Алеппо, Диарбекиру и Смирне, не имеющим секретарей, но из которых первое имеет военного агента, и наименьшее значение придано Вану, Самсуну и Синопу. Такая оценка пунктов наблюдения с военной точки зрения не совсем удовлетворительна.

Во-первых, при распределении консульств не обращено достаточного внимания на новое положение англичан в азиятских провинциях Турции. Так все пространство центральной Анатолии, на котором вновь появились английские консульские флаги, оставлено в небрежении. Мы открыли вице-консульство в Синопе, правда, лучшем турецком порте на Черном море, но не имеющем важного значения по отсутствию военно-морских сооружений, центральной администрации и экономических интересов вследствие непроходимости путей внутрь страны. Между тем центр Анатолии, узел дорог и местопребывание английского генерального консула, Сивас, оставлен без наблюдения. Анатолийское центральное плоскогорье дает наибольший по численности и лучший по нравственной сплоченности рекрутский контингент оттоманской армии. К тому же военно-топографическое и стратегическое изучение этой полосы может оказаться весьма полезным в случае новой войны с Турциею. Лучшим доказательством того, что Синоп не имеет для нас никакого значения, служит то обстоятельство, что наше вице-консульство здесь до сих пор еще не открыто. Зачем же было избирать этот пункт?

Во-вторых, располагая наши средства наблюдения в Армении, нам выгоднее иметь вице-консула напр. в Муше, среди сплошного армянского населения, чем открывать его в Самсуне. Последний порт имеет для наших интересов малое значение, обязанности же наблюдения за страною можно было бы возложить на анатолийское консульство в Сивасе с нештатными агентством по-прежнему в Самсуне.

В третьих, не обращено внимания на перенесение штаб-квартиры IV корпуса из Эрзерума, в настоящее время находящегося в одном усиленном переходе от нашей границы, в [259] Эрзингиян, один из углов дорог внутреннего пространства Анатолии”...

Все, что здесь мною приведено из моих донесений в С.-Петербурга, составляет лишь незначительную часть тех работ и усилий, которые мною с помощниками были выполнены, чтобы сломить косность центральных учреждений ведомств военного и иностранных дел. Все было тщательно проверено перекрестными исследованиями и санкционировано авторитетными лицами.

Нельзя сказать, чтобы между личным персоналом посольства и консульских учреждений не было лиц даровитых и способных к выполнению серьезных трудов. Из их рядов вышли лучшие авторы, исследователи стран, произведения которых раздвинули широко рамки нашего знания и осветили положения, в которых без них мы бродили бы слепыми. Причина застоя и плачевного положения дела заключалась в дурной организации и нерадении высших канцелярий. Там, очевидно, производительность работы ценилась дешево. Что-то другое выдвигалось вперед, ее затеняя, что только носило личину работы и что можно было понять, только близко к нему присмотревшись. Верхи мертвили свои органы, обращая деятельность их в непроизводительный расход.

Нужно жить на Босфоре, на рубеже 3-х частей света, в центре интриг и торгово-промышленной деятельности всесветной цивилизации, в лучших условиях климатической неги, чтобы иметь возможность с успехом воспринимать бурный поток жизни всеми фибрами своего существа. Как в калейдоскопе, быстро сменяются события, появляются и исчезают политические деятели. Не успеет обнаружиться одно течение, создасться обстановка, как уже нарастают новые явления, в корень видоизменяющие прежние. Чего вчера домогались дипломатическою изворотливостью, извилистыми происками, то сегодня требуется грубо, в срок, опираясь на материальную силу. Чтобы не попадать впросак, нужно иметь светлую голову, твердую волю, обширный опыт и несокрушимую энергии.

Царьград притягивает к себе всех. Здесь ключ и разгадка большинства исторических событий. Если по вероучению корана падишах правоверный — тень аллаха на земле, то современный султан теперь только тень тени. До такой степени упал ислам. Наследство открывается, наследники приблизились.

В один из чудных, по мнению меcтныx жителей, дней для нас — северян несколько душных, когда беспощадный солнечный нaгpев умеряется воздушным течением над Босфором, [260] получена телеграмма о приезде из Афин брата жены, Дмитрия Адольфовича Эйхлера, секретаря нашей там дипломатической миссии.

Я поспешил на пароходную пристань. Рядом была простая кофейная, густо заросшая виноградной лозой, куда я поспешил скрыться от все-таки палящих лучей солнца. На пристани копошилась толпа всякого рода и вида людей. Тут были и юркие потомки византийцев, все больше торговый народ, занимавшийся приемкою и отправкою товаров. Были, как из темной бронзы вылитые, камалы (носильщики), гортанными выкриками “варда” (берегись) предостерегавшие прохожих от громадных тяжестей, колыхавшихся на их могучих спинах с стальными мускулами. Были даже представительницы гарема из простонародья, задрапированные в фередже, все больше старые и изможденные. Но истинные последователи пророка Магомета степенно и молча расположились в кофейной за кофеем, чубуком или кальяном.

Хотя поджидаемого дорогого гостя я еще но знал в лицо, но не сомневался, что сразу узнаю по родственному сходству с тою, которую считаю идеалом совершенства.

Г. И. Бобриков.

(Продолжение следует).

Текст воспроизведен по изданию: На Босфоре // Русская старина, № 5. 1913