ВОЕННО-СТАТИСТИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ О ТУРЕЦКОЙ ИМПЕРИИ 1

Приблизительная цифра государственных доходов Оттоманской Порты простирается до 600 000 000 пиастров или 35 332 600 рублей серебром.

Приняв в соображение те огромные средства, которыми природа наделила сию знаменитую, обширную и богатую Империю, нельзя, конечно, не подивиться скудости этого дохода; но, при внимательном изучении этой страны, легко объяснить себе такое явление. Обратим прежде всего внимание на устройство финансовой части по сбору доходов. [146]

Важнейшие статьи государственного дохода в Турции отдаются на откуп тому, кто предложит большую за них сумму. Эта система, особенно в том виде, в каком она существует в Турции, лишает государственное казначейство значительной части доходов и обременяет страну бесполезными налогами, которыми пользуются лишь немногие корыстолюбивые промышленники. В Турции, чаще всего должностные лица, начальники провинций, покупают право собирать в свою пользу различные подати в управляемых ими областях. Что бы дать понятие об образе взимания сих податей, приведу из тысячи примеров один, касающийся пошлины с табаку в Джаникском Санджаке, составляющем часть Требизондского Пашалыка. В этой провинции, как почти во всех прочих малоазиатских областях, табак обложен двойною пошлиной: одна, называемая яш-гюмрюк, взимается с табаку на корне и состоит из 112 пар (2 руб. 24 коп. сер.) с каждых 70 квадратных футов; другая, куру-гюмрюк, берется с табаку уже собранного, по 6 пиастров с батмана 2 (батман в 60 ок). Обе сии пошлины отдаются на откуп Требизондскому Паше, который, в свою очередь, продает их частным лицам. И так, сравнив арендную сумму, платимую Пашей правительству, с доходами, им самим получаемыми, найдем, что, за вычетом всех издержек, он получит с яш-гюмрюка от 9 375 до 10 150 рублей сереб.; да с куру-гюмрюка 18 750 рублей. Стало быть, ежегодный доход Паши простирается до 37 500 рублей, то есть, жители [147] Джаникского Санджака платят собственно ему эту сумму, кроме казенной подати. Правда, эта подать так ничтожна, что, не отягощая обывателей, можно было бы возвысить ее до той цифры, до которой возвышают ее Паши; но тогда сама казна получала бы весь излишек, а теперь он поступает в частную собственность Паши. Между тем Джаникский Санджак, ежегодно производящий 57 000 оков табаку, составляет лишь малую часть Требизондского Пашалыка, в котором считается еще три области: Карахиссар, Трабезун и Гюне, все более или менее изобилующие табаком и платящие одинаковую пошлину; следовательно можно допустить, не удаляясь от истины, что табачные откупщики во всем Требизондском Пашалыке получат в год до 37 500 рублей серебром. Если же вспомним, что подобная система господствует более или менее во всех одинадцати пашалыках Малой Азии, разделенных на 39 областей (санджаков) и 593 округа (каза), и из которых больше половины производят весьма значительное количество табаку, то получим огромную сумму почти в 500 000 рублей серебром. Этот доход, собираемый с одного табаку и в одной Малой Азии, составляет ежегодный недочет в государственном казначействе. Какова же должна быть цифра ежегодного убытка на всем пространстве Империи, и до чего она должна увеличиться, если прибавить к ней сумму от пошлин, взимаемых с других произведений земледельческой и мануфактурной промышленности, и от прямых и косвенных налогов, равномерно отдаваемых правительством на откуп!!.

Другая причина скудости доходов турецкого [148] правительства — многочисленные препятствия, уничтожающие производительные силы земледелия, промышленности и торговли. Исчисление всех этих препятствий было бы утомительно, и потому я упомяну только о совершенном недостатке путей сообщения.

Оценка естественных средств государства и извлечение из них наибольшей выгоды, основанные на успехах науки, не существуют в Турции. Земледелие не приносит здесь и сотой части дохода, который могло бы приносить, если бы развитие его было применяемо к правилам рационального сельского хозяйства. Например, от разведения только одного красильного растения, называемого джехри (rhamnus infectorius, крушина красильная), и только в одной области Каисарии, земледельцы терпят ежегодного убытка до 1 300 000 пиастров, потому что, вместо 200 000 000 пиастров, которые должен бы был приносить ежегодный сбор этого растения, они получают только 700 000, по причине недозревания плодов.

Надобно также заметить, что, во многих областях, кочевые племена Авехаров, Курдов и других народов, производят страшные опустошения. Они уничтожают в самом зародыше развитие всякой промышленности, лишая ее первого условия существования — безопасности.

Главные источники государственного дохода в Турции суть: 1) Десятина (ютюр), взимаемая со всех земных произведений, также и со скота, содержимаго для сельского хозяйства. 2) Бинтиме (прежде салгин) заключается в двадцати пяти процентной пошлине, платимой всяким владельцем движимого и [149] недвижимого имущества. Но как в числе сих имуществ могут быть предметы сельского хозяйства, хлеб, маслины, стада и т. п., которые уже обложены десятиной, то хозяин часто платит двойную пошлину с одних и тех же имуществ. Например, из 2 500 фунтов пшеницы вносятся в казну 250 фунтов в виде десятины, да кроме того двадцатипяти процентная пошлина (бинтиме), а с дома равной стоимости хозяин платит только двадцать пять процентов. 3) Интезап, пошлина, которою обложены лавки и магазины, смотря по ценности находящихся в них товаров. Maximum этой пошлины — 60 пиастров; minimum — 10 пиастров в месяц. 4) Харач, подушное, платимое всеми христианскими подданными или раями Порты по 30-60 пиастров с души, согласно распределению, сделанному местными общинами. 5) Гюмрюк, таможенная девяти процентная пошлина, взимаемая с товаров, отправляемых во внутренние города Империи; с товаров же, вывозимых за границу, берется двенадцать процентов, а товары иностранные обложены пяти процентною пошлиной.

Из всех этих источников государственного дохода, десятина и таможенные пошлины приносят, в Малой Азии, наибольшие суммы, первая до 3 750 000 руб. серебром, вторые до 6 250 000, всего до 10 000 000 рублей. Присоединив к ним 625 000 рублей с горных промыслов и подати бинтиме, интезап и харач, можно допустить с вероятностию, что общий итог доходов, получаемых турецким правительством с Малой Азии, простирается от 12 500 000 до 12 625 000 рублей. Таким образом Малая Азия [150] дает больше одной трети государственных доходов Турции.

Почти все разнообразные отрасли этих доходов отдаются, как сказано, на откуп частным лицам, и, что хуже, государственным чиновникам, и в Малой Азии податные сословия не имеют прямых сношений с правительством.

При всей видимой несоразмерности государственных доходов с богатствами страны, лет за тридцать бюджет представлял весьма удовлетворительное уравнение между доходами и расходами. Но, со введением европейского устройства, расходы правительства значительно увеличились, а источники доходов, оставшиеся неизменными, не могут уже покрывать дефицита. Прогрессия дефицита поразительна: в 1835 и 1836 годах, расходы превышали доходы почти 12 500 000 руб. серебром, а в 1847 году излишек расходов достиг уже до двадцати миллионов, что составляет две трети всего дохода, и правительство нашлось вынужденным прибегнуть к бумажным деньгам, столько веков неизвестным в Турции. Не далее как за шесть лет, именно в 1841 году, в первый раз пущены были в обращение ассигнации; но правительство приступило к этому делу осторожно, ограничив выпуск их крайнею потребностию. В следующем 1842 году, Изет-Паша нашел средство погасить часть билетов государственного казначейства, выпустил их только на 60 000 000 пиастров, и вместо прежних двенадцати процентов назначил по шести. После увольнения от службы Изета-Паши, ценность обращавшихся в народе ассигнаций возрасла уже до 80 000 000 [151] пиастров, а ныне она доходит слишком до 150 000 000 пиастров, считая по шести процентов.

Обращаемся к военным силам Турции.

Состав регулярной армии Оттоманской Империи, не считая спагов и другие милиционные войска, не превышает, по показанию самого главного штаба, 150 000 человек. Эта армия должна состоять из пяти корпусов, каждый в 30 000 человек. Но официальное показание главного штаба далеко от истины: по сведениям, сообщенным мне многими военными сановниками, коротко знакомыми с действительною числительностию армии, я убедился, что она состоит из 95 000 человек, между которыми 17 000 кавалерии.

Из представляемой здесь таблицы можно видеть чины, существующие в турецкой армии и получаемое ими содержание.

Чины

Месячное жалованье

Пиастрами

Сер. рубл.

Нефер (солдат)

20

1,3

Он-баши (командующий 10 человеками)

30

1,81

Чауш-баши (командующий 50 человеками)

40

2,28

Милиазем (помощник Уз-баша)

180

11,50

Уз-баши (командующий 100 человеками)

300

18,75

Колагасси (помощник Бин-баша)

600

37,50

Бин-баши (командующий 1 000 человеками)

750

43,75

Каймакам (подполковник)

900

52,75

Миралаи (полковник)

1 500

82,25

Лива или однобунчужный паша (генерал-маиор)

7 500

442,50

Ферик или двух-бунчужный паша (генерал-лейтенант)

11 000

646,75

Мушир или трех-бунчужный паша (полный генерал)

70 000

3 970 [152]

Ежегодное содержание каждого полка обходится турецкому правительству, средним числом, в три миллиона пиастров (176 082 руб. 75 коп. сереб.), а всей армии в 285 000 000 пиастров (около 17 500 000 рублей серебром). Из таблицы видно, что, в Турции существует такая несоразмерность между жалованьем низших и высших чинов, какой нет ни в одной европейской армии, ибо, приняв стоимость рационов и обмундирования солдата в половину получаемого им жалованья, получим сумму почти в 18 руб. 75 коп. сереб. на ежегодное содержание турецкого солдата (пехотного), именно около 12 руб. 50 коп. собственно жалованья и 6 руб. 25 коп. на продовольствие и одежду. Эта цифра ниже той, которую представляет русская армия, где содержание солдата обходится дешевле нежели во всех прочих европейских армиях: можно положить, что в нашей пехоте оно не превышает 31 рубля 25 копеек серебром, тогда как в Австрии оно доходит до 53 рублей, в Пруссии до 60 рублей, во Франции до 85 рублей, а в Англии до 134 рублей. Не таково, по соразмерности, содержание высших чинов турецкой армии: получаемое ими жалованье не только может соперничествовать с самым щедрым содержанием в европейских войсках, но часто и превосходит его. Приняв, на пример, в расчет весьма значительные рационы, отпускаемые всем военным чинам сверх жалованья, и полагая стоимость их в половину этого жалованья, увидим, что ежегодное содержание полковника обходится турецкому правительству в 1449 рублей серебром (т. е. 82 руб. 25 коп. месячного жалованья и около 41 [153] рубля столовых, всего 123 рубля 23 коп. в месяц), генерал-лейтенанта в 10 390 рублей (646 руб. 75 коп. жалованья и 323 рубля 25 коп. столовых, всего 970 рублей серебром в месяц) и полного генерала (он не получает рационов натурою) в 47 640 руб. серебром. Правда, что муширы, получив место генерал-губернатора в каком нибудь пашалыке, должны сами нести издержки по содержанию своего дома и канцелярии; но надобно пожить в Турции и познакомиться со внутренним бытом пашей, чтобы иметь понятие о расходах губернаторского дома: они очень невелики, особенно на содержание многочисленной прислуги, покрытой рубищем и чаше всего незнакомой ни с бельем, ни с обувью... Потому можно принять за общее правило, что из 37 000 или 47 500 рублей серебром, ежегодно получаемых муширами, редко израсходуют они четвертую часть этой суммы, и приобретут в год до 25 000 рублей серебром законного дохода, который обыкновенно удвоивается другими поборами.

Турецкая армия далеко не удовлетворяет условиям оборонительной системы, основанной на учреждении фортификационных линий и стратегических пунктов. В этом отношении, в Европе нет ни одной второстепенной, даже третьестепенной державы, которая бы не превосходила Турции, ибо, не говоря о других областях, а рассматривая только Малую Азию, легко можно убедиться, что рука инженера не оставила здесь ни малейшего следа. За исключением Дарданелл, нет ни одного укрепленного пункта, ни одного военного сооружения, которое бы можно было сравнить даже с самым эфемерным блокгаузом, [154] и страна, по видимому от природы назначенная превратиться, под рукою образованного народа, в исполинскую, неодолимую крепость, представляет обширную незащищенную местность. Вторгнувшийся неприятель не встретит здесь препятствий и займет страну без важного сопротивления.

Единственные укрепления в Малой Азии, заслуживающие этого названия, не в настоящем однако виде, но в том, в каком бы они могли быть, суть две линии замков, расположенных по обоим берегам Босфора и Дарданелл: они возвышаются перед изумленным Европейцем будто обвинители, беспрестанно возглашающие о беспечности сынов Магомета. Линия дарданельских укреплений состоит из одиннадцати фортов, из которых шесть на европейском и пять на азиатском берегу. Форты европейского берега суть: 1) Сетиль-бахар; 2) Намазиан-табиасси; 3) Килид-бахар; 4) Дехермим-бурун; 5) Чамли-бурун и 6) Бовале. На азиатском берегу находятся форты: 1) Кюм-кале; 2) Чамлик-табиасси: 3) Кале-султаниэ; 4) Кале-бурун-табиасси и 5) Нагара. Все сии форты состоят или просто из укрепленных замков, или из замков с баттареями, или же из одних баттарей. Важнейший, по постройке, из дарданельских фортов есть Нагара, находящийся на месте древнего Абидоса, и состоящий из замка и довольно хорошей баттареи; но, по естественному положению, первое место принадлежит, бесспорно, замку Килид-Бахару, самое название которого, ключ моря, вполне оправдывается свойством местности: пролив суживается здесь до такой степени, что ядра могут достигать противоположного берега. [155]

Все почти дарданельские укрепления находятся более или менее в состоянии разрушения, и нужно, пo крайней мере, два года, что бы привести их в надлежащий вид, тогда как одни баттареи, находясь в руках Европейцев, были бы достаточны для обороны пролива. Во всяком случае, необходимо было бы укрепить высоты, прилегающие к фортам и большею частию господствующие над сими последними. Без этой предосторожности, Дарданеллы подвержены нападению врасплох, и могут быть взяты сухопутными войсками, которые, заняв высоты, стали бы громить артиллерией самые укрепления. В Дарданеллах два пороховые погреба, один на азиатском берегу, в замке Кале-султаниэ (по народному названию Чанар-Камсси), а другой на европейском, в замке Калид-Бахаре. Погреб Кале-султаниэский самый важный; его можно почесть главным хранилищем, назначенным снабжать, в случае надобности, все укрепления необходимыми снарядами, и потому, при атаке, должно сюда направить первые усилия, или для овладения сим центральным депо, или для взорвания его. В настоящее время, кале-султаниэский пороховой погреб вмещает в себе до 600 000 ружейных патронов и 350 000 пушечных зарядов. Общее количество пушек, находящихся на дарданельских укреплениях, простирается до 600; гаубиц считается 200, следовательно всего 800 орудий.

Гарнизон, расположенный в укреплениях, не превышает 3 200 человек, между которыми нет искусных канониров, хотя обучением гарнизона и занимается прусский офицер Вендт. При всех своих неоспоримых достоинствах, Вендт терпит в [156] Турции участь всякого иностранца, который, приняв на себя неблагодарную обязанность ознакомления Османов с европейскою наукою, никогда однако не может внушить к себе доверенности, участия или уважения ни своих учеников, ни самых начальников. В глазах тех и других, он всегда гяур, определенный волею Султана, но тою же волею и могущий быть отставленным. Так, действительно, и бывает, если, увлекшись усердием и сознанием своего долга, чужеземец захочет с упорством осуществить возложенное на него поручение, вместо того, чтобы подчиниться страдательному положению, и спокойно наживать деньги, не тратя понапрасну ни слов ни времени.

Теперь коснусь результатов преобразовательной системы, принятой в последнее время турецким правительством.

Кто не слыхал о знаменитой гюлханейской прокламации от 3-го ноября 1839 года, и известной под названием гюлханейского хаттишерифа? Эта прокламация, весьма замечательная по тем возвышенным, филантропическим чувствам, которыми она проникнута, и по истинно пламенному и красноречивому их выражению, по-видимому обещала Турции коренное возрождение. Новые учреждения, которые Султан желал ввести в государстве, должны были, сказано в хаттишерифе, иметь предметом три статьи: 1) обеспечение безопасности жизни, чести и собственности оттоманских подданных; 2) правильное распределение и взимание налогов, и совершенное уничтожение системы ильтизама, или отдачи налогов на откуп частным лицам. [157]

В этих трех статьях прокламации заключаются все условия общественного состояния Империи и все желания Монарха.

Справедливо, что право над жизнью и смертью уже не принадлежит к числу преимуществ пашей: по гюльханейскому манифесту они лишены этого права, и не могут предписывать смертных казней без особого разрешения центрального константинопольского правительства. Но власть пашей еше столь сильна и обширна, что, не имея надобности прибегать к торговой казни, чтобы сбыть с рук кого нибудь из своих подчиненных, они, тысячами других путей, могут достигнуть своей цели. И в отношении чести и имущества оттоманских подданных, паши часто уклоняются от нового закона, их обеспечивающего. Притом, новые постановления никогда не посягали на древний закон Корана, который осуждает христианских подданных на политическое и общественное ничтожество, лишая их права свидетельствовать перед судом. На какое же обеспечение должен надеяться христианский подданный Порты, когда его мусульманские сограждане ежеминутно могут посягнуть на его священнейшие права, и когда он может получить удовлетворение единственно в таком случае, если сам мусульманин согласится быть его свидетелем против мусульман? И потому ныне, как во времена Магомета и Амурата, Грек или Армянин безнаказанно подвергается оскорблениям и побоям Турка в присутствии Христиан, и никто из них не имеет права засвидетельствовать перед судом об обиде, нанесенной их единоверцу.

Взимание налогов и система ильтизама, [158] существующие доныне в Турции, равномерно не соответствуют второй статье гюльханейского хаттишерифа.

Остается упомянуть о третьем и последнем пункте манифеста, касающемся лучшего устройства рекрутских наборов и определения срока службы. Эта статья обратила на себя, по-видимому, наибольшее внимание правительства, потому что, действительно, рекрутские наборы производятся ныне в Турции с большею методою и правильностию нежели прежде, и будущность солдата более обеспечена. Но, при возвещении о необходимости преобразования государственных учреждений и при применении реформы к армии только в отношении рекрутских наборов и срока службы, упущена была из вида новая обязанность, которую введение правильной администрации возлагало на армию. Эта новая обязанность заключалась в том, чтобы утвердить в народе мысль, что армии, как представительнице общественной силы, предоставлено право защиты и покровительства, которое, по прежней системе, исполнялось, так сказать, каждым членом общества. Действительно, до эпохи преобразования, право носить оружие и защищаться им, принадлежало к непременным обязанностям всякого мусульманского подданного, как будто общество предоставляло ему самому заботиться о собственной безопасности. Кроме того, паши и их подчиненные были уполномочены охранять вверенные им области всеми средствами, какие они признают необходимыми для поддержания порядка и безопасности. А как многие провинции Империи населены кочевыми племенами, более или менее буйными и хищническими, то порядок и безопасность могли быть поддерживаемы [159] только системою страха, которую могущественные паши умели приводить в действо собственною властию и без всякой помощи центрального правительства. Лет за пятьдесят, знаменитые вассалы Оттоманской Порты, Чапан-Оглу и Кара-Осман-Оглу, самодержавно управлявшие почти всею Малою Азией, до того смирили Курдов и Авехаров, ныне столь мятежных, что, под их мощным управлением, сельские обыватели не страшились соседства этих хищников, и, если можно так выразиться, волки и овцы преспокойно жили в одном загоне. Само собою разумеется, что такой порядок не согласовался с благоустроенною администрацией, и просвещенное правительство не могло и не должно было ни терпеть существования государства в государстве, ни предоставлять частным людям права собственной защиты. Уничтожая слишком обширную власть пашей и противозаконное право ношения оружия, правительство взяло на себя обязанность общественной защиты и строго запретило самоуправство. К сожалению, оно не имело довольно силы принудить всех своих подданных отказаться от диких преимуществ прежнего быта. Между тем как городские и сельские жители были обезоружены, почти все курдские и авехарские племена удержали свое оружие, и таким образом многие провинции, особенно в Малой Азии, разделились на два стана: один обезоруженный, другой сохранивший право поддерживать свои просьбы и требования силою оружия. Какие же средства имеют местные власти для восстановления этого нарушения общественного равновесия? Никаких, потому что паши не имеют ни возможности, ни [160] желания, усмирять нарушителей безопасности вооруженною силою. Да если бы и была возможность, то есть, если бы паши всегда имели под рукою достаточное число войска, цель охранения достигалась бы только в половину, потому что, по новому закону, виновные в нарушении безопасности могут быть наказываемы лишь в том случае, если их схватят на месте преступления, или, если, по старинному закону, они обвинены свидетельством мусульман, независимо от свидетельства христианского подданного. Таким образом обыватели многих провинций, находясь в вечном страхе за себя и за свои имущества, не пользуются ни одним из тех обеспечений, которых гражданин ожидает от общества. Например, в Пашалыках Сиваском, Марашском, Аданском и во многих других, я видел целые селения, отданные на жертву курдским и авехарским племенам, которые не только берут с жителей произвольные подати, но, в эпоху своих переселений, истребляют жатву, пуская на засеянные хлебом поля своих верблюдов и овец. Если же деревни населены Христианами, как, например, во всем округе, лежащем по Кизиль-Ирмаку от Кайсарии до Сиваса, где большинство населения состоит почти исключительно из Армян, тогда Курды производят грабеж с удвоенным усердием, возбуждаемые и религиозным фанатизмом и уверенностию в безнаказанности. Хищники очень хорошо знают, что, если их не застанут на месте преступления, то турецкие суды не примут показаний христианских жителей. Кроме того, всем кочевым племенам, бродящим по провинциям Турецкой Империи, известно, что [161] безнаказанность их насилий имеет источником неимение местными властями средств противопоставлять силу силе. В доказательство приведу два примера, взятые наудачу из тысячи. В Бозокской Области, составляющей часть обширного Сивасского Пашалыка, кочуют зимой, в большом числе, Курды, племени Ришван, одно название которого приводит в ужас всех жителей Малой Азии: так оно известно дерзостию своих набегов и необузданною страстию к грабежу. Два раза в год, это скопище разбойников, в числе семи или восьми тысяч человек, проходит через область, в первый раз весной, когда они переселяются на плоские возвышенности Сиваса и Экезерума, потом осенью, когда возвращаются с летних пастбищ (яйла) на зимние становища. Оба сии переселения истинный бич для жителей, а между тем каждую осень эти разбойники преспокойно раскидывают свои шатры в лесистых долинах Чичек-Дага и Маиллы-Дага, отстоящих только на один день пути от Юзгата, главного города провинции и местопребывания паши. Но паша, по званию своему обязанный защищать вверенную его управлению провинцию, имеет в своем распоряжении только 50 иррегулярных солдат, на половину пехотных и на половину конных, из которых пехотинец получает по 100 пиастров (около 6 руб. сер.), а кавалерист по 130 пиастров (7 рубл. 50 коп.) годового жалованья, считая тут не только издержки на пишу, но также покупку и содержание лошади; кроме того 32 иррегулярных конников (запти), состоящих в ведомстве окружных начальников.

Другой пример. Горный Акмаденский Округ [162] заключает в себе до 90 селений, беспрестанно разграбляемых Курдами, которые весьма часто останавливают даже производство горных промыслов, столь выгодных для Турции. Окружный начальник (мюдир) может выставить против них не более шестидесяти иррегулярных конников.

Для сличения нынешнего бюджета налогов, взимаемых с областей, с прежним, приведу два примера.

Вот сравнительная таблица прежних и нынешних податей города Ангоры.

Народы, платящие подать

Ежегодная сумма податей, платимых жителями города Ангоры (пиастры)

Прежде

Ныне

Магометане

167 360

227 850

Католики

82 000

231 984

Греки

38 102

78 312

Армяне

9 164

18 480

Всего

296 626

556 626

Другой пример:

Лет за сорок, когда Бозокская Область была управляема фамилией Чапан-Оглу, она платила ежегодно 200 000 пиастров подати, кроме того 60 000 мер (кило) пшеницы 3 в виде десятины. Мюд пшеницы (заключающий в себе 16 константинопольских кило) стоит ныне в Бозокской Области 150 пиастров; полагая каждый мюд в 200 пиастров, то [163] есть высшую по тогдашнему курсу ценность, 60 000 кило составили бы в настоящее время около 700 000 пиастров, а с денежными налогами все количество дохода, получаемого Чапан-Оглами с Бозока, простерлось бы до 900 000 пиастров. Надобно при этом заметить, что область сия наслаждалась тогда совершенным спокойствием в безопасностию, как единогласно свидетельствуют многие современники, с которыми я неоднократно беседовал.

В настоящее время, различные виды податей и налогов, вносимых Бозоком в государственное казначейство, представляют следующую цифру:

Сальгина

1 706 000 пиастров

Десятины

600 000 пиастров

Харача

50 000 пиастров

Всего

3 365 000 пиастров

Если справедливо, что точная оценка фактов, искаженных невежеством, пристрастием или предразсудками, есть задача, с большим трудом удобоприменяемая к Европе, где открыты все возможные источники сведений, то она, по истине, становится наукою, достоянием весьма немногих избранников, когда дело коснется Востока, где, кажется, все сговорилось, чтобы скрыть истину от глаз наблюдателя. На Востоке истина может быть исторгнута из таинственности, ее окружающей, только при таких условиях, которые почти никогда не бывают соединены в большей части путешественников. Первое место между сими условиями занимает знание языка и продолжительное пребывание в той стране, которую мы намерены изучить. После этого понятно, [164] как мало доверенности можно иметь к большинству сочинений о Востоке, столь часто появляющихся, и почему государства, как например Турция, по-видимому хорошо известные, судя по числу издаваемых о них книг, все еше остаются странами неведомыми для того, кто хочет заменить ни на чем не основанные теории положительными фактами, почерпнутыми из достоверного источника, не довольствуясь одними слухами и неточными показаниями, которые собираются и представляются публике с такою же быстротою, с какой они рассеваются и падают перед могуществом фактов и красноречием цифр.


Комментарии

1. Автор этой любопытной статьи, Петр Александрович Чихачев, занимающий в европейской литературе почетное место по своим ученым путешествиям в северной Африке и восточной Сибири, дозволил Редакции украсить страницы Военного Журнала помещением предлагаемого здесь извлечения из ненапечатанного еще им описания своего путешествия в 1846, 47 и 48 годах по Малой Азии, за что она вменяет себе долгом изявить ему живейшую свою признательность.

2. Батман = 18 3/4 русского фунта.

3. Кило — сыпучая мера в Константинополе, равен 1,265 русскому четверику, или 34 кило равны 43 четверикам.

Текст воспроизведен по изданию: Военно-статистические сведения о турецкой империи // Военный журнал, № 1. 1850

© текст - ??. 1850
© сетевая версия - Тhietmar. 2018

© OCR - Андреев-Попович И. 2018
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Военный журнал. 1850