-

Еще в «Военном Обозрении», помещенном в № 6 «Военного Сборника», мы упоминали о сообщении русского министра иностранных дел представителям пяти держав, заключивших парижский трактат, касательно положения христиан в Турции. Теперь, когда предупреждения русского кабинета подтвердились печальными событиями на востоке, скажем об этом несколько подробнее.

Русское правительство, сочувствуя несчастному положению восточных христиан, в виду событий, совершающихся на западе, считало себя вправе, по единоверию и единоплеменности, принять в них участие и напомнить Европе о положении дел на востоке, желая, чтобы и к несчастным восточным христианам были применены те начала, которые признаны всеми за справедливые и законные. Объяснившись с турецким посланником относительно нынешнего положения дел в Турции и об опасности, угрожавшей этой империи, русский министр, вслед затем, снесся об этом предмете с Французским кабинетом. После этого, в начале мая месяца, он пригласил к себе представителей великих европейских держав в С.-Петербурге и изложил им настоящее положение христиан на востоке, согласно донесениям русских дипломатических агентов, и, в заключение, объявил, что Россия не ищет исключительного вмешательства в дела на востоке, но приглашает великие державы принять какие либо меры для облегчения участи христианского населения Турции. Французский посланник в С.-Петербурге, герцог де-Монтебелло, в присутствен всех собравшихся, составил три предложения, с тем, чтобы они были доведены до сведения правительств первостепенных держав. Предложения эти состояли в следующем: 1) настоящее положение христианских подданных Турции сделалось нестерпимым и возбуждает опасения; 2) вследствие этого необходимо произвести следствие в упоминаемых областях, образовав комиссии, в составе которых, вместе с турецкими властями, должны находиться консулы христианских держав, находящиеся в означенных местах, и 3) на основании донесений этих комиссий и вследствие убеждения в недействительности гаттигаюмана относительно обеспечения спокойствия и безопасности христиан, принять новые меры для новой организации и системы управления в этих провинциях. Французское [521] правительство приняло это предложение с полным сочувствием. Французский министр иностранных дел, г. Тувенель, сам был посланником в Константинополе и весьма хорошо знает все злоупотребления, царствующие в Турции, и всю неурядицу, которою отличается оттоманское правительство. Он полагает, что возможно указать на средства, которые бы обеспечили благоденствие подданных султана и сообщили бы самому турецкому правительству больше силы и прочности; но, вместе с тем, он объявил, что предложенное следствие должно быть произведено с большою осторожностию и с возможным уважением к власти султана, чтобы не поколебать ее и не нарушать уважение его подданных. Англия, основываясь на донесениях своих агентов, объявила, что не находит положении христиан нестерпимым и что сомневается, чтобы злоупотребления и притеснении приняли невыносимый характер, и что вообще Турки и христиане одинаково страдают от недостатков государственного устройства Турции и ее управления. На составлeние особой комиссии для точного наследования положения христиан английское правительство изъявило полное свое согласие, но лишь с строгим соблюдением условий, предложенных г. Тувенелем. Что же касается до какого либо изменения в устройстве провинций, Англия полагает, что, на основании постановлений парижского трактата 1856 года, на это согласиться невозможно. Англия напоминает статью трактата, обеспечивающую целость Турецкой империи; далее статью (8-ю), в которой сказано, что если между высокой Портой и одной из держав, подписавших трактат, возникнут несогласия, которые могли бы угрожать разрывом, то эта держава не может прибегнуть к оружию, не постаравшись предварительно, при содействии других держав, добиться полюбовной сделки, и, наконец, статью 9-ю, в которой сказано, что державы не должны допускать вмешательства иностранной державы в сношения между султаном и его подданными или во внутреннее управление империи. Австрийское правительство отвечало, что имеет цель поддерживать независимость и целость Турции и, в то же время, посредством своего влияния и влияния других европейских держав, добиться прекращении жалоб, которые могли бы вызвать сопротивление или восстание. Ответ Пруссии несколько разнился от этого, при чем она объявила, что, находясь в отдаленном положении [522] относительно Турции и не имея в ней ни агентов, ни консулов, она нуждается в собраниях более обстоятельных сведений о положении христиан. Вообще, в первое время, весть о сообщении русского министра иностранных дел, князя Горчакова, произвела смутное волнение в Европе; разнеслись слухи о сосредоточении русских войск на р. Пруте, о новом чрезвычайном посольстве и о тесном сближении между Франциею и Россией, по поводу восточного вопроса. Князь Горчаков, для успокоения умов и устранения ложных толков, обнародовал циркулярную депешу, от 20 мая, разосланную к представителям России при иностранных державах. В депеше этой объяснено, почему Россия сочла необходимым поднять, в настоящее время, голос в пользу восточных христиан, положение которых еще более ухудшилось, ибо реформы, обещанные турецким правительством, до сох пор остаются без исполнения.

«Страсти и ненависть — говорит циркуляр — не только не утихли, но еще более озлобились; дела насилия, страдание народонаселения и наконец события, совершающаяся на западе Европы и отозвавшиеся на целом востоке ободрением и надеждой, довершили действие причин, возбуждающих там волнение. Очевидно, что подобное положение дел не может продлиться без опасности для Оттоманской империи и общего мира. В этом убеждении, тщетно старавшись, с одной стороны, разъяснить турецкому правительству важность этого положения дела, последовательным сообщением ему всех получаемых нами сведений о злоупотреблениях местных властей, истощив, с другой стороны, перед христианскими народонаселениями все средства убеждения, какими могли мы располагать, чтобы внушить им терпение, мы искренно и прямодушно открылись кабинетам великих европейских держав. Мы изложили им дело так, как оно явствуете из донесений наших агентов, неизбежность кризиса, наше убеждение, что отдельные представления, бесплодные обещания и паллиетивы не будут уже достаточны для его предотвращения, и наконец необходимость соглашения великих держав между собою и с Портою, чтобы совокупно найдти средства для прекращения такого опасного положения дел.» Следовательно, русское правительство предложило немедленно произвести местное исследование для удостоверения в действительности сообщаемых фактов и [523] желало сообщения великих держав между собою и Портою, с целью побудить ее к принятию мер, необходимых для действительного и прочного улучшения в отношении к христианским подданным. «Содействие Европы — говорит циркуляр — может быть только полезно для Порты, как для разъяснения ее взглядов, так и для укрепления ее действий. Тут не может быть и речи о нарушении ее прав, ни о том, чтобы поставить ее в какие либо затруднения, которые, напротив, мы желаем предотвратить. Соглашение, которого мы желаем, между европейскими и турецким правительством должно послужить для христиан доказательством, что на их участь обращено внимание и что улучшение ее составляет предмет серьезных забот. В то же время, оно должно послужить для Порты верным залогом касательно доброжелательных намерений держав, поставивших сохранение Оттоманской империи в число существенных условий европейского равновесия.» Кроме того, в циркуляре обращено внимание на значение, которое подобное соглашение держав может иметь для всей Европы. «С своей стороны — говорить министр — Европа, уже наученная опытом, не может, по моему мнению, ни в чем, кроме этого нравственного действия, найдти обеспечения, требуемые первостепенным вопросом, с которым неразрывно связано ее спокойствие и в котором интересы человечества соединяются с интересами политическими. Наш Августейший Государь никогда не скрывал живого сочувствия, внушаемого ему интересами первого рода. Его Величество не хочет принять на свою совесть упрек в молчании, при виде таких страданий, между тем, как столько голосов возвышались в других местах, при обстоятельствах, гораздо менее вынудительных.» Следовательно, русское правительство искренно желает, чтобы те интересы человечества, которые признаны и провозглашены в Европе, были также признаны и для обитателей ее восточных стран. Оно находит, что и эти пароды имеют право желать свободы веры и совести, желать твердого закона и правосудия, хорошей администрации, обеспечения от насилий и злоупотреблений.

Вслед за дипломатическою конференциею в С.-Петербурге, турецкое правительство протестовало против иностранного вмешательства в ее внутренние дела. Но, во всяком случае, султан, принимая в соображение представления [524] первостепенных держав, решился сам произвести исследование касательно тех злоупотреблений, каким подвергаются христиане. Для этой цели назначены три турецкие сановника, посланные в различные части Турции: министр торговли Этем-паша отправился в Боснию и Сербию, член совета и бывали министр Измаил-паша — в Болгарию, а великий визирь, которому поручено, вместе с тем, наблюдать за произведением следствия — в Румилию. Великий визирь Кипризли-Паша получил повеление совершить чрезвычайную поездку в Румилию, при особом императорском гатти, в котором сказано, что султан желает, чтобы стремления его и заботливость о благоденствии, безопасности и благосостоянии всех подданных вообще были вполне поддерживаемы всюду и чтобы лица, отклоняющаяся от постановлений султана и злоупотребляющие власть свою, были строго наказываемы и что султан посылает своего великого визиря, в уверенности в его способностях и опытности, в Румилию, для исследования положения подданных его величества. Сообщают, что великий визирь, встретив весьма много беспорядков и злоупотреблений, отставил большое число чиновников от службы. Но меры эти, по нашему мнение, едва ли действительны. Здесь необходимы коренные преобразования в администрации.

Любопытно, чем кончится возбужденный восточный вопрос. Неужели одними только письменными документами и различными обещаниями, без действительного улучшения быта восточных христиан? Если события в Сицилии привлекают к себе внимание и сочувствие Европы, то неужели печальное положение восточных христиан не заслуживает участия и строгого внимания? Английский министр Джон Россель, внимая донесениям своих агентов о Турции, хотя и находит положение христиан не таким грустным, каким оно представлено в ноте русского министра иностранных дел, но сам же сказал: «что правительство турецкое едва ли лучше неаполитанского».

Между тем, в то время, как русский министр иностранных дел заявил перед Европою необходимость войдти в положение восточных христиан и когда некоторый из европейских держав так недоверчиво приняли это сообщение, события на дальном востоке не замедлили подтвердить все это [525] самыми печальными фактами. Мы говорим о кровопролитной борьбе, вспыхнувшей в Сирии между Друзами и Маронитами.

Друзы, язычники, населяют западный склон Ливанских гор и почти весь Анти-Ливан, от Бейрута до Сура и от Средиземного моря до Дамаска. Число их населения простирается до 160,000 душ. Они могут выставить от 15,000 до 20,000 вооруженных воинов. Марониты, христиане, встречаются во всех частях Ливана, от южной оконечности его до окрестностей Сафеда, к скверу — до Алеппо, к югу — до Назарета. Друзы собственно не есть магометане: их религия находится в связи с сектой измаэлитов. Часть Друзов, к которой принадлежат эмиры и шейхи, составляет особый класс посвященных, заведующих религиозными делами народа. Друзы хотя и считаются подданными Турции, но сохранили до сих пор независимость, начало которой они относят к крестовым походам, хотя, впрочем, в разное время, независимость их и подвергалась опасности, в особенности в позднейшие времена. Со времени завоевания Сирии египетским вице-королем, Магометом-Али, Друзы были приведены в полную покорность, но вскоре восстали против египетской тирании и снова были подчинены, во время похода Ибрагима-Паши, в 1831 году. С тех пор Друзы не могли приобрести полной независимости, причиною чему — беспрерывные раздоры между ними и Маронитами. Пользуясь этими раздорами, Порта старалась подчинить себе вполне обитателей Сирии. Марониты же с давнего времени присоединились к римской церкви, но сохранили особое духовное устройство, признают некоторых святых, в числе которых, не признанного римскою церковью, святого Мази-Марона. Главным их духовным лицом считается патриарх антиохийский, который имеет местопребывание в Канобинском монастыре, построенном на Ливанской горе еще при Феодосие Великом. Патриарху подчинено несколько епископов, а сам он, чрез известный период времени, отдает отчет папе о положении маронитской церкви. Друзы и Марониты, по причине религиозного различия, большею частию находились между собою в недружелюбных отношениях. Но бывали случаи, когда они соединенными усилиями отстаивали свою независимость. Порта, хорошо понимая силу, заключающуюся в союзе Друзов и Маронитов, всегда старалась [526] поселить между ними вражду. В последнее время, обоими племенами управляли особые турецкие каймаканы, или правители, которые, действуя в видах и в духе турецкого правительства, в то же время, всегда оказывали особенное покровительство Друзам, как ближайшим к себе единоверцам. Магометанский фанатизм не раз был и здесь причиною волнений кровопролитий. В недавнее время, события в Сирии снова обнаружили всю силу фанатизма и, вместе с тем, систематическое недоброжелательство должностных лиц Турции против христиан и бессилиe турецкого правительства.

Еще в прошлом году, произошла в одном из ливанских селений ссора между Друзом и Маронитом, кончившаяся вторжением Друзов в несколько христианских селений и их разграблением. Местное правительство не обратило на это никакого внимания. Друзы, пользуясь послаблением, начали грабить и убивать христиан; те, выведенные из терпения, прибегли к возмезднию, вследствие чего вспыхнула ожесточенная борьба. Вмешательство европейских консулов послужило вовсе не в пользу христиан и не прекратило кровопролитий, потому что Друзы, пользуясь беззащитным положением христиан, которые, но убеждению консулов, прекратили враждебным действия, снова напали на христиан и с большею жестокостью разграбили до 10 маронитских селений. Ожесточенная борьба снова вспыхнула. Друзы, пользуясь своим численным превосходством, производят беспрерывные нападения на Маронитов; Марониты, защищая свои дома и семейства, не щадят своих врагов. Турецкое правительство сквозь пальцы смотрело на сирийские беспорядки. Наконец, благодаря вмешательству европейских держав, Порта принуждена была обратить внимание на сирийские события. В Сирию посланы турецкие войска. Военные суда европейских держав, крейсировавшие в Средиземном море, приблизились к сирийским берегам; у Бейрута было сосредоточено несколько военных судов, в том числе русский паровой фрегат (Паровой фрегат «Илья-Муромец», с 53 пушками, с экипажем в 486 человек, в числе которых 18 офицеров) и несколько французских и английских. Кроме того, по получении известий об этих событиях, Франция и Англия решились послать [527] экспедиционные отряды войск в Сирию. В особенности горячо взялась за это Франция, которая и до того времени выказала, более всех держав, сочувствие к сообщениям русского кабинета. Судя по газетным известиям, Франция намерена послать к берегам Сирии эскадру с значительным десантом. Между тем, волнения продолжаются с прежнею силою и распространились даже на Европейскую Турцию, где спокойствию и безопасности христиан угрожает возбужденный вмешательством Европы фанатизм закоренелых магометан.

Текст воспроизведен по изданию: Военное обозрение // Военный сборник, № 8. 1860