-

177. Записки о нынешнем состоянии Русского Пантелеймонова монастыря на Св. Горе Афонской. Изд. слепца Ширяева, в пользу означенного монастыря. М. 1850. Стр. 58 в 8 д. л.

Описанием Русского монастыря наш почтенный Святогорец исполняет долг перед многочисленными читателями своих «Писем», где недоставало этого описания. Обитель, о которой говорит он, близка сердцу Русскому; поэтому не лишним будет войдти в некоторые подробности о ней.

По преданию, монастырь Св. Пантелеймона (называемый ныне Русским) обязан своим основанием благочестию Великих Князей Русских Владимира и Ярослава. В настоящее время остались от него одни развалины; новый же монастырь воздвигнут в начале этого столетия, усердием Молдавского Господаря Князя Скарлата Каллимаха. Впрочем, с половины минувшего века до 1835 года, пока Россия не приняла участия в судьбах его, Пантелеймонов монастырь, особенно во время смут в Молдавии, терпел бедственную участь, и братия его едва могли существовать. С появлением на Св. Горе (в 1835 г.) блаженной памяти иеромонаха Аникиты (Князя Шихматова-Ширинского), братство Русского монастыря начало дышать свободнее; а с 1839 г., по вступлении в него О. Павла, положение его еще более улучшилось, и тогда же был заложен собственно Русский храм, во имя Св. Митрофания Воронежского, который, при посредстве пособий собранных в России, и благодаря усердию Петербургского купца Комарова (подвизающегося ныне на Афоне), был совершенно окончен через семь лет. — Вообще состояние монастыря улучшается по мере увеличения в нем числа Русского братства (коего теперь считается до 50 челов.), и в настоящее время, кроме некоторых поправок и уплаты значительных старых долгов, он уже не имеет особенно важных нужд.

Церквей в Русском монастыре десять, из которых четыре принадлежат Русскому братству, и, за исключением кладбища, также до десяти насчитывается их вне [49] монастыря, при отшельнических кельях. К нему же принадлежит и Богородичный скит (древле монастырь Панагия Ксилургу). — Главный Греческий собор посвящен имени Св. великомученика Пантелеймона, которого честная глава (присланная, в XIV веке, Сербским Царем Стефаном Душаном Сильным) составляет бесценное сокровище обители ¹. Кроме главы Св. Пантелеймона, в Русском монастыре находятся части мощей многих других святых. — В утвари монастырской мало вещей особенно замечательных. Впрочем, для Русского приятно знать, что лучшим украшением Митрофаниева храма служат драгоценные сосуды и Евангелие; присланные от Великого Князя Константина Николаевича, в память его посещения Русского монастыря в 1845 г. Для Русского также отрадно слышать здесь наш колокольный звон, чего нет нигде в другом месте, не только на Св. Горе, но и на всем Востоке. Колокола в обитель пожертвованы нашими соотечественниками. Библиотека Русского монастыря очень скудна. Замечательны в ней до сорока царских грамот, в числе которых четыре грамоты Русских Царей и одна Патриарха Иова.

Братство Русского монастыря, простирающееся до 200 чел., разноплеменно: есть здесь Греки и Болгаре, Сербы и Молдаване, Русские и один окрестившийся Еврей..— В настоящее время, когда в пределах России, на Крымском полуострове, возникает пустынножительство по уставу горы Афонской, вероятно, для всех будет любопытно прочесть следующие подробности о жизни иноков Русского монастыря.

«Что касается до молитвенных занятий и чиноположений, соблюдаемых в Русском монастыре, — в них есть нечто особенное, и преимущественно отличаются они своею продолжительностию. В глубокую полночь несколькими ударами в колокол братия восставляются здесь на келейное правило, [50] заключающееся в 1200 поясных п сотне земных поклонов, из коих последние оставляются в дни праздничные, субботние и полиелейные. Нет в братстве человека, который бы не был обязан исполнять келейное правило, с тою только разностию, что правило вообще монашеское короче схимнического. В час по полуночи ударяют на утреню, впрочем только в зимнее время, а летом она начинается в 11 часов, т. е. за час до полуночи; по короткости ночей, тогда и келейное правило переносится на послеобеденное время, от которого уделяются два часа и для отдыха.

«После утрени, до литургии, братия покоятся час, а иногда и менее, так что до восхода солнечного, кроме праздников, почти всегда кончается литургия, в подражание первым векам христианства, когда, по причине гонений на христиан, она обыкновенно совершилась ночью. По литургии братия расходятся до обеда на послушания, на которых трудятся все, без изъятия иеромонахов и под наблюдением эконома....

«Вечерня бывает здесь в обыкновенное время, а повечерие отдельно от нее, после ужина, и всегда по закате солнца, кроме св. четыредесятницы, когда чтутся великие повечерия. На повечерии Русскими соблюдается обыкновение, после последней эктетии (о благочестивейшем Государе и проч.), прикладываться к животворящему кресту, нарочно на этот раз полагаемому на налой. В стройном порядке братия по-парно подходят к налою, и, после двух поясных исклонений, лобызая крест Христов, доверяют себя на сон грядущий его божественной силе; а потом, покланяясь предстоящим, отходят на свои места.

«После повечерия никто уже не в праве не только что-либо съесть, но даже напиться воды. Если же у кого откроется слишком мучительная жажда, особенно в летние жары, то кто пожелает удовлетворить ей, обязан или положить в простое время сто, а в великий пост пятьсот поясных поклонов с молитвою Иисусовою, или вновь вычитать повечерие. Равным образом строго воспрещается братии, после повечерия, разговаривать, а тем более сходиться в кельи без крайней на то нужды и без благословения настоятеля или духовника.

«По уставу Св. Горы, на дни воскресные и праздничные всегда совершается бдение, начинающееся с закатом солнца, а в зимнее время часом или двумя позже; оно продолжается иногда десять, одиннадцать и двенадцать, но никак не менее осьми или девяти часов. А на память Св. великомученика Пантелеймона в Русском монастыре оно длится в до четырнадцати; [51] с водосвятием же и литургиею, не отдельными от него, вся служба тогда, в непрерывном порядке, простирается до семнадцати часов....

«Немощи братства и слабости исправляются неодинаково. Особенно важных, разумеется, не бывает, а не важные, как напр. утрата или повреждение какой-либо монастырской вещи неизбежны. Но и виновный в подобной неосторожности не остается без вразумления: он полагает поклоны во время братской трапезы, а по окончании ее, лежа ниц у дверей, просит прощения у выходящей братии. Вины важные остаются тайною для всех, кроме игумена и духовника. Но известен ли проступок или нет, во всяком случае, братия, проходя из трапезы мимо умоляющего о прощении, с чувством кротости и любви, говорят ему вполголоса: «Бог да простит!».

«Трапеза поставляется для братии дважды на день, кроме понедельника, среды, пятка и св. четыредесятницы, когда кушают однажды, без масла и без лозного вина. Пред утреннею трапезою постоянно поется Греками параклис, т. е. молебен Богоматери. Утренняя трапеза бывает в десять часов, а вечерняя пред закатом солнца; в постные дни она поставляется во втором часу, кроме великого поста, когда вкушают пищу около трех часов за полдень, а иногда и позже. Кушанье состоит, исключая великие праздники, из бобов и гороха, или из трав и других произведений здешней, природы; употребляют также маслины, стручковый перец в уксусе, лук и чеснок, а судя по времени, сыр и сельди. Идут в пищу и некоторые из морских черепокожных, каковы октоподы, т. е. осьминогие, иди морские пауки, ёжики и пинны или большия раковины.

«К числу строгих положений монастыря можно присовокупить здесь и то еще, что братство его обязано вкушать пищу непременно на общей трапезе; а потому держать что-либо съестное или кушать не в свое время, и притом без благословения настоятеля, считается важным иноческим грехом. В непременную также поставляется обязанность трапезарю, повару и читающему жития святых или поучения в течение трапезы, по окончании ее, падать каждый раз ниц при двери и просить прощения у выходящей братии, если кому чем-нибудь не угодили или забылись в точности исполнения своих обязанностей.

«В рассуждении келейного поведения, в Русском монастыре строго следуют отеческим законоположениям. Оставаться вне кельи, и тем более за монастырем, без особенной нужды и благословения настоятеля, совершенно не позволяется, равным образом и собираться по кельям для бесед или угощений. В [52] предупреждение слабостей подобного рода, воспрещено держать по кельям что-либо без ведома и позволения игумена или духовника....

«Принять или подать милостину никто из иночествующих Р. М. не может без позволения настоятельского. Цель такого воспрещения та, чтобы приучить молодых подвижников к отсечению собственного своеволия, даже в действиях совершенно бескорыстных и благонамеренных....

«Вечером, по совершении всего церковного правила, не дозволяется здесь зажигать по кельям огня, разве только некоторым, и то по уважительным причинам: как-то иеромонахом, в очередь их священнослужения, и проч. Для простого же братства светильник в кельи признается излишним, от того, что главное и необходимое, что требуется от инока в отношении к Богу, совершает он вместе с другими в церкви. По истолкованию святогорских старцев, келья, образуя собою гроб, должна быть, как гроб, темна и служить для инока тихим напоминанием смерти и местом отдыха после дневных трудов монастырского послушения.

«Заниматься беседами, особенно праздными и предосудительными, а чем более оскорблять словами честь ближнего и заводить ссоры, строго воспрещено. Если же кто дозволит себе нечто подобное, такавый к вечеру обязан непременно очистить свою совесть исповедию и испросить прощение у обиженного, а иначе будет наказан или поклонами, или, что всего важнее, отлучением на время от причащения Св. Таин. К чести братства Русского монастыря должно заметить, что сварливость в нем не может иметь места: потому что все, кроме разве находящихся в отлучке, обязаны приобщаться Св. Таин каждую субботу, а более ревностные подвижники и несколько раз в неделю. К принятию Св. Таин приуготовляются постом и очищением совести, не только от явных слабостей, но и от тайных мыслей и пожеланий. Для этого собственно дверь духовнической кельи всегда отворена для братии, так что нет времени, когда бы не представлялось каждому полной свободы и возможности раскрывать перед духовником свою совесть. Обязанность и существенный долг духовника в отношении к братии быт доступным во всякое время, что и соблюдается здесь в изумительной точности. Случается даже, что более наблюдательные за движением мысли, при случайной встрече с духовником, где бы то ни было, исповедуют ему то, чем занят их ум и чем трогается их сердце, а недоверяющие памяти иногда и записывают черты внутренней своей жизни для лучшего раскрытия ее в последствии пред духовником. [53]

«Но если что, так всего строже в Р. монастыре, как общежительном, наблюдается нестяжательность, — эта отличительная черта совершенного иночества. Никто из братии не может удерживать при себе никакой собственности; каждый, при самом вступлении в число братства, обязывается объявить все, что у него имеется, и сложить к ногам игумена, подобно как христиане первенствующей Церкви свои стяжания полагали к ногам Апостолов (Деян. 4, 34,35). Сдавши таким образом с рук своих собственность, поступающий в братство тогда же получает от игумена все потребное для келейной жизни. Если же, чего впрочем не случается в настоящее время, кто-нибудь утаит при себе часть денег или каких бы то ни было вещей, и по смерти это откроется: такового хоронят не на братском кладбище, а где-нибудь на пустом месте, в знамение того, что он не достоин покоиться с братиею, как нарушитель общего для всех иноков правила о нестажательности. Впрочем настоятель, не отказывая в разрешении таким несчастным, старается помочь им и за гробом, Приношением Господу Богу бескровной за них жертвы....

«По истечении трех лет кости умерших на Св. Горе отрывают и складывают в общую усыпальницу. В день, когда исполнится трехлетий срок, собирается вся братия, и с настоятелем, дружно помолившись Господу о памяти за три года прежде почившего брата, приходят на могилу И отрывают его тело. По свойству костей опытные в жизни духовной познают загробную участь умершего; а иногда и знаменательно свидетельствуется о достоинстве души его или благоуханием, от костей исходящим, или самым даже цветом их. Но если найдут, по истечении трех лет, тело в нетлении, отличном от общепринятого Восточною нашею Церковию благодатного нетления, — то зарывают его снова, и вся братия возобновляют молитвы о душе умершего; молитвенный вопль любви братской и болезнь о участи его преклоняют на милость правосудного Бога. По совершении канона поминального, который назначается настоятелем, вторично отрывают тело, и, если услышаны молитвы, находят оное испепелившимся.

«Не смотря на то, что Русский монастырь только что начинает оправляться и отягощен долгами странноприимство и подаяние милостыни составляют трогательную черту его законоположений. Оставаясь на Св. Горе исключительными пристанищем для Русских поклонников, монастырь не требует от них ничего за их в нем долгое иногда пребывание и содержание, приемля, впрочем, с признательностию всякое [54] доброхотное пожертвование. Для всякого странника отворена дверь Р. монастыря, готова пища, виноградное вино и сладкий покой на архондариках (гостиных). В гостиннице вас не спросят — кто вы и зачем; обязанность гостинника только оказывать услуги христианского страннолюбия приходящим, а знать о чине и роде их — это право игумена и привратника. При выходе пришельцев из монастыря, в напутствие дается им хлеб, а иногда и вино, по их требованию. Для бедных же и нищих привратник нарочно берет у игумена денег и раздает им, предварительно стараясь точнее узнать нужды каждого из них».

Отношения Русского монастыря к прочим обителям Афона автор сравнивает с отношениями скромного пришельца на земли чуждой к важному туземцу. Впрочем, в последнее время, благодаря влиянию Русских поклонников, Афонский протат (собрание властей, управляющих Св. Горою) стал более внимателен к нуждам и требованиям Русского монастыря.... «Может быть, заключает автор свое описание, настанет время, что этот монастырь в полной силе, достойной его Русского имени, иногда станет на Св. Горе в ряду с первыми ее обителями, и, как в счастливые для него XIII и XIV столетия, вновь усвоит себе давно утраченное название — sebastia labra Basilikh, честная Царская Лавра (как именовался он в грамотах того времени)».....

Комментарии

1. Припомним, что у Великого Князя Изяслава Мстислава (ум. 1154) на шлеме было изображение Св. Пантелеймона. М. П.

Текст воспроизведен по изданию: Записки о нынешнем состоянии Русского Пантелеймонова монастыря на Св. горе Афонской // Москвитянин, № 22. 1850