-

ПУТЕШЕСТВИЕ В ПАЛЕСТИНУ Г. ДЕ-СОЛЬСИ.

Гробница Царя Давида. — Мертвое море и его окрестности.

Из всех исторических исследований, самые любопытные и самые полезные суть, без сомнения, те, которые составляют результат наблюдении, сделанных на самом месте. Большая часть членов ученых обществ гораздо охотнее перелистывает, сидя в кабинете, опасные путешествия тружеников науки, или объясняет древние непонятные тексты, чем пускается лично на те же опасности, для обозрения самых мест и самых памятников. В этом случае есть однакоже и исключения, к числу которых мы должны с уважением отнести г-на де Сольси. Его путешествие в Палестину обратило на себя внимание и ученых, и духовных, и даже светских людей.

При самом первом шаге своем в Святую Землю, и даже в Иерусалим, — город, ежегодно посещаемый столькими богомольцами, г. де Сольси умел сделать открытия очень важные, и между прочим обогатил Луврский музеум памятником драгоценным как в области науки, так и в области искусства: это гробница из погребальницы Иудейских царей, и, по всем доказательствам и исследованиям автора «Путешествия в Палестину», академика, известного своею ученостью, открывается, что гробница эта заключала в себе прах Царя-Пророка Давида.

Близь Иерусалима, в 5 или 600 метрах от Дамасских ворот, по правую сторону Наплузской дороги, есть погребальная пещера, окруженная самым пустынным местоположением и известная с незапамятных времен под названием: Кобур-эль-Салатхин, Кобур-эль- Мелук, т. е. гробница царей. Эта погребальница иссечена в скале с искусством замечательным. Наружная архитектура ее, простая и величавая, как в главных линиях, так и в некоторых подробностях, приближается к стилю греческому; планом своим и внутренним расположением, она похожа на египетские катакомбы, — но в целом виден какой-то [2] особенный характер, не принадлежащий ни египетским, ни греческим зданиям: это-то и есть архитектура еврейская, составляющая смесь различных стилей, заимствованных там и сям.

Вход в этот склеп был украшен двумя колоннами, теперь уже обрушившимися, и двумя пилястрами, высеченными по бокам скалы. Богатая гирлянда из цветов, плодов и сосновых шишек, вьется по архитраву и потом спускается вниз, по боковым окраинам входа, окаймляя его как наличником. Фронтон, сохранившийся и до сих пор, состоит из длинного архитрава, по средине которого изображена виноградная кисть, — эмблема обетованной земли. По сторонам этой эмблемы расположены симметрически и попеременно, то корона, то цветок из пальмовых листьев; наконец триглифы, перемешанные с розетками. Архитрав венчается красивым карнизом, составленным из многосложных частей и возвышающихся до вершины скалы.

Наружная дверь в подземелье была устроена над глубокой пропастью, теперь засыпанной, но некогда защищавшей вход в последнее убежище царей Иудейских. Рукав подземелья, ведущий в самую внутренность склепа, отделялся от него массивной каменной дверью, которая отворялась снаружи посредством простого, хотя очень замысловатого механизма, но которую изнутри никак отворить было невозможно, чем как будто бы хотели еще больше вразумить каждого, что во внутренности этого жилища должны обитать только мертвые, которым обратного выхода нет. Этот рукав, или коридор, ведет в квадратную комнату, составляющую рода, сеней, потолок которых иссечен сводом. Здесь три двери, в три комнаты, уже собственно погребальные. В первой из них иссечено шесть могил, в углублении которых возвышаются небольшие площадки, назначенные для помещения на них гробниц. Направо искусно скрытое отверстие, ведет через несколько наклонный переход в другую комнату, низкую более прочих, но, повидимому, господствующую под всем памятником. Эта комната, иссеченная на манер египетской катакомбы, улиткообразным винтом, занимает в погребальнице царей иудейских почетное место, которое, как кажется, было приготовлено для Царя Давида.

В этой-то катакомбе стоить тот саркофаг, верхнюю часть которого, замечательную по своей превосходной работе, г. де Сольси перевез в Луврский музеум, после страшных затруднений, встреченных в ее приобретении им и товарищами его путешествия, г-м Делессертом и аббатом Мишоном. [3]

По крыше саркофага идут вдоль пять полос, резные украшения которых изображают попеременно, то виноградные листья и грозды, то ранеты, то дубовые листья и жолуди, то сосновые шишки и оливовые ветви. Все эти эмблематические украшения принадлежат, как мы видим, к царству растений, что совершенно согласно с законами Иудеев и с тем описанием, которое читаем мы в Библии об украшениях знаменитого храма Соломонова.

Крыша саркофага разломлена на две части, и хотя в ней нет куска, но длина ее и теперь простирается до двух метров. Камень, из которого она сделана, есть кремнистый известняк, чрезвычайно твердый, и следовательно представлявший много труда художнику, насекавшему на нем украшения; а между тем все они исполнены очень тонко и отчетливо. Это единственный, сохранившийся у нас, памятник еврейского ваяния, и единственный образец такой мелкой и тщательной отделки в большом размере. Благодаря г-ну де Сольси, мы имеем теперь понятие о состоянии еврейских изящных искусств и о стиле их во времена Давида.

В двух других катакомбах заключаются, в одной девять, в другой шесть гробниц. Из первой комнаты вход во внутреннюю залу, где должен быть погребен Иезекия, сын и преемник Ахаза, обративший Иудеев от идолопоклонства и победивший филистимлян. Все гробницы, уже скрытые и следовательно уже заключившие в себе чей-либо прах, соответствуют числу царей иудейских, которые, по указаниям Библии, погребены в этом фамильном кладбище. Там находятся, кроме праха Давида и Иезекии, прах Соломона, Ровоама, Авии, Асы, Иосафата, Ахазии, Амасии, Иофама, Осии, и наконец первосвященника Иоада. Все гробницы, еще только приготовленные для принятия смертных останков, соответствуют числу царей, которых судьба не допустила лечь на кладбище своих предков: некоторым из них суждено было умереть в пленении Вавилонском, другие, как на пример, Манассия и Амон, похоронены в частных гробницах. Что же касается до похитительницы престола, Афалии, то она, вероятно, не была положена между царями, род которых хотела истребить.

Таков этот любопытный памятник, с которым г. де-Сольси первый познакомил нас так подробно.

Открытия, сделанные ученым академиком, при путешествии его к Мертвому морю, не менее важны, и увенчаны самыми блестящими результатами. Все трудности и опасности, сопряженные с этим путешествием, отклоняли от него самых ревностных исследователей, а иные из них поплатились за свою [4] смелость жизнью. Г. де-Сольси, человек столько же предприимчивый, сколько и ученый, решился обозреть эти страшные берега, и, преодолев все препятствия и опасности, вполне, достиг своей цели. С помощию библейских текстов, арабских, преданий, и тщательного обозрения местности, ему удалось отъискать развалины городов Пентаполя, все сохранившиеся остатки которых срисованы им с знанием опытного археолога. С тем вместе, его исследования о Мертвом море, о долинах, его окружающих, о формациях его гор, о свойстве его вод и о течении Иордана — наполнены подробностями столько точными, подтверждены доказательствами столько ясными, и объяснены рисунками столько достоверными, что невозможно не убедиться как в фактической истине его открытии, так и в том, что они вполне принадлежат ему.

При первом взгляде на Мертвое море, к которому г. де-Сольси и его товарищи приблизились через долину Кедрскую, взор их был поражен картиной приятной и вовсе неожиданной. Прежде всего им представился настоящий лес розовых деревьев, в двадцать футов вышины, и целые стада уток и других птиц, летающих и плавающих по волнам проклятого озера. Потом, приближаясь больше к берегу, усыпанному кусками серы и горной смолы, они нашли небольшую мертвую рыбку, занесенную быстрым течением Иордана в Асфальтовое море, в водах которого не может жить ничто. Путешественники поверили и другой факт, относящийся к Мертвому морю, — почти невероятное понижение его уровня, в сравнении с уровнем Средиземного моря. Это понижение, измеренное г. де-Берту, посредством барометрических наблюдений, простирается слишком на 400 метров. Вода его, чрезвычайно чистая и прозрачная, очень солона и горька. Она напитана солями, которые, отделясь в ней одна от другой, кристаллизуются на дне и образуют на нем род коры.

Еще далее по берегам моря, леса розовых деревьев и кустарников, тамариндов и мимоза, становятся гуще, и в них раздаются голоса тысячи птиц. За тем опять следуют бесплодные, выжженные солнцем равнины, и, наконец, ряд каменистых холмов, по скатам которых путешественники должны были пробираться с большим трудом, и которых известковая формация очевидно доказывает, что они образовались от извержения волкана, уже погасшего, но кратер которого заметен еще и до сих пор. Достигнув Айн-джеди еще виднее сохранившего свое библейское название Енгадди, путешественники заметили, на берегу источника, осененного высокими деревьями, развалины большего города, и там [5] же увидели в первый раз плоды, дающие понятие об известном Содомском яблоке. Этот проклятый плод, рассыпающийся в прах при первом к нему прикосновении, приносится деревьями двух различных родов. Собственно так называемый Арабами Бортукан-эсдум (Содомский апельсин), ростет на дереве Asclepias procera. Когда этот плод достигает своей зрелости, то, при первом прикосновении к нему, раскрывается, и вся внутренность его, состоящая из семячек, похожих на самые мелкие перушки, разлетается как дым. Другое дерево принадлежит к породе пасленников или псинок, с прекрасными розовыми цветами. На нем родятся маленькие яблочки, наполненные самыми мелкими черными семячками, до такой степени, что когда разломишь плод, он весь рассыпается в виде пыли.

Из Айн-джеди, через степь, покрытую буграми пепла, нанесенного зимними ураганами, путешественники приехали в Массаду, — это последнее убежище Иудейской независимости. По дороге они видели много кратеров и длинный поток застывшей лавы. Отдых их был в Маиет-Эмбархеджи, где видны еще до сих пор остатки обширных развалин и небольшой римский кастеллум, очень хорошо сохранившийся и стоящий над самым живописным оврагом, который, своей роскошной зеленью и деревьями, осеняющими его, представляет восхитительный оазис в этой пустыне.

Продолжая свое путешествие, г. де-Сольси отьискал еще несколько кратеров и достиг наконец подошвы Соляной горы, называемой Арабами — Джебель-Мелхег или Джебсл-эсдум. На самом откосе Соляной скалы видны еще развалины обширного города, которые называются туземцами Хербет-Эсдум. Далее, на другом боку той же Соляной горы, с северо-восточной стороны ее находятся развалины Зоара или библейского Сегора. «Одно только морское извержение», говорит ученый путешественник, «могло образовать эту соляную гору, в три мили длины, в одну ширины и слишком во сто метров вышины». Вместе с морским извержением видны тут и следы извержений волканических. Множество обломков, истертых веками, да кое-где основания стен древнейшей архитектуры, выказывающиеся из груды пепла и выгарков лавы — вот все, что осталось от городов разрушенных в прах гневом Божиим.

Предания о гибели Пентапольских городов сохраняются и до сих пор между жителями окрестностей Мертвого моря, называемого арабами Бахр-Лут, т. е. Лотово море. [6]

Путешествие по берегу Мертвого моря, на котором возвышается Соляная гора, чрезвычайно опасно, потому что весь грунт его состоит из песку и соли. Иногда, размытый дождем, грунт этот теряет всю упругость, расступается под ногами и образует зыбкую пропасть, из которой нет никакой возможности освободиться и в которой задыхаешься в несколько минут. На возвратном пути из этих мест, путешественники едва не сделались жертвами своих ревностных ученых розысканий.

К южной стороне Мертвого моря примыкает тинистая и бесплодная равнина Сабхах; семь речек, из которых одна немного менее Иордана, пересекают эту топкую равнину, другая сторона которой ограничивается великолепным розовым кустарником. За ним идет настоящий тропический лес, с своими пантерами и колибри. Наши путешественники проехали через другие развалины, это остатки то же Пентаполийского города Севоима, называемого арабами Хербет-Себаан. Оттуда они проникли в землю Моавитскую и там осмотрели развалины города, построенного из нетесанных кусков лавы, которых остатки раскиданы по всем источникам, орошающим долину. Дорога от развалин к развалинам почти везде довольно широка и окаймлена тоже огромными кусками лавы. В развалинах одного города им удалось отъискать несколько капителей с завитками — чистый тип Ионического устройства, и прекрасный барельеф из лавы, изображающий моавитского царя, бросающего копье: прекрасный остаток особого рода искусства, доведенного уже до большего совершенства, но теперь вовсе неизвестного. На северной стороне они посетили Шибач, пустынную развалину, прилепившуюся, как ласточкино гнездо, к остроконечной скале, господствующей над равниной, которая сохранила без всякого изменения имя царя Васанского, победителя Моавитян. Эта долина возделывается с большим тщанием ее жителями, и самый грунт ее чрезвычайно плодороден.

Между Шабаном и Раббой, г. де-Сольси и его товарищи осмотрели развалины некогда великолепного храма, посвященного солнцу и относящегося к эпохе римского владычества. Он был воздвигнут на развалинах храма моавитского, построенного из кусков лавы. Развалины Раббы, греческого и римского Ареополиса, очень обширны, очень замечательны и каждый камень их показывает следы страшного землетрясения.

Наконец наши путешественники были и в Эль-Караке, т. е. в Крак де Монреаль крестовых походов, во время которых он составлял передовой пост христиан от Каменистой Аравии. Тут-то встретились им все страшные препятствия и опасности, [7] ожидающие путешественника на этом пути, описания которых мы пропускаем, и о которых наши читатели, не бывшие сами в Аравии, ни в каком случае не могут составить себе точного и ясного понятия.

Подаваясь далее к северу, г. де-Сольси обозрел многие места, известные нам из Библии, и в числе их Адама, имя и гибель которого твердо сохраняются в памяти Арабов. Потом Казр-Хаджлах, монастырь, разрушенный во времена Крестовых походов, на стенах которого видна еще живопись XIII столетия. На северной оконечности Мертвого моря путешественники заметили небольшую насыпь, образовавшуюся из камней и мусора, и называемую арабами Реджом-Лут, т. е. Лотов Курган.

Здесь оканчивается это замечательное путешествие, все важные результаты которого скоро будут изданы в свет.

Из всех выводов и заключений, сделанных г-м де-Сольси, самый любопытный состоит в том, что библейские тексты о гибели пяти обширных городов, обреченных небесной казни за преступления их жителей, снова подтверждаются фактами, до сих пор еще очевидными.

Текст воспроизведен по изданию: Путешествие в Палестине г. де-Сольси // Москвитянин, № 10. 1853