-

БОЛГАРСКИЕ ИЗВЕСТИЯ.

Предлагаем известия из Болгарской газеты, издающейся в Константинополе, под названием: Цареградский Вестник.

Адрианополь, 2-го апреля, 1856 года.

Наконец пойман известный разбойник Мумджогло, который столько лет опустошал страну. Разбойник этот до такой степени был дерзок, что нередко позволял себе, в виду самой преследующей его полиции, входить в город, навещать там свое семейство и преспокойно опять выходить по дорогам и селам грабить и убивать. В 1848 году, во время Рустен-паши он был пойман точно таким же образом, но не долго оставался в руках полиции: по необыкновенной своей ловкости и хитрости, он успел бежать, С тех пор он наводит ужас на страну своими разбоями, жестокостями и убийствами. Правда, иногда он требовал и не слишком больших сумм денег у тех, которые попадались ему в руки; но за то иногда он убивал многих и за самую незначительную сумму.

______________________________

Варна, 4-го апреля. Здесь все еще производится следствие, каким образом было совершено убийство Болгарской девицы. Слышно, еще к большему сожалению христиан, что та высокая особа, для которой принесена в жертву эта девица, останется без наказания. Дороги через Балканы сделались в настоящее время весьма опасными для путешественников, вследствие появления в этих горах многочисленной шайки разбойников. Кроме других разбоев и убийств, совершаемых ими ежедневно в разных пунктах по горам, они совершили недавно с двумя Евреями [81] следующую сделку: последние, проезжая Балканы, на пути из Адрианополя в Шумлю, попались первым в руки. Но, так как у Евреев денег оказалось очень мало, то разбойники нашли за лучшее, одного из них утащить с собою в горы, а другого отпустить, с условием доставить им в назначенный день и час 20,000 пиастров (около 1000 р. сер.) и не говорить об этом никому. В случае замедления или неисполнения этого условия, они угрожали смертию, оставшегося в их руках Еврея. Деньги доставлены в условленное время и Еврей отпущен с строгим приказанием, не говорить об этом происшествии никому. Обращались они с ним не по разбойничьему: кормили его не хуже себя; на второй день развязали ему руки; не подвергали его никаким пыткам для выведания чего-нибудь. Все это, весьма напоминает нам известного Яни-катаржи, разбойника, бывшего, несколько лет сряду, страшилищем для всех жителей Смирнской губернии в малой Азии.

______________________________

Ески-Загра, 4-го апреля. Мы все еще страдаем от разбоев. На прошлой неделе, человек десять отправлялось из Ески-Загры в город Тернов. На дороге, разбойники напали на них, но встретили, со стороны Болгар, отчаянное сопротивление. Лошади под седлами были перебиты, но всадники не потеряли присутствии духа; отступали, отстреливаясь, до ближайшей деревни; там только заметили, что некоторые из них были легко ранены. Когда донесли об этом местной полиции, то она отказалась преследовать разбойников, на том основании, что эти последние появились не в их округе. Вчера, приехал в город поселянин из Хрищени и обратился к начальству с жалобою на одного Турка, который вздумал, ни с того ни с сего, поколотить поселянина до того, что от побоев остались следы по всему телу. Судья Турок потребовал свидетелей из Турок-же. Их нельзя было иметь, потому что это происходило в чисто-болгарской деревне где, кроме проезжающих, нет других Турок. Основываясь на хатихумаюне, поселянин представил девять свидетелей из христиан, но судья их не признал, и отпустил виновного.

______________________________

Копривщица, 27-го марта. На этой неделе, купец Иоаким Федоров, отправляясь, вместе с другими Болгарами в Филипополь был захвачен разбойниками. Товарищи старались выручить его, но разбойники преодолели: У Иоакима было до 8000 пиастр. [82]

______________________________

Жеравна, 13-го апреля. 17 марта, разбойники отобрав у пастуха деревни Брадеца все находящееся у него съестное и несколько монет, зарезали несчастного. Они отогнали из стада около десяти коров. — 26, убили они одного Болгарина из Котела. 27, убили Дженда из Жеравны. 28, убит другой Болгарин, на пути из Жеравны в Сливен, у которого было около 20,000 пиастров. Из всего этого, вы можете себе представить, каково теперь наше положение.

______________________________

Пишут из Бухареста от 19 августа. На днях прибыли в наш город купцы из Болгарии, из города Тернова, которые доставили нам следующая известия:

Жители Болгарии, основываясь на Хатихумаюне, изданном Султаном за несколько месяцев перед сим в пользу христиан, права коих, по смыслу султанского указа должны были сделаться одинаковыми с правами всех народов населяющих Турцию, стал делать попытку кое-где применять к делу дарованные им права: так напр. в некоторых городах Болгаре стали бить в доску по церквам, имея в виду в скором времени, употребить все усилия, чтобы достать и колоколов, и повесив их при церквах, производить колокольный звон. Но, увы! Турки услышав это биение в доску, до такой степени возмутились, что открыто уже стали коситься на Болгар и угрожали им всеобщим истреблением, если они осмелятся и вперед бить в доску, и этим так нагло оскорблять их мечети и весь правоверный мусульманский мир. Местные начальства вместо того, чтобы принять меры к обузданию дикого фанатизма Турок, обратились к Болгарам только с приказанием снять доски, и видимо потворствовали все более и более волнующимся Туркам, как бы поощряя их на действия еще более дерзкие против несчастных Болгар. Последние, так несказанно обрадованы были возможностью совершать богослужение свободно, теперь еще тяжелее и болезненнее было им отказаться от этой душевной отрады, которую они чувствовали при благовестных звуках. Они вздумали-было ссылаться на Хатихумаюн и на добрую волю Султана, по начальство отвечало им. что все это так, но настроение умов у Турок теперь таково, что оно не ручается за безопасность и жизнь Болгар, если они добровольно не откажутся от этих прихотей. [83] Этого мало: вместо того, чтобы сколько-нибудь участь Христиан была облегчена, по смыслу Хатихумаюна, напротив она становится невыносимее прежнего: Беспрестанно производятся убийства, разбои и грабежи не только по дорогам, но все эти преступления совершаются среди белого дня и в самых городах, и что всего хуже, виновники остаются безнаказанными. Местные Начальства или вовсе не обращают внимания, или если обращают, то всегда с решительною целью Турок оправдать во что бы то ни стало, а вину свалить опять на Болгар же. На днях Начальство потребовало от одного только округа Терновского 7000 человек. 5000 повозок и 10,000 волов для того, чтобы отправить их в Добруджу, где Болгаре эти должны заняться постройкой домов и устройством сел для перебежчиков Крымских Татар, не получая за свои труды никакой платы ни от правительства, ни от Татар. Меры эти возбудили всеобщее негодование не потому только, что они сами по себе обременительны для Болгар в материяльном отношении, но еще и потому важнейшему для Болгар обстоятельству, что их заставляют работать для людей изменивших Славянскому и Православному Царю, и умноживших собою число открытых гонителей христианства. Турецкое Правительство, после долгих колебаний, решилось наконец набирать войско и из Христиан, в следствие чего и положено было на первый случай набрать 16,000 человек. Но неизвестно по чему оно вдруг уклонилось от этой меры, и, под предлогом какого то весьма двусмысленного снисхождения к Христианам, оно добровольно отказалось от набора натурой, и потребовало заменить его деньгами, а именно по 5000 пиастров с души (за 16000 человек 80,000,000 пиастров). Взимание этой суммы, огромнейшей относительно состояния жителей, совершается самым жестоким и бесчеловечным образом: т. напр. бедных заставляют продавать самонужнейшие для домашнего их хозяйства вещи, и т. д. Народ, обремененный такими тяжкими непомерными и чрезвычайными налогами, становившимися еще невыносимее от дурного способа взимания, производимого развращенными и корыстолюбивыми чиновниками, измученный и доведенный до крайности, решился наконец обратиться с жалобами к самому Султану, прося его правосудия. Но к крайнему сожалению, не имея возможности довести свои справедливые жалобы до сведения Султана, они решились во чтобы то ни стало обнаружить свои страдания следующим образом:

С разных местечек и сел собралось около 100 человек [84] вооруженных в одну дружину и появились они около местечка Габрова, где открыто провозглашали, что они восстают не против Султана, а против его недостойных чиновников и, что единственная цель их движения состоит только в том, чтобы хоть этим отчаянным средством, довести свои жалобы до Султана и просить его правосудия, просить добросовестного исполнения всего того, что заключается в недавно-изданном им хатихумаюне относительно облегчения участи Христиан. Они нисколько не станут сопротивляться воле Султана, если он прикажет им поступать в военную службу, но только с тем условием, чтобы отдавать в рекруты натурой, а не выкупом, и поступающее из Болгар в военную службу образовали бы собою отдельные отряды, не мешаясь с другими и имея при болгарских отрядах священников и начальников из своих же. Городничий Габрова, узнав об этом, немедленно приказал находившимся там полицейским чиновникам идти и преследовать непокорных. Они встретились с ним под горой недалеко от означенного местечка. Восставшим предложено было сложить оружие и сдаться; ибо в противном случае на них будут стрелять. Они отвечали, что сложить оружие они не намерены, но и стрелять также не станут; ибо их цель не пролитие человеческой крови, а сильное желание этим, по видимому, только не законным, поступком, служить живым и гласным протестом против вопиющих несправедливостей местных начальств, оставляющих Султанский Хатихумаюн без всякого внимания, и еще бесчеловечнее против прежнего продолжающих угнетать Болгар. И что хотя они всячески будут стараться избегать столкновения с кем бы то не было, возможного дойти до кровопролития, однако ж, если другие станут стрелять на них, то в таком случае они также принуждены будут защищаться тем же. После такого ответа полицейские предложили им явиться в местечко, чтобы переговорить обо всем этом с Высшим Начальством, Долго Болгаре не соглашались, зная вероломство Турок, но наконец решено было отправить туда только 14 человеке с уполномочием переговорить о деле, за которое они взялись. Когда они подошли уже к самому местечку, то попавшиеся навстречу им Болгаре успели предупредить их, что городничий уже отдал приказание связать их без всякого суда и расправы, как Государственных преступников и отправить куда следует. Поэтому они остановились вне местечка и предложили полицейским: не угодно ли будет им здесь объясниться взаимно? Вместо ответа, [85] раздались выстрелы, и двое из Болгар пали убитыми, двое попались в руки, а остальные отстреливаясь удалились опять в горы. Двух же пойманных Турки отправили в Тернов к Паше, которому на вопрос о причине их восстания они отвечали как выше сказано. Но вместо того, чтобы произвести следствие этого дела, Паша, а за ним и Митрополит Терновский (родом грек) подписали составленный заранее обвинительный над ними акт, объявив их прямо Государственными преступниками, не допуская их сказать хоть одно слово в оправдание себя. Вот каким образом наш «добрый пастырь душу свою полагает за овцы»! т. е. на оборот: верный своей фонариотской адской системе, грек и след. ревностный гонитель всего славянского, он душевно был рад случаю втоптать в грязь бедняков Болгар, оклеветать, преувеличить, чтобы этим показаться перед Турками как он усердно печется об их интересах, и след. как необходимо для Порты, чтобы Высшее Духовенство у Болгар было всегда из Греков, а не из Болгар, которые в подобных случаях были бы весьма опасными для Турок... Впрочем оставим пока Греков-фонариотов с их злоупотреблениями: ибо это отвлекло бы нас слишком далеко.

Жители Габрова обратились к Видинскому Паше (от коего зависит Терновский Паша) с прошением, в котором излагают это происшествие так как оно произошло, и жалуются на произвол своего местного начальства. Но судя по всему, едва ли дождутся и от него чего нибудь хорошего!

Из всего этого вы видите теперь, что не смотря на добрую волю Султана, не смотря на его благодетельные указы, Фанатизм Турок и ненависть их к христианам едва ли не усиливается все более и более. Исполнение Хатихумаюна не возможно при таких физически и нравственно развращенных исполнителях. Пусть теперь пресловутые европейские филантропы и цивилизаторы обратят внимание на то, что терпят несчастные Христиане от разореных Турок и пусть, положа руку на сердце, скажут: стоило ли проливать столько христианской крови для защиты этих непримиримых врагов для христианства и не исправимых извергов для человечества! [86]

______________________________

…«Одесса, 1856, Ноября 20. Извините, что я так долго не писал вам; я был в Турции, в Рущуке, по делу о наших Болгарах, возвратившихся на родину. Дело это, начатое нами с Июня месяца, едва окончилось 11-го Октября. Слава Богу, что все кончилось благополучно. Мы возвратили 770 семейств, в числе 4030 душ обоего пола, с находящимся при них около 30,000 голов разного рода скота. Можете представить себе, сколько было хлопот при удовлетворении всех нужд!.. Но благодаря Правительство за его попечения об нас, все совершилось как нельзя лучше. Кончили дело хорошо не только в России, но даже и в Турции, где у Генерал Губернатора Добруджи, Саид-Паши, успели исходатайствовать для возвратившихся Болгар льгот на 5 лет, в чем он письменно уверил нас чрез Прусского консула в Рущуке. Но, что всего замечательнее — Турки встретили возвратившихся с видимым участием, и поспешили, и начальство и народ, и с своей стороны роздать денежное пособие и муку, стараясь всячески облегчать и успокоить их.

...«Наше Болгарское общество в Одессе устраивается. Оно будет таково, каким желали его видеть, когда оно учреждалось... Обо всем напишу вам подробнее в следующей раз, ибо теперь «некогда: спешу отправиться к телу покойного Фельдмаршала Князя Воронцова, где я назначен сего дня дежурным...

...Других известий из Болгарии пока не получал.

Текст воспроизведен по изданию: Болгарские известия // Москвитянин, № 9. 1856