-

ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ О МАЛОЙ АЗИИ: БРУССА.

Цитадель Бруссы образует, сама по себе, небольшой особый городок, окруженный огромными, отчасти развалившимися, стенами и башнями, на которых местами видны барельефные украшения и надписи. Здесь живут исключительно одни Турки, старинные семейства Янычар и их приверженцев, все эти люди вообще страшные фанатики. Во время моих частых прогулок вокруг достопримечательных, поросших плюшем, крепостных стен, жители, узнавая во мне иностранца, встречали меня очень неприязненно; особенно дети всегда приветствовали ругательствами и каменьями. Я утешался, припоминая Турецкую пословицу:

«Женщины, дети и глупцы не могут оскорбить того, кто достоин называться человеком».

На северовосточной оконечности цитадели, в том месте, где находится самый крутой спуск в равнину, стоит замок в собственном смысл. Не далеко отсюда расположены гробницы основателя Османской Монархии Османа и сына его Оркана, покорителя Бруссы. Гробницы эти [647] воздвигнуты на развалинах древнего Греческого собора, от которого осталось теперь несколько орнаментов, колонн, порталов, крест с воздвигнутым над ним полумесяцем, немного мозаиков и достопримечательные фрески, изображающие святых. Не с первого разу удалось мне найти эти фрески; с большим трудом я взлез на высокую стену близ шелкопрядильни, устроенной в одном из переходов древнего Греческого собора, и только оттуда хорошо мог осмотреть эти изображения, на которых краски и до сих пор отчасти еще порядочно сохранились. Желательно бы было иметь подробное археологическое описание и верные снимки с живописных изображений Брусского собора, также как с небольшой древней Греческой церкви, в Константинополе, поблизости так называемого Велисариева дворца. Церковь эта, ныне превращенная в мечеть, и потому почти недоступная Христианам, украшена превосходными мозаиками и фресками. Османово и Орканово семейства покоятся в особых мавзолеях со многими гробами. Рядом с ними лежит Сулейман, первый Османский Паша, перенесший оружие Могаммеда из Азии в Европу (Галлиполи). Над гробом Оркана красуется огромная белая чалма, сделанная из прекрасной Персидской шали; пол кругом устлан драгоценными Персидскими коврами. Некоторые другие гробы покрыты кисейными, шитыми золотом, покровами; на стенах написаны стихи из Корана. В особой нише лежит и самый Коран. В более скромных гробницах покоятся, похищенная Османом для Оркана прекрасная Греческая Принцесса Нилуфар (Цветок из породы Лотоса, одпоименный с рекою, протекающее по долине, между Олимпом и Аргафониосом), супруга Оркана, мать Сулеймана и Мурада; далее супруга Османа, прозванная луною красоты.

Некогда в замке Бруссы было много колонн, орнаментов и барельефов. Последние ценные памятники древности увез, за несколько лет, какой-то Английский путешественник; и так мы принуждены были довольствоваться живописным видом развалин и зрелищем чудесных окрестностей. Отсюда лучше всего можно было видеть простиравшийся у ног наших на далекое расстояние город, с ханами, мечетями, минаретами, базарами, домами и садами. Влево от нас тянулся [648] Греческий квартал, вправо — Жидовский. Армяне, гораздо ближе всех других подходящие к Туркам, живут и здесь, как почти везде на Востоке, вместе с Мусульманами. На краю города начинается обширная, плодоносная, богатая лесом, равнина, которая хотя и погружена теперь в мертвенное усыпление, однако напоминает еще о прежнем блеске Ионии, некогда столь счастливой.

Сердце мое исполнилось горестью, когда я подумал, к чему первоначально была предназначена Малая Азия, которой положение выгоднее всех других стран на земле: она простирается между двух морей, между материками Европы и Африки, окружена множеством цветущих островов и глубоких, безопасных заливов; покрыта высокими горами, богатыми лесом и металлами; изрезана плодоносными равнинами, орошена большим количеством рек, наслаждается прекраснейшим, самым здоровым климатом, украшена роскошною, до чрезвычайности разнообразною растительностью, и была некогда рассадником благороднейшей цивилизации. Грусть моя еще более усилилась, когда я вспомнил, чем стала теперь прекрасная страна, когда перебрал мысленно Историю этого края, где попеременно могущественнейшие народы взаимно проливали кровь свою, где совершились величайшие исторические события. Сюда, в счастливую Ионию, могли бы Германские государи отсылать своих трудолюбивых, но бедных, потому что излишних, подданных, обеспечив трактатами жизнь и собственность этих переселенцев. Нет сомнения, что подобный план нашел бы всеобщее одобрение у людей, умеющих читать в будущности, и был бы гораздо полезнее всех меркантильных планов поселения на островах Тихого Океана и в пустынных лесах Америки.

Выходя из юго-восточных ворот цитадели, с удовольствием вступаешь на зеленеющие передовые уступы Олимпа. Здесь причудливые скалы, глубокие овраги, красивые киоски, расположенные под стройными платанами и кипарисами, великолепные луга, орошенные светлыми ручьями, приглашают к прогулке и успокоению. Эго прелестное местечко, если не ошибаюсь, называется Бунарбаши. Самый чистый, светловодный ручеек, вытекающий из скалы, проведен, посредством канала, во внутренность цитадели. Прохладная тень густолиственных платанов, ласковые хозяева кофейных домов, самый [649] освежительный воздух, сказочник, одаренный особенным красноречием, все это содействует к тому, чтобы делать Бунарбаши любимым сборным местом жителей Бруссы. Каждый день я находил здесь множество Турок, которые, с трубкою во рту, молча, посиживали на коврах; часто они бывают и в сопровождении детей своих, мальчиков, которые с величайшим вниманием слушают сказки тысячи одной ночи. Странно, что Турки без малейшего беспокойства допускают детей внимать таким чувственным, часто непристойным рассказам, и участвовать в подобных забавах; еще страннее, что они не запрещают им присутствовать при некоторых театральных представлениях и кукольных комедиях, которые, по Европейским понятиям, составляют верх непристойности.

На скате горы, над источником, о котором мы говорили, и в самом живописном местоположении, находятся Абд-эль-Мурад и Саид-Нессир, куда правоверные ходят на богомолье. С этих мест, лежащих на высотах, представляются великолепнейшие виды. Заметно по всему, что жители Востока вообще больше умеют чувствовать и оценят красоты природы, нежели Итальянцы. Какое множество прекрасных видов открылось бы в Италии, если б только известны были точки, откуда лучше на них смотреть. В прекраснейших местах Абруцц, гор Матезе и обеих Калабрий, иностранец вынужден сам отыскивать такие точки, если не помогут ему Капуцины и Францисканцы, которые обыкновению строят монастыри свои на высотах, откуда вид всегда превосходный. В Турции последняя деревня умеет пользоваться местоположением и красотами природы; так могла ли не воспользоваться ими столица Малой Азии, лежащая в прекраснейшей части полуострова! Право, я пришел бы в затруднение, если б мне пришлось описывать все особенности чудесных видов, представляемых окрестностями Бруссы.

Рядом с Бунарбаши, в тени дерев, находится монастырь дервишей, которые и здесь, как в Константинополе и Скутари, сопровождают свое дикое и неприятное пение самыми диковинными кривляньями. Каждый иностранец может видеть это зрелище без всяких затруднений. Отсюда идет одна из главных дорог, ведущих на Олимп. Несколько далее, к юго-западу, извивается тропинка, ведущая в Греческий квартал; она проходить утесами мимо романической пещеры, [650] которою, в последнее время, к общему ужасу мусульманского народонаселения, деятельный и промышленный торговец Фолькейзен обратил без церемоний в винный магазин. Хорошо, если бы усилия его увенчались успехом и если б ему удалось возвратить Брусским винам их древнюю знаменитость. Некогда здешний виноград был пересажен в счастливую Кампанию, и сок его одушевлял Римских героев и поэтов.

Текст воспроизведен по изданию: Путевые записки о Малой Азии: Брусса // Москвитянин, № 2. 1843