Курды.

Без малого сто лет тому назад Курды занимали страну, которая находясь между озерами Ормия и Ваном, ограничивается на западе Тигром, на севере и востоке Тавром. Теперь уже 50 лет они живут на берегах сих двух озер и распространяют свои набеги до горы Арарата и до истоков реки Евфрата. Их города — крепости; их домы — башни, снабженные бойницами. В таком виде по крайней мере представляются два города, которые одни только и заслуживают сие почетное [456] имя — Бидлис и Серт Бидлис, на северной границе Курдистана, построен в виде амфитеатра на покатости оврагов, изрытых вдоль крутой горы, на вершине которой находится цитадель. Домы города, лежащие отдельно друг от друга под прикрытием насыпей, примыкающих к оврагам, образуют столько же замков. У подошвы горы и в углублениях оной хлебопашество доставляет жителям необходимые жизненные припасы. Трудность и опасность сношений лишает их помощи внешней торговли. На юге, в пятидесяти милях от Бидлиса, лежит город Серт — древний Тиграноцерте, получивший название от Тиграна, который сделал его столицею своего Государства. Ныне он ничто иное как лежащее на хребте горы местечко, каждый дом которого, на подобие замка, окружен валом и рвом. На юге один только Дциуламерн заслуживает название города, также как и Эрбилль, древняя Арбела, прославившаяся поражением Дария: все остальное жалкие деревушки.

Курды, кажется, суть потомки орд, которые победил и рассеял Ксенофонт во время знаменитого отступления 10,000 Греков, и которые он называет Кардуками. Их вожди имеют некоторое сходство с начальниками Кланов в древней Шотландии; подобно коршунам, уединившись зимою во [457] внутренности гор своих, они обдумывают там свои набеги и, когда настанет время, вторгаются в соседственные долы и равнины.

Курды исповедают веру Мусульманскую и принадлежат к секте Омара. Одежда их одинакового покроя с Турецкою, хотя более легкая; она со стоит из широких шаровар, шитого камзола с короткими рукавами и высокой шапки из красного сукна, обвитой толковою шалью с пестрыми полосками. Шапка сия, подобно Испанской сетые, оканчивается шелковыми кистями, которые висят над плечами. Также как Турки и они бреют себе голову. Молодые люди носят усы, и старики только имеют право отращать бороду.

Курды в мужестве не уступают воинственным племенам Арабов: столь же хорошие наездники как Мамелюки, они с равным искусством владеют саблею и копьем. Когда снег сошел с земли, они кидаются на лошадей и с быстротою Самуна покрывают равнину. Всякая орда в средоточии своих набегов назначает сборное место; там они раскидывают палатки и ждут своих товарищей. Места, предпочтительно избираемые ими, суть луга, прилегающие к ручьям; их палатки, из грубой шерстяной материи, очень низки, каждая из них обнесена тростниковым плетнем, в окружности которого расставлены [458] пожитки и добыча. Другие, более отдаленные ограды из тростника, скрывают стада рогатого скота, коз и баранов, которые они или отняли у других, или для продажи пригнали с собою из гор. С давнего времени плодородие пастбищ в этих странах побудило Курдов, не оставляя впрочем бродячей своей жизни, обратить внимание на утучнение сих животных, в чрезвычайном множестве доставляемых на потребление в Константинополь. Всякое стадо, туда посылаемое, состоит более нежели из тысячи животных, находящихся под ведением пастухов, которые, по возможности, избегают больших дорог и от этого не прежде как по прошествии двенадцати, а иногда даже и восемнадцати месяцев, прибывают на место своего назначения. Курдские лагери, подобно лагерям прочих Мусульман, имеют свои гаремы; женщины одеваются почти также как Армянки. Посреди каждой палатки вырыто углубление, которое служит вместе и печью и кухнею; лошади, почти всегда оседланные, стоя у дверей, доказывают, что хозяева их, по первому данному знаку, готовы собрать все свои пожитки и отправиться в дальнейший путь.

Гостеприимство кочующих народов сделалось пословицею; жители востока получили его в наследство от самых древних времен. Замечено даже, что народы, имеющие наибольшую наклонность [459] к разбоям, суть самые гостеприимные, или по крайней мере желают такими казаться. К ним-то принадлежат и Курды; и когда какой нибудь знатный чужеземец проезжает через их селения, то они выходят на встречу к нему и приводят его к старшине своего племени. Там все окружают незнакомца, берут под свою защиту его пожитки и лошадей; жены приготовляют ему обед, состоящий из ячменных пирогов, испеченных в золе, молочных кушаний и меда. Его не осыпают вопросами, но высокопарными словами описывают ему, как осчастливлены хозяева его приездом. С участием слушают рассказы путешественника, или его толмача, и если с ним случилось что либо неприятное, то тщательно собираются все частные обстоятельства приключения, дабы, пользуясь ими, поэт племени в честь новоприезжего гостя мог импровизировать романс. Музыка Кудров проста и уныла; все достоинство ее заключается в мелодии, монотонные звуки которой певец обязан как можно более разнообразить изменением голоса.

Часто гостеприимство сих орд служит только западнею: воюя с Персами, или с равными себе кочующими племенами, они грабят всякого путешественника, дабы самим отнять добычу, которая в противном случае досталась бы врагам их. [460]

Южный Курдистан произращает пшеницу, ячмень, рис, кунжут, халопчатую бумагу (Krautbaumwolle) и табак, а персиковый и шелковичные деревья доставляют превосходные плоды. Там собирают также мед, довольно нежную манну и особенно чернильные орешки хорошего качества, которые через Смирну и Александретту посылаются в Европу. Произведения исключительно свойственные северному Курдистану суть: пшеница, рожь, полба, а из минераллов опермент (желтый мышьяк), сера и квасцы. Курды питают какую-то предпочтительную любовь к окрестностям Вана и Ормии и к пленительным берегам сих двух озер. Климат здесь умерен и приятен; небо почти всегда безоблачно и ясно. Страна сия изобилует пшеницею и рожью; даже на невозделанных полях растет множество померанцевых и лимонных дерев. Город Ван окружен красивыми беседками и садами, которые осеняют роскошные деревья и орошают обильные воды, теряющиеся в озере того же имени. Его необозримый водоем служит торговою связью между Мугом и Бидлисом; караваны, проходящие из Мекки в Западной части Персии через Багдад, Моссул (древнюю Ниневию) и Диарбекир, тянутся вдоль по берегам его. Рыболовство, производимое в сем озере, ежегодно приносит жителям более 50,000 пиастров; оно [461] ограничивается одним временем года, началом весны, и одним родом рыб, которые весьма походят на сордели, однако величиною превосходят их и называются таринами. В остальные времена вода сия рыба как бы исчезает. Воды озера Ормиа, лежащего в 60 милях они Вана, содержат в себе много соли. Горы нарочитой высоты опоясывают его с юга и севера; однако не смотря на то, что три самые важные города: Ормиа, Сельмас и Марагха находятся не далеко от берегов его, жители пренебрегают выгодами судоходства. Марсальские острова, рассеянные по его поверхности, не возделаны и не населены. Берега сего озера, изобилующие рисом, хлебом и отличным табаком, хотя и принадлежат собственно к Персидской Армении, однако по праву войны находятся во владении Курдов. Там они находят то, что наиболее привлекает их: богатые пастбища, защищаемые многочисленными оврагами.

Не одни Мусульманские Курды соделывают эту страну опасною; есть другие орды, с которыми гораздо опаснее встретиться. К сим последним принадлежат Уэгиды.

Другое менее жестокое племя — Авгаров. Набеги его простираются вдоль по озеру Ормии до Селмаса и Карса.

Авгарец вечно в походе; не признает [462] никакого властелина кроме своего военачальника, никакого отечества кроме палатки, дающей ему приют. Платя дань Персидскому Шаху он, под сим условием пользуется совершенною независимостию и если в военное время присоединяется к войскам Персидским, то не по какой другой причине, как в надежде на грабительство.