Франция

Франция.

Немедленно по отбытии Ибрагима из Мореи, Французы взяли Наварин без всякого сопротивления; также вступили они в Корон, Модон и Патрас, коих гарнизоны, состоящие из Албанцев и Египтян, терпели, как сказывают, большой недостаток в съестных припасах.

- Одни утверждают, что в заседании Совета решено послать в Морею вторую експедицию из 12000 человек; а другие, напротив того, что находящиеся там войска скоро возвратятся во Францию. Так писано было в разных журналах. Но в полученном из главной квартиры письме сказано, что распоряжения, сделанные главноначальствующим Генералом и [69] военными Интендантами, предвещают Французскому войску долговременное пребывание в Морее, что никто во всем войске не верит, якобы Кабинет имел намерение очистить полуостров до восстановления мира между Россиею и Турциею, и прежде нежели Диван согласится совершенно на условия Лондонского трактата.

- На прибывшем в Марсель корабле привезено известие, что 10-го Октября(н.ст.) 5 кораблей отплыли из Коронской гавани с Турками. В Морее формируется Греческое войско, из 4000 человек пехоты, двух ескандронов конницы и шести рот артиллерии.

- Отправленные в Египет для обмена пленных коммиссары доносят из Александрии, что дела идут успешно: 180 человек Греческих пленников, оставшихся непроданными, отправлены уже в Морею. В течение Октября надеялись освободить еще до 400-сот несчастливцев.

Турция.

Лагерь Рамись-Чифлисский, в коем находится ныне Султан, защищает Константинополь с северной стороры, а Сераскир Мегмед Хозрев-Паша занимает позицию столицы со стороны южной. - Султан не редко сам распоряжает маневрами.

- Объявление о блокаде Дарданель произвело сильное впечатление в Пере, где [71] опасаются, чтобы оная не подействовала на умы народа в Константинополе. Возникшее на Кандии возмущение также сильно тревожит Турков. Тамошние происшествия описываются в ужасных выражениях.

Краткие выписки, известия и замечания.

О Короне и Модоне, занятых теперь .Французским войском, пишут следующее: "Корон или древний город Корони, и Модон, постаринному Мевони, находились на пределах Мессении, восточной и западной. В отдаленной древности Корон назывался Аепия, бывшая, как иные думают, одним из тех седми городов, которые Агамемнон обещал отдать Ахиллесу, если бы сей воитель захотел с ним примириться. Достовернее то, что по возвращении Мессенин в отечество, город сей основан Епимелидом при пособии Тивян, и название дано ему от того, что основатель был родом из Коронеи, что в Виотии. О Короне упоминает Павзаний, Греческий писатель; говорит об его храмах, о пристани, и замечает, что жители получают воду из родника, находящегося в 20-ти стадиях от города. Северная часть Мессинского залива стала потому называться [72] Коронскою. Город сей и в позднейшее время, именно в средние веки, был яблоком раздора для всех тех, которые хотели господствовать в Мореи. Нынешняя крепость на северной части тамошней горы лежит ближе к полудню, нежели древняя; предместие Ворохи находится там же, где было и прежнее, а селение Теталиди занимает самую средину развалин древнего Корона. Крепость невелика, и могла бы быть доступна со стороны западной. Хотя на стенах ее в 1820 году поставлено 60 пушек; однакож она долго не держалась бы. Пристань ее совершенно открыта. В 1820 году город вмещал в себя 800 Турков и 700 Греков. К округе его принадлежит 76 селений с 3250 Греков. - Модон в древности известен был под различными названиями; но употребительнейшие имена его суть Педата и Мефони. Венециане по близости от него над морем, против острова Сапиенцы, построили укрепленный зaмок; самой же город, окруженный прекрасными садами, соединяется с ним посредством деревянного моста на столбах каменных. В 1770-ом году Князь Долгорукий подступал под крепость, и он овладел бы ею, когда бы не был обманут Греками, которые в числе 6000 человек от него отделились. Порт Модонский называется Мандраки; якорное место в нем ненадежно. [73]

От Модона до Наварина считается две мили с половиною морем, а сухим путем две ровно.

- Вот что пишут о нынешних Греках люди, которые видели из вблизи и наблюдали их нравы. Издавна привыкли неуважать Греков, почитая их до того выродившимися, что они будто бы уже вовсе недостойны называться сынами древней Еллады. Обращавшись в продолжение многих лет с ними, я получил об них другое мнение. Их нравственный характер, точно также как и язык их ( хотя впрочем испорченный небольшим количеством новых барбаризмов), в сущности остался таким, каким был и древних Греков. От того при всяком удобном случае в них открывались та же промышленность, та же деятельность, тот же гений, та же любовь к словесности, те же дарования, та же неустрашимость. Если видели их иногда склонными к легкомыслию, непостоянству, личной зависти, жестокости, лукавству, наконец ко всем порокам прародительским; за то уже видели равным образом, что Греки не менее одушевляются любовию к отечеству и свободе, как и предки их, что они отличаются тем же мужеством, ратуя против Турков, с каким древние Греки некогда встречали Персов. Я поступил бы несправедливо, еслиб не воздал хвалы достойной их [74] домашним добродетелям: никогда не видал я людей, более приветливых к иностранцам и в то же самое время питающих столь нежные чувства к своему собственному семейству. В Греках мы должны признать своих учителей в науках и в искусствах; от них заимствовали мы все то, чтo дает оным цену и достоинство. На их языке дошло до нас Евангелие; в их городах первоначально были проповедуемы и наблюдаемы его правила святые. Когда Исламизм временно восторжествовал в Европе; никакие ожидания благ, никакие опасения бедствий не могли преклонить Греков к отпадению от Христианства, и в продолжение четырех веков они хранили священный огонь в самом средоточии государства Турецкого. Подать руку помощи такому народу, сохранить остатки его от конечного истребления, наконец поставить его в положение независимости от всякого чуждого господства - вот прекрасная обязанность, принятая на себя великим нациями, и вот достохвальные события, которыми украсится История нашего времени!"

- Салик есть имя нынешнего Муфтия в Стамбуле. С сею высокою степенью в Турции соединяется право делать разные напоминания Султану. Предместник Салика несколько раз возмущал янычар. Салик бывал в Мекке не [75] один раз; там своими ушами слышал он голос Могаммеда, яко бы взывающего к нему таким образом: " Какой стыд и поношение Исламу! Нет уже веры, нет исповедания между сынами Аллы! Уже не дерзаю явиться пред Божиим престолом: все другие пророки насмехаются надо мною! Иди, напомни правоверным их обязанности, и будь светом Могаммеда!" Турки признают Салика за святого.

Текст воспроизведен по изданию: Политические и другие происшествия // Вестник Европы, Часть 163. № 21. 1828