Турция.

По известиям из Константинополя Султан снова издал повеление вооружиться вообще всем Мусульманам, большим и малым, и ето сделал будто бы единственно для удержания мятежных янычар, негодующих на многочисленность Азиатских войск, приходящих большими толпами из-за пролива. Впрочем Порта при затруднительных своих обстоятельствах продолжает советоваться с Английским Посланником Лордом Старнгфордом, которому Султан оказывает особенное уважение, и правительство всячески старается успокоить публику вразсуждении предстоящего разрыва.

- Получено подтвердительное известие, что Триполица, главный город Пелопонесский, сдался Грекам 27-го числа Сентября на капитуляцию. Победители нашли там, как сказывают, множество съестных припасов и аммуниции, также значительные суммы денег. Турецкий гарнизон отправлен в Азию. [151]

- Разнеслась молва, впрочем весьма правдободобная, что одна часть Турецкого флота при мысе Наварине в начале Октября совершенно разбита Греками, которые зажгли брандерами Турецкий фрегат и взяли двенадцать транспортеров. Прочие корабли ушли в гавань острова Замта весьма поврежденные.

- Говорят об одержанных Греками победах в Епире, Македонии и Фессалии; время покажет справедливость сих известий.

- Во всех заграничных ведомостях повторительно упоминается о неприятельских действиях Персии противу Высокой Порты. Один из сынов Шаха с 60,000 человек идет к Багдаду.

- Пребывание Турецких войск в Молдавии крайне обременительно для тамошних жителей, которые много страдают от непомерных требований и грабительств неукротимых гостей своих.

Краткие выписки, известия и замечания.

- Все теперь ненавидят Турков за их жестокости, все проклинают злых Мусульманов, и худо, очень худо было бы Визирям, Пашам и Улемам, еслиб слова порицателей имели силу над их бритыми головами. Но вот к Туркам подоспела неожиданная помощь! Одна французская дама, возвратившаяся из Константинополя, [154] напечатала свои Письма о Воспоре, в которых сия новая покровительница Оттоманов беспрестанно хвалит добродетели и любезность Турков. вообще трудно описать ее к любезным Туркам - так она сама их называет. Все нравится в них французской путешественнице. Читая разные подробности об упражнениях и забавах Султана Магмуда, об его великодушии и ласковости к прекрасному полу, вы забываетесь, и вам кажется, что речь идет о приключениях Людовика XIV с г-жею Лавальер, г-жею Монтеспан и так далее. Подробности о Султане и Дворе его бесспорно любопытны, особливо же при нынешних обстоятельствах, говорят Французские критики; но не в том дело: в Наше время смотрят не на блеск Дворов, не на их великолепие, а на существенные выгоды. Надежные батареи, уставленные хорошими пушками, а не красивые киоски, могут преградить вход в Дарданеллы. Сияющия золотом шлюпки с шелковыми балдахинами и занавесьми нисколько неиспугают морского капитана с острова Гидры или Ипсары. Султан, сколько можно более ласковый к прекрасному полу, самой чувствительный сердцем, с прекраснейшими в свете глазами [155] и руками (таким изображает Магмуда наша Француженка), не получит ни одного пиастра от Греческого сената, учрежденного в Морее. Наш век требует законодателей, мужей государственных, мудрым управлением способных предотвращать гибельные перевороты, или же с мечем в руке готовых устрашить своих неприятелей. Танцы не составляют теперь главного предмета в воспитании юного Принца. Министры, посланники не прибегают теперь к искусству ловко поклониться, ибо знают, что сим средством не льзя уже поправить дела или получить желаемый успех в своем предприятии. Охраняя выгоды каждого класса жителей, ограждаю безопасностию лица и собственность каждого гражданина, наблюдая за точным исполнением законов строгих, но справедливых - вот чем теперь Султаны и все правители могут отдалить от людей своих ужасные бедствия мятежей и междоусобий.