ВОСПОМИНАНИЯ И. Л. ВАРУН-СЕКРЕТА О СЛУЖБЕ В АРМИИ

1823–1860 гг.

I.

По вступлении моем на службу, в 1823 году, в Камчатский пехотный полк, квартировавший в Дубоссарах, Херсонской губернии, отправлен был я в юнкерскую школу ¹, бывшую при штабе 6-го корпуса, в Тирасполе; там оставался я недолго, потому что преподавание в ней наук было не выше тех предметов, которые проходил я, до поступления в службу, в Ольвиопольском уездном училище. В исходе 1824 г., я возвратился в полк, зачислен во 2-ю гренадерскую роту, которою командовал Ламбрович, родом серб, воспитанный в Дворянском полку, весьма серьезный по характеру и дельный по службе. Под его руководством началось мое фронтовое обучение, и не безуспешно: молодость легко переносила требования тогдашних учебных шагов, разных приемов; служба в то время в Камчатском полку, при таком образованном командире, каким был Н. Я. Репнинский, была и приятна, и завлекательна, но между тем требования ее как-то не согласовались с его характером, и потому новым командиром назначен был из учебного баталиона, бывшего при 2-й армии, А. Г. Лисецкий; при нем хозяйственная часть в полку, в мелочи которой не входил его предместник, подвинулась; фронтовая была и до него хороша, при отличном тогда составе, общества в [160] полку офицеров. При таком состоянии, Камчатский полк вместе с Охотским полком, которым командовал А. Н. Белогужев, считались между 1824–1828 годами, из лучших, по достоинству полков, во 2-й армии. В период этот служебная деятельность Камчатского полка не. имела особенностей, кроме передвижений с одних стоянок на другие, в югозападных губерниях и Бессарабии, лагерных занятиях, в содержании городских караулов и кордонной службе, по рекам Днестру и Пруту, во время чумной эпидемии в Турции — в 1826 и 1827 годах. Был только случай не совсем обыкновенный, состоявший в том, что, когда назначав был командиром корпуса генерал Рот и потребовал усилить деятельность фронтового обучения, низшее начальство слишком поусердствовало, и вызвало этим непомерные побеги; отозвалось оно в особенности во 2-м баталионе Камчатского полка, занимавшем караулы в крепости Хотине, из которой в самое короткое время ушло за реку Прут до пятидесяти человек, в том числе много старослуживых, чему впрочем поспособствовали русские староверы, проживавшие за Прутом, под названием некрасовцов; бежавшие скрылись безвозвратно.

Наступил 1828-й год.

Камчатский полк, квартируя зиму в Подольской губерния, получил неожиданно, в начале апреля месяца, распоряжение выступить в полном составе и следовать к городу Могилеву-на-Днестре; между тем цель такого внезапного похода не была всем в полку известна. Прибывши в Могилев, полк двинут безостановочно в Бессарабию и, пройдя большую ее часть, остановлен при реке Пруте, у селения Вадулуй-Исаки. Тут уже сделалось очевидным, по сбору на этом пункте равных родов войск в значительном числе, что поход назначен в Турцию.

На другой, после прихода, день, именно, 25-го апреля 1828 г. утром, отслужен был в полках напутственный молебен, и, после раннего обеда, началась переправа чрез реку Прут, в Молдавию, по двум понтонным мостам, наведенным в тот же день саперами. Переправа состоялась без всяких препятствий; неприятельских войск в Молдавии не было, кроме тех, которые находились в крепости Браилове, куда и направлены были полки 7-го корпуса для блокады. Перейдя границу, войска двинулись бодро, поощряемые примером старослуживых, знакомых с войною в 1810, 1812 и 1814 годах, наполнявших еще, хотя изредка, ряды войск, имевших медали тех войн, а некоторые и георгиевские кресты; все они отличались физическими силами и удалью, вроде, [161] например, унтер-офицера 2-й гренадерской роты Маслова, который, прослужив во фронте 25 лет и участвуя во всех войнах с 1810 по 1831 год, был до самой отставки первых парадным ординарцем в полку; георгиевский крест и много медалей украшали его грудь.

По вступлении в Молдавию, первый небольшой переход не утомил войска, но следующий за ним, в 40 верст, дал себя пехотным войскам весьма почувствовать от непривычки людей к тяжести походной с сухарным запасом, аммуницией и шанцовым инструментом ², который они должны были нести на себе по очереди; отсталые были преимущественно из молодых солдат; все они однакож, впродолжение ночлега, подошли к своим частям, а чрез недолгое время попривыкли к перенесению трудов военного времени.

Движение войск 6-го корпуса, под начальством генерала Рота, чрез Молдавию и Валахию, распоряжено было по двум направлениям: чрез город Бузео, к нижнему Дунаю, и к городу Бухаресту; частя, назначенные к нижнему Дунаю, расположились, на некоторое время, в деревнях по реке Яломице, на тесных квартирах, и потом двинуты для переправы чрез Дунай, вблизи крепости Гирсова, имея назначение обложить крепость Силистрию, а следовавшие к Бухаресту — для занятия итого города, для аванпостов по верхнему Дунаю, для наблюдения крепостей на правом берегу его, не обложенных блокадою.

Вскоре по занятии аванпостов по левому берегу Дуная получше было сведение, что турки Силистрийского гарнизона сделали покушение на местечко Калараш, где у них заготовлена была соль в большом количестве, которую не успели перевезти за Дунай, и что, ваш кавалерийский аванпост в Каралаше не был в состоянии отбить покушение турецкой пехотой партии, не имея соответственного оружия; вследствие этого послан был туда 2-й баталион Камчатского полка. По приходе баталиона, покушение повторялось; но кончилось для турок неудачно; они поплатились уроном и поторопились отплыть, лишь-только появились на лодках, по рукаву Дуная, протекающему у самого Калараша; в перестрелке с ними не было в баталионе никакой потери, потому что ружейный огонь застрельщиков производился из-за насыпей, возведенных по берегу дунайского рукава; отражение турок было-бы удачнее, если-бы партия их допущена была высадиться на берег, но [162] как это был первый боевой шаг, то и он не обошелся без торопливости, по новости деда.

Занятие Калараша баталионом продолжалось до времени обложения крепости Силистрии, после чего баталион двинут к Гирсовской переправе; там поступил на дунайскую флотилию, в десант, и совершил плавание к Силистрии для общей блокады, впродолжение которой, с июля по сентябрь, постоянно принимал участие трудами при бомбардировках с флота, под ответными выстрелами из крепости, с особым азартом производимыми. 1-й баталион Камчатского полка, находившийся в числе войск сухопутной блокады, участвовал в всех делах при вылазках турок, из коих самые значительные были 16-го августа, при занятии нашими войсками второй параллели осады, и сентября 1-го и 2-го, при нападении на левый фланг наш, довольно слабый, по количеству блокирующих войск, вылазкою из крепости и одновременно нападением с тыла отряда партии, появившейся со сторона крепости Шумлы для прорыва в Силистрию; атака турок отбита, но усилия, при отражении, не обошлись баталиону без чувствительной потери: в числе раненых в баталионе были три ротных командира и офицер, начальствовавший передовою стрелковою цепью ³. Еще был, во время блокады Силистрии войсками 6-го корпуса, отдельный случай подвига, при отбитии атаки турок на редут, бывший на оконечности левого фланга блокады, который охраняли сборные от полков команды, под начальством маиора Сельвана, вызванного для этого от своего 2-го баталиона Камчатского полка, находившегося на дунайской флотилии. Отбитие штурма на редут стоило туркам большой потери. За это дело награжден был Сельван золотою полусаблею.

Во второй половине сентября, 6-й корпус сменен под Силистриею 2-м корпусом и двинут к крепости Шумле. Следуя туда лесистою местностию, войска корпуса тревожимы были из леса партиями турок, нападавших преимущественно на обозы, к чему поощрили их удачи над проходившим пред тем по этой дороге эскадроном улан, посланным с депешами из-под Силистрии в Шумле, в главный штаб армии ⁴. И в такой же потом [163] битве казачьего полка, атакованного по дороге в дефилях громадною партиею турок.

По прибытии к Шумле, некоторые полки 6-го корпуса, в том числе и Камчатский, участвовали при отражении вылазок 1-го и 2-го октября. Потом, 16-я дивизия оставалась на позиции при деревне Турк-Арнаут-Ларе, дня отражения покушения турок на отступавшие войска из-под Шумлы по снятии блокады; наконец суровое время осени заставило турок убраться в Шумлу, и войска 16-й дивизии направлены на зимовую стоянку в приморские города Добруджи, Камчатский полк — в г. Мангалию.

Но успели устроиться в полуразрушенном войною г. Мангалии, как получено было распоряжение перейти полку в город. Бальчик, соседний с крепостию Варною, занятою нашими, войсками. Переход этот имел свои особенности: необходимо было пройти более 40 верст по открытой приморской раввине; сначала до города Каварны на этом пространстве были только кое-где развалины раззоренных деревень. В день выступления полка из Мангалии (эго было в ноябре), поднялась при значительной стуже снежную метель; она могла быть гибельна для полка, при наступлении ночи и при усталости людей, на занесенной снегом дороге, но, к счастию, случайно замечены были в стороне от дороги развалины деревни; в ней, в сумерках уже, полк приютился для ночлега, нашел остатки плетневых заборов, воспользовался ими для костров, и, на другой день, оставя двух или трех человек, замерзших на ночлеге, пришел к вечеру того дня в Каварну; ночлег и дневка в этом городе, уцелевшем от раззорения, небольшой оттуда переход в Бальчик, также не раззоренный, и стоянка там кратковременная — были для полка отдыхом; затем полк потребован в крепость Варну.

Передвижение туда, в январе 1829 года, во время стужи, при двух ночлегах, хотя и в лесу, но на снежном биваке, обошлось без приключений, чему много способствовало постоянное наблюдение офицеров, наученных опытом при движении из Мангалии, за поддержкою бивачных костров и недопущение солдат предаваться беспечному сну на морозе.

По прибытии в Варну, полк назначен был в десант на эскадру, снаряженную для овладения приморским городом Сизополем, в Бургасском заливе, порученного адмиралу Кумани. Эскадра отплыла от Варны 10-го или 12-го февраля, а 15-го была уже под Сизополем и встречена выстрелами из городских укреплений, что и вызвало бомбардирование с эскадры; но после [164] недолгого времени турки пожелали переговоров о сдаче города; это продолжалось до ночи и поспособствовало уйти ночью лучшей части гарнизона, как после рассказывали жители города — греки; осталась только небольшая партия в полевом укреплении, вне города, которая, на другой день утром, взята в плен десантом, вместе с полевым укреплением и одним в нем полевым орудием; дело обошлось без потери, хотя и сделано два или три пушечных выстрела из укрепления. Затем город занят без боя, и турецкие власти в нем сдались в плен.

По овладении Сизополем, приступлено к укреплению возвышенностей впереди города, для обеспечения обороны его я окрестностей с пастбищами и дровами для города и войска, и сделана еще попытка эскадрою овладеть приморским укрепленным городом Ахиоло, но безуспешно: большие суда не могли по мелководию подойти обстреливать береговые его укрепления, без чего и высадку сделать было немыслимо.

Во второй половине марта сизопольский отряд усилен высланными из Варны на судах полками Азовским, Днепровским и Украинским; один редут, на возвышенности вне города, был окончен. Турки, не подозревая, конечно, этого оборонительного обеспечения города, атаковали 28-го марта, на рассвете, оборонительную линию сильным отрядом, под начальством известного тоща у них военными способностями Гусейна-паши, и пошли на штурм редута, имея в виду непременное овладение городом Сизополем, сделавшимся важным стратегическим пунктом, в ожидании перехода наших войск чрез Балканы. Атака турок отбита блистательно 2-м баталионом Камчатского полка, под начальством маиора Сельвана с резервом от Украинского полка. Камчатский баталион был послан, по тревоге, из города на выручку редута; туда ворвались уже турки и опрокинули в нем баталион Азовского полка, ночью его охранявший; но Камчатский баталион кинулся к редуту бегом, несмотря на высоту местности, и, вломившись в ворота, отнял его у турок штыками; здесь произошла такая свалка, что канавы, штурмфалы вокруг вала и площадь, окружавшая редут, покрыты были трупами турок ⁵. Наш урон [165] был также свыше 40 человек, в том числе потерпели особливо артиллеристы, при начале атаки, оттого что орудия редута не били прикрыты, и артиллерия стреляла чрез банк. В числе раненых был один штаб-офицер и обер-офицеров три ⁶. После этого дела, больше не было турецких покушений на Сизополь.

Спустя некоторое время, стало известным, что главнокомандующий армиею, граф Дибич, разгромил армию верховного визиря, при селении Кулевче, и что войска наши перешли реку Камчик и Балканские горы, опрокидывая турок повсеместно. Вследствие этого, черноморский флот, стоявший на рейде под Варною, сделавшись там ненужным, прибыл к Сизополю, под главным начальством адмирала Грейга, и начались повременные от него морские рекогносцировки посылаемыми в одиночку военными судами для наблюдения и турецким флотом. Одному из них, нашему фрегату «Рафаилу», рекогносцировка не посчастливилось; он случайно попал, вовремя сильного тумана, в средину турецкого флота, рискнувшего крейсировать, и взят в плен. Посланный потом на рекогносцировку бриг «Меркурий» ⁷, встретился также в тумане с двумя турецкий кораблями, но на предложение их сдаться ответил выстрелами; тогда неприятельские корабли принялись громить его, сбили на нем почти весь рангоут. В этом отчаяннном положении экипаж брига единогласно порешил сражаться до крайности и, в последнем уже случае поражения, сцепиться с одним из нападавших кораблей на абордаж и взорвать себя, вместе с ним, на воздух. Между тем, во счастию, посвежел ветер, и бригу удалось, при помощи весел и уцелевших частию парусов, выйти из-под выстрелов неприятельских кораблей, которые по тяжести, при малом ветре, не могли бриг преследовать. Посланный затем пароход разведать о причине невозвращения к флоту в назначенное время судов «Рафаила» и «Меркурия» — встретил последнего в таком состоянии, что его нужно было ваять, на буксир, и дал знать об этом и о подвиге брига «Меркурия» в эскадру, вследствие чего произошла почетная встреча бригу, с пушечным салютом со всех военных судов, бывших на рейде у Сизополя, продолжавшаяся до того времени, пока бриг «Меркурий» стал среди эскадры на якорь. После чего эскадра, взяв для усиления абордажных средств Камчатский полк, пустилась крейсировать,   [166] с целью повстречаться с неприятельским флотом; крейсерство продолжалось с 14-го мая до 1-е июня, к стороне Константинополя и к стенам крепости Пендераклии, в Анатолии; встречи однако же с турецким флотом не было, и, хотя он иногда помазывался из пролива, но, завидевши нашу эскадру, поспешно скривился в пролив. Эскадра возвратилась в Сизополь, — чем и закончилось участие Камчатского полка в общих военных трудах с моряками.

Во второй половине июня и в июле 1829 г., части от Камчатского полка выполнили в Сизополе еще два дела: первое — рекогносцировку двумя ротами 1-го баталиона, под командою маиора Камрера, вдоль берега, по направлению к Константинополю, причем истреблен ими при городе Инеадэ турецкий литейный завод; а второе — в отряде, под начальством бывшего при войсках в Сизополе генерала Понсета, составленном из 2-го Камчатского баталиона, части казаков и двух полевых орудий, высланном на встречу отступавшему из Бургаса турецкому гарнизону с комендантом Ибрагимом-пашею. При этой боевой встрече, сначала при селении Цингане-Килиси, потом при селении Кайнарджи, досталось трофеями отряду значительное количество турецких палаток, которые тут же сожжены, по небытности средств взять их с собою, и одно медное полевое орудие, единорог — французского происхождения, доставленный в Сизополь на казачьих лошадях. По возврате отряда из этой экспедиции, получено распоряжение Камчатскому полку присоединяться к своей дивизии, в состав главной армии, подходившей уже к Адрианополю, куда полк и прибыл в начале августа 1829 года, при селении Буюк-Дербенте.

Во время этого передвижения был в полку случай ⁸, в котором заподозрена чумная зараза, вследствие чего, вместе с занятием Адрианополя 8-го августа 1829 г., полку назначена была особая местность для выдержания карантинного термина, потому, в особенности, что такие случаи были уже в войсках сизопольского отряда, во время пребывания в его составе Камчатского полка. Карантинный срок кончился благополучно, и полк присоединился в своей дивизии. По занятии Адрианополя, начались переговоры о мире, что однакож не попрепятствовало двинуть часть войск по направлению к Константинополю; в составе этих войск была вся 16-я дивизия, [167] следовательно, и Камчатский полк. Отряд дошел до города Люле-Бургаса, отстоящего от столицы Турция не более пяти пеших переходов; там остановлен и несколько дней спустя возвращен в Адрианополь.

2-го сентября 1829 г. заключен мир.

Во время стоянки, после заключения уже мирного договора, в лагерях под Адрианополем, Камчатскому полку выпало на долю быть в экспедиции, в начале сентября 1829 г., в городу Демотике, населенному преимущественно христианами, куда появились турецкие мародеры бесчинствовать. Отряд, посланный туда, под начальством генерала Сухозанета, сделал в одну ночь более сорока верст, явился утром под городом, к радости жителей христиан; мародеры бежали, а от мусульман-жителей отобрано оружие; после этого кавалерийская и артиллерийская части возвратились в Адрианополь, а Камчатский полк занял там старинную цитадель, населенную греками, и простоял в ней для их охраны до конца октября месяца 1829 г. Город Демотика — с цитаделью, несколько исторической: в цитадели его проживал, по словам жителей, шведский король Карл XII, ушедший в Турцию после поражения под Полтавою; указывали даже развалины того помещения, где он некоторое время жительствовал.

В начале ноября 1829 г., полки 16-й дивизии перешли из Адрианополя в окрестности города Карнабата в Румелии; Камчатский полк — в село Ашлор, потом и главный штаб армии переместился в город Бургас. Установилась демаркационная линия между нашими и турецкими войсками, под охраною коей и заключенного мира, войска наши провели спокойно зиму в Румелии, за немногими исключениями от чумных случаев. [168]

_________________________________________

II.

Наступил 1830 год. Войска начали весною постепенно оставлять Румелию, направляясь чрез Балканы и Болгарию к границам Валахии и Бессарабии, а 16-я дивизия получила назначение в крепость Силистрию, оставленную в распоряжение нашего правительства, до выплата Турциею издержек войны. Следуя Туда, Охотский и Камчатский полки в одном эшелоне представились на смотр, при городе Бургасе, главнокомандовавшему армиею графу Дибичу-Забалканскому; он благодарил за службу на войне и дал в каждую роту обоих полков по одному георгиевскому кресту. При этом граф Дибич высказал свое особое удовольствие за обхождение войск с мирными жителями, доведенное до того, что болгары тысячами повозок двинулись в Россию на жительство; многие из них, не имея средств, по бедности, переселиться к нам с семьями, отдавали офицерам детей своих, вверяя им безусловно судьбу отданных, лишь бы они вывезены были в наше отечество. Это, конечно, также делалось болгарами и из страха зверств со стороны турок.

Перешедши Балканы и следуя по направлению к Силистрии, Охотский и Камчатский полки не преминули проститься молитвою на могиле товарищей, при селении Эски-Арнаут-Ларе, где Охотский полк в 1829 году, в бою с турками, понес значительный урон ⁹; этот полк был тогда послан генералом Ротом из войск, бывших на позиции при сказанном селении, для открытия сообщения с городом Приводами; массы турок упорно атаковали полк, бывший в малочисленном, составе; охотцы были окружены турками и выручены лишь 31-м егерским полком, под начальством храброго его командира, полковника Лишина.

По прибытии 16-й дивизии к Силистрии, полки заняты были исправлением бастионов крепости, разрушенных минными взрывами, при осаде и овладении ею в 1829 году, а в конце лета, дивизия, смененная другими войсками, выступила в Россию ¹⁰.

(Дальнейший текст опущен как выходящий за рамки сайта - Thietmar. 2018)

Комментарии

1. Юнкерская школа в 6-м корпусе обязана учреждением корпусному командиру И. В. Сабанееву. В.-С.

2. Топоры, кирки и железные лопаты. В.-С.

3. Капиталы Гриневич 1-й и Теремец, умерший там-же от раны; поручики Миллер в Фон-Иорк 1-й.

4. Подробности геройской битвы эскадрона с трех-тысячным отрядом турецкой отборкой кавалерии описаны эскадронным командиром в письме из плена к полковому командиру («Русский Инвалид» 1831 г., № 81). В.-С.

5. Убитых турок подобрано более 200 тел. В.-С.

6. Азовского полка маиор Лебедев, артиллерист поручик Белявский, умерший от раны, Камчатского полка подпоручики, Чичагов 2-й и Семионовский.

7. Командир брига «Меркурий», капитан-лейтенант Казарский, все офицера брига и нижние чины примерно награждены за этот подвиг. В.-С.

8. Умер скоропостижно на одном из ночлегов юнкер Яворский. В.-С.

9. Убитыми и ранеными — до 30-ти офицеров и 700 нижних чинов.

10. При выступлении из Силистрии 16-й дивизии, я был оставлен в ней, в управлении начальника крепости, инженерного генерала Рупперта, в должности адъютанта; осенью и зимой 1830–1831 гг., я был очевидцем чумной эпидемии в крепости, унесшей сотни жертв. В.-С.