-

Турция

В начале Ноября исполнилось в Царьграде торжественное объявление новых постановлений Султанских, касательно внутренней администрации Турецкого государства. Вот подробное описание сего важного в летописях Оттоманских события:

Ноября 3-го числа, столица была свидетельницею торжества, беспримерного в летописях Оттоманской империи. Все члены дипломатического корпуса были приглашены Министром Иностранных Дел, от имени Султана, приехать, в десять часов утра, в киоск Гулхане, находящийся внутри сераля, дабы присутствовать там в торжественном собрании вельмож империи. Прибыв к сералю, они нашли кареты, запряженные, каждая, в четыре лошади, и верховых лошадей в богатых сбруях, которые перевезли их через сад сераля к месту собрания. С высоты киоска, которого первый этаж был назначен для дипломатического корпуса, представлялось обширное пространство, ограниченное, со стороны Мармарного моря, внешними стенами сераля. На сем пространстве была собрана необозримая толпа, с предводителями сословий, начальники дервишей, три христианские Патриарха и Великий Раввин; все они стояли вокруг амвона, покрытого золотою парчою. Мало-помалу прибыли гражданские и военные чиновники и улемы; они размещались по чинам; старшие становились ближе к центру. Кадискеры Румелии и Анатолии, и улемы одного звания, поместились влево, от амвона; вправо стояли Верховный Визирь, первый Муфти, Сераскир-Паша, Председатель Императорского Совета, Министр Торговли, Киая Султанши Валиде, Министр Иностранных Дел и другие муширы. Войска были построены вне круга, по оконечностям сборного места. — В десять часов, Султан прибыл, с большою процессиею и при [7] звуках военной музыки, в киоск, и вошел в верхний этаж здания. В нижнем этаже, возле залы дипломатического корпуса, оставлена была комната для Принца Жуанвильского. В одиннадцать часов, мушир сераля, Риза-Паша, вышел из императорского киоска на площадь, неся гатти-шериф, покрытый красным атласом. Верховный Визирь принял от него сей акт, с низким поклоном, и по Восточному обычаю, приложив его к устам и к челу, передал Министру Иностранных Дел Решид-Паше, который взял его с тем же обрядом, и вступив на амвон, ждал несколько времени, пока придворный астролог известил, что настал благоприятный час для чтения. Тогда Решид-Паша прочел громким и ясным голосом врученное ему государственное постановление, или гатти-шериф Султанский, содержание коего заключалось в следующем:

«Известно и ведомо всем, что в первые времена Оттоманской монархии, славные наставления Корана и законы империи были правилами, всегда уважаемыми. В следствие того, империя возрастала, силою и величием, и все подданные без исключения приобретали в высшей степени довольство и благосостояние. В последние сто пятьдесят лет, различные события были причиною, что священное собрание законов, и проистекающие из них постановления, перестали быть наблюдаемы, и прежние сила и довольство превратились в слабость и бедность, ибо действительно государство становится шатким, когда оно не следует законам. Таковые рассуждения не оставляют нас, и с самого дня вступления нашего на престол, мы исключительно занимались мыслью об общем благе, об улучшении состояния областей и о облегчении народов. Если взять в рассмотрение географическое положение областей Оттоманских, плодородие, почвы и способности жителей, то можно убедиться, что, при употреблении действительных мер, последствие, которого, с помощью Божиею, мы надеемся достигнуть, произойдёт чрез несколько лет. По сему, в полном уповании на помощь Всевышнего и на ходатайство нашего Пророка, считаем необходимым доставить областям, составляющим Оттоманскую империю, выгоды хорошего управления, посредством новых учреждений. Сии учреждения должны касаться преимущественно трех [8] частей, а именно: 1) обеспечения личной безопасности, чести и достояния наших подданных; 2) правильного способа накладки и взимания податей; 3) правильной системы набора рекрутов и продолжения их службы. — Действительно, жизнь и честь не суть ли драгоценнейшие блага? Найдется ли человек, предполагая даже, что он чувствует отвращение от жестокостей, который не прибегнул бы к ним, и тем не стал бы вредить Правительству и Государству, если жизнь и честь его подвержены опасности? Когда, напротив, он будет пользоваться в сем отношении совершенною безопасностью, то не только не удалится он с истинного пути, но и все поступки его будут служит ко благу Правительства и его собратий. Если достояние не обеспечено, то никто не внемлет голосу Государя и Отечества, никто не заботится об успехах общественного благосостояния, ибо все заняты собственною участью. Когда, напротив, гражданин доверчиво обладает всякого рода имуществом, исполненный усердия к своим делам, круг которых он старается расширить, дабы увеличить число своих наслаждений, он чувствует, что в сердце его с каждым днем усугубляется любовь к Государю, преданность к Отечеству. Сии чувствования делаются в нем источником самых похвальных поступков. Что касается до правильного и постоянного распределения налогов, то устройство сей части правления весьма важно, ибо государство, принужденное для защиты своих владений к разным издержкам, не может приобрести сумм, необходимых для содержания армий и других нужд, иначе, как взимая подати с своих подданных. Хотя, благодаря Бога, подданные нашей империи избавлены с некоторого времени от бича монополий, которые прежде ошибочно почитались источником доходов, однако ж существует еще пагубный обычай, влекущий за собою бедственные последствия, именно: продажа привилегий, известная под названием илтизам. Сим обычаем, местные гражданское и финансовое управления отдаются на произвол одного человека, иногда в железные руки самых сильных и самых корыстолюбивых страстей, ибо, если откупщик не имеет совести, то он будет заботиться только о собственной выгоде. Посему необходимо постановить, что отныне каждый член Оттоманского общества подвергается платежу [9] определенного налога, сообразного с его достоянием и его способами, и что от него не могут требовать ничего более. Нужно также, дабы частные законы определили и ограничили расходы наших сухопутных и морских армий. Хотя, как мы сказали, защита страны есть дело важное, а долг всех жителей состоит в доставлении солдат для сей цели, однако ж необходимо постановить законы для определения числа войска, которое должно поставит каждое место, сообразуясь с временною нуждою, и так, чтобы время военной службы было уменьшено до четырех, или пяти лет. Несправедливо и пагубно будет, как для земледелия, так и для промышленности, если, не обращая внимания на местное народонаселение, будут брать в одном месте более, в другом менее рекрутов, нежели сколько они могут поставить. Также, если бы захотели удерживать солдат на службе всю их жизнь, то не только привели бы их в отчаяние, но и содействовали бы к истреблению народонаселения. Одним словом, без законов, которых необходимость мы обнаружили, государство не может быть ни сильно, ни богато, ни счастливо, ни спокойно, и всё приобретает оно при существовании сих новых законов. Посему отныне всякий обвиненный будет судим публично, и дело его подвержено следствию и рассмотрению, сообразно с нашим божественным законом. Доколе не будет произведен правильный суд, никто не может, тайно или публично, умерщвлять другого отравлением, или иным способом. Никому не дозволяется посягать на честь кого-либо. Каждый будет беспрепятственно обладать всякого рода имуществом и располагать им с полною свободою; невинные наследники преступников не лишатся своих законных прав и достояние преступника не будет конфисковано. Сия милость распространяется на всех наших подданных, и какой бы веры, или секты, они ни были, все они будут пользоваться ею без исключения. Даруем жителям нашей империи совершенное обеспечение их жизни, чести и достояния, как требует того священный текст нашего закона. — Что касается до других статей, то они должны быть постановлены собранием просвещенных лиц, и для сей цели наш совет юстиции (усиленный новыми членами, смотря по необходимости), к которому присоединятся в определенные нами дни, наши министры [10] и вельможи империи, будет пещись о составлении законов касательно обеспечения жизни, достояния и назначения податей. Сии собрания будут свободно объявлять свои мысли и подавать мнения. Законы касательно военной службы будут рассмотрены в военном совете, заседающем во дворце Сераскира. Лишь только закон будет составлен для всегдашнего исполнения, он будет представлен нам; мы украсим его нашим утверждением, которое напишем во главе его нашею императорскою рукою. Цель нынешних учреждений, состоит единственно в возвышении религии, правительства, нации и империи, и мы обязуемся не предпринимать ничего им противного. В залог нашего обещания, положив сии законы в храмину, где хранится знаменитая мантия Пророка, мы совершим клятву именем Бога, в присутствии всех улемов и вельмож империи, и потом примем присягу улемов и вельмож. За тем, если кто из улемов, вельмож империи, или других сословий, нарушит сии учреждения, тот подвергнется, не смотря на его звание и прежние заслуги, наказанию , соответственному вине, предполагая, что вина вполне доказана. Для сей цели будут составлены уголовные законы. Ныне все государственные чиновники получают приличное содержание, а те, коих труды недостаточно вознаграждены, должны ожидать увеличения жалованья; посему и будет издан строгий закон против продажности покровительства и должностей, возбраняемой божественным законом и бывший одною из главных причин упадка империи. Сии распоряжения изменяют совершенно прежние обычаи, а потому императорский гатти-шериф наш, будет обнародован в Царьграде и во всех местах империи, и должен быть сообщен всем. Посланникам дружественных держав, находящимся в столице, дабы они были свидетелями введения, сих учреждений, которые, с помощью Божиею, сохранятся навеки. — Да, благословит всех нас Господь Бог! Да, снизойдет божеское проклятие на всех тех, кто воспротивится сим учреждениям, и да лишатся они навсегда всякого счастья!»

Лишь только сей важный акт, совершенно изменивший административную систему Турции, сделался известен публике, раздались со всех сторон громкие восклицания, и все [11] сановники и улемы поклонились Султану, в изъявление своей благодарности за отеческую меру, упрочившую счастье его подданных. За тем, Шейх мечети Софийской, Хаджи-Юссуф-Эфенди, взошел на амвон и прочел громким голосом молитву, перед Султаном, великими сановниками империи и всем народом. По окончании молитвы, с батарей сераля сделано было 120 выстрелов, для возвещения столице о столь важном событии. После церемонии, Верховный Визирь, Сераскир-Паша, Министр Иностранных Дел, и многие другие муширы, посетили иностранных Посланников. По прочтении гатти-шерифа розданы были экземпляры его, на Французском языке, Посланникам, которые поздравили государственных сановников с столь благодетельною мерою, и просили поздравить от них Е. В. С высоты киоска представлялось зрелище живописное и величественное. Прекрасный вид на берега Азии, Мармарное море и острова Принцов, пестрая одежда огромной толпы, собравшейся без различия сословий и вер (исключая женщин), всё представляло восхитительное зрелище, возвышенное еще прекрасною погодою. Вскоре после того Султан пошел в залу , где хранится плащ пророка, и в присутствии великих сановников и улемов поклялся свято наблюдать новое повеление; все присутствовавшие произнесли после него присягу.

Текст воспроизведен по изданию: Современная история // Сын отечества, Том 12. 1839