Записки Александра Андреевича Половцова.

(См. “Русская Старина”, октябрь 1913 г.)

В ту же ночь с 12 стрелками я был за 25 верст и с восходом солнца ужаснулся картине пожарища целой деревни, объехав верхом вдоль и поперек. Среди выжженого селения стояла нетронутая церковь, и пред нею весь причт с женами и детьми встретил меня на коленях. Осмотрев и переговорив все, что было нужно, я отправился с переводчиком, отставным гусарским поручиком Брашеваном, и своими стрелками за 5 верст к помещику. Войдя со двора на крытое крыльцо, мы попросили вызвать хозяина для объяснений. Он вышел смущенный в шлафроке, но, узнав в чем дело, объяснил, что он в праве переселять своих поселенцев, ему земля нужна, и он не видит надобности, как член Дивана, отдавать отчет русским. Я отвечал, что прислан дело исследовать и советую ему ехать в Фальчи и объясниться с комендантом — он согласился. В его коляске мы выехали вместе с солдатом на козлах, при чем он просил остановиться для переговоров у меня. Приглашенный мною шт.-кап. Малиновский потребовал подписки, что впредь до решений дела главнокомандующим Г. Варнак-Костаки приостановить все свои действия по переселению. Молдавский бояр долго не соглашался, но к вечеру выдал и уехал.

Это было в мае, а в конце июля, кончив мосты на плотах, я отправился с ротою в С. Водулуй-Исаки на Дунае, где оставив понтоны, пошел через Дунай к крепости Шумле, сделав 300 верст один собственными средствами. Жара доходила до 40° градусов, колодцы были отравлены, [302] селения выжжены, мы стреляли кур на деревьях, отыскивали хлеб в ямах; кипятили воду в котлах и, сняв слой мыла и грязи, варили кашу. Захватив кое-какие лекарства, я имел свой лазарет, сам лечил, и таким образом довел до Шумлы роту в 180 человек, тогда как там оставалось их до 70-ти в каждой роте. Последние станции от Базарджика с нами тянулся целый обоз на волах, в которых ехали: офицеры к своим полкам, курьеры и фельдегеря из СПБ., не могшие тронуться с места без конвоя, — каким явилась моя рота.

В самом лагере войск, облагавших крепость Шумлу, мы встретили другой обоз с ранеными. Увидев впервые изуродованное человечество наваленным и насаженным кое-как в больших телегах, оставляющих по пыльной дороге кровавый след, я был крайне удивлен такой беспомощности и положенно отчаянному, какие ожидают каждую минуту каждого военного.

Наш батальон состоял при отряде под командою принца Евгения Вюртембергского, с которым не редко отражали вылазки и всегда удачно. Он поручил мне постройку батареи, на 8 орудий с ротою и батальоном армейцев. Едва я приступил к разбивке, как засвистали турецкие ядра и картечи; однако к вечеру все было готово, и принц, приехавший с Дибичем, особенно благодарил.

На построение батареи мне был дан кроме своей роты батальон пехоты. При окончании работы фельдфебель Карулин донес, что на нас будет сильная вылазка.

— Как ты узнал?

— Казак из цепи приезжал, сказал.

Солнце садилось, я сговорился с майором и все 5 рот мы отвели за полверсты на гору, против нашего редута 10. Едва стемнело, как из Шумлы выехало до 10/т. человек кавалерии прямо на сделанное нами укрепление и все срыли, а пехота атаковала № 10, но была отбита, потеряв более 1/т. человек. Здесь явление милости Божией таково, что я без всякого приказания распорядился лично и тем спас от неминуемой гибели до 600-т человек мне вверенных.

В конце августа наш отряд снялся и пошел по дороге к кр. Варне наперерез Омеру Врионе, уничтожившему гвардейский Егерский полк. Пашу мы не захватили, он успел уйти, а егерей, покрывавших дорогу в разных видах, пришлось зарывать. Виною их истребления был [303] флигель-адъютант поляк Залусский. Жаль превосходного человека — командира полка — Гартинга.

Под кр. Варною мы примкнули к отряду генерала Ридигера и на 2-й день сдачи вступили в крепость, никогда не бывшую в русских руках.

В сентябре вся армия заняла зимние квартиры, и моя рота в отряде ген. Ридигера должна была укрепить Базарджик, что и было исполнено весьма удачно. На беду зима вышла ранняя и лютая, морозы и вьюги были здесь небывалые, и я так простудился, что получил воспаление мозга.

Меня лечили три доктора; в течение недели 7-мь раз пускали кровь и ставили пиявки; на 8-ой молодой врач из Дерита, посидев у меня, вышел и приказал сходить за священником. Узнав об этом, я призвал своего доброго слугу Семена и сказал, что в 4 часа утра умру, распорядился всем, что было нужно. 40-к минут 4-го я уснул и ровно в 4-е проснулся, а в 6 часов вошел врач с фельдшером и всеми аппаратами, для вскрытия. Встретив мой открытый взгляд, доктор был так изумлен и обрадован, что, ахнув, бросился меня обнимать, как воскресшего. По правилам и решению консультаций я должен был несомненно умереть. Вот одно из очевидных доказательств милости Божией и слов Спасителя: “невозможное человеку возможно Богу”.

В конце 27-го и начале 28-го года сильно свирепствовала в Варне и ее окрестностях чума, унесшая в могилу моих добрых товарищей, а я скоро оправился и был внезапно переведен в С.-Петербург командиром 1-й роты учебного саперного батальона.

В моем окончательном выздоровлении много помог Ф. Ф. Ридигер, присылавший мне докторов, вина из Одессы и кушанье. За то и разлука с таким начальником была не легка, хотя и еxaл домой.

До Измаила я дoеxaл на почтовых и остановился у старого знакомого Голенищева-Кутузова, тамошнего исправника. Узнав, что еду в СПБ, на перекладной, он не отпустил меня иначе, как в новом тарантасе со всеми удобствами, и даже добавив мой кошелек 200 р.

Проезжая Бендеры, я вдруг узнаю, что состою под военным судом. Приносят приказ Дибича, где напечатано: “шт.-кап. Малиновский предается суду за вымогательство от Молдавского Варнака-Костаки 400-алевов (60 р.) вместе с прикосновенными к сему делу 7-го пионерного бат. поручиком [304] Половцовым и отставным гусарским поручиком Брашеваном”.

Взяв приказ, я переехал р. Днестр и продолжал свой путь в столицу.

(Дальнейшее повествование опущено как выходящее за рамки сайта - Thietmar. 2015)

Текст воспроизведен по изданию: Записки Александра Андреевича Половцова // Русская старина, № 11. 1913

© текст - Половцова А. А. 1913
© сетевая версия - Тhietmar. 2015

© OCR - Станкевич К. 2015
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Русская старина. 1913