-

МИХАЙЛОВСКИЙ-ДАНИЛЕВСКИЙ А. И.

ВОСПОМИНАНИЕ О ФЕЛЬДМАРШАЛЕ ГРАФЕ ДИБИЧЕ ЗАБАЛКАНСКОМ

В Адрианополе, 1829 года, я был дежурным генералом армии и находился в самих близких сношениях с главнокомандовавшим, гр. Дибичем. Помещаю здесь несколько анекдотов об нем, тогда же мною записанных.

«Имели-ль вы при самом начале похода намерение переходить через Балканы,» спросил я гр. Дибича, «или мысль о переходе родилась у вас после Кулевчанского сражения?» — «Я [23] никогда не сомневался в возможности одолеть Балканы,» — отвечал он, «и при открытии похода решился переходить через них. Доказательством служит благовременное занятие Сизополя; укрепленная гавань сия была мне нужна для продовольствия войск в Румелии; иначе, взятие Сизополя не имело бы цели. Счастливейшая минута моей жизни,» прибавил гр. Дибич, «была та, когда я взошел на самую вершину Балканов!» Подлинно, минута чудесная. Нельзя вспомнить об ней без восхищения. Перешагнут был хребет, дотоле почитавшийся неприступным; перед нами расстилались богатые пажити древней Фракии; на лево открывался живописный Фаросский залив, обставленный Миземвриею, Ахиолло и другими старинными греческими городами; вдали белелись паруса черноморского флота, везшего нам снаряды и запасы, а между тем войска спускались с вершин Балкана и строились для принесения благодарения Богу за совершение славного подвига!»

____________________

Во Французском журнале (J. des Debats), полученном нами в Адрианополе, было напечатано: «Будь Дибич более отважен и менее точен в исполнении данных ему повелений, он двинулся бы на Царьград и донес своему Монарху: Xоругвь Константина развивается на святой Софии, а голова моя у ног ваших. Гр. [24] Дибич прислал мне этот журнал, сделав на нем следующую отметку карандашем: «Не думаю, что воин, менее отважный, нежели верный своему долгу, достоин сожаления. Покрайней мере, я охотно уступаю права на такое сожаление.»

____________________

Ежедневно ездил я гулять с гр. Дибичем по адрианопольским окрестностям. Любуясь с высоты картинным видом второй столицы Турецкой империи, мы ехали мимо турецкого кладбища. Много надгробных камней было разбросано в разные стороны. Фельдмаршал приказал мне нарядить команду и при ней турецкого чиновника, для приведения кладбища в порядок. «Не так поступал Наполеон в России,» сказал я гр. Дибичу. «Он осквернял и разрушал наши церкви, а вы ставите часовых к мечетям и исправляете турецкие кладбища.» — «Ведь мы учились воевать у Александра,» возразил гр. Дибич.

____________________

Когда я известил его о пожаловании его в фельдмаршалы, он, обняв меня, сказал: «Я надеялся быть когда нибудь фельдмаршалом, но не так скоро; мне только 45 лет от роду, и [25] я думал получить этот чин на поле сражения.»

____________________

Во время Фейерверка, сожженного в Адрианополе при заключении мира, когда поднялись на воздух 10,000 ракет, наши войска стреляли батальным огнем, а потом начали разряжать ружья. Фельдмаршал объяснил первому турецкому уполномоченному, тефтердар-еффенди, что значит разряжение. Турок отвечал: «Надеюсь, что вы уже никогда не будете заряжать ружья против нас.»

____________________

Однажды зашла речь об италийском походе. Некто сказал: «Удивляюсь, за чем после победы под Нови Суворов не пошел тотчас на Геную и не овладел ею.» «По той же причине,» отвечал гр. Дибич, «по которой я не хотел взять Шумлу после Кулевчанского сражения.» Продолжая говорить о Суворове, гр. Дибич сказал: «Я почитаю измаильский приступ самым смелым подвигом в военной истории: я никогда не решился бы на него.» Слова замечательные в устах того, кто отважился перешагнуть через Балканы. [26]

____________________

Говоря о походе Кутузова против Турков в 1811 году, граф Дибич сказал: «Нельзя было действовать искуснее Кутузова, но я не понимаю однакож, как мог он решиться на рущукское сражение? Кутузов ставил себя в положение слишком опасное, имея за собою только один мост на Дунае. При неудаче он мог быть отрезан от Дуная, или на отступлении понести великую потерю. Впрочем, я не был тогда в армии Кутузова, и не знаю, что именно побудило его на сражение; конечно, он имел на то причины, но они мне неизвестны.»

____________________

«Горе тому генералу,» сказал однажды гр. Дибич, «который смотрит на войну, как на науку: война — искусство.»

____________________

За обедом 6-го октября фельдмаршал пил во славу побед под Тарутиным, Полоцком и Лейпцигом, и потом провозгласил память великого Александра. Он боготворил покойного Императора и ежедневно разговаривал об нем. Приводя примеры смирения и скромности Императора, гр. Дибич сказал: «Я два раза докладывал ему, что, кажется, пора выбить и раздать медали, обещанные манифестом после покорения Парижа.» В первый раз Император не [27] отвечал мое ни слова, а во второй сказал: «Не нам, не нам, а имени Твоему!»

____________________

На кануне выступления нашего из Адрианополя, гр. Дибич послал к тамошнему Каймакану паше 2,000 рублей для раздачи бедным. На другой день явились к фельдмаршалу почетнейшие жители Адрианополя, благодарили его за великодушное обращение с ними войск наших, и в заключение просили к пожалованным на бедных 2,000 рублям прибавить еще несколько сот!

____________________

При самом отъезде нашем из Адрианополя, когда уже наши верховые лошади были подведены к крыльцу Эски-сарая, гр. Дибич сказал мне: «Надобно проститься с залою, где подписан мир.» Мы вошли в залу вдвоем. Окинув ее взглядом, фельдмаршал положил на себя знамение креста по обряду нашей церкви. Помолчав, он сказал: «Путешественники будут долго приходить сюда.» Я отвечал ему: «Зала, да и весь Эски-сарай разрушатся — останется история.» «Я очень желал,» сказал гр. Дибич, «подписать мир 30-го августа, в день издавна празднуемый Россиею, но переговоры не были доведены до конца, и я заключил мир [28] 2-го сентября, также день памятный, когда за 17-ть лет Кутузов уступал Москву. Какая огромная перемена произошла с тех пор в нашем положении! Тогда мы отдавали Москву, а теперь в нескольких переходах от Константинополя!» Уходя из залы, гр. Дибич приказал снять со стены и взять с собою одну из многочисленных досок с речениями алкорана. Они нам были известны: обедая в этой зале три месяца, мы заставляли часто Турков объяснять нам речения. На взятой гр. Дибичем доске было написано золотыми буквами: «Все в мире суета!» Потом мы сели верхом на лошадей, и с трудом пробрались по тесным улицам Адрианополя, загроможденным обозами выступавшей из него армии пашей. Миновав городские Bopoта мы ехали несколько верст молча. Конечно, грудь каждого из нас волновалась высокими чувствами радости, ибо мы удостоились быть участниками бессмертного похода. Несколько раз фельдмаршал оглядывался назад и смотрел на Адрианополь. Наконец мы остановились на последней высоте, откуда уже едва можно было видеть город, и сказали ему вечное «прости!» Фельдмаршал обнял нас.

Вскоре поднялись мятели и бури. Мы были принуждены остановиться на два дня в селении Дерекиой, столь бедном, что в нем был только один дом с печью. Здесь жил [29] фельдмаршал. Утра проводил он один. В полдень приходили к нему обедать бывшие при нем, генералы Берг, Обручев и я. После обеда снимали со стола приборы и скатерть, и мы оставались несколько часов у фельдмаршала. Он являлся хозяином самым гостеприимным и любезным. Разговоры касались предметов столь важных, что нельзя еще издавать их в свет. Напечатанные, они составят некогда драгоценный материал новейшей истории. В последний вечер, проведенный нами в Дерекиой, среди очаровательной беседы с фельдмаршалом, насмешил нас приезд турецкого чиновника, в роде генерал квартирмейстера. Он был прислан верховным визирем условиться с фельдмаршалом об обратном марше турецкой армии из Шумлы в Адрианополь. Дело было скоро кончено, после чего чиновник просил наставлении: каким образом располагать верховному визирю марши, признаваясь, что в его армии не знают наименований деревень, по которым надобно идти Туркам, ниже расстояния между селениями. Мы удовлетворили его желанию, и турецкая армия вскоре возвратилась из Шумлы — по данному нами ей маршруту!

А. М. ДАНИЛЕВСКИЙ

Текст воспроизведен по изданию: Воспоминания о фельдмаршале графе Дибиче-Забалканском // Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений, Том 41. № 161. 1843