Новый пророк Абдул

ВИЛЬЯМ ВИТТМАН

ПУТЕШЕСТВИЯ

ПО ТУРЦИИ, МАЛОЙ АЗИИ, СИРИИ И ЧЕРЕЗ ПУСТЫНЮ В ЕГИПЕТ В ПРОТЯЖЕНИИ 1799, 1800 И 1801 ГГ. С ТУРЕЦКОЙ АРМИЕЙ И АНГЛИЙСКОЙ ВОЕННОЙ МИССИЕЙ

TRAVELS IN TURKEY, ASIA-MINOR, SYRIA, AND ACROSS THE DESERT INTO EGYPT DURING THE YEARS 1799, 1800, AND 1801, IN COMPANY WITH THE TURKISH ARMY, AND THE BRITISH MILITARY MISSION

ОТРЫВКИ,

Содержащие некоторые любопытные подробности о Турции и Египте

(Из Wittmans Travels.)

(Окончание.)

Мы оставили Каир 19-го февраля и отправились водою в Розету. В два часа по полудни миновали Булак, а в полночь вошли в канал Менуфской; но как плавание по нем сопряжено с немалою опасностию, то мы остановились и не прежде пустились в путь, как в пятом часу по утру. Течение так быстро, что, невзирая на слабость ветра, плыли мы очень скоро. Сей канал беспрестанно извивается и в самом широком месте не имеет более 40 сажен. Берега его усеяны весьма приятными селениями, которые окружены кедровыми и пальмовыми рощами. Богатейшие хлебные поля придавали сим приятным сельским картинам еще большую прелесть. Поровнявшись с деревнею Гайтою, отстоящею на милю от берега, увидели мы, что она была вся обнята пламенем. Нам сказали, что отряд [290] Турков ограбил сию деревню и потом зажег оную.

В 9 часов, с помощию попутного юго-западного ветра, мы приплыли в Мену, а одиннадцать часов в деревню Надир, лежащую на восточном берегу Канала, в том самом месте, где он соединяется с тем рукавом Нила, которой протекает через Розету. Мы принуждены были остановиться, чтоб дождаться одной из наших барок, которая, часто находя на мели, далеко отстала. Арабы, управлявшие оною, не имели никакого понятия о судоходном искустве; сие неудивительно, потому что, будучи утесняемы Турками в Каире, принуждены они были насильно приняться за сие ремесло.

21-го Подняли мы опять парусы при юго-западном ветре. Многочисленные излучины реки учиняют сие плавание затруднительным и опасным, особливо при нарочито сильном ветре. Сверх того мы были принуждены несколько раз останавливаться и ждать задней нашей барки, по причине совершенного невежества управлявших ею матросов.

22-го в 9 часов по полудни, приплыли мы в селение Дагрут, лежащее на западном берегу, против местечка [291] Синди-Вуна. Дагрут лучше многих Египетских деревень, потоку что домы в нем построены из кирпичей и довольно высоки. Однакож сия деревня мало имеет жителей, и кажется, пришла в упадок.

В то самое время, как мы приехали, утонул нечаянно Шеик сего местечка. Деревенские женщины, собравшись перед домом утопшего, оплакивали смерть его, испуская страшные вопли и рыдания, по Восточному обыкновению.

Базары или рынки Дагрутские показались нам очень бедными; кроме фиников и сахарных тростей, не видали мы никаких товаров. В домах нашли мы чрезвычайную неопрятность, а жители были почти нагие. Сия бедность и нечистота Египтян может почесться одною из отдаленных причин моровой язвы. К сим причинам можно также присовокупить недостаточную пищу, и то, что бедные люди в сей стране принуждены собирать помет рабочих животных, для употребления оного вместо дров. Жители принесли нам гусей, кур, диких уток, голубей, яиц и хлеба, что все покупали мы у них за умеренную цену. [292]

В одиннадцать часов по полудни 22-го числа, приплыли мы в Розету. В следующее утро ходил я к Комменданту Гну. Барлову, которой, мне сказал, что один сержант умер от чумы, быв болен только сутки. Как с некоторого времени начало умирать всякой день скоропостижно по нескольку Греков и Арабов, то Полковник Барлов располагался выдти из города для избежания заразы.

Не взирая на опасность, мы были принуждены остаться на несколько дней в Розете, чтоб запастись барками, удобными для путешествия нашего в Александрию; ибо суда, на которых плавают по Нилу, так устроены, что на море не годятся.

Песчаная отмель, находящаяся в устье Нила, опасна для всех судов, неимущих некоторой особливой конструкции; но даже и сии не могут проходить через нее, когда море хотя не много волнуется. Сие обстоятельство причиняет большой вред торговле города Розеты. Отмель очень часто переменяет свое положение, и в некоторые времена года плавание чрез сии места бывает весьма опасна. Когда ветер начнет сильно дуть с Севера, то [293] делаются новые песчаные мели. Нам сказывали, что в прошлом лете погибло в сем месте более двух сот человек от неосторожности Английских матросов. Одни только те, которые сделали долговременную привычку плавать между Розетою и Александриею, могут предпринимать сие путешествие с некоторою безопасностию. Арабы для сего ожидают всегда тишины, или небольшого Южного ветра: тогда море бывает не опасно.

Я осматривал крепость Пулианову, находящуюся почти в двух милях от Розеты. Сей путь весьма приятен по причине пальмовых рощиц и садов, наполненных прекраснейшими плодоносными деревьями, как то бананами, лимонами и померанцами.

Возвращаясь в Александрию, видел я молодого строуса, которой имел три фута с половиною вышины от спины до земли, а от головы семь или восемь футов. Сии птицы бывают удивительной величины, когда достигнут совершенного своего роста. Иногда имеют они до 15 Английских футов вышины, считая от головы. Известно, что сии птицы не летают, но, распустя крылья, бегают с такою скоростию, что весьма [294] трудно догонять их без борзых собак; Арабы, не имеющие оных, прибегают обыкновенно к хитрости: они подстерегают сих птиц в тех местах, где они чаще бывают, и застреливают их из ружей. Предмет их состоит в том, чтоб снабдить себя прекрасными строусовыми перьями и жиром сих птиц, которой употребляется на поварнях. Строусовы яйца составляют всегда часть украшений мечетей и Греческих храмов: их привешивают к потолокам церквей.

Местоположение Розеты весьма приятно: город сей построен на том рукаве Нила, которой прежде назывался Болбитиком. От моря находится он в двух милях, от Каира в 45, а от Александрии в 13. Главная его торговля состоит в перевозе Европейских товаров, складываемых в Александрии и назначаемых в Каир.

Домы в Розете построены из обозженных кирпичей, и возвышаются до пяти этажей. Стены выбелены известью, что издали придает им опрятный и даже щеголеватый вид. Хотя улицы узки и нет примечательных зданий, однакож Розета может назваться хорошим городом в такой стране, где видны только [295] дурные мазанки и песчаные степи. Мечети: и минареты построены также из кирпичей.

Египтяне и Турки превосходствуют в искустве украшать наружность домов своих. Население Розеты простирается от осьми до десяти тысячь душ. Но судя по числу пустых домов, находящихся в сем городе, могло бы, кажется, поместиться в нем втрое более народу. Когда войска стояли лагерем в окрестностях Розеты, то рынки были изобильно снабдены всякими Европейскими съестными припасами; но теперь нет там ничего такого, чего бы не находилось на всех Египетских и Турецких рынках. Набережная, на которую выгружают товары, имеет почти одну Английскую милю длины и снабдена просторными анбарами. Город представляется в весьма выгодном виде путешественникам, приезжающим из Александрии, через степь, которая простирается до самой подошвы городских стен.

Невероятное множество диких уток и других водяных птиц покрывает Нил. Жители ловят их сетями и продают за весьма низкую цену. В Розете продают также и кроликов, но они там, и во всем Египте, редки. Баранье и буйволово мясо наиболее [296] уважается поcле наводнения. Стада овец очень скоро отъедаются на жирных паствах в пальмовых лесах. Рыбы хотя и много, но она очень мелка, и потому Европейцами мало уважается.

В Розете ткут бумажные материи, шали, платки и проч. как для употребления жителей, так и для продажи в других странах. Там плетутся также из тростнику прекрасные рогожки и корзины; первые очень много за красоту свою уважаются во всей Европе. Корзины, называемые по Арабски Куфа, употребляются для перевозки срацынского пшена, и также весьма искусно делаются.

Естьли бы находилось в Розете поболее Христиан, то вероятно, чтоб они предприняли расчистить устье Нила, и чрез то учинили бы плавание во всякое время удобным: сие принесло бы невероятную выгоду торговле города Розеты; но Турки, составляющие большую часть жителей, не способны предприять ничего такого, что требует деятельности и терпения.

Сады, находящиеся к Северу от Розеты, суть весьма обширны и должны нравиться всем любителям сельских красот. В них не видно ни малых следов искуства. Смешение разных [297] прекраснейших дерев представляет очаровательные виды. Огородные овощи разбросаны там в таком же беспорядке, и в промежутках ростет всюду Генна, которой листья дают померанцовую краску, весьма уважаемую тамошними женщинами.

К Северу от Розеты находится много болотистых мест, что присовокупясь к водам, оставляемым Нилом, наполняет воздух весьма опасными гнилыми парами. Хотя был я в Розете в Феврале месяце, но и тогда уже стоячие воды произвели пагубные следствия. Северные ветры приносили их вредные испарения. От сего-то вероятно моровая язва свирепствует в Розете чаще, нежели в других местах. Равномерно и проказа там очень обыкновенна, особливо между женщинами.

7-го Числа по утру сели мы на суда и близь мели принуждены были дожидаться на якорях свету, чтоб пройти ее без опасности. Ветер был северо-восточный и очень умеренный; мы благополучно прошли мель, при восхождении солнца. Сия мель имеет вид полумесяца. В час по полудни вышли мы на небольшой полуостров близь Александрии, где долженствовали выдержать карантин, [298] предписанный всем судам, приходящим из тех мест, где часто свирепствует моровое поветрие. Большая часть наших спутников ночевали на судах, ожидая палаток, чтоб выдти на берег.

8-го Числа по утру, дождавшись палаток, расположились мы лагерем вне стен лазарета, хотя и не были освобождены от предписанного карантина. Но как у нас не нашлось ни одного больного, то многие наши знакомые приезжали к нам из Александрии и снабжали нас всем, что только могло облегчить наше невольничество. В лазарете находились многие Английские Офицеры из Александрии, также и Турки, недавно прибывшие из Константинополя; им предписали карантин за то, что они были вместе с зараженными язвою.

23-го, Посещал я храм Дианин, Катакомбы и Клеопатрины бани, находящиеся в двух Английских милях от Александрии к западу. Мы вошли с факелами во храм, которой устроен под землею, и весь иссечен из одного камня, или лучше сказать, из каменной горы. Вход в него был прежде очень узок, но потом и в недавном времени расширен, что стоило знатных издержек. Внутри храма находится [299] прекрасный купол. Там видны четверо дверей, из которых одна служит для входу, а три прочие нишами для гробниц. Сии двери были украшены резною работою, которой видны еще остатки. Разные переходы, примечаемые в сем подземельнике и ведущие далее в гору, подают повод заключить, что там находятся еще другие храмы; но трудно сем удостовериться, потому что они все засыпаны землею. Из храма спускались мы в глубокую пещеру, где думают, что в прежние времена бальзамировали тела. Вероятно, что в старину, кроме нынешней дороги к храму, была еще другая водою. Удивительное сооружение сего храма показывает, что такое предприятие стоило древним Египтянам много времени и трудов.

24-го Марта сели мы на Греческую корвету, которая однакож не прежде пошла в путь, как по утру 26-го числа. Три большие Турецкие суда проводили нас из пристани. С крепостцы, находящейся на конце полуострова, дали нам пушечным выстрелом знак остановиться для осмотру, и мы немедленно бросили якорь.

27-го По утру, вышли мы из гавани при восточном ветре. Погода [300] продолжалась хорошая, ветер был попутный, и мы 29-го числа увидели остров Кандию, и продолжали путь наш к Родосу.

30-го В полдень, восточный ветер усилился, а к вечеру начал дуть с такою жестокостию, что мы были принуждены подвязать почти все наши парусы. Буря продолжалась во всю ночь, и небольшое наше судно находилось в немалой опасности.

3-го Апреля, Капитан, увидев ночью огни, удалился от земли в ожидании рассвета, чтоб продолжать плавание без опасности. Он сам не знал достоверно, где мы находились, но полагал, что сия земля была остров Кандия, примеченный нами до бури. На рассвете продолжали мы плыть вдоль берегов, в чаянии найти какую нибудь пристань, и наконец сквозь густого тумана увидели высокие Кандийские горы с их снежными вершинами. Под вечер ветер повернул с запада, а ночью сделался совершенно нам противен.

Целые три дни ветер был нам так неблагоприятен и море так сильно волновалось, что мы, не взирая на все усилия, не могли пристать к острову Кандии, и принуждены были идти к [301] острову Кастель-Россо, находящемуся у берегов малой Азии. Город сего имени есть древняя Цистена. Остров есть ничто иное, как груда каменных гор. Вход в залив прекрасен и живописен! Пристань отменно хороша; улицы города суть узкие и крутые лестницы, иссеченные из камня.

8-го Числа, по утру, вошли мы в пристань Родосскую после двухсуточного плавания. Мы немедленно явились к Губернатору; он отвел нам дом на все то время, которое располагались мы прожить на острове.

9-го, Ходил я осматривать город, которой очень велик и построен из тесаного камня. Улицы чисты и хорошо вымощены; жители состоят из Турков, Греков и Евреев; и как всякая нация имеет для жительства особенную часть, то можно сказать, что в городе Родосе находятся три города в одном. Население простирается до 15 тысячь человек, из которых большая часть суть Греки.

Улица Кавалеров получила название свое от домов древних Кавалеров Св. Иоанна Иерусалимского; домы сии еще в хорошем состоянии, хотя некоторые из них построены в 15 столетии. Стены [302] снаружи были украшены скульптурою; я видел гербы и кресты Иерусалимские и Родосские в совершенной невредимости. Кавалеры построили весьма хорошие укрепления, которые еще существуют и могли бы легко быть починены.

Я посещал базары, или рынки, и нашел в них множество товаров. Жители имеют приятный и здоровый вид. Женщины и дети Евреев и Греков очень хороши собою, но дурно одеваются. Они обертывают себе голову многими платками, что производит весьма неприятное действие.

Город имеет две пристани: одну для больших кораблей, а другую для мелких судов. Первая есть четвероугольная и довольно пространная, но открыта восточному и северовосточному ветрам. Предание сказует, что Колосс Родосский, толь славный в древности, стоял при входе в большую пристань, и что корабли проходили между его ногами с распущенными парусами. Нам показывали места, на которых стояли его ноги.

Вход в малую пристань весьма узок; на ней построен арсенал.

Губернатор снабдил нас лошаками, и мы поехали в Северную часть острова [303] осматривать меcто древнего Родоса, отстоящего в 5 или 6 Английских милях от нового города, Он находился на вершине горы, на которую поднимались мы полчаса. Отлогости сей горы покрыты соснами, дубами, ясенями и густым кустарником. На вершине нашли мы остатки стен и следы здания, которое, кажется, было монастырь. В углах оставшихся куполов видны еще гербы и кресты Иерусалимские.

Вид с сей высоты весьма приятен и разнообразен: горы живописно перемешаны с долинами; каменистые холмы покрыты иные известковыми камнями, другие песком и небольшими круглыми кусками мрамора, подобными тем, которые находят на морских берегах. Сим мрамором мостят улицы, дворы и полы в комнатах, что делает очень приятный вид.

Долины тщательно обработываются и дают изобильные жатвы пшеницы ячменя. Виноградные сады ограждены стенами и высокими фиговыми и оливковыми деревьями, В деревнях домы построены из белого камня; они хотя малы, но очень миловидны и отменно чисты. Весь остров изобилует превосходною водою. Возвышенные места [304] покрыты душистыми растениями, которые испускают изящнейшее благоухание. Есть также сады, в которых воспитываются разные плодоносные деревья.

Проезжая через одно Греческое селение, ходили мы в церковь, где между прочими украшениями заметили резные деревянные изображения, весьма искусно выработанные.

На острове находится великое множество зайцов, разного рода куликов, куропаток и уток. Лошади малорослы и почти не употребляются: здесь ездят на лошаках и ослах. Коровы невелики; а овцы, козы и свиньи суть одного рода с Турецкими.

Хлеб превосходен, вино довольно хорошо и дешево. Жители составляют из сухих фигов, или винных ягод, напиток, называемый ими Ракай; они подмешивают в него анису, померанцовой и лимонной корки, для приятного запаха. Сей-то напиток, с примесью малого количества сиропа, Италианцы называют Розолио.

Можно вообще сказать об острове Родосе, что он плодоносен и приятен. Зимняя стужа и летние жары очень умеренны. Сей остров в особливости понравился нам, которые столько времени не видали [305] почти ничего, кроме весьма неприятных предметов и песчаных степей.

За шесть лет до пребывания нашего в Родосе, свирепствовала в нем моровая язва. Летом жители бывают подвержены перемежающимся лихорадкам, что я приписываю болоту, находящемуся близь города с Северной стороны. Вообще можно однако же сказать, что климат здоров, и многие люди доживают здесь до глубочайшей старости.

В Родосе строят корабли из соснового лесу; материалы достают или в самом острове, или привозят из Карамании. Строители кораблей весьма много с некоторого времени успели в сем искустве с помощию Шведских и Английских плотников. Жители острова Родоса не охотники до рыбной ловли, да и рыба в сих местах посредственная.

Я осматривал многие окрестные селения. Одна из сих деревень, называемая Эзгурал, населена одними Турками и обсажена дубами, соснами и масличными деревьями, так что кажется построенною середи лесу. Близь сей деревни находятся еще две другие, из коих одна, называемая Кузекинок, населена только Греками, а другая, [306] именуемая Коделей, не имеет иных жителей, кроме Евреев. Около сих деревень ростет множество пшеницы, и вид их отменно приятен, по причине виноградных садов и померанцовых рощиц, принадлежащих городским жителям, которые удаляются в деревню в сильные летние жары, и в то время, когда язва свирепствует в городе.

Турецкий праздник Байрам, начавшийся 13-го числа, был возвещен многократными пушечными выстрелами с крепости. Мы пошли к Губернатору, которой в сей день имеет обыкновение принимать поздравления от всех знатных и чиновных Особ. Турки в сем случае показывают много великолепия и пышности. Простолюдимы также в сей праздник посещают друг друга.

Жители вообще кажутся быть в хорошем состоянии. Одежда простого народа в городах и деревнях делается из бумажной ткани; но знатные городские женщины отличаются от прочих красною душегрейкою и юпкою. Они обертывают себе голову красными платками, что очень им не к лицу; украшают грудь тремя большими плоскими розами из металла. Знатные обоего пола Греки одеваются почти так, [307] как Христиане Константинопольских предместий.

14-го, Был я в большой Греческой деревне, называемой Треандаг, и нашел жителей приготовляющих землю для хлопчатой бумаги, которая родится здесь очень хорошо. В числе разных растений заметил я бобы превосходной доброты, также артишоки, простую и цветную капусту, очень хорошие в своем роде. Вообще обработываемые земли весьма здесь плодоносны.

17-го, Предложили мы Рейсу или Капитану судна, называемому Каикою, отвезти нас в Константинополь, за что не хотел он с нас взять менее 850 пиастров. Мы уговорили его однако же остановиться в Архипелагских островах, которые любопытствовали видеть. 11-го По утру сели мы в Каику и отправились в Станко; но ветер был так слаб, что мы были принуждены плыть на веслах, которыми сии Каики всегда снабдены, и они необходимо нужны для плавания между островов. Не взирая на сие, мы так мало подавались вперед, что не могли прежде ночи миновать мыса Крио. На рассвете были мы в 15 Английских милях от Станко. [308]

20-го По утру тишина продолжалась, и мы принуждены были опять прибегнуть к веслам; но в полдень поднялся втер, с помощию которого приплыли мы в Станко в два часа по полудни и бросили якорь. Мы вышли на берег, и отдав почтение Губернатору, остановились в доме у одного Грека. К вечеру ветер так усилился, что наш Рейс, боясь, лишиться своей Каики, бросил четыре якоря, опасаясь, чтоб ветром не выкинуло ее на берег и не разбило. Как Рейс показывал великое нетерпение оставить Станко, и ветер был попутный, то мы обещали ему пуститься в путь, как можно скорее.

Город Станко защищен замком и окружен укреплениями, которые находятся в худом состоянии. Улицы, узки; но домы, будучи построены из камня и украшены террасами, представляют очень приятную наружность. Рынки изобильно снабдены плодами и травами. Остров производит множество лимонов. Жители в сие время выдавливали из них сок, которой разливают они в боченки и отсылают в Константинополь. Вино на сем острове не хорошо: Станко есть Кос древних. Мы купили [309] там семян некоторого рода латука, весьма уважаемого во всей Европе.

Полагают, что число жителей в Станко простирается до четырех тысячь душ; одну половину составляют Турки, а Другую Евреи и Греки. Каждая из сих наций имеет особливую часть города для своего жилища. Губернатор дал нам лошаков, на которых ездили мы во внутренность острова с одним проводником и с тремя обывателями, в числе которых был Грек, наш хозяин.

Город Станко и его окрестности снабжаются водою посредством водовода, имеющего источник свой на ближней горе, куда мы также ездили. Сей источник находится почти в пяти Английских милях от города; мы долго не могли до него доехать, потому что дорога очень узка и излучиста. Близь источника построен дом; каменная галерея, во сто футов длиною, ведет к самому тому месту горы, откуда стремительно выходит вода, которая чрез узкой канал течет в Станко.

Мы возвратились в город по другой дороге и видели поля, покрытые множеством ячменя и пшеницы. Мы заметили также виноградные сады и лимонные [310] рощи, обремененные плодами. Другие плодоносные деревья, как то миндальные, гранатовые, шелковичные и фиговые, придавали еще новую приятность сей богатой картине. Мы видели куропаток необыкновенной величины; они впрочем похожи на тех, которые находятся на берегах Варварии. Мы видели также множество перепелок. Остров сей изобилует дичиною и очень многолюден. Дети поселян имеют весьма приятный и здоровый вид. Пять лет уже не было в Станко морового поветрия.

Текст воспроизведен по изданию: Отрывки, содержащие некоторые любопытные подробности о Турции и Египте // Вестник Европы, Часть 17. № 20. 1804