-

Архив князя М. И. Голенищева-Кутузова-Смоленского, (1745–1813), ныне принадлежащий правнуку его Ф. К. Опочинину.

III.¹.

Письма Голенищева-Кутузова к жене.

Продолжаем выдержки из небольших, но многочисленных семейных писем М. И. Голенищева-Кутузова. Многие из них мы совершенно опускаем, так как они, кроме чисто домашних распоряжений, ласк и забот о детях ничего не заключают.

Заметим при этом, что печатаемые ныне письма кн. М. И. Голенищева-Кутузова мы препровождали на просмотр к одному из немногих оставшихся в живых ветеранов отечественной войны 1812 года, в И. П. Липранди. Возвращая их, с отметками и примечаниями, генерал Липранди в следующих словах вправил свое мнение: «...Приношу душевную благодарность за доставление мне случая — узнать князя так, как некоторые из приближенных в нему знали его; сознаюсь, что, относительно душевных качеств его, далеко не разделял их сознания, а принадлежал к большинству — совершенно различного мнения. В 1812 году, по обязанности, как обер-квартирмейстер, я ежедневно видал его, иногда но нескольку раз — приезжая за диспозициею, н не раз посылаем был к нему в бородинский день с донесением; но это ознакомляло меня только — как с полководцем; из возвращаемых же писем, он весь на распашку, в самых интимных сношениях, и я такого мнения, что собранные все эти письма в хронологическом порядке пролили бы большой свет на лучшую эпопею нашей отечественной истории».

«Относительно места погребения его внутренностей, в окрестностях Бунцлау, от современников я не мог добиться толку, но мы имеем современные статьи о сем, с достаточною подробностью говорящие о месте, как например Мих. Данилевского, бывшего при нем, и еще какого-то московского профессора, чрез два года посещавшего Бунцлау и местность [258] погребения его внутренностей, с очень достаточною подробностью и авторитет этот не подлежит сомнению: времена изменились, теперь все знают где погребен какой-либо комедиант, но»...... — И. П. Липранди.

Для объяснения фактов, упоминаемых в предлагаемой серии писем — отметим, что Кутузов в конце 1809 г., вследствие неудовольствий с кв. Прозоровским был отозван из молдавской армии и назначен Литовским военным губернатором. Мих. Илар. пробыл в Вильне полтора года. В марте 1811 г. назначенный главнокомандующим дунайской армией, отправился в Бухарест; куда и прибыл 7-го апреля; 22 июня близь Рущука с 18 т. войска разбил 60 т. турецкую, бывшую под начальством его давнего знакомца Ахмет-Бея. Затем заманив часть турецкой армии на левый берег Дуная, он ее полонил 26 ноября, а другую часть — вновь разгромил на правом берегу, взяв в тоже время Силистрию и Туртукай. Портрет государя и возведение в графское достоинство были наградами за компанию 1811 г. Первые месяцы 1812 г. проведены Кутузовым в заботах о заключении с турками мира, тем более необходимого, что Наполеон уже подвигался на Россию. Мир заключен 16 мая 1812 г. Начальство над армией сдано Чичагову. Из Бухареста Кутузов переехал в Волынскую губ., в поместье Горошки. В июне прибыл в Петербург; 17 июля выбран дворянством в начальники ополчения; возведен в княжеское достоинство с титулом светлости; 8 августа сделан главнокомандующим; 11 августа отъезд из Петербурга; 17 августа прибытие в армии; 22 августа в Бородине; 26 августа бородинская битва; 29 августа на дороге к Москве. — Ред.

1810.

16-го января. Вильна. Буду отвечать на твое прежнее письмо об деревни. Мне всегда нехотелось продавать деревни, для того, что, продавши деревню, издержутся деньги, и не будет ни денег, ни деревни; а ежели такие большие авантажи, как ты, мой друг, говоришь, то напиши ко мне за сколько продать можно, и как распорядиться деньгами.

Слухи обо мне в Петербурге, об которых ты пишешь, не дай Бог, чтобы сбылись. Детям благословение. Верный друг, Михайло Го. Ку ².

4-го февраля, Киев (1810 г.?). Контракты были прескверные; я был иногда в отчаянии, думая о твоем положении; даже с горестию всегда принимал твои письма; а иногда не мог собраться и писать к тебе, и беспокоюсь день и ночь. Наконец вот что мог сделать для тебя: посылаю за поташ жемчугу, тысяч на тридцать ассигнациями. На всякой связке написана цена, сверх того два векселя Комаровскому, из которых он один тотчас заплатит, [259] а другой погодя, как получит деньги. Обоих векселей будет на двадцать две тысячи, а потому и нечего жемчуга бросать за бесценок и торопиться продавать. По здешнему щитают жемчуг этот недорог и цена сходная, для того, что я уступил по полтора серебряных рубля с берковца. Всего у тебя сберется пятьдесят и несколько тысяч, и когда изворотишься, то отдай из них Парашиньке, Катиньке и Дашиньке, по три тысячи. Аннушке и Лизаньке уже я отправлю. Ты видишь мой друг, что это, что я тебе послал, гораздо больше моего полугодового дохода. Уведомь, все ли в банк внесены проценты. Ежели малого чего недостает, то доплатишь. Я взял еще 2,000 за поташ, но должен был на контрактах заплатить долгу князю Долгорукову две тысячи червонных за долг, который сделал едучи в армию, тысячу черв. за хлеб, что в деревне куплен на фабрики, да плутовской процесс проиграли без меня на полторы тысячи червонных; да на перевод банкира Виленского также заплатил. Да Лизанька что нибудь стоит. Этого не жаль, только бы было ей в пользу. А за всеми за этими расходами, Бог знает, как буду жить целый год. Может быть, мой друг, тебе не будет нужды, как мне кажется, закладывать дому. Обо всем меня уведомь. С Марией Дмитриевной я кончил и твой вексель к тебе пришлю... Заеду в Горошки на два дни н оттуда в Вильну. Катериновскую дачу продал за 45,000 ассигнациями. Деньги заплатить, или в мае, или на будущих контрактах, а пока платить по осьми процентов. Райгородок объявил, что продаю, но так много эти контракты продаж, что нет способу; однако взял время подумать Шодуар, купец, и предлагает, чтобы взять деньги с князя Зубова. Может быть из этого что-нибудь выйдет...

12 апреля. Вильна. …Я в Ведерникове ³ очень ошибся и никакого счету от его получить не могу, и теперь об деревнях меньше знаю, чем прежде; и ко мне пишет, чтобы я от его денег не требовал, что много ему надобно, много расходов и формально отказывается, между тем, заводит новости, по русскому обычаю, и жалобы от мужиков превеликия. Это все тем печальнее, что здесь жить очень дорого, однако как-нибудь лучше я буду в долг жить, чем вы. Однако же, ей Богу, от Ведерникова письма голова кругом пошла, не знаю, что я буду делать....

23-го апреля. Вильна. ....Об деньгах я в превеликом затруднении. Бог знает как я исправлюсь. Особливо боюсь на смерть, [260] чтобы не ввести в беду Парашеньку и доспеть переслать к июню в Петербург. Ведерников чисто отказался, что у него денег не будет, и с поташом ввел меня в хлопоты с купцом, для того, что поташа по срок не поставили. Жалованья возьму тысячи две, но много ли это, и здесь живу в долг. Много надобно было завести. Живописца на большие портреты здесь нету, а есть миниатюрные, из которых один меня уже и пишет....

8-го мая. Вильна. Посылаю, мой друг, 3,000 рублей, и то заложил табакерку, чтобы скорее достать, отошли поскорее в банк.

У меня новый способ лечить глаза, то-есть не мочить ничем, кроме что легохонько обтирать. Есть такого рода боль, что ничем нельзя мочить, а ежели очень зудят, или ломят, то налить в маленькую скляночку воды, и завернув в салфетку, держать у глаза, отчего боль тотчас унимается.

19-го июля. Вильна. ....Скажи пожалуйста что нибудь об Иване Логиновиче, каков он, хотя жив ли? Ломоносов, о котором ты пишешь, раненый возвратился из чужих краев, очень умный человек. Он здесь был дни три и с женою, которая сестра Остеновой....

19-го октября. Вильна. Это письмо, мой друг, должно придти вместе с Дашенькой, которая меня, видя их вместе с мужем, очень обрадовала. Он необыкновенно хороший человек, во всех отношениях ⁴. Об себе скажу, что я, слава Богу, здоров. Все увидишь и услышишь от Опочинина. Детям благословение. Верный друг Михайло Го. Ку.

23-го ноября. Вильна. Милая Аннушка здравствуй. Я давно, мой друг, к тебе не писал, да и ты давно уже ко мне не пишешь. Это, я думаю, оттого, что была больна Катерина Ильинишна. Je ressue je ne sais comen une letre de Lise par Mauskou, ou je trouve de la poesie de Michel, pour le jour de sa grande maman, malgre touts les plesirs de Vilno qui je vous assure ne manque point, je m’ennue souvent loin de vous. J’ai tous cependant pour me plaire issi, car je baucoup d’ammis de deux sdxes ⁵. Я думаю, что Мишинька начинает меня забывать и мне этого очень жаль. Rapelez vous ou non [261] d’une mad. Tikozka a Varsovie de la society de mad. Vauban? Si vous vous en rapelez dite lui un mot dans une de mes letres ⁶. Всех сестриц поцелуй ⁷.

1811.

16-го февраля, Вильна.... Что не слыхать об столовых деньгах? Это очень скучно. Здесь разорение жить, — такая дороговизнь, что невероятно. Все, что в Петербурге медный рубль, то здесь серебряной.... Каково Вальвильша играла Зоиру? Здешним театром нечего хвастать. Что хорошо, так это редуты. Много очень и хорошо танцуют. Сегодня я обедал у Шуазелевой, то-есть Потоцкая, которая была фрейлина и много ела. Теперь ест меньше и говорит, что во дворце ела много от голоду...

20-го февраля, Внльна. Я, мой друг, весьма заботился, как бы тебе доставить деньги на заплату долга, и другого способа неизобрел, как просил князя Волконского, который поехал в Москву, чтобы тотчас отправил к тебе 2,500 руб, а его, столько же принял здесь на себя долгу, который заплачу вой час продам поташ; а 1,500 пришлю непременно на будущей почте, отселе прямо. Уведомь, пожалуйста, о получении их, и как долг заплатишь. Здесь была вчерась Поленова, проездом из Вены. Я у ней два раза был. У вас вчерась карнавал кончился, а у нас еще продолжается до середы. Очень дико, что сегодня чистый понедельник, а спектакль, и завтра последний маскарад...

1-го апреля, Букарест. Сейчас отправляю фельдъегеря и скажу тебе, мой друг, что я до армии доехал. Я к тебе не писал с тем фельдъегерем, который ехал при выезде моем из Вильны. Сейчас получил твое письмо и от Дашечки. Я очень новорожденную люблю. Внучки у меня имеют преимущество перед внучатами.

6-го апреля, Бухарест. Я, мой друг, доехал до Бухареста здоров; но здесь несколько дней похворал желудком; но это прошло. Николай Михайлович (Каменский ⁸) очень худ, было легче, [262] но сделалась жестокая грудная болезнь; сегодня опять немного получше. Бог знает на долго ли? Я ему не велел сказывать, что я приехал, и он думает, что командует армией. От Лизаньки еще здесь не получал известия, но она чрез два моих письма знает, что я из Вильни поехал и я писал в ней едучи чрез Яссы. Больше писать недосуг.... Сейчас пришли мне сказать, что Николаю Михайловичу сказали, что я скоро буду на его месте; чему он очень обрадовался, говоря, что он никак не выедет прежде моего приезда и потом уедет в Одессу.

13-го апреля, Букарест.... Вчерась первый раз был у Каменского, так как будто бы только приехал. Обрадовался очень и оба мы заплакали. От слабости так худа у его память, что чрез минуту все забудет о чем говорил и спрашивает то же, но обо мне очень часто вспоминает и заботится очень об квартире моей и обо всем, что мне надобно. Пока у его был — беспрестанно: «дядюшка» и руки целует. Только припадки его все худы; ныньче показалось новое. Доктора называют эпилетические обмороки и это очень опасно...

15-го апреля, Букарест. Сегодня едет адъютант Каменского в Петербург... Кроме болезни бедного Николая Каменского (которого я очень люблю и жалею)... здесь все хорошо. Только сделалось печальное приключение третьего дни: князь Суворов, быв в Бухаресте, возвращался в Яссы, где стоит его дивизия, приехал к реке Рымнику, которая так, как здешние реки, вдруг наводнилась. Все тут бывшие, видя невозможность, уговаривали его не ехать в брод, но он по упрямству никого непослушался и поехал; коляску оборотило верх дном, три человека спаслись, а он утонул. С сим адъютантом послал рапорт. Замечательно то, что на самом том месте, где отец его победил и назван Рымникским, он прежде переломил руку, а после утонул. Был добрый человек и здесь всеми любим...

23-го апреля, Букарест. Господин Воейков, флигель-адъютант, возвращается в Петербург и берет это письмо, он меня всякой день видел и скажет, что здоров; но я никогда так не берегся. Бедный молодой Самойлов только что приехал, то и занемог нервной горячкой; труден, но говорят неопасен! Воейков очень честный и добрый человек; примите хорошо. Николая Каменского отправил в Одессу и очень в худом состоянии; дай Бог, чтоб довезли…

26-го апреля, Букарест. Сегодня отправляется курьер и сколь мне ни хлопотно, однакоже писал к Дашеньке и Катиньке. [263] Я с приезду долго прихварывал; что-то было на желудке! Теперь, кажется, здоров. Беда та, что то, что мое здоровье поддерживало, того нету, т.-е. веселость по вечерам, а этого теперь, по беспрестанной заботе, иметь нельзя. Лучшего доктора, что был в армии, Малахова, отпустил с Каменским, а ко мне ходит молодой человек, который был несколько знаком в Петербурге; может быть и ты слышала, который предсказал Белосельскому, что умрет. Здесь главное должно беречься, чтобы не простудиться.... Обрезкова хочу представить к себе в адъютанты. Катенин ведет себя хорошо....

29-го апреля, Букарест. Я, слава Богу, здоров, но от хлопот скучаю и более от того, что не знаю когда с вами увижусь.... Написали мой портрет миниатюрный, но не очень мал; сказывают, что похож чрезвычайно; но для меня не довольно молод и не довольно хорош. Боюсь с этим фельдъегерем отправить, не знаю попадет ли в Петербург.... Ежели Анна Ларионовна в Петербурге, то кланяйся пожалуйста. Вчерась подарили мне здешнее дворянство табакерку с надписью и с миниатюрой.

3-го мая, Букарест. Спешу, мой друг, отправить курьера, и едва имею время написать к тебе, что я здоров и для куриозности посылаю проповедь здешнего митрополита, ученого грека, говоренную по-гречески в прошедшее воскресенье в бытность мою у его в соборе. Сказывают, по-гречески прекрасно; в переводе, склеивают, многие красоты потеряны; но и тут видна глубокая чувствительность везде... Виноват, неуспели послать представление об Обрезкове....

23-го мая, Букарест. Я еще, слава Богу, здоров, мой друг, — для того, что и месяцы такие еще, что болезней мало. Я всей моей жизни проводил в здешнем краю до десяти лет и не был еще здешними болезнями болен. Я несчитаю грудной болезни, которую я имел прошлой раз в Яссах. Не могу я быть лето в Бухаресте. Теперь, на первой случай, переношу себя в Рущуку, и конечно до ноября месяца покоен не буду... Я не могу теперь в Рущук с Лизенькой съездить: несколько дней займусь одним полномочным турецким, который завтра будет для миру. Но это еще все не конгрес. Дай Бог, чтобы хоть чрез несколько месяцев обрадовать Государя миром... Замешкались немножко твои 20 тыс.; но надеюсь, с будущим курьером уведомить, что посланы. Детям благословение. Об Обрезкове и Бибикове отправлено.

23-го июня, лагерь пред Рущуком за Дунаем. 22-го, то-есть вчерась, Бог всемогущий даровал мне победу: я выиграл [264] баталию над визирем, который был конечно в шестидесяти тысяч; это не моими, а конечно вашими молитвами. Слава Богу здоров, но усталость такая, что едва могу держать перо. Я весьма доволен генералами и любовью солдат; дрались на всех пунктах пять часов и везде хорошо.... Приметен анекдот, что визирь получил от меня накануне баталии шесть фунтов чаю, он до его охотник и приказывал мне, прислав лимонов и апельсинов. Мы с ним весьма учтивы и часто наведываемся о здоровье. Обнимаю тебя, мой друг, и детей с внучатами. Боже их благослови. Верный друг Михайла Го. Кутузов.

29-го июля. Журжа. Я, слава Богу, здоров, мой друг, и по сю пору все хорошо. Только никто после баталии еще не возвратился, оттого и об вас ничего не знаю. Письмо к Марье Антоновне ⁹ вели верно отдать, — это ответ на ее....

3-го августа. Журжа. Благодарю, мой друг, за письма с Кейсаровым, в них много хорошего есть и худого несколько, но как же быть, надобно было писать. Дело, которое, как ты пишешь, сбыться может, меня не испугает. Не один курьер отселе не поехал без писем. Должны это быть фельдъегеря, которые иногда до меня не доезжают с казною в Яссы или Бухарест, и оттоле возвращаются. Милость государеву я чувствую в полной мере и точно в таком виде, как я ему писал, благодаря. Легче выиграть баталию, нежели как всех наградить по их желанию; так и теперь есть недовольные. Денег таки-уделю тебе и с будущим курьером напишу к Гурьеву. Пусть не сердятся дети, что не пишу особливо....

13-го августа. Журжа. Я, слава Богу, здоров, мой друг, и вместе с сим пишу и Лизоньке, чтобы ее успокоить. И подлинно, что же я могу сказать против Хитрова; ведь уже она не в таком положении, чтобы нам ей выбирать женихов. Скажите об Аннушке, приехала ли она и будет ли? Мое письмо, что я-было в Петербург писал, отослали ли к ней; да сделай милость не затеряйте письма к Марье Антоновне....

20-го августа. Журжа. Я, слава Богу, здоров, мой друг. Болезней хотя здесь и есть, но все трехсуточные. Третьего дня так же было-занемог и уже здоров, кроме слабости. Не могу довольно благодарить Бога, как здесь, в главном корпусе, люди хорошо держутся. Болезни все маленькие и незначущие. Трудного времени [265] остается до половины сентября. Мои собственные люди все перебывали больны и теперь все здоровы. Только в других местах не везде так, есть корпусы, где много лихорадок....

Пожалуйста, чтобы не пропало письмо, которое я писал к Марье Антоновне.

26-го августа. Калиени (?). Сегодня, или завтра, едет курьер в Петербург. Мой друг, я слава Богу здоров, живу в хатке и про турков не слышим.

Кажется, здесь болезней нет, кроме обыкновенных, лагерных, то-есть, желудочных, но я мало воды пью и для того этому неподвержен. Людей нельзя удержать от незрелых фруктов, и оттого хворают. Денег жду всякой день из деревни, за поташ, и тотчас пришлю....

27-го августа. Журжа. Я, слава Богу, здоров, мой друг. Сегодня получил два твоих письма, одно с Волконским, другое с Шеншиным. Пока успею отвечать, Волконскому скажи, что его рекомендация у меня всегда хороша будет. Посылаю копию с рескрипта и с моего письма к государю. Не знаю, так ли я ему хорошо сказал, как я хорошо чувствовал. Рескрипт очень лестный. Кейсаров думал, что он у тебя есть. Павлушу довезли благополучно; я думаю отдать его на год в пенсион в Одессу, там хорошо и дешево....

Скажи, не пропало ли как-нибудь письмо к Марье Антоновне?

7-го сентября. Журжа. Я, слава Богу, здоров, мой друг, и незабочусь никак об визире, которому, Бог мне поможет, не дам ни шагу вперед сделать. Верь, что мы здесь очень спокойны. Детям благословение. Верный друг Михайло Г. Ку.

25-го сентября. Журжа. Я, мой друг, слава Богу, здоров и спокоен, для того, что покамест, по милости Божией, все-таки понемногу неприятеля бьем, и уповаю, что будет всему хороший конец. Дай Бог, чтобы сие нашло тебя здоровую. Детям кланяйся, поблагодари за письма, извини, что не пишу. Боже их благослови....

3-го октября. Близ Журжи. Я, слава Богу, здоров, мой друг. Визирь больше нежели когда-нибудь раскаевается что перешел Дунай. Вчерась было происшествие, которое не часто бывает: от меня корпус на той стороне Дуная аттаковал визирской лагерь, который со всем богатством взят. Визирь убежал, с своим войском по сю сторону, к своему главному корпусу и окружен отвсюда. Дай Бог добрый конец всему; люди наши свежи и храбры. Теперь надобно только Богу молиться. Детей всех целую. Боже их благослови. Верный друг Михайло Го. Кутузов. [266]

10-го октября. При Слободеи или при Журже. Я, мой друг, славу Богу, здоров, только так устал, что на силу хожу, несколько месяцев на аванпостах. С визирем зачал и о мире говорить. Турки, которые заперты восемь дней, уже едят лошадиное мясо, без хлеба и без соли, и не сдаются. Вот письмо к Ка. Алексан. Бибиковой ¹⁰; отправьте от себя и поручите кому сказать ей осторожно; впрочем ему очень хорошо и он здоров. Визирь мне приказал сказать, что он хочет опробовать где ему лучше будет жить, у дяди, или у отца, то-есть отец он. Вчерась к визирю привезли десять лимонов, из которых он отдал ему пять....

16-го октября. Журжа. У меня все идет хорошо, слава Господу сил. Армия турецкая заперта. Силистрия и Туртукай взяты, у Видина Засс прогнал турков за Дунай и сам переходит. Об мире говорим, только хлопот много и забот. Детям мое благословение, вперед буду писать к ним много. Верный друг Михайло Г. К.

17-го октября. Журжа. Сегодня, мой друг, получил твое письмо от 5-го октября и сегодня же отправляю курьера. Скажу, что я, слава Богу, здоров, но в хлопотах и об мире, и об войне. С последним курьером забыл сказать, что Бибикова визирь прислал во мне, без размена и без всякой от меня просьбы. Он хотя не тяжело ранен, но отпускаю его полечиться в отпуск. Рука может быть у его несколько проболит. Об Албрехте не забуду....

29-го октября. Журжа. Я, слава Богу, здоров, мой друг, последнее письмо получил со своим офицером, который у тебя жил. Знаю по твоему письму, что получили известие от меня об сражении 2-го октября, но от двора еще ни строчки не имею. Не знаю писал ли я тебе, что я Бибикова отпустил, для излечения раны, домой. Впрочем я забочусь очень о мире, и визирю кажется очень хочется, видно он удержался на месте, чему я, признаюсь, рад, он из турков редкий; он мог лишиться и головы, и это бы меня очень опечалило. Детки любезные, и детки ваши, Боже вас благослови....

11-го ноября. Журжа. Я, слава Богу, здоров, мой друг, забочусь и хлопочу беспрестанно.... Детки мои милые, ей Богу, не могу к вам писать особливо, так голову от хлопот раздуло, что ни что нейдет в голову. Боже вас благослови.

26-го ноября. Журжа. Я, слава Богу, здоров, мой друг, все у меня хорошо и все по желанию. Сегодня армия турецкая, что на [267] этой стороне, вышла без оружия и ее поведут по деревням. Оставили 56 пушек в ретраншементе и наши пойдут по квартирам. Ежели Богу угодно, то на сих днях буду в Букаресте. Спешу отправить курьера наскоро.

Забыл тебя поздравить графиней, но указу еще нет здесь. Долго не было от меня курьера, для того, что несколько времени это тянулось и всякий день дожидался конца, и насилу дождался.

Любезные, милые и единственные мои детки, простите, что не пишу, в Букаресте награжу все, много буду писать. Боже вас и детей ваших благослови. Кланяйтесь мужьям.

13-го декабря. Букарест. Наконец приехал отдыхать в Бухарест, после такой трудной кампании. Не мудрено, что я при довольном здоровье состарелся, это сам вижу по лицу. Только, кажется, Букарест очень был рад меня увидеть; встреча была превелико лепная, и два дня город был иллюминован и везде были транспаранты с греческими надписями и иные очень, сказывают, хороши, везде что-то много Темистокла. Вчерась, в день рождения государя, у меня был большой обед и в клубе бал, где людей множество было, дом большой и повернутся было негде. Ты, мой друг, пишешь: скоро ли надеюсь быть с вами? Это Бог знает и вряд эту зиму буду ли, не так-то скоро как вы думаете, и право иногда очень скучно. Албрехт представлен в офицеры. На сих днях едет в Петербург Бенкендорф, с ним буду писать. К Аннушке, Параше и Лизанке писал с этим курьером, а к меньшим напишу с будущим, не успеешь вдруг ко всем....

1812.

4-го января, Букарест. Поздравляю тебя, мой друг, с новым годом, и всех вас. Я, слава Богу, здоров, но не очень весел, для того, что грущу об вас. Сегодня получил письмо твое с Лачиновым и оставил его у себя на ординарцах. Дишканца посылаю в Киев, он оттуда пришлет денег, что только возможно будет. Вложенное здесь письмо к Башаурову, сделай милость отдай скорее. Детям благословение. Верный друг Михайла Г. Ку.

19-го января, Букарест. Я, слава Богу, здоров, мой друг, и грущу также, как ты, что живу Бог знает где и в старости никого своих не вижу. Честолюбия во мне никогда не было, а теперь что старее, то меньше. Сен. Мобан приехал и кажется малый очень изрядный. За кружку благодарю, но дорогой разбилась; однако же велел склеить. Об Ильине и я забочусь; но не знаю, что удастся. Получила Анна Степановна Протасова мое письмо? Что [268] сделали с векселями Комаровского? Любезного Федора Петровича (Опочинина) поздравляю и ее превосходительство Дашеньку; обоих целую и благодарю за табак.

12-го февраля, Букарест. Давно, мой друг, не получал от тебя писем.... Я с неделю хворал, не здешнею болезнью, но колики мои обыкновенные, или гемороидальный кашель. Вообще я стареюсь и, право, служить мне уже становится очень трудно. Здесь сегодня в Бухаресте вещь небывалая: Romberg дает концерт, по два червонца за вход, и будет, конечно, множество. На сих днях делали от нас четыре экспедиции на льду за Дунай; — все счастливы. И Самарин был в одной....

20-го февраля, Букарест. Я, слава Богу здоров, мой друг; сегодня получил твое письмо от 17-го генваря, по почте, но свежие твои письма, от 3 и 4 февраля, с курьером. Не знаю, мой друг, как бы с тобой видеться. Надежда к миру еще не исчезла; полномочные живут здесь. Ежели же продолжится война, то мне никак нельзя будет быть в Букаресте в маие месяце. Сегодня едет курьер с известием об экспедиции, которая была сделана по берегу Черного моря удачно: пленных до 1,000 человек и много городов разорили... Мне тошно как я об вас и об внучатах вздумаю; многих и в лицо не знаю. Старость более всего требует домашнего утешения, а что я стар, то право чувствую. Детям благословение. Верный друг Михаило Г. Ку.

3-го августа, Броницы. (На дороге из Спб. к армии). Вчера был в соборе новгородском и молился об вас. Сегодня получил подарки от султана; не очень мудрены. Хотел отправить с Кудашевым, но с великим князем никого нет, кроме каммердинера.

16-го августа, Торжок. Я, слава Богу, здоров, мой друг, и завтра буду в армии. Детям благословенье. Всем кланяйся....

Генерал Бенигсен здоров и со мною воротился в армию; скажи это Марье Фадеевне.

19-го августа, при Гжацкойпристани. Я, слава Богу, здоров мой друг, и питаю много надежды. Дух в армии чрезвычайный, хороших генералов весьма много. Право недосуг, мой друг. Боже благослови детей. Верный друг Михайло Г. Кутузов ¹¹.

22-го августа (при селе Бородине). Я, слава Богу, здоров, мой друг, и с надеждой на Бога; армия в полном духе. Солдаты из Смоленска вынесли чудотворный образ Смоленской Богоматери [269] и сей образ везде сопутствует нам. Всем нашим кланяюсь. Детям благословение. Верный друг Михайло Г. К. ¹².

29-го августа (село Кожухово,близ Можайска). Я слава Богу здоров, мой друг, и не побит, а выиграл баталию над Бонапартнем. Детям благословение. Верный друг Михайло Г. К. ¹³.

(Продолжение следует).

Сообщ. Ф. К. Опочинин.

Комментарии

1. См. «Русскую Старину» 1870 г., т. I, издан. перв., стр. 249 и 325; издан. второе, стр. 483; т. II, стр. 498; — 1871 г., т. III, стр. 49 и 201. Ред.

2. Во всех письмах окончание такое же, т.-е. «детям благословение, верный друг Михайло Го. Ку.». Ред.

3. Управляющий в имении Кутузова в Подольской губернии. Ред.

4. Федор Петрович Опочинин, родной дед владельца настоящих бумаг, Федора Константнновича Опочинина. Ред.

5. (Перевод). Я получил, не знаю как, от Лизаньки письмо, через Москву, в котором нашел стихи Миши на день рождения его бабушки. Несмотря на все виленские удовольствия, в которых, уверяю вас, нет недостатка, я часто вдали от вас скучаю. Здесь однако я нахожу все, чтобы здешняя жизнь могла мне нравиться, ибо имею многих друзей обоего пола.

6. (Перевод). Помните ли, или нет, мадам Тихоцкую в Варшаве, из общества г-жи Вобан? Если помните, скажите ей словечко в одном из ваших писем.

7. Французские слова приведены с соблюдением правописания подлинника. Ред.

8. Граф Каменский назначен был вместо кн. Багратиона главнокомандующим молдавской армии (в феврале 1810 г.). В 1811, уже в тяжкой болезни получил от императора рескрипт, в коем предписано ему сдать команду армиею Голенищеву-Кутузову и отправиться, коль скоро возможно будет, в Житомир, где принять начальство над 2-ю армиею, но смерть постигла его 4 мая 1811 г. Он скончался на 34-м году от рождения. — И. П. Липранди.

9. Вероятно Нарышкиной, близкому другу императора Александра І-го. Ред.

10. Павел Бибиков был взят турками в плен. Ред.

11. Письмо это имеет, для истории, огромное значение: оно писано семейству, а потому в нем высказана правда о духе армии, которую Барклай умел сохранить. — И. П. Липранди.

12. В этот день армия заняла позицию бородинскую, Кутузов остановился на месте «Татариново» в 1/2 версте за позициею. Здесь повторение о духе армии и это письмо есть драгоценный документ. И. Л.

13. Вполне справедливо, что честь бородинского дня принадлежат нам: Наполеон нас атаковал и успел только в том, что наш левый фланг отступил на вторую позицию, не потеряв своим правым флангом связи с левым остальной армии. Армия оставалась на занимаемой ею позиции после прекращения дела, т.-е. натисков Наполеона, еще семь часов я выступив к Можайску не оставила никакого следа, что все французские историки свидетельствуют. Авангард-же Платова занимал позицию до полудня 27-го числа, бригада пехоты Де-Росси стояла у самых горок до полудня-же 27-го числа, и только тогда, когда Платов получил приказание отступать, неприятель начал медленно двигаться за нами и пр. Следовательно в военном смысле победа за нами, ибо Наполеон нас не сломил. В моей книге Пятидесятилетие бородинской битвы это разъяснено подробно по самым иноземным фактам. И. П. Липранди.

Текст воспроизведен по изданию: Архив князя М. И. Голенищева-Кутузова-Смоленского, (1745-1813), ныне принадлежащий правнуку его Ф. К. Опочинину // Русская старина, № 2. 1872