Из предложения П. И. Багратиона сословию первоклассных бояр княжества Валахии по вопросу управления княжеством.

Православная вера грекокафолическая, единомыслие и единообразные расположения из давних времен положили основание связи между россиянами и обывателями [75] княжеств Молдавии и Валахии. По предопределению недоведомых судеб, сии последнее подпали под тягостное иго магометанов, под которым толикое время страдали, и в продолжение коего все несчастия обретали здесь свое гнездилище. Никто, начиная от первейшего бояра до последнего подданного, от старца, сединою покрытого, до младенца питающегося млеком материнским, от вдовы, стяжавшей пропитание трудами предков и усопшего ея мужа, до младой ея внуки, единою невинностью украшающейся, никто, говорю, не наслаждался первейшим благом человечества, безопасностию жизни, чести и имущества.

Не было ни спокойствия общественного ни спокойствия семейного. Стяживший некоторое достояние, почти никогда не успевал сокрывать оного от ненасытимой алчности тиранов, а бедный, трудясь в поте лица своего, трудился в горе, зная., что плодами трудов его не насладится ни он, ни его семейство, но что они должны быть принесены в жертву гордым их властителям.

Сии суть причины, которые останавливали всегда размножение трудолюбия, промышленности и просвещения.

А к тому присовокуплялось еще, что край сей, при толико часто возгорающейся войне между Портою Оттоманскою и ея соседями, соделывался всегда театром войны, которая неизбежно влечет за собою разорение земли.

...повелев в 1806 г. храброму и непобедимому войску своему вступить в сии княжества, государь император в то же время возложить соизволил на особую попечительность главнокомандующего армиею, дабы народы здешние, приемля на себя продовольствие войск его императорского величества, тут расположенных, и снабжение оных необходимыми потребностями, охранены были от всяких излишних требований.

Покойный предместник мой, господин генерал-фельдмаршал князь Прозоровский, который уже из давних времен приобрел основательные сведения о стране сей, вошел в подробное рассмотрение состояния края и управления оного, и с сожалением видел, что с одной стороны обыватели несут излишние тягости, а с другой армия не получает в полной мере всего того, что к продовольствию ея [76] нужно, и что относительно всех сих предметов были разные злоупотребления.

Помышляя о способах к устранению того и другого, он всеподданнейше испрашивал у государя императора высокомонаршего соизволения на определение председательствующего в Диваны княжеств Молдавии и Валахии. Вследствие того и помещен в сие звание господин тайный советник и сенатор Кушников

Сильные и быстрые действия и движения мои противу неприятеля, все занятия воинские и отдаление не позволяли мне в то время войти во все подробности внутреннего управления края. Единственно мало-помалу и в минуты свободные мог я собрать те сведения, которые к познанию моему были необходимо нужны.

К совершенному однако же прискорбию моему с первого приступа, когда чрез посредство Дивана княжества Валахии производил я требования мои о потребностях, для армии е. и. в. необходимых, встретил я чрезвычайную медленность и недеятельность в исполнении... Я старался проникнуть и исследовать источники зла. Старания сии обнаружил, и мне картину, ужасающую самое человечество. Я упомяну здесь только о некоторых самых важных обстоятельствах, которые однако же достаточно покажут до какой неимоверной степени простирается зло, ...во время правления турецкого Валахия обязана была доставлять произведения земли не только в Константинополь, но и пашам, аянам и городам, на правом берегу Дуная находящимся, и таким и иным образом доставляла... пропитание по примерному исчислению по крайней мере на пятьсот тысяч человек. Каким же образом теперь не в состоянии она прокормить пятидесяти тысяч человек? — Причиною тому конечно не земля, не сельские обыватели, но либо недостаток доброй воли, либо порочное управление.

В 1808 году Диван княжества Валахии обязался поставить 215 т. четвертей провианта; и ячменя, но в течение времени и в том нашел... невозможность, и по просьбе его третья часть убавлена. В 1809 году Диван не восхотел поставить и того количества, которое поставлено в 1808 г., ссылаясь все на изнурение обывателей.

Диван отозвался, что ячменя вовсе поставить не может под тем предлогом, будто обыватели оного вовсе [77] не сеяли, когда, напротив того, в то же время исследование на месте и опыты удостоверили, что не только хлеба, но и ячменя в покупку приобресть можно.

Не вбирая на все те неосновательные предлоги, правительство российское, давая веру представлениям Дивана, назначило продовольствовать войска с помощью от государственной казны и требовать от земли только перевозки провианта и фуража, но и в том по разным препятствиям, от внутреннего правительства происходящим, успеть не могло...

Жалобы, до меня дошедшие, личное мое удостоверение и изыскания, доверенными от меня людьми произведенные, удостоверили меня, что народ, на который единственно вся тягость падает, вконец разорен. Совершенное познание сил и способов его, как и выше упомянул я, не оставило мне никакого сомнения, что не содержание войск российских, но сами чиновники, к управлению определенные, суть причиною доведения народа до нищеты и до отчаяния.

Вступая во все подробности и доходя таким образом до источника, я нашел весьма естественные причины сего зла. Диван княжества Валашского вместо сбора хлеба натурою, под предлогом невозможности уравнить сию подать, определил сбор денежный, и потом у тех же самых крестьян покупает хлеб по определенной цене принужденным образом. Но зло сие еще не было бы велико, если бы операция сия производилась по правилам чести и совести, а вместо того до рук земледельца никогда не доходит та цена, которая Диваном определена, и он принуждается взносить хлеб не по настоящей мере, а в полторы, так что почти никогда и половинная цена хлеба до него не доходит. Когда от начальства российского требуется выставка подвод для каких-либо потребностей воинских, то исправники и им подчиненные ватавы, запчии и прочие увеличивают требование, и потом излишек подвод взимают не натурою, а деньгами в собственную корысть.

Взимание установленных податей как-то дижмерита, винерита, оерита и прочих в продолжение истекшего года сделалось совершенно произвольным. Оне взыскивались в иных местах втрое, в других впятеро, а в иных [78] даже вдесятеро противу существовавшей прежде меры. К вящему усугублению несчастий, на бедный народ падающих, служит особенно то, что все должности по внутреннему управлению земли от первой до последней продаются и соделались источником обогащения для тех, которые в раздаче мест наибольшее имеют участие. От сего и происходит с одной стороны, что люди бедные, хотя бы и способностями одаренные, остаются без должностей, не будучи в состоянии купить себе место, а с другой, что купившие места, естественно, употребляют все усилия, дабы исторжением с бедных обывателей возвратить с лихвою употребленные ими на покупку места суммы...

Но что более всего меня оскорбляет, есть то, что доведение народа до столь жалостного положения самым постыдным образом в глазах печалью удрученных обывателей приписывается требованиям армии российской, тогда когда все выше писанное, на сущей истине основанное, обнаруживает во всей ясности, что не армия российская, но сами управители земли суть виновники угнетения народа.

Я не могу себе изобразить причины, которая могла настоящих правителей побудить к столь преступному управлению, нарушающему святейшие законы божии, огорчающему благотворные распоряжения великого покровителя края сего и оскорбляющему чувствование чести и человечества. Любовь к отечеству должно быть для них вещь чуждая, равно как и обязанности к оному.

Зло, достигнувшее до высочайшей степени, требует принятия скорых и решительных мер к прекращению оного и к приведению всего состава правления в лучший порядок...

На сей конец и собрано мною сие почтенное сословие, и вследствие того предлагаю оному приступить теперь же в присутствии моем к выбору главнейших из: между себя чиновников к управлению земли. Я не сомневаюсь, что выбор сословия падет на людей достойных, способных, бескорыстных, истинно любящих свое отечество и не лицемерно преданных его императорскому величеству всемилостивейшему государю нашему. Дабы устранить всякое влияние страха, боязни, вражды, зависти, личных уважений и других побочных причин, [79] могущих препятствовать в беспристрастном выборе, я требую произвесть выбор по баллотированию. На сей конец, при провозглашении имени которого либо бояра для избрания к определенному месту, дается каждому из сего почтенного сословия шар, который каждый кладет в приготовленный к тому ящик, буде признает предлагаемого достойным к занятию того места в правую сторону; в противном же случае опускает шар в левую сторону.

По учинении сего выбора я не оставлю дать новому Дивану наставления о тех мерах, которые признаю я нужными к приведению управления в лучший порядок, и к поправлению состояния обывателей.

[Багратион].

ЦГИА МССР, фонд № 1, дело № 1502, л.л. 7-18, копия.