-

ЗАБЫТЫЙ КОМАНДОР

«Манила и Кавите готовы, а голландцы прибывают»

«Так как надменные еретики не показывались на этих берегах в течение апреля и мая этого года, некоторые люди полагали, что они были так сурово наказаны и даже ослаблены столкновениями и битвами предыдущего года, что эти люди объявили, что они не осмелится вернуться в этом году, чтобы досаждать нашим островам. Но хотя для хорошего солдата, может быть, и является непреложным правилом всегда предполагать худшее, дон Диего Фахардо (Diego Fajardo), губернатор и генерал-капитан этих островов, с его осторожностью и долгим опытом, решил, что все меры предосторожности должны быть приняты так, как если бы он был уверен, что враг придет в Манилу в этом году и с большей силой, чем прежде. С этой целью в совете, который был призван для отправки вспомогательных судов из Новой Испании, пришли к единому мнению, что в этом году только одно судно должно плыть; и было отдано распоряжение, чтобы строительство другого корабля было закончено как можно скорее на верфи на островах Лейте; и, чтобы, в порту Кавите были отремонтированы галеоны, галеры и другие суда. Он приказал своему сержант-майору ⁴³⁹ и командующему гарнизоном в Маниле, отвечающему за укрепления, приложить все усилия и не жалеть средств, чтобы сделать стены города неприступными.

Кавалер Королевского Ордена Сан-Диего, который командует укреплением залива и той части берега, которая была бы наиболее опасной [в случае нападения], закончил свою работу; это поистине царственная работа, и самая большая в этом роде, которая производилась в этих краях. Подобным же образом крепостные валы поднимаются с обеих сторон [то есть моря и суши], вызывая всеобщее удивление и восхищение тем, что такая большая работа могла быть произведена без особых затрат или притеснений для колонии и с экономией королевских средств. Артиллерия была доставлена из Кагаяна (Cagayan, Kahayan) ⁴⁴⁰ и других мест, провизия и боеприпасы постоянно собирались и сохранялись, и, наконец, Его Светлость назначил генерала, адмирала и других офицеров, чтобы в случае крайней необходимости иметь наготове для немедленного использования как можно больше морских сил, чтобы выйти с ними против неприятеля. Положение дел, ограниченность средств, недостаток снабжения и, прежде всего, нищета туземцев в такие тяжелые времена не позволяли Его Светлости уделять ей самое пристальное внимание. Таким образом, в начале июня, хотя люди работали на всех судах одновременно, были готовы только один галеон и две галеры. В девятый день упомянутого месяца, в праздник Святого Духа, командир чампана, который отправился с вооруженной охраной, чтобы перевезти двенадцать тысяч песо из королевской казны в крепости Отон (Oton) ⁴⁴¹ для помощи Терренату, пришел в порт и сказал, что он бежал от трех судов с высокими бортами, которые он видел около Любана (Luban) ⁴⁴², и он сражался с их шлюпками.

Во второй половине того же дня эта информация была подтверждена, так как было замечено, что несколько судов вошли в пролив Маривелес. Его Светлость приказал немедленно послать депеши алькальдам ⁴⁴³-мэрам и военным офицерам вдоль побережья, чтобы они были настороже и, кроме того, предупредить тех, кто бороздил [эти воды], особенно галеон «Нуэстра Сеньора де Гия» («Nuestra Senora de Guia»), который шел с верфи Лейте; и так старательно было исполнено это последнее поручение, что данное предупреждение позволило этому галеону ускользнуть от неприятеля. Так важно иметь офицера, который верен и усердно выполняет приказы своего главнокомандующего. Двести испанских пехотинцев, принадлежавших к гарнизону этого города, двинулись к порту Кавите, хорошо снабженному порохом и другими боеприпасами. С ними был генерал Дон Педро де Альмонте Верастеги (Pedro de Almonte Verastegui), избранный командующим армадой за высокое положение и выдающиеся заслуги на самых высоких постах на этих островах; Адмирал Дон Андрес Акскуэта (Andres Axcueta), наследник доблести и заслуг своего отца, начальника гарнизона Кристобаля де Акскуэта Менчака (Christoval de Axcueta Menchaca), отправившегося в качестве командующего войсками, которые должны были помочь военно-морским силам; капитан Дон Лопе де Колиндрес (Lope de Colindres), командир галеона «Сан-Андрес» («San Andres»); Дон Педро де Фигероа (Pedro de Figueroa), сержант-майор армады; и другие, господа и офицеры на половинном жалованье, прибывшие в порт на рассвете второго дня праздника.

После восхода солнца одиннадцать вражеских кораблей были замечены на полпути к заливу. Генерал Андрес Лопес де Азальдики (Andres Lopez de Azaldiqui) был кастеляном и главным судьей этого военного поста, а также и королевских галер. В течение прошлого года, когда общество меньше всего беспокоилось о врагах, его тщанием и заботой были созданы нескольких защитных сооружений, которые были очень важны. Там был частокол из тяжелых бревен и бруствер, с земляными валами и габионами ⁴⁴⁴, с их площадками, со стороны бухты, которая была самой открытой и беззащитной позицией. Другие частоколы и укрепления были построены в деревне индейцев ⁴⁴⁵ и в других местах. Дополнительные часовые и охранники были размещены вдоль пляжа и на открытой местности. Его великое благоразумие стало очевидным, когда в упомянутый день праздника пришло известие, и корабли вражеского флота начали появляться в поле зрения. В порту немедленно прозвучал призыв к оружию; на постах и судах стояла испанская пехота, а на берегу, от Сан-Роке (San Roque) до того места, что называется Эстансуэлой (Estancuela) ⁴⁴⁶, — японцы ⁴⁴⁷ и индейцы в качестве помощников испанцев; и был сформирован патруль из всадников, спешно вызванных с соседних ранчо.

По голландским данным флот состоял не из одиннадцати, а из 17 кораблей (по Мерклейну — Johann Jacob Merklein (Merklein, Johann Jacob Reise nach Java, Vorder- und Hinterindien, China und Japan 1644-1653 in Reisebeschreibungen von Deutschen Beamten und Kriegsleuten im Dienst der Niederlandischen Westund Ostindischen Kompagnien, 1602-1797, ed. S. p. L'Honore Naber, III, The Hague, Martinus Nijnhoff, 1930, p. 6, ff.)): 11 из Батавии, 4 с Формозы, 2 из Тернате под командованием адмирала Мартена де Фриса, вице-адмирала Гойера (Goyer) (еще 6 больших и 8 малых кораблей из Батавии, 2 из Сиама и 2 из Тернате), генерал-майора Дж. Бургерса (Joh. Burgers) (Torsten, Arnold «German diaries» Individuals in the service of theUnited Dutch East India Company (VOC) 1607-1653. List of ships Johann Jacob Merklein (1644-1653), Lisbon, Portugal, 2013, p. 5).

«Битва при Кавите и другие события вплоть до того времени, когда армада была разделена»

Между девятью и десятью часами утра еретики, оставив два корабля охранять входы в Маривелес, вместе с девятью другими направились в порт Кавите. Между десятью и одиннадцатью часами они прибыли на расстояние пушечного выстрела, барабаны били на флагманском корабле, и вся эскадра являла собой прекрасное зрелище. Увидев врага в пределах досягаемости, было решено оказать ему любезность несколькими выстрелами, которые были произведены с башен и позиций поблизости. Выстрелы, должно быть, возымели действие, потому что флагманский корабль отвернул и направил свой курс в сторону моря; и он произвел один пушечный выстрел — очевидно, чтобы вызвать «паташ» ⁴⁴⁸, который, двигаясь немного вперед, приблизился к берегу, прощупывая подходы к порту и разведывая стоящие суда. Неприятель отправился в Пампангу ⁴⁴⁹, где они развлекались до следующего дня, последнего дня праздника; затем они вернулись в Кавите с десятью кораблями. В девять часов вечера они бросили якорь у мыса Пунта-дель-Сангли (Punta del Sangley) ⁴⁵⁰, в лиге от берега. Когда Луна почти зашла, противник предпринял попытку разведать побережье в этом районе тремя шлюпками; но часовые и дозорные, которые были предупреждены заранее, не допустили этого. В ту ночь укрепления были усилены, добавлены две позиции для пушек и приняты другие необходимые меры предосторожности и обороны.

В среду утром, 12 июня, десять кораблей и один «чампан» ⁴⁵¹ стояли на якоре в том же месте, а в восемь часов появились еще два, шедших под всеми парусами от Маривелеса. Как только они приблизились к врагу, флагманский корабль снялся с якоря, и вся эскадра выстроилась за ним в линию, демонстрируя прекрасное зрелище, пока они не подошли на расстояние пушечного выстрела к порту и не поравнялись с башней на новых воротах, где был вывешен белый флаг с королевским гербом; флагманский корабль опустил свой флаг и грот до половины мачты и снова поднял их под звуки барабанов и дудок. Бой сразу же начался с залпа артиллерии этой башни, которой командовал сержант-майор Дон Педро де Фигероа. Противник ответил яростным залпом и, смело войдя в гавань, поставил на якорь шесть своих самых больших судов на подходящем расстоянии, чтобы обстреливать наши суда, форты и поселения; остальные шесть судов, с зарифленными по ветру парусами, ходили взад и вперед, оживленно перестреливаясь. Обе стороны сражались яростно и беспрерывно, в течение восьми часов, с одиннадцати часов до почти семи вечера. По подсчетам нашего капитана артиллерии, с нашей стороны было произведено тысяча восемьсот пушечных выстрелов, а с вражеской-более трех тысяч. Наш огонь был эффективен, так как два пленника-голландца, находившиеся во время сражения на флагманском корабле противника, показали, что корабль был поражен более чем ста двадцатью ядрами, некоторые из которых пробили корпус насквозь; другие ударили на уровне ватерлинии, проделав такую большую дыру, что пришлось обратиться за помощью к другим судам, чтобы исправить повреждения. Считается несомненным, что если бы флагман не встал на якорь — и даже не сел на мель, как говорят многие, — он пошел бы ко дну. На этом корабле погибло до тридцати человек. Если это судно, самое сильное во всей эскадре и лучше всего оснащенное пушками — с двадцатью четырьмя пушками в два ряда с каждой стороны, — было так сильно повреждено, то из этого можно сделать вывод о потерях других кораблей по сравнению с этим».

Мы прервем повествование только для того, чтобы сообщить, что в «Истории Филиппин» (Hist. de Philipinas, fol. 138 b) Мурильо Веларде (Murillo Velarde) писал, что в этот день 12 июня 1647 года адмирал VOC Мартен Герритсен Фрис был смертельно ранен в этом конфликте, и умер несколько дней спустя.

«Чампан, сопровождавший корабли противника, был брандером, предназначенным, для того, чтобы поджечь нашу эскадру. Он подошел совсем близко к нам, так что мы услышали их разговор; и мы заметили некоторые неприличные действия, которыми они нас разозлили. Но вскоре их дерзость была нами вознаграждена, одно из пушечных ядер попало в их корабль и подожгло зажигательные припасы, которые содержались на нем, и которые уничтожили его, не причинив никакого вреда нашим судам. Ядер, выпущенных врагом, было так много, что они падали, как градины; они весили тридцать или тридцать пять фунтов, или менее — некоторые были по сорок фунтов ⁴⁵², но большей частью в десять или двенадцать, кроме книппелей ⁴⁵³, снарядов с картечью и бранскугелей ⁴⁵⁴ [огненные ядра?]; и кажется чудом, что они причинили нам так мало вреда.

Наш галеон «Сан-Диего», носивший флагманское знамя и стоявший лицом к врагу, получил повреждения от более чем двухсот пушечных ядер, но ни одно из них не пробило его корпуса, и только два человека были убиты — один испанец на корме, а другой индеец на шкафуте ⁴⁵⁵. Галера командора была поражена более тридцати раз, но только один испанский солдат и семь галерных рабов были убиты; вторая галера потеряла двух человек, а другое судно столько же. Почти каждая крыша дома и церкви в испанской части города была повреждена, и многие выстрелы повредили собор. Один из снарядов, шар в восемнадцать фунтов, пролетел через главный вход и ударился о колонну большой часовни, пролетев над головой ребенка, который, к счастью, остался невредимым. В монастыре Святого Франциска было собрано более тридцати ядер, в монастыре Святого Доминика — шесть, в резиденции Общества Иисуса — девять, в правительственных складах — семьдесят четыре. Несмотря на это, ни в одном доме, монастыре или церкви не было ни одного убитого или раненого человека; и все число убитых и раненых на всех судах и военных постах во время этого боя не превышало пяти испанцев и четырех убитых индейцев, а также восьми испанцев и одного раненого индейца, которые все вместе не равнялись числу убитых только на флагмане противника. Эта удача была обусловлена, в первую очередь, милостью и покровительством небес, о которых просили молитвы и мольбы, возносимые во всех церквях — в Кавите, городе Маниле, и других местах по всей этой бухте, откуда можно было видеть и слышать битву, в то время как совершалось святое таинство. Во-вторых, скорости и быстроте, с которыми по приказу Его Светлости и энергии сержант-майора и командующего гарнизоном Мануэля Эстасио Ванегаса (Manuel Estacio Vanegas) из Манилы были посланы подкрепления [и припасы].

Многое также было связано с превосходными приготовлениями, мужеством и личным надзором за всем со стороны губернатора военного поста генерала Андреса Лопеса де Азальдигуи; а также с храбростью, духом, храбростью и военным опытом начальников и капитанов, отвечавших за различные должности: генерала Дона Педро де Альмонте, как командующего армадой — судами на море и Арсеналом на берегу; Адмирала Дона Андреса Акскуэты, командовавшего галеоном «Сан-Диего», который нёс флагманские вымпела; сержант-майора Дона Педро де Фигероа, капитана Дона Лопе де Колиндрес и других капитанов и офицеров, отвечающих за крепостные валы, башни и бастионы. Особенная [похвала] командиру главной крепости Сан-Фелипе, над которой реял королевский штандарт из красной камки; это была мишень для бесчисленных выстрелов, и, хотя некоторые пробили его, никто не смог сорвать его — знак того, что победа должна была остаться с нами. В результате противник, который около полудня так смело вошел в гавань, был вынужден отступить в полночь. Следующий день был начат с нашей стороны шестью пушечными выстрелами, но противник не принял нашего вызова и вышел из пределов досягаемости наших фортов — множество ботов несли помощь флагману, из чего можно сделать вывод о нанесенном ему огромном уроне. Считается несомненным, что противник отступил бы в течение нескольких часов после начала сражения, если бы течение не было бы благоприятным для трех самых крупных его судов. Во время сражения из Манилы было отправлено подкрепление в составе ста пятидесяти пехотинцев, несколько единиц артиллерии и большой запас пороха; и с ними отправились несколько видных лиц, которые просили разрешения присутствовать на месте сражения.

Считалось особым благоволением небес, что в разгар конфликта, когда все вражеские корабли были уже в Кавите, один из наших патачей под командованием адмирала Луиса Алонсо де Роа (Luis Alonso de Roa), прибывшего из Королевства Камбоджа, куда Дон Луис отправился в качестве посланника, чтобы основать там верфи для строительства кораблей и доставить туда провизию и другие припасы, вошел в бухту через меньший канал Маривелес и достиг безопасного места.

На следующий день после сражения, которое произошло в четверг, 13 июня, неприятель все еще находился в заливе Маривелес и Батан; и во второй половине дня они подошли к острову и высадили своих людей. Они сожгли сторожевой пост, расположенный на самой высокой точке, и обосновались в доме губернатора и в хижинах индейцев. Затем, с помощью ветра, они [подняли и] починили два своих судна, которые пришли с наибольшими повреждениями из боя.

В пятницу утром три судна подняли паруса и, причалив к месту, называемому Рио-де-Каньяс (Rio de Canas), высадили на берег отряд. Он направился к хижинам некоторых Сангли (Sangleys) ⁴⁵⁶, которые выпаривали соль, намереваясь захватить немного свежей пищи и особенно часть скота, который бродит по этим берегам. Но главный командир в Кавите, узнав о том, что делает враг, быстро послал сотню испанских пехотинцев под командованием Дона Маркос де Сапала (Marcos de Zapala), алькальда-ординарца этого города, и семьдесят всадников с капитаном Кристобалем Веласкесом и Лоренцана (Christoval Velazquez y Lorenzana), которые, хотя им и не посчастливилось встретить врага, заставили их поспешно отплыть. Это они сделали на семи шлюпках и двух длинных лодках (баркасах), оставив на берегу одну из убитых ими коров (которых было всего две).

«События, которые произошли в Абукае и Самале, провинция Пампанга»

В субботу лодочники привели в Кавите голландскую шлюпку больших размеров и с мачтой, которая волочила свой якорь по заливу. Во вторник, восемнадцатого числа, на рассвете в Пунта-дель-Сангли появились два корабля, не знаю с какой целью, но в восемь часов утра они направились в Бантан (Batan). В среду девятнадцатого числа, в четыре часа пополудни, вся эскадра собралась в Малом канале Маривелес, и после выстрела пушки в семь часов вечера, когда взошла луна, все двенадцать судов были там, четыре из них с зажженными фонарями, снялись с якоря и отплыли по Большому каналу. Затем корабли разошлись, шесть взяли курс на верфь Миндоро, а остальные шесть, вернувшись в то же утро, в Праздник Тела Христова, вошли в бухту и бросили якорь в том же месте, откуда отплыли.

В субботу, двадцать второго числа, на рассвете враг появился на берегу у Абукая (Abucay), главной деревни провинции Пампанга. В этой деревне есть очень роскошная и состоятельная церковь и монастырь, построенный из камня, с видом на море, принадлежащий отцам Ордена Святого Доминика. Его Светлость губернатор и генерал-капитан, будучи осведомлены об этом и предвидя ущерб, который может быть нанесен, если неприятель высадится там, приказали алькальду-мэру провинции укрепить церковь и сорвать планы неприятеля с помощью местных испанцев и уроженцев Пампанги, которые так хорошо доказали свою храбрость во всех случаях. Он также послал адъютанта и других людей из этого города, чтобы помочь им, и приказал, чтобы деньги, которые были изъяты из чампана, принадлежащего китайским торговцам, и помещены в церкви, чтобы предотвратить их попадание в руки врага, были помещены в безопасное место или переправлены в этот город.

Хотя старший алькальд прибыл на эти острова в качестве капитана пехоты, он не мог быть таким хорошим солдатом, как торговцем, и таким храбрым духом, как великан. Он ответил, что это место укреплено лучше, чем Ла-Рошель, и что если еретики высадятся там, то не останется никого, кто мог бы донести эту весть до кораблей. Он покинул это место в пятницу, двадцать первого числа, оставив там сто пятьдесят солдат Пампанго и пять испанцев, всех под командованием Дона Педро Гамбоа (Pedro Gamboa), отставного начальника гарнизона народа Пампанга. На следующий день, в субботу, у берегов Абукая показались шесть голландских кораблей с таким же количеством шлюпок и высадили на берег офицера со ста тридцатью солдатами. Они смело вошли в деревню по мосту с места высадки и, стреляя из ружей, приблизились к воротам церкви и монастыря; но были отбиты нашими людьми так успешно, что обратились в бегство. Они оставили во дворе трех человек убитыми, с каким-то огнестрельным оружием; и они отступили так поспешно, что прыгнули в воду в одежде и обуви. В то же самое время, когда это произошло в Абукае, они также напали на Самал (Samal), вторую деревню той же провинции, с тремя другими шлюпками, но не с большей удачей; ибо, когда они достигли деревни, едва они подожгли хижины на окраине, они были отбиты, с той же храбростью, что и при Абукае. Как только враг отошел, начальник гарнизона разрушил мост через небольшую речку, через которую можно переправиться с берега в монастырь. Затем он отправил депешу старшему алькальду провинции с сообщением о том, что произошло, и что предполагалось, что пираты вернутся в атаку с большими силами. Старший алькальд был в другой деревне, собирал солдат, чтобы послать их на помощь Маниле; но в ту же ночь он прибыл в Абукай с теми новобранцами, которые у него уже были, и с теми, кого он взял из других мест. Он провел совещание с командирами Пампанго относительно мер, которые следует принять в случае возвращения врага. Все они считали, что монастырь должен быть укреплен и в нем должно быть достаточно людей, чтобы защищать его, и что часть войск должна ждать голландцев в поле, и что при высадке, у брода реки и в других местах, пригодных для засад, они должны нанести врагу максимально возможный вред. Но алькальд считал, что им не следует запираться в монастыре, чтобы они могли бежать в лес, если на них будет давить враг; соответственно, он не подчинился их мнению, и единственная защита, что он сделал, состояла в том, чтобы запереть ворота монастыря.

Голландский командир был раздосадован отступлением и потерей своих людей и, как полагают, получив через негра и нескольких рыбаков из Сангли информацию о том, что деньги, принадлежавшие торговцам китайского судна, которое ускользнуло от него, были спрятаны в упомянутой церкви, не доверил бы подвиг [захвата денег] никому, кроме себя. На следующий день, в воскресенье, он появился на рассвете, на берегу, со всеми своими шлюпками и на виду у всех наших людей, находившихся в монастыре, высадился с четырьмя сотнями солдат и двумя орудиями полевой артиллерии, подняв семь знамен. Не встречая никакого сопротивления, они двинулись к ручью и маленькому мостику, разрушенному Пампангосами. Вода была глубока, поэтому, захватив несколько небольших лодок, принадлежавших туземцам, которые они легко нашли, они хладнокровно перевезли своих людей и ружья. Наши Пампангос горели желанием напасть на них и были так нетерпеливы, что, если бы их не сдерживала врожденная преданность, они обратились бы против алькальда.

Переправившись через реку, генерал повел свой отряд регулярным строем, пока не подошел ко двору церкви, который был каменным и вполне пригодным для оборонительной и даже наступательной войны. Здесь он остановился; но, быстро заметив, как уязвима была его оборона, он вошел во двор, остановился перед главным входом в церковь и выстрелил по ней из своей артиллерии. Но так как пушки у него были маленькие, а ворота очень крепкие, то он мог только отколоть кусок, проделав дыру, через которую едва можно было просунуть руку. Тем временем с обеих сторон раздались залпы из мушкетов и аркебуз. Алькальд остался в самой высокой части монастыря; рядом с ним упал замертво Пампанго, и когда он увидел кровь последнего, его собственная тут же похолодела. Когда ему сказали, что порох скоро закончится, что было совершенно верно, так как он не привез для такого случая все, что было прислано из Манилы — он покинул свой пост под предлогом того, что собирается посоветоваться с двумя монахами этого монастыря (которые находились в самой дальней келье, моля Бога о нашем успехе), и больше не вернулся, чтобы посмотреть, что происходит.; но он обсуждал с монахами желательность вывесить флаг перемирия, чтобы договориться [с врагом] о спасении наших жизней.

Среди тех, кто был в монастыре, были главные мужи всей Пампанги, многие из них — ветераны войны с большим опытом в Терренате. Они сказали алькальду, что наши войска превосходят силы врага числом, что в различных случаях они оказывались равными врагу и не признавали его превосходство на суше, и что когда их боеприпасы и оружие иссякнут, они бросятся на него с зубами и ногтями и умрут, как хорошие солдаты, сражаясь на службе у Бога и Короля. Они заявили, что не будут рассматривать возможность вывесить флаг перемирия, который послужит ободрению врага и отдаст их всех в его руки.

Верующие (которые могли бы предотвратить то, что было сделано) поддержали мнение алькальда и даже попытались использовать свою власть, чтобы заставить Пампангос согласиться с ним; и, несмотря на возражения индейцев, они, наконец, вывесили флаг перемирия из одного из окон. Голландский генерал был очень доволен и обещал выгодные условия. Один из верующих в сопровождении находившегося там испанского адъютанта спустился и долго беседовал с генералом. Пока шли эти переговоры, голландцы не переставали испытывать прочность других дверей и окон монастыря, чтобы проникнуть внутрь; Пампангос также не прекращали своего сопротивления, ранив и убив многих врагов. Генерал, раздраженный этим и заметив, что один из его людей взобрался на монастырскую стену с помощью строительных лесов и вошел внутрь, позвонил в колокола в знак победы, сказал, что сейчас не время для мирных переговоров; и, схватив толпу переговорщиков в плен, он приказал возобновить военные действия и приказал своим людям войти в церковь и монастырь со всех сторон. Самые храбрые и выдающиеся Пампангос храбро защищались, отказываясь слушать любые разговоры о капитуляции перед еретическим принцем ⁴⁵⁷, хотя голландцы обещали сохранить им жизнь, если они сделают это. Но так как их оружие было хуже [вражеского] и их порох был исчерпан, Пампангос были окончательно разбиты; почти двести человек были варварски преданы смерти, а сорок других вместе с алькальдом и другими религиозными деятелями, находившимися в монастыре, были взяты в плен.

Что еще хуже для нас и к счастью для еретиков, не было недостатка в осведомителях, который сообщили врагу о серебре с корабля Сангли, спрятанном в глубокой яме; голландцы унесли его на сумму в двадцать тысяч песо. Они сожгли монастырь и деревянные части церкви, но огонь не распространился на алтарь, и в тот же день они вернулись в свои шлюпки, не разграбив деревню.

В то же самое время другой, но меньший отряд их войск напал на деревню Самаль (Samal); но Пампангос, находившиеся там в гарнизоне под командованием сержант-майора Дона Алексо Агуаса (Alexo Aguas), выступили против них и вынудили их отступить, как это сделали бы жители Абукая, если бы монахи и алькальд позволили им сражаться.

Когда известие об этом происшествии дошло до Манилы, оно вызвало несказанное негодование, и были приняты срочные меры, чтобы отомстить за это. Под командованием генерала Хуана де Чавеса (Juan de Chavez), отличавшегося храбростью и способностями, которых требовали обстоятельства, были отправлены большие подкрепления из людей и боеприпасов.

Ордену Святого Августина, который обеспечивает все религиозное управление Пампанги, за исключением Абукая и Самале, которые, в свою очередь, принадлежат к фактическому управлению провинции, было поручено послать туда других религиозных деятелей, не имеющих себе равных. В качестве таковых туда отправились отец-магистр брат Алонсо де Каравахаль (Alonso de Caravajal) (бывший архиепископ) и нынешний настоятель Манильского монастыря, отец-проповедник брат Диего де Тамайо (Diego de Tamayo). Эти люди с их благоразумием и усердием, а также долгим опытом и всеобщей популярностью, которые они имели в этой провинции, взялись дать ей успокоение. В результате менее чем за четыре дня было набрано шестьсот солдат, чтобы противостоять врагам, если они вернутся, чтобы совершить еще одну атаку — которая, по сути, и была совершена в четверг, 11 июля. Противник выставил для сражения двести пятьдесят человек под командованием казначея, который по рангу занимает третье место в голландском войске, чтобы разграбить деревню Абукай и перебить скот и свиней, которые обычно содержатся там.

Генерал Хуан де Чавес, укрепившийся в Самале, был извещен о нападении и послал вперед отряд под командованием капитана Франсиско Гомеса Пулидо (Francisco Gomez Pulido), а сам последовал за ним с остальными своими людьми. Они нашли врагов в деревне, грабящих дома и убивающих скот. Наш генерал открыл огонь и заставил неприятеля отступить к церкви; капитан Франсиско Гомес Пулидо с отрядом под его командованием перешел через поля по другой дороге, и еретики были настолько захвачены врасплох, что повернулись спиной и бежали к своим шлюпкам. В то же самое время адъютант Франсиско Пальмарес (Francisco Palmares) прибыл на берег с другим отрядом войск с другого поста и атаковал неприятеля, заставив его вернуться к своим лодкам по воде, которая доходила им по шею; они оставили на берегу четырнадцать убитых и двух пленников. Число убитых и раненых к тому времени, когда они достигли своих кораблей, неизвестно, но оно, несомненно, было велико.

Эта удача, а также дары и милости, дарованные губернатором от имени Его Величества вдовам и сиротам вождей Пампанго, которые погибли, несколько смягчили печаль и страдания, вызванные недавним бедствием. Чтобы благочестивое чувство нашло возможность для выражения, по приказу Его Светлости в Королевской часовне были совершены торжественные погребальные обряды по умершим Пампангос, на которых присутствовали все испанские и пампангские войска под командованием их начальника гарнизона Дона Себастьяна де Гусмана (Sebastian de Guzman). Орден Св. Августина, как [религиозная] мать этого народа, совершал те же обряды в монастыре в Маниле и во всех других местах их провинции.

«Сведения и сообщения от пленных вражеского флота»

Через упомянутых двух голландских пленных была получена вся информация, которую мы хотели узнать от вражеского флота. Эти люди сообщили, что они отплыли из Джакарты в Батавии в начале марта, будучи посланы Корнелио Фанделином (Cornelio Fandelin), губернатором этого места, под командованием генерала Мартена Герцена [Гертсена?] (Martin Gercen [Gertzen?]), Фриза по происхождению; и что флот состоял из тринадцати судов, одно из которых было потеряно во время плавания. Путешествие длилось три месяца, и они остановились только в Пулолаоре (Pulolaor) ⁴⁵⁸, чтобы купить провизии. Что касается размеров кораблей, то флагманский корабль представляет собой судно водоизмещением семьсот тонн; корабли адмирала, фискала ⁴⁵⁹ и подфискалов, по восемьсот; а остальные — от трехсот до четырехсот; а патачи — от шестидесяти до ста тонн. Флагман несет сорок восемь пушек: восемнадцать из них бронзовые, с ядрами по восемнадцать, двадцать четыре и тридцать шесть фунтов; остальные железные, с ядрами по девять-пятнадцать фунтов. «альмиранта», и корабли фискала и подфискалов несли сорок, тридцать восемь и тридцать шесть пушек соответственно, некоторые из бронзы, с ядрами в двадцать четыре фунта или меньше. На четырех других кораблях стояли тридцатифунтовые пушки. Пушки на патачах, некоторые из бронзы, имели ядра по восемнадцать-двадцать фунтов. Флагманский корабль также был снабжен множеством приспособлений для поджигания, причем немецкий изобретатель изготовил их, чтобы при случае их можно было поместить на какое-нибудь из своих меньших судов, чтобы сжечь наш флот. Флагманский корабль покинул Батавию с двумястами двадцатью матросами и солдатами из разных европейских стран, не смешанными ни с одним из народов наших регионов; «альмиранта» и фискальный корабль несли по двести десять человек, а подфискальные — двести, остальные суда — по семьдесят или восемьдесят.

Флагманский корабль потерял из своего экипажа семьдесят человек, а остальные суда — пропорционально, многие были убиты в битве при Кавите и в других сражениях; кроме того, существует болезнь, известная как Вербер (Verber) [то есть бери-бери] ⁴⁶⁰, которая теперь распространена по всему флоту, и большинство людей заболело. Голландские корабли получили приказ захватить суда, идущие из Новой Испании, и помешать отплытию тех, которые должны были отправиться в это королевство за помощью. В то же время они должны были выяснить, в каком состоянии находятся укрепленные пункты, чтобы быть готовым к тому, что в следующем году сюда за ними последует более крупный флот. Было сказано, что командующим флотом будет Антонио Кан [то есть Каан] (Antonio Can), бывший губернатор Малайо (Malayo), который прибыл в прошлом году из Оланды (Olanda) ⁴⁶¹ и теперь находится в Джакарте в качестве второго командующего. Сезон в этих краях будет благоприятен для них, так как муссон даст им достаточно времени, провизии им хватит; и в течение месяца, четыре из упомянутых кораблей отправятся в Японское Царство с товарами, которые они везут, и, затем, отправятся с выручкой в Сиамское Царство. Таковы сведения, которые до сих пор нам сообщали пленные о голландской армаде, и они подтверждаются из других источников.

Наша Армада в настоящее время состоит из трех больших галеонов и одного среднего размера, двух патачей и двух галер, с другими весельными судами меньшего размера. Все рвбочие руки в трудах над ними, без отдыха, с огромным желанием и не менее уверенной надеждой, под Божьей милостью, которая является источником для достижения успеха и удачи против еретической и мятежной эскадры.

Не может мое неумелое перо несправедливо отрицать славу такой победы, как и всего остального, что было до сих пор совершено и упомянуто выше, для главного движителя всех влияний и действий этого правительства — сержант-майора и губернатора этого гарнизона, Мануэля Эстасио Венегаса, одного из самых старейших и видных граждан этого города и храброго сына королевской армии в Гранаде. Он был избран Доном Диего Факсардо для этих и более значительных начинаний, благодаря его почетной, успешной и исключительной службе в течение тридцати четырех лет в этом регионе в королевских армадах галеонов и галер, на Северном море и на этих островах. На военной службе он был сержантом, альфересом ⁴⁶² и капитаном пехоты; а в политических деяниях он выступал рехидором ⁴⁶³ этого города, канцлером и регистратором королевской аудиенции — на последнем посту Его Светлость нашел его, назначив его с одобрением и отличием, как это хорошо известно всему Королевству. Победы и успехи, описанные в этих повествованиях, объясняются его неустанными личными усилиями по отправке войск и снабжению, а также его глубоким пониманием и превосходным устройством всех (касающихся его) вопросов. Его храбрость и ловкость в устранении трудностей и препятствий, его подчинение и воинское повиновение, а также исполнение приказов, отданных его начальством, [все это достойно похвалы]; ибо с тех пор, как Его Светлость поручил ему должность сержант-майора, было всего несколько ночей, которые он не провел в караульном помещении или, обходя город и его стены.

На его долю выпало разрушать те части укреплений, которые казались недостаточными для обороны этой крепости, и он укрепил их новыми стенами, которые, как было сказано, несомненно неприступны. Я не знаю, чем восхищаться больше: крепостью укрепления или быстротой, с которой выполнялась работа, без какого-либо бремени или ущерба [для людей].

Тщательные знания, которыми он обладал в отношении всех своих офицеров, несомненно, послужили причиной мудрого и удачного выбора, который он сделал, предложив Его Светлости годом ранее лидеров, наиболее подходящих на руководящие посты в армадах — благодаря чему он добился столь славных результатов, которые мы описали, обеспечив флот всем необходимым для достижения успеха. Быстрота, с которой он делал эту работу, была достаточна, чтобы за одну неделю заново подготовить два галеона «Энкарнасьон» и «Росарио», и они могли сопровождать галеон «Сан-Диего»; они одержали третью победу, которая была дополнением к другим, полученным годом ранее.

Все это было известно Его Светлости, и как только в этом году пришло известие о вражеской армаде, он дал сержант-майору полное и достаточное поручение организовать и упорядочить все так, как ему казалось наилучшим, чтобы не откладывать отправку помощи, как того требовали обстоятельства, не только на склады, но и в провинции, куда он посылал припасы с той быстротой, которая требовалась в данном случае. Таким образом, острова были освобождены на суше и на море от вражеских атак, а суда, пришедшие к нам из других стран, благополучно вошли в гавань, что полностью разрушило планы еретиков. Это было особенно заметно при нападении на Абукай, когда сержант-майор прислал очень своевременную помощь из людей и боеприпасов к наивысшему удовлетворению алькальда-мэра, Диего Антонио, что тот отписал ему, что все было сделано настолько быстро, что он ожидал достичь какого-то большого подвига. Если бы алькальд выполнил это обещание, как он мог бы сделать, или, по крайней мере, позволил бы храбрым Пампангос сражаться, то ни одно из вышеперечисленных поражений не произошло бы, и враг не получил бы никаких результатов от своей атаки.

Однако, быстрые действия генерала Хуана де Чавеса, его бдительность и ловкость позволили преследовать еретиков, что они во многом испытали на себе, поскольку причиной этого поражения было не отсутствие дальновидности, а небольшой военный опыт командующего этой провинцией. Наконец, благодаря бдительности и заботе сержант-майора, а также доблести генералов и вождей на этих островах было, и, как мы надеемся, будет сделано многое для успеха нашего оружия и репутации этой военной базы, которая так мало нуждается в помощи, несмотря на такую удаленность от Его Величества, которого да хранит Господь».

Смерть адмирала Фриса

Из испанских источников мы узнали, что в июне 1647 года адмирал Фрис дважды атаковал Пуэрто-де-Кавите вблизи Манилы, где и встретил свою смерть в битве. 12-го июня его флагманский корабль (Возможно, яхта «Presis», но более вероятно, как все же более солидный для адмирала флагманский корабль — «Рийнсбург» («Rijnsburg»).- прим. автора.) был сильно поврежден, а сам он смертельно ранен, а после кончины был похоронен по морскому обычаю в море (Emma Helen Blair The Philippine Islands, 1493-1803; explorations by early navigators, descriptions of the islands and their peoples, their history and records of the Catholic missions, as related in contemporaneous books and manuscripts, showing the political, economic, commericial and religious conditions of those islands from their earliest relations with European nations to the beginning of the nineteenth century; [Vol. 1, no. 35], ed. d. 1911).

О смерти Фриса в этой битве мы также узнаем из Истории Филиппин Абето: «В июне 1647 года пришли одиннадцать голландских военных кораблей под командованием Адмирала Мартена Гертсена. Они встали на якорь у Маривелес. На следующее утро они атаковали порт Кавите. Со многими филиппинскими солдатами испанцы сражались против голландцев восемь часов. Они повредили и нанесли большой ущерб голландским военным кораблям и убили множество их солдат, включая адмирала Гертсена. Голландские суда отплыли обратно в Маривелес и починили свои корабли» (Abeto, Isidro Escare Philippine History Reassessed. Book 1. A Collection of Undiscovered Historical Facts from Prehistoric Time to 1872. Manila : Integrated Publishing House 1989? p. 150-151). Есть краткие упоминания об этом и в других источниках (Например, А S. M. La Reina Regente Articulos varios de Isabelo de los Reyes y Florentino (joven indigena) Sobre Etnografia e Historia de Filipinas Manila: J. A. Ramos-Editor, 1887, р. 85).

Пока единственный найденный нами голландский источник — вышупомянутая «История Нидерландов на море в четырех частях» Моллема (Mollema, J.C. Geschiedenis van Nederland ter zee in vier deelen door J.C. Mollema. Vierde deel. Amsterdaam: Uitgeversmaatschappij, Joost van den Vondel, 1942, p. 389). В ней, весьма кратко, написано, что: «… в 1647 году Фрису было приказано снова блокировать Манилу. В этот раз под его флагом шли 10 кораблей и 8 яхт. Он отогнал галеоны к крепости Кавите, но они остались под прикрытием береговых батарей. Затем он попытался их захватить и даже совершил высадку, но был отбит, потеряв 39 человек убитыми и 73 ранеными. Перед окончанием блокады де Фрис умер в январе 1648 года и его сменил де Гуйер».

Так закончил свой жизненный путь адмирал флота Голландской Ост-Индской компании, картограф и первооткрыватель Йезо, Малой Курильской гряды, Итурупа, Урупа и Южного Сахалина, Мартен из Харлингена.

В некоторых источниках утверждается, что флагманский корабль был потоплен (Например, Borao Mateo, J.E. The Spanish Experience in Taiwan 1626-1642: The Baroque Ending of a Renaissance Endeavor; Hong Kong University Press, 2009, p. 25). В книге Томаса Беннета «Treasure Ships of the Philippines…» (Bennett T. Treasure Ships of the Philippines: Where to find Manila Ships and Japanese shipwrecks with gold cargo. Printed in Phillipenes 2016. https://books.google.ru/books?id=AcUJDgAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q=admiral&f=false Дата обрашения 02.01.2021) в перечне погибших кораблей довольно определенно указано «голландский военный флагман Ост-Индской Компании, возможно, «Рийнсбург» («Rijnsburg») 10 июня (sic !) 1646 года у Кавите, Манильский залив. Потерян от артиллерийского огня у берега форта Кавите. О подъеме неизвестно. Там же, кстати, есть упоминание о «Брескенсе». 1 августа 1646; голландский трехмачтовый корабль VOC. Находится у Тикао, Западный Сорсоган, Лусон: 12^о28’5”N; 123 ^o54’0”E. Во время ожидания корабля с сокровищами из Мексики был атакован испанцами. Оба корабля были потоплены вместе с двумя брандерами. О подъеме нет данных. Есть упоминание и о «Виссхере». «Wisscher» 1 августа 1646, голландский транспортный корабль, построен в Амстердаме и покинул Тексель с «Брескенсом» в 1642, с 1642 до гибели в VOC, находится в заливе Тикао, Западный Сорсоган. Потерян в том же морском сражении, что и «Брескенс». О подъеме неизвестно.

Среди кораблей, потерянных VOC в 1647 г. на Филиппинах упоминается также «Amboina» (550 т), о котором известно, что он затонул 09.11.1647 г. (Habermehl, Nick List of Dutch VOC Shipwrecks www.vocshipwrecks.nl в http://www.treasurenet.com/forums/shipwrecks/17237-list-all-653-dutch-voc-shipwrecks-1595-1800-a.html/ Дата обращения 20.02.2021 г.), уже после битвы, вследствие тяжелых повреждений. Так, что, похоже, что у Кавите затонул действително «Rijnsburg».

По заключению майора Бернарда Смита (Smith, Bernard The Fortunate Islands. Antiaircraft Journal, Том 80, United States Coast Artillery Association., 1937, p. 227. https://books.google.ru/books?id=x0MqufnyoCUC&pg=PA227&lpg=PA227&dq=1647+Cavite+Manila&source=bl&ots=J-D3grMr48&sig=ACfU3U2AlNAv3MS7HYND0VwNM7LTvvjPOw&hl=ru&sa=X&ved=2ahUKEwiZ84mM2JzmAhXKk4sKHcjwDsU4ChDoATAMegQICRAE#v=onepage&q=1647%20Cavite%20Manila&f=false Дата обрашения 02.01.2021), основной ошибкой и причиной поражения и гибели Фриса было то, что он не напал на испанцев в день прибытия. Вот, как он это описывает с присущей американцам снисходительностью: «Во второй половине дня праздника Пятидесятницы, в воскресенье, девятого июня 1647 года, прибыл адмирал Мартен ван Гертсен. Голландская Ост-Индская компания поручила ему сломить сопротивление торговцев и любой другой вид противодействия, который испанцы могли бы иметь неосторожность проявить, и завладеть Филиппинами. Гарнизон Коррехидора у острова Маривелес, что у входа в Манильский залив — теперь наша крепость Коррехидор — едва успел зажечь маяк, предупреждавший Манилу о надвигающейся опасности, и бежать на материк до высадки голландцев. Мартен ван Гертсен и его тысяча веселых людей — морские разбойники, англичане, португальцы, французы, все, кто готов был рискнуть жизнью ради жалованья и перспектив награбленного, которые предлагала служба в Ост—Индской компании, — прибыли на тринадцати судах — не слишком удачное число. Военных кораблей было двенадцать, на них было более трехсот орудий и разведывательное или экспедиционное судно под названием «Чампан». Три военных корабля стояли на страже у входа в бухту — в связи с захватом Манилы они планировали захватить галеон «Акапулько», который должен был прибыть в Манилу со дня на день и привезти из Мексики миллион песо золотом и серебром для использования в китайской торговле; остальная часть флота величественно направилась к городу. Матросы ван Гертсена были не в настроении идти на работу в воскресенье днем — особенно когда предстояло праздновать праздник Пятидесятницы. Потому, что его люди были такими, какими они были, и он не мог заставить их, или потому, что он не предвидел никаких трудностей в решении стоящей перед ним задачи. Ван Гертсену не удалось нанести удар в день его прибытия; вместо этого флот приплыл к выходу из Манильского залива, чтобы отпраздновать праздник Пятидесятницы в Пампанге. Последовавший за этим трехдневный дебош решительно не шел ни в какое сравнение с ханжеским празднованием религиозного праздника испанцами, ибо приказы капитана были единственным, что отличало этих людей от пиратов. Испанцы в полной мере воспользовались предоставленной им передышкой. Кавите, порт Манилы, который был тогда, как и сейчас, важной военно-морской базой, был подготовлен к обороне. Работа на ремонтируемых военных судах была ускорена, рабочие бригады трудились день и ночь над возведением новых частоколов и орудийных платформ с брустверами из габионов. Дополнительные часовые и охранники были размещены вдоль берега и на открытой местности, чтобы своевременно предупреждать о любой попытке высадки противника. Патруль всадников с соседних ранчо был сформирован таким образом, чтобы можно было быстро добраться до угрожаемого пункта и противостоять высадке. Оборона была существенно укреплена еще до того, как атака была наконец осуществлена. В тяжелом сражении, которое продолжалось весь день, голландский флот был сильно поврежден и отброшен. В качестве частичного удовлетворения за свое поражение голландцы сожгли дом коррехидора на острове Маривелес, а затем, «прихрамывая», вернулись на свою базу в Батавии. Вот так оно и произошло, как пройти по лезвию бритвы, благодаря трехдневному разврату Манила осталась Манилой, а не стала Новым Утрехтом».

Сходная версия приведена и у немецкого историка доктора Йогана Якоба Меркляйна: «В 1647 г. генерал-губернатор снова послал флотилию из 11-ти кораблей из Батавии в Манилу, еще четыре пришли с Формозы и два из Тернате; так что собрали 17 кораблей. Среди них были четыре больших корабля, назваемые «Wesel», «Amboina», «Amsterdam» и «Middelburg». Командующим был назначен адмирал Мартен де Фрис, вице-адмирал Гойер и генерал-майор Дж. Бюргерс подошли к крепости Кавите напротив Манилы и совершенно непреднамеренно сожгли испанские галеоны, которые были без артиллерии и людей (подлежали ремонту), быстро высадили своих солдат и смогли захватить Вестунг Кавите (который был очень плохо защищен). Но затем голландский адмирал дал знак, что все капитаны и старшие офицеры должны прибыть на его корабль, чтобы обсудить, как атаковать крепость: что следует сделать до того, как они войдут в порт, и провел с ними время до тех пор, пока наступил вечер. На следующий день корабли уже не могли подойти против ветра. Тем временем, испанцы использовали это время, чтобы вывести свои корабли, которые были совершенно пустыми, ближе к берегу, укрепить Кавите и морской пляж, и сделать все, что нужно было для защиты. На третий день наш адмирал подошел и стал обстреливать галеоны, к которым он не мог подобраться близко из-за глубины, и стрелять по крепости; что также ничего ему не дало. И это продолжалось несколько дней. Так что наши потеряли много людей, разрушили галеоны, но мало чего достигли. Наконец они снова ушли, оставили залив блокированным, а несколько небольших кораблей ушли в море; надеясь перехватить серебряный галеон, который ежегодно плыл из Перу в Манилу, или другие корабли, которые приходят из Китая или других стран. Правда, время от времени они захватывали мелкие суда, на которых можно было что-то пограбить; но необходимая и желанная добыча не хотела появляться.

Однажды они увидели небольшой корабль, пришедший с моря, и преследовали его, пока он, не в силах идти дальше, пошел к суше: И поскольку на нем была крупная сумма денег, испанцы вывезли их на сушу, к ближайшему, и очень большому монастырю. Когда голландцы узнали, что упустили свою добычу, они подождали день или два, после чего, собрали столько людей из команд, сколько те могли дать без ущерба для обслуживания кораблей, а также солдат, матросов и работников, высадились на сушу, и штурмовали монастырь (поскольку они встретили сопротивление) силой; Все, кто хотел дать отпор, были выпотрошены, монастырь разграблен, и в нем они взяли изрядную добычу: наконец они нашли деньги, которые были доставлены с судна.

После этого они долгое время бороздили море и залив, время от времени высаживаясь на сушу, но без особого результата: пока, наконец, в результате нездорового климата, постоянной дождливой погоды и употребления нездоровой пищи многие люди не заболели и, к сожалению, умерли. Так что на острове Марра-Велья (который находится на входе в залив) ⁴⁶⁴ похоронено более 600 человек. Адмирал де Фриз тоже умер, и к его счастью; ибо, если бы он остался жив и приехал бы в Батавию, он вряд ли ушел бы от ответственности за свою ошибку» (Merklein, Johann Jacob Reisebeschreibungen von Deutschen Beamten und Kriegsleuten im Dienst der Niederlandischen West- und Ost-Indischen Kompagnien 1602-1797 Herausgegeben von S. p. L'Honore Naber Dritter Band Johann Jacob Merklein Reise nach Java, Vorder- und Hinter-Indien, China und Japan, 1644-1653 Haag: Marten Nijhoff, 1930, pр.32-33).

Формально, наверное, все так и есть. Есть только одно но: мы не знаем и полностью не представляем фактическую ситуацию на тот момент времени. Автор может предполагать, что Фрис не просто так отдал распоряжение об общем сборе. По сведениям из разных источников мы знаем, что команды голландских кораблей сильно голодали, а люди болели. Кидать полуголодных и изнуренных людей на штурм в виду крепости, без отдыха и особой на то мотивации (галеонов с серебром там не было), на наш взгляд сложно. А судить, с наших позиций, довольно легко. Как говорил классик: «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны…».

Большинство испанских источников утверждали, что вражеский флагман был потоплен, а его адмирал убит в бою. Опираясь на сообщения падре Казимира Диаса, то же утверждал в своей книге «Манильские галеоны» Вильям Щурц (Schurz W. L. The Manilla Galleon New York: E.p. Dutton & Company Inc., 1939, p. 356). В другом месте со ссылкой на Мак-Леода (Mac Leod, N. De Oost-Indische compagnie als zeemogendheid in Azie?. Tweede deel. Nederlands. Nijhoff. 1921, p. 362. https://www. delpher.nl/nl/boeken/view?objectsearch=Vries&coll=boeken&identifier=MMKB02:100005426:00365&cql%5B%5D=%28title+exact+%22De+Oost-Indische+compagnie+als+zeemogendheid+in+Azie?%22%29 Дата обращения 02.01.2021) (Mac Leod, II, p. 362) он склоняется к тому, что Фрис умер через несколько месяцев после неудачной битвы от болезней, свирепствовавших среди его моряков, но относит это к лету — осени 1647 г. Мак-Леод также пишет: «Но из-за болезни, из-за отсутствия отдыха с 1 июля по 12 октября на флоте погибло 323 человека, включая самого де Фриса».

Таким образом, вполне вероятно, что Фрис умер не 12 июня и не через несколько дней после битвы, а гораздо позже. Один из португальских источников сообщал следующее: «Кавите, на Филиппинах, был фортом и портом Манилы и был безуспешно атакован голландской экспедицией под командованием Мартена Герритсена Фриса (совершившего знаменитое путешествие в Йезо и Курилы в 1643 году в поисках легендарного «золотого и серебряного островов») в июне 1647 года, но через несколько месяцев он умер и экспедиция потерпела полный провал» (Boxer C.R. A Portuguese Embassy to Japan (1644-1647). Translated from an Unpublished Portuguese Ms., and other Contemporary Sources, with Commentary and Appendices. London: Kegan Paul, Trench, Trubner & Co., Ltd., 1928, р.53). Как мы помним Моллема тоже писал, что Фрис умер в январе 1648 года от болезни, поразившей многих моряков. Нам трудно судить, где скрывается правда. Известно, что 16 января 1648 года его вторая жена снова вышла замуж за купца Якоба ван Хенсбрука из Делфта (Jacobus van Hensbroeck van Delft). Сколько по тогдашним обычаям соблюдался траур и был ли он вообще? В каких отношениях был Фрис со своей второй супругой? Судьба его дочери Йосейнтии (Josijntjе) осталась неизвестной (Rene p. Attema Marten Gerritsz Fries, VOC-Commandeur van Harlingen http://www.oud-harlingen.nl/martengerritz.html Дата обращения 02.01.2021).

Некоторые исследователи упоминают, что в то же время, когда болезни и смерть преследовали флот адмирала Фриса недалеко от Манилы, где он потерял в бою четыре из шести своих кораблей, у восточного побережья Лусона крейсировал вице-адмирал де Гуйер (в этом источнике — de Coyer) с флотом из семи кораблей. В качестве основных причин они упоминают, что жизнь впроголодь, отсутствие поддержки и прямая враждебность местного населения, недоступность оперативной связи и несогласованность действий между эскадрами создали для Фриса крайне опасную ситуацию, приведшую к его гибели (Ruurdje Laarhoven, Elizabeth Pino Wittermans Philippine Studies 33(1985), pp. 485-504 From Blockade to Trade: Early Dutch Relations with Manila, 1600-1750), а его отряд к тяжелому поражению.

Жизнь впроголодь, отсутствие поддержки и прямая враждебность местного населения, безусловно, имели место быть. А, что касается связи и несогласованности действий — это далеко не так. И связь была, и взаимодействие между эскадрами были. Мак-Леод утверждает, что после 13-го июня «… де Фрис послал 8 кораблей под командованием Питера де Гуйера на мыс Спирито Санто, Маубанг и Кагаян; перехватывать серебряные галеоны до 10 октября. Это путешествие оказалось неудачным, потому что никакие корабли из Америки не уходили. Де Гуйер затем, согласно его приказу, отправил 4 корабля в Тай-Ван (Формоза) и вместе с 4 другими прошел вдоль восточного побережья Лусона, разрушил некоторые деревни, монастыри и другие здания, а затем вернулся в Манилу. По пути он нашел новый галеон в заливе Сан-Сальвадор, защищенный 3 батареями, к которым он не мог приблизиться со своими кораблями. Ему удалось добиться некоторого успеха (ночью?), Однако, и пробыл (в море) не заходя в залив до 10 октября. 15-го он вернулся к кораблям де Фриса у Манилы, которые все это время блокировали бухту и иногда совершали высадки. Он даже захватил форт Сан-Доминго на северо-западной стороне залива, убив 250 человек и взяв 50 пленных. Де Гуйер продолжил блокаду с 7 кораблями, один из которых прибыл из Японии, чтобы усилить флот; и вскоре вернулся в Батавию» (Mac Leod, N. De Oost-Indische compagnie als zeemogendheid in Azie?. Tweede deel. Nederlands. Nijhoff. 1921, p. 362. https://www.delpher.nl/nl/boeken/view?objectsearch=Vries&coll=boeken&identifier=MMKB02:100005426:00365&cql%5B%5D=%28title+exact+%22De+Oost-Indische+compagnie+als+zeemogendheid+in+Azie?%22%29 Дата обращения 02.01.2021).

Де Гуйер выполнял инструкции Компании и тщетно высматривал в Эмбокадеро галеон из Акапулько. «Это был последний подвиг голландского врага на этих островах, которые они наводняли в течение многих лет с необычайным упорством», — писал падре Казимиро Диас (Schurz W. L. The Manilla Galleon New York: E.p. Dutton & Company Inc., 1939, p. 356). Голландцы оставались в окрестностях Лусона в течение нескольких месяцев и даже некоторое время удерживали позиции на побережье, откуда они совершили набеги на несколько городов в соседних провинциях.

Так что основные причины поражения на наш взгляд это голод, враждебность местного населения, отсутствие полноценных баз, хорошая защищенность и оснащенность галеонов (отметим, что ядра голландских пушек не пробивали борта галеонов, построенных из лучших пород местной древесины), хорошая выучка испанских экипажей.

В 1648 г. «манильскую» эскадру из восьми кораблей возглавил преемник Фриса на посту главного картографа VOC — Абель Тасман, но первооткрывателю Австралии было уже не с кем бороться, так как 80-летняя война подошла к концу. Был заключен Вестфальский мир, которым закончилась Тридцатилетняя война в Европе. Условия мирного договора содержали признание всех колониальных захватов Голландии. В Юго-Восточной Азии к голландцам отошли бывшие португальские владения, Филиппины же остались под властью Испании.

Фрагмент карты Vincenzo Maria Coronelli «Isole Dell' Indie, divise in Filippine, Molucche, e della Sonda…» 1690 г., где хорошо виден филиппинский театр военных действий.

(http://i1.ytimg.com/vi/xL8tvTgxS-U/maxresdefault.jpg Дата обращения 12.11.2020)

Достигла ли Компания своих целей, с редкостным упорством организуя набеги на Филиппины? Вильям Щурц в своей книге отмечал: «Когда в 1648 году закончилась долгая серия голландских агрессий, испанцы все еще удерживали Филиппины, и линия Акапулько-Манила должна была функционировать еще более полутора столетий, … но цена голландских нападений была невосполнима. Ни один галеон не был захвачен врагом, хотя некоторые были выброшены на берег, чтобы быть разбитыми волнами, или затоплены, чтобы предотвратить их захват. Однако к сравнительно небольшим потерям груза, которые сопровождали эту жертву самих кораблей, следует отнести издержки голландских войн: захват многих китайских и японских судов с грузом для галеонов; утечка людей из и так небольшого населения; отвлечение на оборону против голландцев денег и энергии, которые должны были пойти на торговлю; полное прекращение через несколько лет торговли и, таким образом, временное нарушение всей экономической жизни колонии; вступление в сильную конкуренцию на китайском рынке, которым испанцы до сих пор пользовались в основном сами; и почти полная потеря всех возможностей Испании в желанной торговле пряностями» (Schurz W. L. The Manilla Galleon New York: E.p. Dutton & Company Inc., 1939, p. 356.). Что можно сказать в связм с этим? Стратегия ван Димена победила Испанские Филиппины.

Послесловие

Слухи о сказочных «золотых островах», как и поиски самих островов благополучно перекочевали в восемнадцатое столетие. В 1741 году губернатор Филиппинских островов обращался к испанской короне с безуспешной просьбой о возобновлении поисков. Сорок лет спустя французские географы настоятельно требовали того же от Лаперуза. С течением времени, однако, компетентные исследователи начали подозревать, что легенда о «золотых островах» ведет свое происхождение от богатого воображения ее многочисленных авторов. Географы выдвинули множество гипотез о вожделенных островах, но ни одна из этих гипотез не коснулась Курильских островов. Что европейцы? Даже японец Коидо Юдзо (1771-1829) полагал, что «золотые острова» — это острова Бонин (Огасавара).

Путешествие Фриса Ф.Б. фон Зибольд считал одним из самых важных, предпринятых в XVII веке.

Идеологически «прохладнее» относился к нему известный советский исследователь Б.П. Полевой, который писал: «После плавания де-Фриса в течение 134 лет (до плавания Джемса Кука) русские мореходы были единственными европейцами, которым довелось плавать в этих водах. Это-то и позволило русским именно в те полтора века прочно закрепить за Россией огромные пространства дальневосточного побережья. У голландских мореходов тоже было желание в северной части обрести для себя новые владения, но это им оказалось не под силу. Конечно, в этом во многом была виновна старая соперница Голландии — Англия, которая, именно в середине XVII в. смогла нанести голландской колониальной империи сильнейший удар. Однако, отказ Голландии от территориальных притязаний в этих северных районах был вызван с одной стороны тем, что голландцы осознали вскоре, что их надежды на использование северного морского пути для связи между Голландией и Китаем вряд ли оправдаются в ближайшем будущем и, во-вторых, голландцы усомнились в целесообразности создания своих колоний в столь далеких, пустынных и опасных местах, которые сулили им больше трудностей, чем выгод. Для русских же мореходов освоение суровых северных земель было вполне обычным и, безусловно, выгодным делом. Поэтому вполне закономерно то, что именно русские мореходы одни и стали с середины XVII в. столь успешно осваивать земли северной части Тихого океана».

Все же и он признавал: «Совершая частые плавания в XVIII-XIX вв. вдоль Курильской гряды, русские моряки часто с большим уважением вспоминали и голландских моряков, которые еще в середине XVII в. не раз испытывали свою судьбу в этих опасных водах Охотского моря и, несмотря, на большие трудности плавания, при крайне плохой видимости, не посадили свое судно ни на скалы, ни на мель. И мы, советские историки географических открытий в Тихом океане, также обязаны отдать должное М. Г. де-Фрису и его смелым спутникам» (Полевой Б. П. Плавание М. Г. де Фриса в северных водах Тихого океана (1643 г.) // Общество изучения Сахалина и Курильских островов. Краеведческий бюллетень, № 3. 1990).

Не имея доступа к материалам экспедиции Фриса, Б.П. Полевой был, однако не прав, сводя все открытия командора к открытию Земли Штатов (Итурупа) и Земли Компании (Урупа). Сейчас мы уже знаем, что экспедицией были открыты остров Брескенс (Breskens) — остров Раса в группе островов Дайто, целый ряд бухт, мысов и мелких островов восточного побережья Хонсю, течение Куро-Сио, побережье Йезо — объекты восточного и северного берега Хоккайдо, заливов Анива и Терпения острова Сахалина, остров Robben — Тюлений, острова Куна — Coen's Islands — почти все значимые острова Малой Курильской гряды: Вальвиш (Walvisch), Барбарен (Barbaren), Гебрукен (Gebroocken), Штаатен Эйланд или остров Штатов (Staaten eiland) — Итуруп, и Компанислант — Остров Компании (Companyslant) — Уруп и проливы между ними. Есть обоснованное мнение, что яхта «Брескенс» достигла Симушира, хотя к его берегам и не приставала, а по пути открыла остров Броутона и один из Чирпоев.

В материалах экспедиции содержатся ценнейшие сведения о материальной культуре айнов южных Курил и южного Сахалина, о рыбах южной части Охотского моря, о птицах, морских обитателях и растительности Хоккайдо и Курильских островов.

Открытия командора Фриса во многом побудили российских мореходов к систематическому изучению этой части Восточного Океана. В признание его заслуг, его имя и названия кораблей экспедиции были бережно сохранены российскими моряками на картах до настоящего времени.

По своему значению результаты экспедиции Фриса не менее замечательны и значимы, чем экспедиций Абеля Тасмана или Мартына Шпанберга, но незаслуженно забыты, как и руководством Компании, организовавшей её, так соотечественниками и позднейшими исследователями разных стран.

Кроме пролива между Урупом и Итурупом и мыса на Итурупе, имя Фриса носит вулкан на острове Охо сима.

Вулкан Фриса на острове Охо сима

(Nouvelle Geographie Universelle la Terre et les Hommes par Elisee. Reclus VII. L'Asie Orientale, Paris, Librairie Hachette et C', 1882. p.714)

Вулкан Фриса на острове Охо сима европейским мореплавателям, представляется самым гордым из всех окрестных гор в этих краях. Остров хорошо известен, так как он доминирует у входа, через который корабли задят в залив Эдо. В 1757 году, когда Бротон посетил эти края, вулкан извергался; но сразу же после этого, местные жители возобновили свои сельскохозяйственные работы; в 1870 году склоны вулкана были покрыты посевами, когда Охо Сима снова встряхнуло, и поля исчезли под потоками лавы устремившимся в море.

Трудно объяснить, почему имя Мартена Герритсена Фриса долгое время было неизвестным даже для многих знатоков исторической географии, в то время, как имя Абеля Янсона Тасмана известно каждому школьнику. И по своему положению и по своим заслугам перед компанией Фрис стоял не ниже, если не на ступень выше последнего. Автор может предполагать, что это произошло в силу того, что открытие Тасмании и Новой Зеландии в силу высоких темпов британской колонизации было гораздо более востребовано, чем открытие Южных Курил и Южного Сахалина.

Замечательно написал о Фрисе Петер Леупе, первым опубликовавший дневник экспедиции: «Фрисландия должна выполнить еще один долг. Во Фрисландии Харлинген был колыбелью нашего умелого и храброго моряка! Если фризы понимают, что имя земляка, прославившегося своими важными открытиями среди всех морских наций, не должно быть утеряно, они должны установить хотя бы простой мемориальный камень в одном из своих общественных зданий или назвать его именем первый корабль, который будет спущен с их верфей, и, возможно, он направится к тем же берегам, где теперь, спустя два столетия — благодаря вмешательству нашей администрации — возникли гавани для торговли разных стран» (Leupe, Pieter A. Maerten Gerritsz Vries van Harlingen, commandeur in dienst der Oost-indische Compagnie, 1622-1647 [ca. 1860], р. 1).

Вот и автор, в свою очередь, выражает надежду, что когда-нибудь историческая справедливость восторжествует, и заслуги командора, а позже и адмирала Мартена Герритсена Фриса будут увековечены в его родном Харлингене, а также на Урупе и на мысе Терпения, где в его честь и в честь всех участников экспедиции 1643 года на Курилы и Сахалин будут установлены памятные знаки.

Комментарии

439. Сержант-майор — третий по рангу в командовании армией (после генерал-капитана и генерал-лейтенанта).

440. Кагаян (исп. Cagayan, тагальск. Kahayan) — провинция Филиппин. Занимает северо-восточную часть острова Лусон. Административный центр — город Тугегарао, находится в 483 км от Манилы.

441. Поселение Огтонг (Отон), находилось в пределах нынешнего города Илоило (тагальск. Lungsod ng Iloilo, хилиг. Ciudad sang Iloilo) — столицы провинции Илоило на Филиппинах, на о. Панай. Одновременно — центра региона Западные Висаи.

442. Лубанг (филипп. Lubang) — остров в Южно-Китайском море, лежит в 20 километрах северо-западнее острова Миндоро и в 115 километрах юго-западнее столицы Филиппин, города Манила.

443. Алькальд — в испанских колониях — городской голова, мэр, глава муниципальной администрации, выполнявший также судебные функции.

444. Габионы — пустые плетёные корзины без дна, имевшие цилиндрическую форму для создания флешей.

445. Так названы местные жители в английском переводе, видимо, следует читать - аборигенов.

446. Сан-Роке (San Roque) и Эстансуэла (Estancuela) — ныне районы в Кесон-сити, Манила.

447. Да, написано именно так — «японцы».

448. Паташ — Patache (иногда «patax» или «pataje») — это тип парусного судна с двумя мачтами, очень легким и мелким, своего рода помесь брига и шхуны, которая первоначально была военным кораблем, предназначенным для наблюдения и осмотра берегов и портов. Он использовался в качестве тендера для флота судов большей важности или размера, а также для транстихоокеанских путешествий, но позже стал использоваться для торговых рейсов, перевозящих грузы весом 30 тонн и более. Еще одна функция паташа — брандвахта — корабль, несущий сторожевую службу у входа в гавань или порт.

449. Здесь, Пампанга или Пампанья (тагальск. pampanga) — провинция Филиппин на острове Лусон в административном регионе Центральный Лусон. Административный центр — город Сан-Фернандо.

450. Punta del Sangley — Мыс Сангли в Пуэрто-де-Кавите.

451. Чампан — китайская лодка.

452. На голландской эскадре пушек такого калибра не было вовсе и тут мы видим явное преувеличения, естественное для выстоявшей обороняющейся стороны.

453. Книппель (также книпель, нидерл. knuppel — «дубинка») — снаряд корабельной артиллерии во времена парусного флота. Снаряд предназначался для разрушения такелажа и парусов и состоял из двух массивных чугунных деталей (ядер, полуядер, цилиндров), соединённых железным стержнем.

454. Брандскугель (от нем. Brand — пожар, нем. Kugel — ядро) — зажигательный снаряд гладкоствольной артиллерии. Состоял из пустотелого чугунного ядра с отверстиями, начинённого зажигательным составом.

455. Шкафут (от нидерл. schavot «стеллаж; эшафот») на кораблях и судах — часть верхней палубы от фок-мачты до грот-мачты.

456. «Санглеи» — фуцзяньские китайцы, живущие в Сангли.

457. Судя по времени события, имелся в виду Вильгельм II, принц Оранский, который был сыном Фридриха Генри, принца Оранского , и Амалии Зольмс-Браунфельс.

458. Пуло Лаор (Pulo Laor) - небольшой скалистый островок к юго-востоку от Pulo Tioman — Тиомана (Тимоана) у восточного берега полуострова Малакки.

459. Фискал. По аналогии с российским флотом, который при Петре I многое принял из голландского, фискал имелся один на эскадру и был обязан следить за офицерами всех чинов и при неисполнении ими своих обязанностей или ненадлежащем исполнении обязанностей доносить командующему эскадрой. Говоря современным языком это был флотский «особист», т.е. контрразведчик. Соответственно субфискал — его заместитель.

460. Бери-бери (авитаминоз B₁) — болезнь, возникающая вследствие недостатка тиамина (витамина В₁) в организме человека. Это состояние возникает у людей, питающихся преимущественно белым рисом (рисом, лишённым оболочки) и некоторыми видами других зерновых культур. Витамин В₁способствует нормальному протеканию процессов углеводного и жирового обмена. Его дефицит приводит к накоплению в крови человека пировиноградной кислоты и её повышенной концентрации в нервной системе. Последствием такого биохимического нарушения обмена веществ являются поражения нервной системы а также поражения сердечно-сосудистой системы.

461. Оланд (нем. Oland, с.-фриз. Ualoon, дат. Oland) — один из группы островов Халлиген в составе Северо-Фризских островов в Ваттовом море на западном побережье Северной Фрисландии, земля Шлезвиг-Гольштейн на севере Германии. Административно относится к коммуне Лангенес и, следовательно, к управлению Пелльворм. До 1941 года Оланд был самостоятельной коммуной.

462. Альферес — испанский офицер-знаменосец, на флоте — старший лейтенант.

463. Рехидор (исп. regidor — управитель, руководитель), в XVI — начале XIX вв. выборный член органов городского самоуправления в испанских колониальных владениях. Из среды Р избирались алькальд, казначей, главный альгуасил — начальник городской полиции.

464. Ныне остров Маривелес это остров Коррехидор у входа в Манильский залив. Сходное название — Маравельо носит полуостров к северу от входа в залив. С очень высокой долей вероятности там находилось голландское кладбище, где были похоронены члены экипажей голландских кораблей. Через остров прокатилось несколько войн. Во время вторжения в Манилу и Кавите в октябре 1762 года Королевского флота и британской армии под командованием адмирала Корниша и Генерала Дрейпера Коррехидор использовался в качестве якорной стоянки для военных кораблей, в частности «HMS Panther» и захваченного военного корабля, испанского галеона «Santisima Trinidad», В ноябре 1762 года. Остров Коррехидор был включен в план обороны Филиппин, подготовленный в 1885 году генералом Сереро, но никаких действий по его осуществлению предпринято не было. Два американских корабля высадились на берег острова Коррехидор 3 мая, заставив испанцев на острове сдаться. Полковнику Гарсесу, начальнику береговой батареи у входа в Манильский залив, и губернатору острова, первоклассному флотскому лейтенанту Аугусто Миранде, было предложено прийти к соглашению с американцами, что он и сделал. Миранда остался на острове всего со 100 солдатами под испанским флагом; Гарсес и офицеры под его командованием, а также 292 человека с оружием и боеприпасами были переведены в порт Маривелес. В 1902 году остров был организован как американская военная резервация. В 1903 году армия Соединенных Штатов учредила госпиталь для выздоравливающих. В 1908 году на острове был создан пост регулярной армии, названный Форт-Миллс, в честь бригадного генерала Сэмюэля Майерса Миллса-младшего, начальника артиллерии армии США с 1905 по 1906 год. Коррехидор был укреплён во время Первой мировой войны и оснащён мощной береговой артиллерией. Первые бомбардировки острова начались в декабре 1941 года. Остров был осаждён японской армией и подвергался атакам с моря и воздуха, которые продолжались до конца апреля 1942 года. После капитуляции американо-филиппинской армии на полуострове Батаан, японцы сосредоточили силы на захвате острова. 5 мая, после недельной артиллерийской подготовки, японские войска штурмовали Коррехидор. На следующий день гарнизон Коррехидора капитулировал. Нужно ли говорить, что найти голландское кладбище X7 века на этом острове уже не представляется возможным.

Текст воспроизведен по изданию: Забытый командор (Книга о Мартене Герритсене де Фрисе ван Харлингене). 2021. Электронная некоммерческая версия