-

Бирма — последнее присоединение Индийской империи.

(Burman — the latest addition to the empire (the London and China Telegraph, March 15.1886).)

В заседании королевского колониального общества (Royal Colonial Institute) 9/21 Марта 1886 г. г. Аннан Брайс (J. Annan Bryce) сделал следующее сообщение: Страна, известная под историческим именем Бирмы, с площадью в 230.000 квадратных английских миль, т. е., приблизительно в три раза больше Соединенного королевства, обнимает несколько областей отличающихся по своим физическим и климатическим условиям. Она захватывает всю долину реки Ирравади, большую часть долины реки Салуен, незначительную часть долины реки Меконг и две длинных прибрежных полосы — провинции Аракан и Тенасерим. Обе прибрежные полосы преимущественно гористы и покрыты лесами, хотя незначительные долины, изрезывающие их во многих местах, образуют богатые рисовые поля. Река Меконг протекает через владения племен Шан, находящихся в податной зависимости от Бирмы, по плодородной равнине, которая нуждается только в более многочисленном населении и лучших путях сообщения, чтобы сделаться [224] драгоценным приобретением. Река Саулен течет на всем своем протяжении по узкой долине между высокими горами, не образуя нигде значительных равнин, а так как, подобно р. Меконг, на ней встречается много порогов, то она не может служить путем сообщения с внутреннею частью страны. Горы, образующие долину р. Салуен, покрыты великолепными лесами, в том числе и тиковым деревом, которое, служа предметом сплава в течении многих лет, сделало известным порт Маулиен, лежащий у устья реки. Но наибольшего внимания заслуживает долина р. Ирравади. Эта значительная река — относительно истоков которой, подобно истокам Нила, происходит вечный спор, имеющий вероятно быть разрешенным в скором времени — образует в своем верхнем течении много плодородных равнин, производящих рис, хлопок, пшеницу и другие хлеба, а в нижнем течении, вместе с небольшою рекою Ситтанг, великолепную дельту, с которой можно получать рис в количестве, достаточном для удовлетворения потребностей всего света. Пароходы, сидящие пять фут в воде, поднимаются вверх по реке на девятьсот английских миль. Главный приток Квендвен также протекает по богатым равнинам. Горы, образующие долину, покрыты роскошными тиковыми и других пород лесами, а равно содержат богатые залежи минералов. В климатических условиях Бирмы существует то же самое разнообразие. Вообще на Бирму, смотрели, как на очень нездоровую страну, но за последние года это мнение изменилось и она может быть обладает более здоровым климатом чем сходные с нею области Индии. В густых лесах лихорадка конечно господствующая болезнь, но не так сильна как в лесах Индии. Произведения почвы столь же разнообразны, как физические и климатические условия. Первое место принадлежит рису, произростающему на всем пространстве дельты р. Ирравади, каковая дельта имеет около ста квадратных англ. миль и представляет сплошное рисовое поле. Вывоз этого зерна достиг в течении нескольких лет более миллиона тонн, или около тридцати шести миллионов бутелей, что составляет на деньги пять миллионов фунтов стерлингов. Сюда нужно [225] прибавить еще значительное количество риса, потребляемое в самой стране, так как он составляет главную пищу жителей. Способ разведения мало отличается от принятого в других странах востока, земледельческие орудия в самом примитивном состоянии. Молотильную машину заменяет топтание быками. Правительство и некоторые другие лица пробовали ввести европейские машины и орудия, но попытки остались без успеха; нельзя однако считать совершенно невозможным введение усовершенствованных плугов и молотильных машин в стране, где работа так дорога. Сопротивление туземцев по отношению к нововведениям удастся преодолеть, доказательство чему находим в успехе, который имеет вводимая ныне в Бирме, но принятая первоначально для Индии усовершенствованная машина для выжимания сахарного тростника, изобретения г. г. Томсон и Милне (Thomson and Mylne). Сахарный тростник возделывается в незначительном количестве, — хотя климат и почва во многих частях дельты особенно ему благоприятствуют; принимая же во внимание, что жители охотно едят сладости, на что указывает большой привоз пальмового сахара из Верхней Бирмы, а равно сахарного тростника из Индии и полуострова Малакки — с последнего привозится на сумму в 140.000 ф. ст. — видно, что дельта Ирравади может служить хорошим внутренним рынком. В настоящее время разведение сахарного тростника ограничивается небольшою равниною в восточной части дельты р. Ситтанга около Билинга (Beeling), где сахарный тростник срезается в два года раз, ибо на второй год он дает бедный сбор, и земледелец принужден возделывать новые поля. Еслибы рассадка и возделывание производились на научных началах, то нет сомнения, что разведение сахарного тростника приняло бы большие размеры; ныне же он разводится только примитивным способом на плантациях туземцев.

Невозделанные земли дельты пригодны для засеивания индийским коноплем, а также волокнистым растением rhea; первое из них пытались уже разводить. Табак производится в больших размерах, как в Верхней, так и в Нижней Бирме. Он возделывается преимущественно на обнаженных песчаных [226] участках, которые открываются осенью, после того как вода ежегодно разливающихся рек спадает. Табачные листы, вследствие неумения их сушить, употребляются почти исключительно для местных сигар, которые состоят из смеси крошенного табака, соломенной сечки и мелко изрубленного ароматного дерева, завернутой в древесный лист или белую кору индийской смоковницы. Все жители Бирмы, не исключая маленьких детей, постоянно курят. Сигары (cheroots), вывозимые в большом количестве из Бирмы в Индию и в Европу, приготовляются не из местных табачных листьев, а из табака, доставляемого с Каремандельского берега и из Бенгалии. Правительство пробовало разводить и обработывать табак на научных началах, но до сих пор эти попытки не имели успеха; между тем, нет сомнения, что культура табака может доставить большие выгоды, так как ввоз его в течении года достиг суммы в 390.000 ф. ст. Клещевина принадлежит к числу природных растений и ростет в изобилии в диком состоянии как в Нижней, так и в Верхней Бирме. Ее пробовали возделывать, но не в достаточной мере. Пытались разводить маниоку, но полученные результаты неизвестны. Кофе разводится в окрестностях Тавоя, в южном Тенассериме; в этой местности, почти с экваториальною температурою, могут произростать успешно разные пряности — ваниль, перец, мускатный орех, корица и т. д., тем более, что некоторые из них принадлежат уже к числу природных растений. Попытки развести их в Араканских горах дали также хорошие результаты. Чай ростет в долинах верхней Ирравади и Квендвена. Разновидность его та же, что в Ассаме; он разводится в большом количестве пелунгами, одним из шаньских племен, обитающим к северо-востоку от г. Мандалая. Чайные листья, однако, не сушатся, а маринуются особым способом, в каком виде называются бирманцами леппет. Приготовленные таким образом они отвратительны на наш вкус, но составляют любимое лакомство для бирманцев. Они считаются необходимою принадлежностью всякой еды, что дает королю — вследствие высокой подати, которою они обложены — ежегодный доход в 80,000 ф. стер. [227] Очевидно, что европейцы могут с успехом ввести культуру чая в этой местности, где он составляет природное растение, разведением которого занимается уже население. Хлопок разводится в большом количестве на равнинах к югу от г. Мандалая. Индиго возделывается в Верхней Бирме и в земле Шань для местных потребностей, а из урожая Нижней Бирмы 1884 г. незначительная часть была вывезена за пределы страны. На сем основании полагают, что это растение можно с выгодою разводить. Кунжут произрастает в больших размерах главным образом в Верхней Бирме. Он необходим для жителей востока в их домашнем обиходе, но его не хватает для вывоза в Европу. Пшеница, бобы и горох различных пород и превосходного качества растут на равнинах Верхней Бирмы. Из вышеизложенного видно, что в настоящее время в Верхней Бирме выгодно разводить чай, хлопок, кунжут, пшеницу, горох, бобы и финиковую пальму. Из местных произведений самые главные тик, акация катеху и бамбук. В Бирме имеются очень благородные породы дерев, которые употребляются для местных нужд, как то для постройки домов и судов; тиковое дерево можно получать в большом количестве желаемого достоинства. В нем много маслянистого вещества, которое не позволяет ему гнить от сырости, а также предохраняет его от высыхания. Оно может подвергаться действию сильных жаров и дождей, не коробясь и не трескаясь, причем обладает незаменимым на востоке достоинством, что его не трогает белый муравей. Не следует также забывать о другом древесном произведении — каучуке. Фруктовые деревья имеются разных пород, особенно в Нижней Бирме, между прочим апельсины, мангустаны, ананасы, dorias, бананы и кокосовые орехи. Но самое главное из них арековая пальма, дающая бетелевый орех. Из произведений животного царства первое место принадлежит кожам. Можно надеяться, что вследствие успехов культуры, требующей ежегодно все большого числа голов рогатого скота, и с уничтожением стеснений относительно убоя скота (во время господства буддистов бой скота строго преследовался), этот род [228] промышленности сильно разовьется. Шелк разводится в некоторых местностях Верхней Бирмы, но его не хватает для удовлетворения требований местных ткачей, вследствие чего большое количество сырого шелка привозится из Юунь-Наня (Китай), земли Шань и кроме того морским путем из южного Китая чрез порт Рангун. Красная камедь представляла, несколько лет тому назад, предмет большого вывоза. Главным источником служили владения Шань. С тех пор, как бирманский король потерял над ними действительную власть, вывоз почти прекратился. Минеральные богатства страны разнообразны. Золотоносный песок встречается во многих реках, на некоторых из них золото добывается грубым способом промывки. Добывание серебра идет успешно в земле Шань, где оно получается по большей части из свинцового блеска. Самые богатые серебряные прииски, по имени Бодвен, расположены в северо-восточном углу Бирмы, на самой границе Китая. Другие значительные прииски находятся в горах у г. Мандалая. Медные рудники, по имеющимся сведениям, существуют в нескольких местах. Их много должно находиться в восточной части, на что указывают старинные пагоды владений Лаос, покрытые толстыми листами меди, а равно богатые рудники соседней провинции Китая Юнь-Наня. В настоящее время добывание меди едва ли дает такие же хорошие результаты, как серебро, но со временем оно без сомнения разовьется. Платина, как говорят, открыта на вулкане Паопа, мимо которого проезжают путешественники, подымающиеся по р. Ирравади; полагают также, что можно найти киноварь. Свинец есть, конечно, главный продукт свинцового блеска, и разработка его может сильно развиться. Он встречается также в провинции Тенасерим; в настоящее время образовалось общество, отправляющееся разработывать свинцовые прииски около Папуна к северу от г. Маулменн. Антимоний, как кажется, успешно разработывается около г. Маулменна, где встречается также сурьма. Олово из рек добывается уже давно китайцами в Меливуне, около г. Мергуи, в южной оконечности провинции Тенасерим. Его находят также в недрах земли в разных местах провинции, в форме, [229] легко разработываемой. Оно, как будто, встречается всюду, где находится гранит, проходящий вдоль всей провинции Тенасерим и ниже по полуострову вплоть до Малакского пролива, где его разработывают в больших размерах. Вулканическое железо, в виде кусков, находится в изобилии в окрестностях угасшего вулкана Паопа, откуда оно добывалось, главным образом, жителями Верхней Бирмы для их домашних и земледельческих нужд. Каменный уголь встречается во многих местах, как в Верхней, так и в Нижней Бирме. Наиболее удобно было бы разработывать уголь по р. Ирравади в Титадане. Нет сомнения, что с подчинением английскому правительству и с постройкою железных дорог, названные копи приобретут большое значение. До сих пор же уголь в Бирме не разработывался, не смотря на то, что в страну ввозится его ежегодно на 170.000 ф. ст. В Верхней Бирме имеется много соляных источников, но одним из главных предметов промышленности служит добывание нефти. Она встречается также в некоторых местах Нижней Бирмы, где ее пробовали разработывать, но безуспешно. Гораздо важнее в этом отношении местность у Иенанджиунга, в семидесяти англ. милях к северу от прежней границы. Источник находится недалеко от левого берега Ирравади; разработка его идет с незапамятных времен. Действительно, можно сказать, что здесь открыто в первый раз горное масло, а потому, до отыскания его в Америке, бирманская нефть вывозилась в Европу в большом количестве. Наконец, упомянем о драгоценных камнях. Прииски Могаут, в шаньских горах, около восьмидесяти миль к северо-востоку от г. Мандалая, долго служили единственным источником для получения настоящих восточных рубинов. Лектор видел на руке короля Тибо великолепный рубин, туземной шлифовки, в 80 каратов; говорят также, что во время грабежа дворца найдено несколько хороших камней, которые продали на другой день по дешевой цене. Сафиры высокого достоинства встречаются вместе с рубинами, а также отдельно в Верхней Бирме. Еще несколько лет тому назад, Бирма и о. Цейлон снабжали сафирами весь свет. Несколько же десятков лет тому назад [230] сафиры найдены около Банкока, столицы Сиама, а затем в изобилии в горах Гималая, около Симлы. Результатом этого было, что сафиры упали в цене. В настоящее время их почти не покупают, если они не высокого достоинства и не большой величины. Камень, который несколько лет тому назад стоил по 30 ф. ст. за карат, продается ныне не более 6 или 7 ф. ст. Топазы и шпинель высокого достоинства также находятся в Бирме, но более важную роль играет добывание нефрита, месторождение которого находится к западу от Могаунга, в долине р. Уру, притока р. Квендвен. Россыпи разработываются диким племенем какиенс, а сам нефрит продается китайским торговцам. Часть его вывозится через город Бамо прямо в китайскую провинцию Юнь-Нань: другая же часть отправляется вниз по р. Ирравади в г. Рангун, откуда далее морем в Китай. Последним путем вывезено в 1883 г. не менее как на сумму 80 т. ф. ст. Янтарь высокого достоинства, светлого и темного цвета, добывается в изобилии в долине Хуконг, притока р. Квендвен в верхней ее части, и употребляется для четок, украшений и небольших статуй, изображающих Будду.

Из больших животных, особенных пород, свойственных стране, не имеется. Дикие слоны бродят во множестве по лесам, но бирманцы никогда не думали ловить их для своей пользы; несколько слонов ловилось ежегодно для забавы королевского двора в Мандалае, но это животное не сделано домашним, как в Сияме, где каждый поселянин имеет одного или несколько слонов, которых употребляет как обыкновенных вьючных животных. Слоны, употребляемые в большом числе для перевозки тиковых дерев в лесах (Бомбейско-Бирманская компания имеет их около тысячи в своих лесах), почти все привезены первоначально из Сиама. Тигры, леопарды, дикие кошки и олени разных пород водятся во множестве. Носороги встречаются в различных местах, а алигаторов много в мелких водах рек. Реки всюду кишат рыбою, которая, вместе с рисом, составляет главную пищу для народа; изготовление в дельте р. Ирравади особого бирманского лакомства гнапи составляет один из главных предметов местной [231] промышленности. Гнапи называется гнилое рыбье мясо, сваренное — но только на половину — в воде с солью; оно издает ужасное зловоние. За исключением рисовых молотилок и пильных мельниц в морских портах, а также нескольких небольших пильных мельниц в верхней части страны, здесь не имеется ничего более в этом роде; бумагопрядильный завод, устроенный в г. Мандалае отцом короля Тибо, более не работает. За то в большом употреблении ручные станки для тканья бумажных и шелковых материй, для выделки которых нить привозится из-за границы. Приготовляемые изделия красивы по узору и цветам, но в настоящее время, туземный товар, изготовляемый с большим трудом, вытеснен более дешевыми произведениями Манчестера, Макльсфильда, Глазгова и Бомбея. В дополнение к вышеизложенному скажем еще несколько слов о предметах, получаемых страною извне, чтобы таким образом составить полную картину о состоянии торговли. Для сего приведем числовые данные за 1883 и 1884 г. г. Хлопчатобумажная нить и товары по большей части высокой доброты, привезенные главным образом из Англии, достигали суммы в 1.800.000 ф. ст. Шелковые товары доставлены преимущественно из Англии на сумму около 826.000 ф. ст. Отсюда видно, что бирманцы, как мужчины, так и женщины, одеваются роскошно. Шерстяных изделий приобретено на 176.000 ф. ст.; глиняной посуды на 75.000 ф. ст.; железного и медного товара на 98.000 ф. ст.; железа на 160.000 ф. ст.; пива, спирта и вина на 140.000 ф. ст.; последняя статья привоза к сожалению увеличивается под управлением англичан, так как бирманцы охотно употребляют опиум, джин и пиво, что им запрещалось во времена их королей под угрозою строгих наказаний. Всего привоз в 1883 году составлял 7.313.000 ф. ст., а вывоз 8.720.000 ф.ст. Таким образом обороты морской торговли составляли свыше 16.000.000 ф.ст., не считая пошлин в пользу казны, которые достигали почти трех миллионов. Торговля собственно с Соединенным королевством колеблется между четырьмя и шестью миллионами фунтов стерлингов. В 1884 году общие обороты торговли уменьшились до 14.186.000 ф. ст., отчасти вследствие положения [232] рисового рынка, а отчасти вследствие дурных условий в Верхней Бирме, требующей меньшего привоза из за границы. Торговля сухим путем, или так называемая внутренняя, с Верхнею Бирмою и Сиамом выразится совсем другими числами. Данные для нее заключают в себе часть того, что перевезено каботажным путем. В 1884 году эти числа были следующие: привоз в британскую Бирму 2.737.332 ф. ст.; вывоз 2.374.176 ф.ст.; итого 5.111.498 ф. ст. Главная часть этой торговли приходится на долю Верхней Бирмы, так как торговля с Сиамом простиралась на сумму не свыше 500.000 ф. ст. Торговля с Сиамом состоит преимущественно в вывозе в Сиам хороших шелковых и бумажных товаров, а также в привозе в Бирму тикового дерева и рогатого скота, на которого является в Бирме большая потребность для земледельческих надобностей. В настоящее время приходится задаться вопросом, насколько вероятно дальнейшее развитие торговли не только во вновь присоединенной части провинции, но и в пределах ее старых границ. Ответ на это может быть облегчен ссылкою на числа относительно торговли и населения, касающиеся того времени, когда провинции, составлявшие до сих пор Британскую Бирму, были только что присоединены. Аракан и Тенасерим завоеваны в 1826 г., Пегу в 1852 г. Цифры за 1855 г. дают первые статистические сведения, которыми можно воспользоваться для присоединенной провинции. Население Аракана с 1826 г. по 1855 г. увеличилось со 100.000 на 366.310, т. е. более чем в три с половиною раза за тридцать лет. Население Тенасерима с 1829 г. по 1855 год увеличилось с 70.000 на 213.000, т. е. в три раза. В 1855 году население присоединенных провинций Пегу, Аракан и Тенасерим составляло один миллион с четвертью, во время же последней переписи 1881 года 3.736.771, что дает за двадцать семь лет увеличение по 300 человек на сто. В настоящее время насчитывается около четырех и три четверти миллионов жителей, что дает увеличение населения почти в четыре раза за тридцать один год. За тот же промежуток времени число жителей в г. Рангуне, составлявшее всего несколько тысяч, увеличилось до 150.000. Доходы порта [233] возрасли с 249.000 ф. ст. в 1854 году до 2.344.000 ф. ст. в 1882 г. Морская торговля провинции за время с 1861 по 1883 г. возрасла с четырех до шестнадцати миллионов, а торговля с Великобританией) с полутора до пяти с половиною миллионов. При этом, однако, следует заметить, что в то время как благосостояние и народонаселение Нижней Бирмы увеличились столь значительно, числительность населения Верхней Бирмы после войны 1852 г. осталась вероятно в застое или даже уменьшилась. По сведениям полковника Юль в 1855 г. число жителей владений бирманского короля не превышало ни в каком случае 3.600.000, а может быть и 3.000.000. Принимая во внимание значительное количество земли, опустевшей, вследствие эмиграции в Нижнюю Бирму, а также вследствие набегов диких племен каинс и какиенс, лектор сомневается, чтобы ныне население Верхней Бирмы и подвластных ей земель достигало вышеприведенной цифры.

Таким образом, общая числительность населения всей вновь присоединенной провинции составит вероятно не более семи миллионов. На основании вышеизложенного нельзя думать, чтобы в будущем население новой провинции, при ее нынешних границах, могло, без посторонней причины, продолжать увеличиваться в прежних размерах. Быстрое возрастание числительности населения Нижней Бирмы в прежние времена зависело главным образом от эмиграции жителей Верхней Бирмы. Подданные Бирманского короля, притесняемые жестоким образом, приходили ежегодно в большом числе, после завоевания Пегу, искать работы, особенно во время жатвы, в более плодородных и богатых местностях дельты р. Иравади. По окончании жатвы одни возвращались домой, но многие оставались в стране, где они могли не только более заработывать, но и быть уверенными, что у них не отнимут их собственности. Ныне, когда Верхняя Бирма вошла в состав всей Бирманской провинции, ясно, что население новой провинции не может увеличиваться по прежнему, потому для этого нужно, чтобы население притекало извне. Самая жгучая потребность страны рабочие руки, ибо в настоящее время работа здесь стоит в четыре раза дороже, [234] чем в Индии. Потребность эта тем более ощутительна, что бирманец хотя и способен порою работать усиленно, вообще ленив и любит пожить. Является вопрос, откуда можно получить рабочие руки? Значительное число работников прибывает в порта Бирмы с Каремандельского берега, но они обыкновенно исполняют обязанности кули в городах, особенно во время сбора риса, а затем, получив свой заработок, возвращаются в Индию. Что касается жителей Бенгалии, то замечательно, что, отправляясь в большом числе в отдаленные места, на ос. Св. Маврикия и Английскую Гвиану, даже на несколько лет, они никогда не выказывали склонности переселяться в Бирму, лежащую от них так близко и в которой правительство предлагало хорошие условия. Лектор думает, однако, что в этом заключается вина правительства. Племя Шань представляет хороших земледельцев, отличающихся терпением, трудолюбием и миролюбивым характером. Индийское правительство сделало возможное для привлечения шаньской эмиграции и имело некоторый успех, но ныне нет избытка населения в земле Шань и провинции Юнь-Нань. Пограничные племена какиенов или сингпо вероятно переселяются и ныне в значительном количестве. При хорошем правлении они легко покинут горы и перейдут в плодородные равнины, а, судя по примеру Ассама, можно надеяться, что из них образуются хорошие поселенцы. Они представляют из себя сельское племя, взросшее в постоянной борьбе с шанами и бирманцами. Но для всех этих переселений нужно время, да к тому же собственно население Нижней Бирмы от этого не увеличится. Чтобы помочь именно Нижней Бирме приходится поискать в другом месте, а посему, пренебрегая неудобствами, о которых сказано ниже, можно было бы обратиться к распложающемуся населению южного Китая. Отсюда жители выселялись тысячами в Америку, Австралию, на Сандвичевы острова, а также заселили Малакский пролив и Зондские острова, равно как и королевство Сиам, где теперь насчитывается до миллиона китайцев, занятых разного рода работою. В Бирме тоже встречаются китайцы, но их не много и все они принадлежат к классу [235] ремесленников или торговцев. А между тем, страна как раз подходит для них по своим климатическим и другим условиям. Религия одинакова, сами бирманцы имеют с ними много сходства; бирманки предпочитают выходить замуж за китайцев, а не за соотечественников. Земля плодородна, поля можно приобретать по самым выгодным условиям, и не смотря на это, китайцы не переселяются. Повидимому, было время, когда само индийское правительство противилось переселению сюда китайцев в больших размерах. Причина тому, вероятно, заключалась в боязни тайных обществ, которые в г.г. Рангуне и Сингапуре произвели не мало хлопот. Но вот уже несколько лет, как общества «Длинного платья» и «Короткого платья» нашли какой-то modus vivendi, и потому мятежи происходят редко. В настоящее время, когда Китай сделался непосредственным соседом Индии, нельзя не признать благоразумным опасения, что переселение китайцев в большем числе повлечет за собою политические последствия. Если эта опасность действительно непреодолимого характера, то лектор надеется, что правительство окажет помощь переселению в больших размерах эмигрантов из Индии. Что оно действительно может быть направлено в эту сторону, не подлежит сомнению, ибо всякое переселение на благоразумных началах сопровождается хорошими последствиями. Без этого увеличение народонаселения и рабочих рук в присоединенной провинции не пойдет быстро, т. е. не так как было в части, состоявшей уже ранее под английским правлением. Что касается торговли, которая в последние годы находилась в застое, а может быть и в упадке, и это отчасти по причине плохого положения дел в Верхней Бирме, то она, надо надеяться, подымется независимо от увеличения численности населения. В Верхней Бирме на увеличении производительности и потребления должны хорошо отозваться отмена пошлин, прекращение взяточничества, а равно безопасность жизни и собственности, хотя в общем увеличение это не пойдет так быстро, как в прежней британской провинции. Для того, чтобы увеличение это могло достигнуть больших размеров, необходимо переселение рабочих рук. [236]

Другая потребность, столь же необходимая как и рабочие руки, заключается в улучшенных путях сообщения. Когда англичане завоевали Нижнюю Бирму, которая превышает по величине Великобританию, то в ней не было ни одной мили искусственных дорог; в том же положении находится теперь Верхняя Бирма, которая на одну четверть более Соединенного королевства. В стране, самая плодородная часть которой заливается на несколько месяцев водою, необходимость в хороших дорогах становится настоятельною. Пять лет тому назад в Британской Бирме насчитывалось всего 1.000 анг. миль грунтовых и 163 анг. мили железных дорог. Затруднение, конечно, заключается в недостатке денег, но, принимая во внимание, что индийское правительство получает с Бирмы ежегодно около одного миллиона фунтов стерлингов, т. е. более дохода, чем с какой-либо другой провинции, не следует противиться затрате большей суммы денег, чем это делается ныне, на развитие производительных средств страны. Настоящая политика близорука и до того раздражена против общности в торговых делах, что заявила требование об отделении Бирмы от Индии — действительно в их интересах весьма мало общего, это дало бы Бирме возможность издерживать получаемые доходы лишь на свои собственные нужды. При этом люди торговые ссылаются на пример колоний Малакского полуострова, которые, после своего отделения от Индии, делают быстрые успехи. Впрочем, последнее время Бирме в смысле финансовом дано более свободы, вследствие чего постройка новых дорог за последние года идет успешнее; в прошлом году открыто 163 анг. мили новых железных путей. Тем не менее, в улучшении сухопутных сообщений все еще чувствуется настоятельная надобность. Результаты всего сделанного до сих пор самые ободрительные. С каждым годом, по мере открытия новых сообщений, замечалось значительное увеличение количества обработываемой земли, эксплоатация самих железных дорог оплачивается хорошо. Железнодорожная линия, открытая последнею по долине р. Ситтанг до г. Тонгу, окажет большую пользу для доступа в эту местность, где сообщения были очень [237] затруднительны за недоступностью реки для пароходов, между тем как в то же время старая железнодорожная линия к г. Проме конкурировала с пароходами, поддерживавшими сообщение за умеренную цену по р. Иравади. Последнее еще раз доказывает, что постройка новых путей сообщения редко вредит существующим. С проложением Промской железной дороги не только увеличились пространство обработываемой земли и интерес к местности, но возрасло также пароходное движение. С открытием железной дороги в Тонгу сообщение опять улучшается. До сих пор, переезд в г. Тонгу, около 300 анг. миль, делался пассажиром на лодке приблизительно в две недели и стоил около 10 ф. ст. Ныне переезд совершается в двенадцать часов и стоит около десяти шиллингов. Точно также, плата за груз уменьшилась с 3 ф. ст. до 10 шил. за тонн. Нечего говорить, что для Верхней Бирмы, где в настоящее время вовсе нет искусственных дорог, первою заботою правительства должно быть улучшение путей сообщения. Железную дорогу в Тонгу продолжат, конечно, до Мандалая, при чем она пройдет через Маингиан или от нее сделают отдельную ветвь к этому месту, которое служит главным отправным пунктом области Верхней Бирмы, изобилующей хлопком и пшеницей, и на развитие которого железная дорога окажет благоприятное влияние. Вообще, этот рельсовый путь откроет доступ в совершенно новую страну. Быстрое развитие торговли с тех пор, как общество судоходства по Иравади (Jrawadi Flotilla Company) свершает рейсы за умеренную цену, свидетельствует о пользе, которую принесет улучшение сообщений. Бирма много обязана предприимчивости упомянутого общества. Г. Леппер и другие лица, имеющие интересы в Ассаме, озабочены о продолжении железной дороги через г. Бамо в эту провинцию, ибо они полагают, что Ассам много выиграет от сближения с Китаем настолько, чтобы способствовать переселению китайцев. Но это соединение едва ли может быть сделано ныне, хотя, если Бирму когда либо соединят с Индиею рельсовым путем, то он пройдет по вышеупомянутому направлению. Что же касается собственно жителей г. Рангуна, то [238] они предпочтут, конечно, прямой путь через г. Проме, горный перевал Энг и г. Акиаб. Оставляя в стороне мысль о соединении с Ассамом, нельзя одобрить в настоящее время продолжение железной дороги от Мандалая до Бамо, разве этого потребуют стратегические соображения. Местность покрыта лесами, гориста, весьма плохо населена, так что пока торговля пойдет слабо, за исключением транзитной торговли в Китай. В настоящее время пароходное сообщение с Бамо повидимому удовлетворяет нуждам торговли. Железная дорога вверх по долине несудоходной р. Квендвен открыла бы доступ в местность, ныне изолированную. Надо надеяться, что к постройке железной дороги Тонгу — Мандалай приступят немедленно. Частные предприниматели предлагали уже свои услуги правительству, но оно, говорят, не желает давать гарантии, а без этого трудно найти деньги. Если это так, то правительство кончит тем, что должно будет само взяться за постройку. Тогда мы увидим, какое влияние может оказать присоединение Верхней Бирмы на развитие торговли с Китаем, с владениями Шань — находящимися в номинальной зависимости от Бирманского короля, но над которыми в действительности он потерял свою власть — и с пограничными племенами, как напр. какиенами, над некоторыми из коих он имел также номинальное покровительство. Лектор полагает, что не может быть ни малейшего сомнения, что торговля со всеми названными местами усилится значительно, как, только улучшат пути сообщения, уничтожат чрезмерные пошлины (при Бирманском короле за все ввозимые и вывозимые товары платили высокие пошлины, которые, не считая куртажных и тому подобных расходов, составляли в общем от 15 до 20 процентов стоимости товара), и обеспечат безопасность жизни как внутри страны, так и на границе. Нет сомнения, что путь от г. Бамо в провинцию Юнь-Нань, прозванный бирманцами «золотою и серебряною дорогою», который в сущности недоступен из за беспорядков в самой области Бамо и из за насилий пограничных племен, снова будет открыт и торговля по нем пойдет успешнее, чем когда-либо. С другой стороны, не [239] следует увлекаться, как это повидимому делают, желанием увеличить торговлю с этою частью Китая свыше возможного. Се-Чуен, самая плодородная провинция юго-западного Китая, отстоит далеко и должна, по мнению лектора, всегда посылать свои товары на восток; что же касается Юнь-Наня, обладающего минеральными и другого рода богатствами, то он в большей своей части горист, а кроме того все еще не может оправиться от истощения и уменьшения населения после долгих пантайских войн.

Если когда-либо пожелают построить железную дорогу в Юнь-Нань, то весьма сомнительно, чтобы направление через г. Бамо было наилучшее. Этот путь пересекает множество паралельных, близко друг от друга текущих, больших рек. На расстоянии нескольких сот анг. миль приходится пересечь р. Иравади, р. Салуен, называемую здесь Лу-кианг, р. Меконг, или Камбоджу, называемую здесь Лань-цань-кианг, и р. Киншу, или Янг-це-кианг. Долины рек представляют глубокие ущелья, отделяющие их горы высоки и неудободоступны, а потому постройка железной дороги обойдется очень дорого. Можно надеяться достигнуть Китая проложением более дешевой дороги, придержись направления пути, исследователей Колхун и Халет, который проходит на большом расстоянии по удободоступной и плодородной местности, совершенно отделенной от остального света, но которая со временем дает средства для развития местной торговли на всем своем протяжении. По этому пути производится уже в настоящее время транзитная торговля между провинциею Юнь-Нань и г. Маулменн. Лектору самому пришлось сделать часть пути, по которому прошел исследователь Халет — лектор дошел до г. Цимме, или Киан-Май, — и то, что он видел и слышал, позволяет ему надеяться на хорошие результаты в будущем. Эта дорога, кроме того, представляет еще политические выгоды, так как соединит Сиамское королевство с системою рельсовых путей Бирмы. Что касается железной дороги из Тонгу в Мандалай, идущей вдоль границы владений Шань, то она значительно облегчит сообщение с ними — а племена Шань сами по себе народ торговый, — [240] но в какой именно степени разовьется торговля будет сильно зависеть от того, намерено ли индийское правительство обеспечить верховное владение над землею Шань за королем бирманским. Лектор не может понять, на каком основании китайцы предъявляют свои права на территорию Бирмы. Единственная связь с Бирмою, которую они могут доказать, это обмен подарков каждое десятилетие, т. е. церемония, которую никак нельзя объяснять подчинением в каком бы то ни было смысле. Обычай обмениваться подарками общий всему востоку, и в данном случае он может обозначать не более, как выражение признания, что китайский император действительно могучий сосед. Если верить словам Артура Файра, то за последние четыре с половиною века нет никаких следов относительно верховных прав Китая над Бирмою. Кублай хан сделал набег в долину верхней Иравади в 1284 г., после чего получил повидимому на короткое время титул верховного властителя. За сим правящие династии в Бирме быстро сменялись одна за другою, права на них верховного властителя потеряли свою силу, так что новая династия Мингов в Китае сделала около 1440 г. несколько попыток, дабы заставить снова признать свои права, но ее армии были разбиты. После этого ничего не слышно до половины прошлого столетия, когда возникли недоразумения по поводу обращения с китайскими торговцами в подвластных Бирме владениях Шань, что имело последствием четыре вторжения китайских армий, в течении 1765 по 1769 год. Хотя отец Сангермано говорит, что цель вторжений была требование дани, однако сомнительно, чтобы Китай предъявил в данном случае свои верховные права, а если и предъявил, то его требования не увенчались успехом. Китайские армии потерпели полное поражение, а последняя из них, если бы только бирманский предводитель захотел, могла бы быть совершенно уничтожена. Считая неблагоразумным продолжать борьбу с таким могущественным соседом, он позволил вторгнувшейся армии отступить обратно в Китай, подписав мирный договор. По этому договору восстановлялись мир и дружба между обеими [241] великими державами, а равно возобновлялась торговля по «золотой и серебряной дороге». Произвели обмен подарков, при чем властители согласились, согласно старому обычаю, посылать друг другу дружественные письма через каждые десять лет. Это соглашение соблюдалось, повидимому, без изменения до настоящего времени. Последние успехи Китая в делах с Россиею и Франциею придали ему, очевидно, самонадеянности, а потому как бы не были неосновательны его требования касательно Бирмы, ясно, что англичанам все таки выгодно сохранить с ним дружеские отношения. Чтобы удовлетворить его желание расширить свою территорию, предлагались различные средства. Не смотря на противоположное заключение, к которому приводит, по видимому, экспедиция г. Пилхера через перевал Наттеик, приходится думать, судя по словам лорда Дефферина, сказанным в г. Рангуне, что уступать Бирмы не предполагается, предъявляемые же Китаем права относительно верховной власти над Бирмою предлагается заменить передачею ему Шаньских государств. Это было бы выгодною сделкою для Китая, потому что он приобрел бы многочисленное, трудолюбивое и миролюбивое население, обитающее в здоровой и плодородной местности, которая по минеральным сокровищам считается самым богатым владением бирманского короля. Лектор полагает, что Китай можно удовлетворить уступкою ему владений Бирмы к востоку от р. Меконг, и ни как не более, как уступкою тех из Шаньских государств, которые платили дань одновременно ему и бирманскому королю, при чем это был бы выгодный для Китая обмен за предъявляемые им неопределенные права. Во всяком случае, надо надеяться, что г. Бамо и долина верхней Ирравади будут удержаны. Уступка их обозначала бы разрыв в сплошной линии владений, добровольное разъединение с Ассамом, не говоря о перемене хорошей границы на дурную.

Присоединение Бирмы, повидимому, дело решенное, а потому разбирать условия за и против не время. Нет сомнения, что индийское правительство обсудило их основательно, прежде чем остановиться на принятом им решении. Из [242] вышеизложенного видно, что хотя Бирма, вследствие климата, не может сделаться, подобно собственно Индии, постоянным местожительством европейцев, тем не менее она может послужить обширным поприщем для английской предприимчивости и капиталов. Как прежде, так и в будущем, эта богатейшая, быстро развивающаяся провинция индийской империи с вновь присоединенною к ней местностью, которая первое время может быть не в состоянии будет сама себя поддерживать, не только доставит все средства для распространения торговли на вновь обнимаемом ею пространстве, но даст еще возможность открыть доступ к важным торговым рынкам, находящимся за ее пределами. Надо надеяться, что все будет сделано, чтобы развить ее производительные средства как в смысле внутренних, так и внешних сношений. В этом отношении, в прежние времена, можно было жаловаться на действия индийского правительства. Даже теперь, после великолепных результатов, данных постройкою лишь небольшого числа железных дорог в Индии, правительство, повидимому, упорно продолжает смотреть на заем или гарантию для железных дорог как на расход непроизводительный, сходный с займом, который заключают для ведения бесполезной войны. В действительности, эта экономия приносит часто вред. Если предпринимается постройка железной дороги, которая может приносить пользу лишь по окончании ее, нужно спешить с работами, а между тем деньги на это отыскиваются постепенно и выходит, что то, что могло бы быть конечно в три года, кончается в десять. Это самое случилось с железною дорогою в Раджпутане, которая оказалась столь выгодною и доходною для страны. Боясь укоров жителей Бомбея, правительство растянуло работы на десять лет. В Америке это было бы сделано в то же число месяцев. С другой стороны, спрашивается, что сделало английское или индийское правительство для внешнего развития, пока иностранные правительства снаряжали экспедиции для изысканий в разные страны? А между тем, индийское правительство и всегда было так лениво. Прежняя Ост-Индская компания посылала исследователей по всем направлениям. [243] Укажем для примера на предприятия ее относительно Бирмы. Сколько путешествий было сделано в Верхнюю Бирму и в Шаньские государства, во время первой войны и после нее, когда Пегу принадлежало еще бирманскому королю. Бидингфильд, Грант, Монморанси, Ханней, Вилькокс, Бейфильд, Гриффис, Пембертон, Ричардсон и Маклид предприняли с 1824 по 1837 г. несколько исследований, состоявших под покровительством правительства, но с тех пор к собранным сведениям мало что прибавилось. В области р. Квендвен, где капитан Маклид был в 1835 г., никто не путешествовал, пока лектор не прошел через нее в 1881 г., т. е. через промежуток времени в сорок шесть лет, а некоторые местности Шаньских государств, посещенные тем же офицером в 1837 г., ни один англичанин вовсе не видел с тех пор. Важная экспедиция исследователей Колхун и Халет устроилась на деньги, собранные путем частной подписки. Приходится сожалеть, что правительство за последние года сделало так мало, чтобы пополнить сведения об этих местностях, путешествовать в которых удобно и безопасно. Единственное исключение составляет экспедиция полковника Сладен в провинцию Юнь-Нань. Правительство оправдывается, говоря, что оно осторожно, чтобы не возбудить зависти французов и китайцев. Очевидно, однако, что французы с их стороны не боятся возбудить подозрений англичан, ибо за последние года они отправили нескольких исследователей в те же самые страны. Лектор указывает на морского офицера г. Неис, которого он встретил в г. Кианг-Мае, возвращавшегося из дальней рекогносцировки. Судя по последнему отчету г. Ланессанта, французы даже не стараются скрыть своего намерения захватить королевство Сиам и всю долину р. Меконг, придравшись к первому случаю или и без оного. Засим лектор указывает на предприимчивость русских, выражающуюся в смелых путешествиях Пржевальского, говоря, что с своей стороны англичане могут противопоставить только путешествия пундита. К счастью, есть признаки, будто индийское правительство начинает пробуждаться от летаргического сна. Последняя миссия, отправленная в [244] в Пекин для переговоров об открытии доступа в Тибет, служит предвестником лучших времен. Торговые палаты рассматривали недавно докладную записку лорда Розбери о средствах развития английской торговли, но к каким-либо действительным мерам не перешли. Они не нашли ничего лучше, как посоветовать ему и лорду Кимберлей снарядить экспедиции для исследования; лектор надеется, что раз этот совет дан, колониальное общество с своей стороны не откажет этим лицам в серьезном содействии.

Текст воспроизведен по изданию: Бирма — последнее присоединение Индийской империи // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии, Выпуск XXI. СПб. 1892