-

НЕДЗВЕЦКИЙ В.

ФРАНЦУЗСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ В ТОНКИН

(См. «Военный Сборник» 1884 г., № 7-й.)

Нарушение тянь-тцзинского мирного договора. — Бой у Бак-Ле. — Возобновление военных действий и общий ход военно-сухопутных и военно-морских операций до конца марта текущего года. — Заключение мирного договора. — Принятие французским правительством мер, гарантирующих выполнение китайцами мирного договора. — Общие замечания о китайских войсках: их система войны, тактика, вооружение и нравственная сторона. — Особенности тонкинских военных действий для Французских войск: вопросы колониальной гигиены, обмундирование и снаряжение, вооружение, организация обоза, порядок выполнения полевой службы.

Тянь-тцзинский договор 11-го мая 1884 г., вопреки ожиданиям, не закончил тонкинской экспедиции. Китайское правительство воспротивилось силою оружия выполнить постановления трактата; в Тонкине снова вспыхнули военные действия, не замедлившие распространиться и на Китай. Франко-китайская распря приняла размеры и характер войны Франции с Небесной империей, хотя в течение всего периода военных действий и не последовало формального объявления войны между противниками, находившимися несомненно в отношениях воюющих сторон друг к другу.

Немедленно по заключении предварительного договора с Китаем, французское правительство распорядилось об отправке во Францию части экспедиционного корпуса, именно до 5,000 человек. Четыре баталиона и две батареи должны были оставить Тонкин 1-го июня, а остальные 2,400 человек — 1-го сентября. За выделением этих войск, в новой французской колонии оставалось до 6,000 европейских войск и около 6,000 туземных вспомогательных войск, сформированных в силу президентского декрета от 12-го мая прошлого года. Французский военный флот, собранный в это время в китайских и тонкинских [87] водах, состоял из 26 боевых судов и 10 транспортных пароходов; кроме этого, в реках тонкинской дельты находилось 18 канонерок, специально построенных для Тонкина. На этот состав экспедиционного корпуса и военной эскадры был рассчитан кредит на вторую половину прошлого года. Сообразно этому 14-го мая был отдал приказ немедленно отправить из Тонкина морской фузилерный баталион, три пехотных баталиона и две батареи постоянной сухопутной армии. Еще ранее того, именно 20-го апреля, генерал Мильо вернул на суда десантные команды, оперировавшие до сих пор в составе сухопутных войск. 31-го мая морской фузилерный баталион был отправлен на Мадагаскар, а 1-го июня за ним должны были следовать баталионы сухопутной армии, но главнокомандующему показалось опасным очищать дельту от большей части французских войск, прежде чем предварительный договор не будет выполнен. События показали, что опасения эти были вполне основательны.

Существенным пунктом трактата, подписанного 11-го мая прошлого года капитаном Фурнье и Ли-Хунг-Чангом, была статья, по которой Китай, признавая протекторат Франции над Тонкином и Анамом, обязывался к концу июня вывести свои войска из Тонкина. Это очищение страны от войск было оговорено, как предварительное основание для окончательного трактата. Между тем, когда распространились несомненно преувеличенные известия об ослаблении французских войск в Тонкине, то среди китайского правительства взяла верх партия войны и было решено попытаться изменить к выгоде Китая тянь-тцзинский договор. В средине июня генерал Мильо признал своевременным приступить к занятию лан-сонской провинции. Главный пункт этой провинции, город Лан-Сон, имеет известное стратегическое значение, так как господствует над главной дорогой из Тонкина в китайскую провинцию Юнань. Еще в марте прошлого года первая бригада Тонкинского экспедиционного корпуса была послана для занятия Лан-Сона, но правительство, надеясь на мирный исход продолжавшихся переговоров с Китаем, остановило движение бригады. Договор 11-го мая позволял достигнуть той же цели без пролития крови. 17-го июня из Ханоя выступила колонна в составе 300 человек морской пехоты, 500 человек Тонкинских стрелков и 200 человек туземских вспомогательных войск, при необходимом обозе. Колонной командовал полковник Дюген. По мере приближения к Лан-Сону, китайцы стали тревожить французские войска; колонна полковника Дюгена подвигалась при постоянной перестрелке с китайскими бандами и ей пришлось даже форсировать переправу через [88] р. Сон-Цуон. Затем, к полковнику Дюгену прибыл китайский парламентер с предложением остановиться в Бак-Ле на шесть дней с тем, чтобы дать время китайскому гарнизону Лан-Сона перейти границу. Полковник Диоген хотя и не видел необходимости в такой остановке, но тем не менее соглашался вступить в переговоры с главным начальником китайских войск. Однако, китайцы уклонились от этого, и 23-го июня французская колонна вступила на територию лан-сонской провинции.

Китайские войска, численностью до 4,000 человек, ждали французов недалеко от границы провинции и атаковали их при движении колонны по весьма неудобному участку дороги. Перестрелка на аванпостах продолжалась до трех часов утра; к этому времени у французов выбыло из строя два офицера и 49 нижних чинов. Рано утром 24-го июня французские аванпосты снова были атакованы с двух, а затем и с трех сторон. Часть неприятельских полчищ двинулась в обход с целью отрезать путь отступления французам. Число нападающих настолько возросло и их огонь был столь силен, что полковник Дюген считал невозможной контр-атаку. Под угрозой быть окончательно обойденный., он решил отступить. Туземцы-погонщики бежали и обоз пришлось оставить в руках неприятеля. Укрываясь во рвах и ямах, китайцы провожали колонну огнем с близких расстояний. Перейдя Сон-Цуон, французы расположились к Бак-Ле, где их китайцы не тревожили. В течение второго дня у французов выбыло из строя три офицера и 45 нижних чинов.

Известие о поражении колонны полковника Дюгена было получено в Ханое в ночь на 25-е июня, и генерал Мильо немедленно двинул на помощь колонне два баталиона и восемь орудий, под начальством генерала Негрие. Но прибывшие подкрепления лишь позволили французским войскам в порядке выполнить отступление, покинув Бак-Ле, Лан-Кеп и другие пункты, лежащие вне дельты. Владения французов в Тонкине снова ограничились дельтой Красной реки. Первым следствием боя у Бак-Ле была приостановка возвращения во Францию войск и военных судов. Затем, французское правительство обратилось в Пекин с ультиматумом, потребовав выполнения договора 11-го мая и 250.000,000 вознаграждения за лан-сонское происшествие. Адмирал Курбе получил приказание сосредоточить под своим начальством обе эскадры, находившиеся в китайских водах, и собрать сформированную таким образом «эскадру крайнего востока» к шанхайском рейде для поддержания требований своего правительства. [89] 10-го июля французский посланник в Китае, г. Патенотр, отослал в Пекин ноту своего правительства, а 13-го июля адмирал Курбе получил из министерства следующую телеграму: «Пошлите все свободные суда к Фу-Чеу и Келунгу. Если ультиматум будет отвергнут, то оба эти пункта должны быть заняты. Прибегайте к силе только в случае нападения, или — если противник будет делать военные приготовления». Основываясь на этой телеграме, адмирал Курбе послал часть эскадры, под начальством адмирала Леспеса, к Келунгу, а сам с остальными судами двинулся к устьям реки Мин, куда и прибыл 18-го июля. Тем временем переговоры в Пекине продолжались; Китай ратификовал договор 11-го мая, Франция сократила размер вознаграждения до 80.000,000 франков, уплачиваемых.в восемь лет, но китайский верховный совет не соглашался заплатить более 3 1/2 милионов франков. Переговоры были прерваны, и решение спора было предоставлено силе оружия.

По разными соображениям, в рассмотрение которых мы входить не будем, Франция уклонилась от формального объявления войны Китаю, и последовавшие военные действия подучили название «репресалий». Военное положение французов вначале было довольно затруднительно; за отделением гарнизонов в 13 пунктов, где признавалось необходимым присутствие французских войск, в распоряжении генерала Мильо оставалось только 4,000 человек, которых можно было употребить для действия в поле. Нужно было усилить экспедиционный корпус. Подкрепления были посланы как из Франции, так и из Кохинхины, и с их прибытием число свободных войск должно было возрасти до 8,000 человек. До прибытия подкреплений француз приходилось ограничиваться в Тонкине оборонительными действиями, тем более, что в лан-сонскую провинцию постоянно приходили новые китайские войска. Между чем, обстановка дела была такова, что только решительный, блестящий удар мог привести к желаемому для Франции скорому исходу неожиданного столкновения. Неимение войск для сухопутных операций выдвинуло на первый план сильную французскую эскадру. Адмирал Курбе получил приказание открыть военные действия.

5-го августа, три французских военных судна, находившиеся в порте Келунга, открыли огонь по городу. Остров Формоза сделался, таким образом, первым объектом неприязненных действий. Келунг, по своему географическому положению, господствует над проливом, отделяющим Формозу от материка, и представляет весьма выгодную позицию для флота. Кроме того, близлежащие копи позволяют судам [90] запасаться к Келунге углем, что представлялось весьма существенным для французского флота. Китайское правительство ожидало до известной степени нападения французов на остров и поэтому заблаговременно приняло некоторые военные меры: усилило гарнизон острова 5,000 человек, доведя его численность до 15,000 человек, отправило туда 10,000 магазинных ружей с большим количеством патронов, 20 орудий шестимилиметровых системы Крупа и 50 торпед. Но материальная часть не была еще доставлена в Келунг, когда адмирал Леспес потребовал, чтобы ему были переданы батареи и форт Келунга, угрожая, в противном случае, бомбардированием. Получив отрицательный ответ, французский адмирал открыл, 5-го августа, в восемь часов утра, огонь, на который китайцы немедленно отвечали. Укрепления Келунга состояли из форта с казематами, вооруженного пятью 12-ти сантиметр. орудиями Вруна, двух батарей с четырьмя гладкими 12-ти-фунтовыми пушками каждая, и оборонительной казармы с тремя гладкими пушками того же калибра. Батарея выпустили по одному снаряду из каждого орудия, затем были покинуты войсками; орудия форта дали по три выстрела, но когда был взорван пороховой погреб, то тоже были очищены. До 9 1/2 часов французские суда стреляли залпами; с 9 1/2 до 11-ти часов они посылали отдельные выстрелы и поддерживали огонь из орудий Гатлинга. В 11 часов огонь смолк; десантные команды высадились па берег и заняли форт и батареи. Китайцы отступили за город. Но 6-го августа к Келунгу было стянуто до 5,000 человек китайских войск, и, в виду столь значительного превосходства в силах, французы покинули город.

Таким образом, первая попытка французов утвердиться на острове Формозе окончилась неудачей. Тем временем адмирал Курбе продолжал стоять в устьях реки Мин. В его распоряжении находилось: броненосец, два крейсера, авизо, два транспорта, три канонерки и два паровых миноносных катера. Артилерии этих судов состояла из 43-х орудий различного калибра, по большей части в 14 сантиметров. Река Мин впадает в море тремя рукавами, образуемыми двумя островами: Ву-Фу и Во-Оа. Выше этих островов река снова раздвояется, обходя остров Нантай. У места раздвоения находится известный арсенал Фу-Чеу, указанный адмиралу Курбе в депеше от 13-го июля как объект первых военных действий. Город Фу-Чеу лежит значительно выше, на расстоянии 56-ти верст от устьев реки. К арсеналу могут подходить морские суда с глубокой осадкой; выше арсенала река становится мельче. Устья р. Мин были защищены [91] рядом фортификационных сооружений. Прежде всего, на острове Во-Оа находился форт с 12-ю орудиями Крупа; затем, следовали укрепления Кинпая, расположенные на левом берегу прохода того же названия; далее, где река соединяется в одно русло, высился форт Минин, за которым находится фу-чеуский арсенал, имевший сильные укрепления со стороны реки. Некоторые батареи фортов были казематированы, имели одетые броней бруствера и были сооружены 14-ти и 21-сантиметр. орудиями. Китайский флот, оборонявший Фу-Чеу, состоял из двух крейсеров, трех авизо, трех транспортов и четырех канонерок, имевших, в общем, 58 орудий, калибром до 21 сантиметра.

23-го августа, в два часа пополудни, эскадра адмирала Курбе открыла огонь; китайцы немедленно отвечали как с судов, так и с фортов. Превосходство и в числе орудий, и в их калибре было на стороне китайцев, и французы ожидали упорного дела. Но искусство французских моряков не только уравновесило шансы противников, но и решительным образом склонило их на сторону европейцев. К шести часам пополудни, девять китайских военных судов и 12 военных джонок были потоплены, и круповские батареи вынуждены были прекратить огонь. Два уцелевшие неприятельские судна ушли вверх по реке, куда французские канонерки не могли последовать за ними по причине мелководья. Французы потеряли шесть человек убитыми и 27 ранеными; суда их потерпели лишь незначительные повреждения. В следующие дни, до 27-го августа включительно, французский флот продолжал бой с береговыми батареями. Результаты были не менее блестящи: пять фортов и 13 батарей были разрушены, 67 орудий заклепано. Таким образом, результат операций в устьях р. Мин быль вполне блестящ во внешнем отношении, но он мало подвинул разрешение дела по существу. Очистив реку от заграждений, адмирал Курбе отвел эскадру в бухту Матсу, близ входа в р. Мин, и до начала октября ничего не предпринимал. Причина его бездействия лежала отчасти в том искусственном положении, которое создало «состояние репресалий», но, главным образом, в недостатке угля, привозимого из Гон-Конга, боевых припасов, доставляемых из Кохинхины, и в десантных войсках.

В течение всего этого периода времени, до начала октября, французы оставались в Тонкине в строго оборонительном положении, наблюдая, как мало по малу в лан-сонскую провинцию стягивались новые китайские войска. Уволенный по нездоровью, генерал Мильо был замещен генералом Бриер-де-л’Илем. Наконец, подошли [92] посланные из Кохинхины и Франции подкрепления; к началу октября новый главнокомандующий мог располагать для активных операций 8,000 человек. В это же время китайцы, собравшись с силами сделали попытку вторгнуться в самую дельту Тонкина и произвели ряд нападений на отряды, охраняющие доступы в дельту. Тогда генерал Негрие, ближайшим образом руководивший обороной на северо-востоке дельты, решил с своей стороны перейти в наступление. Французы двинулись вперед тремя колоннами. Первая, под командой подполковника Донье, в составе пяти рот при двух орудиях, поддерживаемая тремя канонерками, шла долиной Лохнана, имея объектом операций укрепление Чу, служащее важным опорным пунктом для китайцев. Главная колонна, под начальством генерала Негрие, в составе девяти рот, батареи и одного взвода артилерии, полувзвода кавалерии и инженерной команды, направлялась на деревню Кеп. Деревня эта расположена на соединении дорог, ведущих в Иен Те, Бак-Нин и Ханой, а потому имеет известное стратегическое значение. Третья колонна — начальник маиор Мибьель — двигалась между двумя первыми; она состояла из баталиона, четырех орудий и полувзвода кавалерии.

Наступление французов началось 5-го октября. Уже на другой день подполковник Донье был атакован 4,000-ным неприятельским отрядом и, после шестичасового боя, поддержанный огнем канонерок, нанес ему серьезное поражение. Рекогносцировка Чу показала, что укрепление это служило опорным пунктом большого укрепленного лагеря, и что численность неприятельских войск, собранных в нем, доходит до 10,000 человек. Вследствие этого, подполковник Донье притянул к себе колонну маиора Мибьеля и 10-го октября, после блестящего боя, продолжавшегося пять часов, занял укрепление, потеряв 11 офицеров и 110 нижних чинов. На следующий день китайцы пытались перейти в наступление, но были отбиты. Тем временем, 8-го октября, генерал Негрие подошел к деревне Кеп, занятой 6,000-ным китайским отрядом, и атаковал ее. И здесь бой продолжался пять часов. Китайцы выказали известную стойкость; французам пришлось пробивать брешь в глиняной стене, окружавшей деревню, а центральный редюит, куда заперлись защитники деревни, был взят ударом в штыки. Потери французов состояли из четырех офицеров и 70 нижних чинов. С занятием укреплений Чу и Кепа входы в дельту с северо-востока попали в руки французов, и генерал Бриер мог телеграфировать в Париж, что он считает вторжение китайцев в Тонкин совершению остановленным. Удачные [93] операции, выполненные французами с 14-го по 19-с октября на северном фронте Тонкина, у Туэн-Квана, еще более подтверждали уверенность главнокомандующего. Таким образом, к концу октября военное положение французов в Тонкине настолько улучшилось, что они могли без опасений выжидать дальнейший ход событий.

Переход китайцев в наступление, описанные, сравнительно серьезные, военные действия, относительная стойкость, выказанная китайцами в целом ряде столкновений, — все это показывало, что на Лохнане, у Кепа и под укреплением Чу французы имели дело не с теми войсками, которые с такой поспешностью покидали Гонг-Хоа и Бак-Нин. Все эти дела наводили на мысль, что на смену хотя и хорошо вооруженным, но не дисциплинированным и совершенно необученным скопищам китайцев явились войсковые части, более или менее знакомые с военным искусством и до известной степени прошедшие школу военного воспитания. Такими войсками могли быть только части армии Ли-Хунг-Чанга, сформированной для обороны Пей-Хо и китайской границы со стороны Манджурии. Известно, что армия эта вооружена скорострельными ружьями, имеет многочисленную полевую артилерию, доставленную заводом Крупа, обучена европейскими инструкторами. Повидимому, когда произошло лан-сонское столкновение, китайское правительство, решившееся отвоевать Тонкин, сознало, что задача эта не может быть выполнена милиционными войсками южных провинций, этими многочисленными, но почти не имеющими боевого значения скопищами. Для этого требовались лучшие военные силы Китая, войска одной из тех трех армий, которые были организованы по европейскому образцу. Ближе других к театру военных действий находилась армия Ли-Хунг-Чанга, и надо думать, что часть ее была двинута в Тонкин. Расстояние от Пекина до Ханоя чрез Хонкоу и Вучеу определяется в 2,500 верст; для привычных войск, двигающихся по хорошим дорогам, нужно не менее 90 дней, чтобы пройти это расстояние, а при неподготовке китайцев к походным движениям, при неудобных и малочисленных путях сообщения Небесной империи, вполне понятно, отчего между лан-сонским столкновением и переходом в наступление китайских войск, собранных в северном Тонкине, прошло около четырех месяцев.

Таково, по крайней мере, было мнение наиболее серьезной части французской военной печати, и дальнейшие события подтвердили справедливость его. Беспрерывно приходили известия, свидетельствовавшие о воинственных намерениях китайского правительства. Начальником войск в южных провинциях был назначен Тцо-Тцунг-Танг, [94] победитель Якуб-хана, выказавший замечательную энергию при усмирении восстания магометан китайского Туркестана; на военные надобности был сделан заем 9.000,000 рублей; прибрежные пункты деятельно укреплялись и гарнизоны их получали значительные подкрепления. Положение, принятое китайским правительством во все еще продолжавшихся дипломатических переговорах с Францией, вполне соответствовало его решению довести дело до окончательного разрыва. Оно потребовало, чтобы Франция отказалась от протектората над Аннамом, чтобы новая граница Тонкина была проведена ниже Као-Бинга и чтобы на будущее время воспрещен был ввоз Тонкинских произведений в китайские провинции. Все это доказывало, что Китай решился продолжать войну и до известной степени готов к ней.

Ответом на эти требования со стороны французского правительства было внесение в палату проекта об открытии нового кредита в 43.000,000 франков на первое полугодие текущего года. Палата депутатов, а затем и сенат разрешили этот кредит. В официальном документе выясняюсь, что к началу ноября в состав Тонкинского экспедиционного корпуса входили: три маршевых баталиона постоянной армии, шесть баталионов алжирской пехоты, 4 1/2 баталиона морской пехоты, 7 1/2 баталионов анамитских и тонкинских стрелков; всего 21 баталион пехоты при восьми батареях артилерии. Численный состав баталионов был не одинаков и вообще слаб, так что по расчетам министерства в ноябре главнокомандующий мог располагать для полевых операций лишь 5,000 человек. Новый кредит был рассчитан в предположении, что баталионы экспедиционного корпуса будут усилены до 800 человек каждый и. кроме того, в Тонкин будут посланы вновь: два баталиона иностранного легиона, баталион африканской пехоты и баталион алжирских стрелков. Таким образом, в первых числах января текущего года, с присоединением этих подкреплений к действовавшим в Тонкине войскам, численность экспедиционного корпуса должна была составить 21,000 человек, причем число войск, свободных для полевых действий, доходило до 12,000 человек, что давало правительству уверенность в сохранении за Францией ее новых владений на крайнем востоке.

Ноябрь и декабрь французские войска провели в строго-оборонительном положении. В первых числах ноября китайцы снова пытались перейти в наступление по Красной реке; опять в окрестностях Туэн-Квана произошел ряд стычек, и китайцы были отброшены. Попытка эта еще раз повторилась в этом направлении в средине [95] ноября, но результат ее попрежнему быль неудачен. Со стороны Лан-Сона, китайцы в этот период времени только раз перешли в наступление. 5-го декабря генерал Бриер донес, что неприятель в числе 2,000-3,000 человек выступил из гор для атаки деревни, расположенной у укрепления Чу. Гарнизон этого пункта выступил на встречу противнику и рассеял его. Таким образом, французы прочно охраняли дельту от вторжения регулярных неприятельских войск, но не могли ни сами перейти в наступление, чтобы прогнать китайцев со всей територии Тонкина, ни помешать разбойничьим бандам «черных флагов» время от времени прорываться в дельту, грабить и опустошать незанятые войсками пункты. Экспедиционный корпус тратил много энергии и сил на эту беспрерывную борьбу, которая являлась тем более утомительной, что не было никакой надежды, чтобы до прибытия подкреплений положение дела могло измениться к лучшему.

Действия «эскадры крайнего востока», за описываемый период времени, равным образом, не сопровождалось решительным успехом. Получив в конце сентября два баталиона морской пехоты на подкрепление судовых команд эскадры, адмирал Курбе вышел из бухты Матсу к острову Формозе. Перед Келунгом все это время оставалось два, три французских военных судна, которые изредка перестреливались с китайцами, успевшими исправить повреждения, нанесенные бомбардированием 5-го августа, и воздвигнуть несколько новых укреплений как на берегах бухты, так и в ее окрестностях. Но так как город был занят 4,000-ным отрядом китайских войск, то французские суда и не пытались производить высадку. Подойдя к городу, адмирал Курбе немедленно атаковал его, высадил на берег десант и после горячей стычки, 1-го октября, французам удалось занять возвышенность, командующую над городом. В ночь на 2-е октября китайцы очистили два передовых укрепления; затем последовало занятие самого города. Адмирал Курбе посвятил несколько следующих дней приведению в порядок обороны Келунга, на случай перехода китайцев в поступление, вытеснил неприятеля из некоторых укрепленных пунктов, занимаемых им в окрестностях города, и готовился двинуться для занятия каменноугольных копей. Но операция эта оказалась далеко не по силам малочисленному французскому отряду. Несоответствие средств атакующего и обороняющегося настолько было велико в этот период времени, что пришлось отложить выполнение наступательного движения до прибытия подкреплений. В начале октября была официально объявлена блокада острова Формозы. До конца декабря французы только два раза проявили активную [96] деятельность. Именно, 10-го ноября в Париже была получена депеша адмирала Курбе с известием, что французский отряд к 400 человек разрушил воздвигнутые китайцами укрепления по дороге из Келунга в Тамшуй, и 1-го декабря эта операция была повторена. Положение дел было тем более неудовлетворительно, что действия французского флота под Тамшуем оказались неудачными.

При известии о первом бомбардировании Келунга китайцы немедленно приняли меры к обороне другого важного порта Формозы — Тамшуй, расположенного на северо-западной оконечности острова и соединенного с Келунгом грунтовой дорогой. Приступлено было к сооружению нового большого укрепления, заготовлены торпеды, нагруженные камнями джонки, чтобы запереть вход в гавань, из Шанхая были потребованы орудия, ручное оружие и т. д. Старинная батарея, так называемый «белый форт», устроенная у самого входа в гавань, обносилась новым валом. В течение всего августа перед Тамшуем не было французских судов, и поэтому китайцы могли беспрепятственно доставить новые боевые запасы и до 700 человек подкрепления. 4-го сентября, под влиянием известий о разгроме фу-чеуского арсенала и о решении французов занять Формозу, в гавани Тамшуя были затоплены заготовленные джонки с камнем и положены торпеды. С 20-го сентябри на виду Тамшуя появились французские суда и 1-го октября к городу подошел адмирал Леспес с двумя броненосцами (28 орудий), крейсером (10 орудий) и канонеркой (четыре орудия). 2-го октября, в 6 1/2 часов утра, началось бомбардирование Тамшуя; новая китайская батарея, которую успели вооружить лишь одним 36-ти-фунтовым гладким орудием, немедленно отвечала французам. До десяти часов утра французские суда стреляли залпами по батарее и, наконец, орудие было подбито; сама батарея мало пострадала. С 10-ти до 11-ти часов огонь французов направился на «белый форт», вооруженный тремя круповскими 8-сантиметр. орудиями; так как линия огня форта была направлена против фарватера, то форт не мог обстреливать французских судов, стоявших на якоре севернее фарватера. Передний вал на столько хорошо защищал форт, что французы не причинили ему вреда. С 11-ти часов французские суда стали посылать отдельные выстрелы каждые 5-10 минут и так продолжалось до восьми часов вечера. Всего в этот день французами было выпущено 2,000 снарядов. Па следующий день и до 7-го октября бомбардирование продолжалось, но медленно; каждые 10-15 минут французы стреляли по одному выстрелу. 5-го октября к бомбардирующей эскадре подошли: новый фрегат (14 орудий), крейсер (10 орудий) и транспорт с войсками, [97] так что адмирал Леспес мог произвести высадку. 8-го октября, до 800 человек французской морской пехоты, под массовым огнем судов, высадились на берег. Китайцы, в числе 1,500 человек, ждали их в кустах, прикрытых песчаными холмами. Условия почвы не позволяли быстрого наступления, и поэтому французская пехота медленно подходила к противнику, разделившись на несколько колонн. Подпустив противника на близкое расстояние, китайцы встретили его жарким огнем и, продержавшись часа полтора на месте, французы вынуждены были отступить и вернулись на суда, потеряв более 200 человек убитыми и ранеными.

Таким образом, текущий год застал франко-китайскую распрю в периоде затишья. Как в Тонкине, так и на Формозе французы ожидали посланных им в ноябре подкреплений и до тех пор должны были ограничиваться исключительно обороной. Вновь назначенные в состав экспедиционного корпуса войска прибыли в Тонкин в средине января. Численность корпуса возрасла до 21,000 человек. Кроме того, в распоряжении адмирала Курбе собралось до 4,000 сухопутных войск, не считая десантных команд. На обоих театрах военных действий решено было перейти в наступление, но прежде, чем решение это было выполнено, французское центральное правительство раздвинуло рамки операций экспедиционного корпуса, поставило ему более трудную задачу и приняло новые меры к соответственному развитию его сил.

3-го января портфель французского военного министра перешел в руки генералу Левалю. Вслед затем, морской министр уведомил, что с 18-го января руководство всеми военными операциями в Тонкине переходит к военному министру, и что роль военного флота ограничится на время окупацией Формозы. Адмирал Пейрон прибавлял, что, в случае движения на Пекин, и адмирал Курбе будет подчиняться военному министру, в виду установления однообразия в действиях сухопутных и морских сил. Одновременно с этим распространились известия об отправке новых значительных подкреплений в Тонкин. Все эти обстоятельства возбудили общественное мнение; оно объясняло их переменой правительственных воззрений на франко-китайскую распрю, и в палате депутатов был сделан министерству запрос о дипломатических и военных действиях в восточной Азии.

14-го января, г. Жюль Фери, отвечая на речь г. Рауля Дюваля, заявил, что, так как палата 27-го ноября прошлого года потребовала принятия на Тонкинском театре военных действий более [98] энергичных мер, то правительство изменило план кампании и решило немедленно занять весь Тонкин. Расширив, таким образом, назначение экспедиционного корпуса, правительство увидало себя вынужденным отправить к нему новые подкрепления. Заявление председателя совета министров выяснило общую сторону нового фазиса франко-китайского вопроса; дело шло уже не о занятии дельты Красной реки, а о фактическом завладении всею страной, причем результата этого решено было достигнуть исключительно силой оружия. Но в франко-китайском вопросе была еще сторона, не менее важная, именно, специально-военная, постоянно тревожившая общественное мнение. Опасения, что развитие военных операций в Тонкине, потребовав нового значительного усиления экспедиционного корпуса, вредно отзовутся на военном положении Франции в Европе, — опасения эти, для которых существовали вполне достаточные основания, возрасли до степени тревоги. Эта специальная сторона вопроса была разъяснена новым военным министром.

Генерал Леваль уверял палату, что ни он, ни генерал Кампенон не считают возможным, чтобы военные действия в Тонкине могли нарушить боевое росписание полевой французской армии, включая и 19-й алжирский армейский корпус. Все войска, назначенные для действий в первой линии, остаются и останутся во всех случаях нетронутыми; их мобилизация не будет нарушена ни в каком отношении. Принимая в этом полную на себя ответственность, новый военный министр указал, затем, тот источник, который должен дать средства для удовлетворения требований задуманной военной операции. За поисками, всегда готовыми в самый короткий срок двинуться на границу, — сказал он, — есть несколько категорий военнообязанных, не принадлежащих к частям полевой армии, и этот запас всегда может быть утилизован для завоевания Тонкина. Генерал Леваль не выяснил палате, в какой форме он думает сделать эту утилизацию, и хотя здесь снова возникали многие тревожные вопроси, но палата сочла возможным удовольствоваться объяснениями военного министра, и правительству была предоставлена полная свобода действий.

Вскоре стало известно, что генерал Леваль остановился на мысли формировать маршевые баталионы из охотников полевых войск, заполняя, затем, штатный состав частей людьми особой категории запаса, прослужившими под знаменами лишь один год и по закону находящимися в течение четырех лет в непосредственном распоряжении военного министра. Способ этот, названный военной печатью [99] «малой мобилизацией», возбудил не мало протестов, но многие отнеслись к нему сочувственно. Оставляя в стороне различные политические соображения, высказываемые его противниками, следует признать, что способ этот удовлетворял требованиям справедливости и представлял известные достоинства в военном отношении. Разложить тягости экспедиции на большее число военно-обязанных, послав одних на театр военных действий и зачислив других под знамена, было вполне справедливо, раз выяснилась невозможность обойтиться людьми, уже находящимися на действительной службе. Генерал Кампенон отступил перед этой мерой, повидимому, из-за политических соображений, но генерал Леваль не разделял этого взгляда. Новый военный министр не считал, равным образом, нужным формировать для колониальных предприятий особую армию, утверждая, что армия должна быть одна, способная выполнить свое назначение, как на родине, так и в колониях. При таком условии, придуманное генералом Левалем решение являлось не хуже всякого другого. Все войсковые единицы полевой армии оставались во Франции и в принятом штатном составе, а в то же время на Тонкинский театр военных действий можно было отправить достаточное количество хорошо обученных войск, частям которых хотя и не доставало надлежащей спайки, но недостаток этот, без сомнения, был легко устраним самым кратковременным пребыванием па театре военных действий.

В первой половине января из портов Франции отплыло в Тонкин 6,200 человек, в том числе два эскадрона кавалерии и две батареи артилерии. Вместе с тем, было сделано распоряжение о подготовке к отплытию новых 6,000 человек, что увеличивало общую численность экспедиционного корпуса до 33,000 человек. Эскадра «крайнего востока», равным образом, была значительно усилена, так что с конца марта, когда все посланные суда пришли по назначению, адмирал Курбе мог располагать 34-мя судами, в том числе пятью броненосцами и 19-ю крейсерами, с судовой артилерией из 280 орудий, калибром от 10-ти до 24-х сантиметр., не считая пушек, револьверов и десантных батарей; численность экипажа доходила до 7,000 человек.

В то время, как в Париже принимались изложенные решения, на театрах операций шла деятельная подготовка к активным действиям, изредка нарушаемая столкновениями противников. 3-го и 4-го января китайцы попытались выбить генерала Негрие из окрестностей укрепления Чу, постепенно превращаемого французами в опорный [100] пункт в виду дальнейшего движения к Лан-Сону. Двухдневный бой окончился поражением китайцев, причем генерал Негрие взял их лагерь, защищенный восемью фортами с ярусной обороной, и захватил две батареи Крупа и множество военных и продовольственных запасов. После этого дела французы беспрепятственно продолжали приготовления. Вопреки ожиданиям, сборы значительно замедлились; много времени потребовало сосредоточение войск; еще труднее было достать потребное количество перевозочных средств. Относительно операционного пути, выбранного генералом Бриером, надо заметить, что из дельты Красной реки ведут к Лан-Сону две дороги; одна тянется по долине Бак-Ле, другая, восточная, обходит горную высь, у подошвы которой находится укрепление Чу. Первая из этих дорог хорошо известна и относительно удобна; второй путь вовсе не исследован, и до последнего времени ни один европеец не проходил по нем. В штабе экспедиционного корпуса знали, что, в общем, он идет чрез леса и тернистый кустарник, проходит нередко по крутым склонам скалистых гор, по совершенно не населенной местности, и является скорее тропой, чем дорогой в европейском смысле. Между тем, на этом пути китайцы устроили несколько укрепленных позиций и собрали до 22,000 войск; кроме того, по отношению к поставленной цели — изгнанию китайцев из Тонкина — он являлся главной операционной линией. Вследствие этих соображений, обе бригады, назначенные для активных операций, были сосредоточены в укреплении Чу для наступления по восточной дороге.

Движение началось 1-го февраля, сильно затрудняемое артилерией и обозом. В ночь со 2-го на 3-е февраля, авангард отряда подошел к возвышенности Деуван и, после легкой стычки, без потерь занял ее и выходы, ведущие к Дон-Сону. В этом пункте были сосредоточены значительные неприятельские силы. Позиция, занимаемая китайцами, состояла из ряда оборонительных линии и укрепленного лагеря. В полдень, 4-го февраля, французы атаковали первую оборонительную линию, образуемую тремя фортами. Долго продолжался артилерийский и ружейный бой, и только к вечеру французские войска блестящим ударом выбили противника из укреплений. Наступившая ночь остановила бой. С рассветом, он снова возобновился, но беспрерывный дождь мешал действиям атакующего, и весь день 5-го февраля ушел на то, что французы брали одну за другой четыре новых оборонительных линии, опиравшихся на 10 небольших фортов. Наконец, 6-го февраля последовала атака дон-сонского укрепленного лагеря. Крайне затруднительная для движения местность и энергия обороняющего [101] несколько замедлили успех французских войск, но не могли помешать ему. Китайцы были отброшены на западную дорогу, по которой они в беспорядке отступили к Лан-Сону. Успеху дня существенным образом содействовали 90-ти-милиметровые пушки, прибывшие из Франции с последними подкреплениями. Потери трехдневного боя состояли из 262 человек убитыми и ранеными.

Необходимость дать войскам отдых, переустроить обоз, эвакуировать раненых — все это заставило приостановить на несколько дней наступление, и только 10-го февраля французские бригады двинулись далее к Лан-Сону. Утром, 11-го февраля, они достигли водораздела систем Красной и Кантонской рек и беспрепятственно спустились в долину одного из притоков Кантонской реки. В полдень того же дня завязалась перестрелка, и до самой ночи китайцы оспаривали у наступающих французов один за другим гребни паралельных холмов, пересекающих долину. На следующий день, наступление продолжалось; по мере того, как войска подвигались вперед, становилось ясно, что со стороны китайцев были приняты все меры к самой упорной обороне Лан-Сона. Не доходя восьми верст до этого пункта, французы встретили сильно укрепленную позицию. За крутым гребнем высоких холмов расположились многочисленные китайские войска; ряд фортов, вооруженных сильной артилерией, увеличивал естественную силу позиций. 12-го января, 1-я бригада открыла огонь, и до 4-х часов пополудни продолжался все более и более возрастающий стрелковый бой. Наконец, французские колонны двинулись в атаку, выбили китайцев из укреплений и обратили их в беспорядочное бегство. Наступившая темнота и дурная погода помешали преследованию, но, тем не менее, поражение китайцев было полное. 13-го февраля, после форсированного марша, французы вступили без сопротивления в Лан-Сон, и в полдень французское национальное знамя уже развевалось над цитаделью города. С 10-го февраля у французов убыло 320 человек.

После взятия Лан-Сона, французский экспедиционный отряд разделился на две части: одна бригада вернулась с генералом Бриером в Ханой, а другая, под начальством генерала Негрие, осталась в Лан-Соне. Это разделение сил вызывалось дальнейшим выполнением задуманного плана. Нанеся ряд поражений китайской армии, вторгнувшейся в Тонкин из провинции Куан-Сн, продвинувшись к самой китайской границе, главнокомандующий Тонкинским корпусом считал, что одной бригады генерала Негрие будет достаточно, чтобы завершить, столь удачно начатое наступление, а другой бригаде следовало спешить к границе провинции Юнана, на помощь французскому гарнизону [102] Туэн-Квана, давно уже с большим трудом сдерживавшему движение юнанской армии. Согласно такому решению, с конца февраля, активные действия французских войск в Тонкине велись в двух направлениях, пока неожиданная катастрофа, постигшая генерала Негрие, еще раз не поставила экспедиционный корпус в затруднительное положение, лишив его большей части успехов, купленных ценой значительных усилий.

19-го февраля, генерал Бриер выступил из Лан-Сона через Бак-Ле в Ханой, беспрепятственно достиг этого пункта, дал войскам небольшой отдых, устроил беспрерывно расстраивающуюся обозную часть и начал постепенно сосредоточивать бригаду в Сонтае и Гон-Хоа. Французы, повидимому, имели лишь самые общие сведения о том районе, в который направлялась 1-я бригада. Было известно, что на пространстве между Красной и Белой реками находятся большие скопища «черных флагов» и несколько десятков тысяча, китайских регулярных войск, которые с ноября месяца держали в осаде гарнизон Туэн-Квана и опустошали страну. Однако, наступление генерала Бриера было выполнено без серьезных задержек, и 28-го февраля он доносил, что, собрав все войска в Фу-Дуане, идет на выручку туэнкванского гарнизона. Неприятель ожидал французов впереди крепости, занимая сильную позицию в Дуокском ущелье, защищенную, по обыкновению, фортификационными постройками. 2-го марта, стороны сошлись, и начался двухдневный упорный бой. Более 20,000 китайцев преграждали путь 7.000-ному отряду французов. Позиция в Дуокском ущелье была укреплена заранее, повидимому, с надлежащей систематичностью, причем китайцы успели организовать даже минную оборону укреплений. После серьезных усилий, французы добились успеха ценой значительных потерь; за два дня у них выбыло из строя 460 человек. Разбитый неприятель укрылся в обширных лесах, расстилающихся к северо-востоку от Туэн-Квана.

Двухдневное дело под Туэн-Кваном не имело, однако, решительных последствий. Гарнизон крепости, столь блестящим образом выдержавший продолжительную осаду и отбивший семь штурмов даже после пробития бреши, был освобожден; китайцы были оттеснены, но генерал Бриер не решился преследовать их по совершенно неизвестной местности, где нет дорог и где французы не могли рассчитывать на помощь своих речных канонерок, так как верховья Красной и Белой рек в продолжение большей части года несудоходны. Возникшее было ожидание, что генерал Бриер продвинется до Лаокая, пограничного пункта, лежащего в 120 верстах [103] по прямой линии от Туэн-Квана, не осуществилось. Все, что мог сделать генерал Бриер, — это устроить у Туэн-Квана более прочный барьер для отпора новых вторжений китайцев в дельту Красной реки. И на этот раз сохранилось прежнее общее положение: неприязненные действия приостановились на более или менее продолжительное время, пока разбитый, но не потерявший надежду справиться неприятель не успеет собраться и снова в больших массах нахлынуть в страну.

Явление это, постоянное в течение тонкинской экспедиции, не замедлило еще раз повториться в том районе, где оперировал генерал Негрие. Цель, поставленная его бригаде, состояла в занятии проходов, ведущих из китайской провинции Куан-Си в Тонкин, с тем, чтобы ограждать сторону от новых вторжений китайцев в этом направлении. В конце февраля генерал Негрие продвинулся за Лан-Сон; китайцы успели оправиться от поражения, нанесенного им 12-го февраля, и значительными силами занимали многочисленные укрепления, находящиеся на пути наступления французов. Ряд мелких стычек завершился серьезным поражением китайских войск у пограничной крепости, называющейся «Китайскими Воротами». Донесение главнокомандующего от 12-го февраля сообщило, что китайцы отказались от дальнейшей обороны проходов и отступили в пределы Небесной Империи. Известие это давало основание думать, что генерал Негрие достиг указанной ему цели, окончательно прогнал китайцев и, занявши проходы, лишил их возможности вторгаться в Тонкин. Но ожидания эти оказались преждевременными. 22-го марта китайцы атаковали французские посты у Дон-Дона, на тонкинской територии, беспрепятственно передвигаясь по тем проходам, которые должны были находиться в руках французов. Генерал Негрие отбил нападение, но его попытки, 23-го и 24 марта, перейти в наступление оказались неудачными; неприятель выставил столь подавляющие по численности силы, что сломить их не удалось. Повидимому, тот факт, что в деле 24-го марта французская артилерия расстреляла все снаряды и вследствие этого покинула поле сражения, оказать деморализующее влияние на войска 2-й бригады. К этому присоединилось новое неблагоприятное обстоятельство: генерал Негрие был ранен, и начальство над бригадой принял полковник Эрбенжэ, оказавшийся несомненно не на высоте своего положения.

С тех пор начинается безостановочное отступление 2-й бригады. Потеряв в делах 22-го, 23-го и 24-го марта 13 офицеров и 260 нижних чинов, бригада отошла 25-го марта к Лан-Сону. [104]

28-го марта китайцы тремя колоннами атаковали французские позиции впереди города и заставили бригаду покинуть Лан-Сон. Французские войска, хотя потеряли всего 45 человек, отступили в крайнем беспорядке, бросая обоз и даже артилерию, так как одна батарея была кинута в реку. Полковник Эрбенжэ отошел к Дон-Сону и Тен-Мои. Генерал Бриер собрал все свободные войска и послать их в Чу и Кеп, чтобы обеспечить владение этими пунктами, на которые отступала 2-я бригада. 31-го марта китайцы стали теснить французов у Дон-Сона, и полковник Эрбенжэ снова отступил, на этот раз, до Кепа. Китайцы последовали за ним и, заняв те самые позиции, которыми они владели до перехода французов в наступление, остановились. Таким образом, в течете одной недели французы лишились всех результатов, добытых ими в течение двух месяцев ценой значительных пожертвований. Апрель месяц застал французов на тех же позициях, которые они занимали в первых числах февраля. Когда генерал Бриер на месте ознакомился с общим положением дел, то он категорически заявил, что как Лан-Сон, так и промежуточные опорные пункты были покинуты преждевременно. Полковник Эрбенжэ был отставлен от командования бригадой. Главнокомандующий рассчитывал спасти дельту от нашествия неприятеля, ручаясь за прочность барьеров, устроенных у Кепа, Чу, Туэн-Квана и Гон-Хоа, тем более, что в это время стали подходить подкрепления, посланные из Франции в январе, а китайцы оставались в бездействии.

Активные действия на острове Формозе открылись 25-го января. В этот день вышедшая из Келунга колонна, в составе 1,500 человек при четырех орудиях, атаковала неприятельские укрепления, угрожавшие французским позициям и командовавшие над доступом к каменноугольным копям. Некоторые из этих укреплений одно за другим были заняты французами, но они уклонились от атаки главного опорного пункта китайцев — высокого плато с крутыми скатами, усиленного фортификационными сооружениями. Адмирал Курбе рассчитывал, дав отдых войскам, продолжать наступление, но прежде чем намерение это было выполнено, неприятель, в ночь с 31-го января на 1-е февраля, атаковал занятые перед тем французские позиции и хотя был отбить с большим уроном, но факт этот показал, что военное положение французов на острове Формозе далеко не настолько прочно, чтобы они могли с успехом вести активные операции. Военные действия на острове снова прекратились, и только в начале марта затишье было нарушено четырехдневным боем [105] под Келунгом. Полковнику Дюшену удалось отбросить китайцев на Тамшуй, но никаких дальнейших последствий бой этот не имел.

Быть может, отчасти под влиянием не вполне удачных операций на Формозе, в средине февраля снова были открыты морские военные действия. 11-го февраля два французских броненосных фрегата и пять канонерок появились у острова Гуцлафа, близ устья Янтце-Кианга. На следующий день эскадра ушла на поиски за китайскими судами и 15-го февраля настигла их у порта Шеипо. В четыре часа утра, до рассвета, французские канонерки атаковали пять китайских судов. Два фрегата — один, вооруженный 26-ю орудиями и имевший 600 челов. экипажа, и другой имевший семь орудий и 150 человек экипажа, — были потоплены; остальные суда, пользуясь темнотой, успели уйти. Затем, 2-го марта, адмирал Курбе бомбардировал город Хинхаэ, господствующий над входом в р. Иумг. Дальнейшие действия французской эскадры состояли в наблюдении над китайскими портами с целью не допускать подвоз продовольствия к Печелийскому заливу. Наконец, 29-го марта адмирал Курбе занял Пескадорский архипелаг, лежащий в Формозском проливе, и за которым признается известное стратегическое значение по отношению к Формозе.

Известие генерала Негрие о поражении взволновало всю Францию. Собравшийся немедленно совет министров решил, не теряя времени, придти на помощь экспедиционному корпусу. В парламента был внесен проект кредита в 200.000,000 франков на военные надобности и сделано распоряжение о немедленной посадке на суда 10,000 человек в качестве первых подкреплений экспедиционному корпусу. В состав этих подкреплений входило 8,000 человек пехоты, преимущественно четвертые баталионы, шесть батарей артилерии, взятые по одной из различных полевых артилерийских полков, и эскадрон спагов. Парламент не согласился, однако, оставить дальнейшее руководство делами в руках кабинета Жюля Ферри. Министерство подало в отставку и было заменено другим, с Брисоном во главе, причем портфель военного министра снова перешел к генералу Кампенону. Почти одновременно с переменой министерства во французской печати появились известия, что начатые перед тем с пекинским двором мирные переговоры неожиданно увенчались успехом, известие это не замедлило подтвердиться официальным путем. Вскоре во французской «Официальной газете» появилась заметка следующего содержания: «Телеграмами, полученными несколько дней тому назад из Пекина, было сообщено, что между Францией и Китаем заключен мир. Действительно, справедливо, что вследствие переговоров с делегатом [106] китайского правительства, предварительные условия мира подписаны в Париже 4-го апреля. За этим актом в Пекине должно было последовать обнародование императорского декрета, утверждающего конвенцию от 11-го мая 1884 г. и повелевающего китайским армиям Юнана и Куанг-Си снова перейти границу в назначенные сроки; декрет подлежал передаче французскому консулу в Тянь-Тцзине. 9-го апреля французский министр иностранных дел получил от французского в Шанхае телеграму с известием, что означенный декрет обнародован и сообщен консулу в надлежащей форме».

Первым результатом мирного оборота франко-китайской распри было распоряжение о приостановке военных действий. Последними актами Тонкинской экспедиции были атаки, произведенные китайцами 14-го апреля на Кен и на канонерки, находившиеся в Черной реке, близ Гонг-Хоа, и захват французским крейсером шедшего к Формозе китайского судна, на котором находились 750 низших чинов, несколько офицеров и три мандарина. 16-го апреля была снята блокада Формозы, но северная часть острова оставалась занятой французскими войсками. Надо заметить, что еще 29-го марта, после известия о деле под Лан-Соном, морской министр предписал адмиралу Курбе очистить Келунг и перевезти все войска в Тонкин для защиты дельты Красной реки. Затем, когда несколько улеглось возбуждение, вызванное во Франции поражением под Лан-Соном, адмирал Курбе получил приказание приостановить эвакуацию, которая, однако, уже была начата в то время. Этот эпизод вызвал некоторые затруднения в начавшихся переговорах о заключении окончательного мирного договора. Китайцы, основываясь на том, что очищение острова началось до подписания предварительных условий мира, требовали, чтобы статья, касающаяся окупации Формозы, была исключена из предварительных условий. Затруднение это, повидимому, не помешает успешному исходу соглашения, основные пункты которого являются повторением тех статей договора 11-го мая 1884 г., по которым Китай признал протекторат Франции над Тонкином и Анамом, обязался немедленно вывести свои войска из Тонкина и открыть провинции Куанг-Си, Куанг-Тунг и Юнан для всеобщей торговли.

Но, изъявив полную готовность закончить затянувшуюся экспедицию, французское правительство остереглось, однако, повторить прошлогоднюю ошибку, т. е. ослабить экспедиционный корпус до окончательного выполнения китайцами постановлений мирного договора. Напротив того, было решено, что экспедиционный корпус получит все назначенные ему подкрепления. Вместе с тем, корпусу была дана новая [107] организация; войска, входящие в его состав, были разделены на две пехотные дивизии; командиром корпуса был назначен генерал Курси, а начальником штаба генерал Варне. Генералу Бриеру было поручено командование 1-й дивизией, а генералу Негрие — 2-й дивизией; командование артилерией сосредоточено в руках генерала Жамона. Усиленный, таким образом, экспедиционный корпус получал полную возможность тотчас же занять достаточным количеством войск все те пункты, которые должны быть очищены китайцами. Наконец, пользуясь разрешенным кредитом, правительство решило принять ряд мер для упрочения обладания Тонкином, между прочим, построить форты, казармы, дороги и т. д.

Французская военная печать почти не сообщала до сих пор сведений о тактической стороне военных действий в Тонкине, и тем интереснее, поэтому, оказывается этого рода исследование, напечатанное в мартовской книжке «Journal des sciences militaires» за текущий год. Исследование начинается с общих замечаний о тактике китайских войск. Китайцы обыкновенно ожидали противника за укреплениями; если они сознавали себя более сильными, то наступали; если же видели, что они слабее, то всегда были готовы обратиться в бегство. Они постоянно заботились, чтобы иметь одну или несколько линии отступления, и при первой угрозе обхода — бежали. Жадные до добычи, они склонны прибегать к засадам, но, к удивлению, иногда умели и умирать. Не нужно смешивать «черных флагов» с регулярными китайскими войсками провинций Юнана, Куанг-Си, Куант-Тона и друг., а в особенности с анамитами, последовавшими за враждебными Франции мандаринами. Анамиты составляли банды, вооруженные копьями, саблями и т. д.; едва десятая часть их имела старинные кремневые или пистонные ружья. Регулярные китайские войска, наоборот были хорошо вооружены, но они вовсе не подготовлены к войне и ими дурно распоряжались. «Черные флаги», ядро которых состоит из тайпингов, напротив, воинственны и подготовлены к военным действиям 20-ти-летней войной и возмущениями. Как регулярные китайские войска, так и анамиты атаковывали только в том случае, если их 100 против одного. Они не умели преследовать; бросались на трупы и рубили головы, добивали раненых. При обороне они прежде коего озабочивались фортификационным усилением оборонительных линий, и было не мало примеров, что они не обороняли переправу через реку, не имеющую плотин. Они предпочитали располагаться в засаде позади бамбука, растущего по берегам рек, или за плотинами, [108] и выбирали места для засад с таким расчетом, чтобы они командовали над рекой или над плотиной. Обыкновенно, деревни быстро укреплялись: устраивались водяные рвы, насыпались бруствера, маскированные изгородями и живым бамбуком. В местах, доступных атаке, они успевали всегда сосредоточивать массу оборонительных средств. Укрытые за естественными препятствиями, они оборонялись хорошо, а за искусственными фортификационными сооружениями их оборона может быть названа даже очень хорошей.

Артилерия у китайцев была неудовлетворительна; они дурно стреляли, редко проверяли стрельбу, да и не всегда могли это сделать, так как их амбразуры совершенно закрытые и представляют собой бамбуковое окно, из которой выступает дуло орудия, совершенно лишенного, таким образом, поля обстрела. Орудия у китайцев были во большей части старинные; хотя у них и имелось несколько пушек Крупа, но они не умели ими пользоваться. Иногда, не имея снарядов, но не желая прекращать огня, они продолжали стрелять холостыми зарядами. В одну ночь во время осады Сонтая они сделали с северо-восточного фронта 500 выстрелов, причем из пяти только один был боевой. Ружейный огонь китайцев был весьма действителен на расстояниях, не превышающих 600 метров. Расположившись за закрытием или в укреплениях, они выжидали, пока противник приблизится, метили в офицеров, регулировали огонь, не тратили понапрасну патронов. Ружья у китайцев были хороших образцов; многие из них новейших английских или американских систем, но разнообразие образцов вызывало по необходимости разнообразие патронов. Нравственная сторона китайских войск представляется наиболее слабой. Даже лучшие войска, «черные флаги», легко падали духом; в открытом поле они не могли выжидать приближения сколько нибудь значительных неприятельских масс и укрывались в укреплениях. Артилерийский огонь с дальних дистанций дурно действовал на их нравственное состояние. Хорошо подготовленная и умело направленная атака заставляла их совершенно терять присутствие духа, но достаточная подготовка с близких дистанций атаки была необходимым условием ее успешности.

Низкий нравственный уровень китайских войск, взятых в массе, не исключает единичных проявлений крайнего упорства. Лучшие китайские воины употребляли все усилия, чтобы поднять мужество своих товарищей и повлиять на нравственную сторону противника. Но это удавалось им лишь в редких случаях. Если китайцы когда и решались произвести вылазку из занятых ими укреплений, то это всегда [109] была ложная вылазка, которая велась робко, без энергии. Когда противник врывался в укрепление, они отступали, но медленно, останавливаясь за каждым закрытием, и окончательное изгнание их из крепости, форта и т. д. требовало большого упорства и не мало осторожности, так как бывали случаи, что французы, увлекшись преследованием, попадали в весьма опасное положение. Ночной бой давал обыкновенно блестящие результаты, если французские войска строго выполняли отдаваемые приказания. Наконец, что касается до командной части, то в течение всей экспедиции она выказывалась в весьма неудовлетворительном виде. Между «черными флагами», анамитами и регулярными китайскими войсками происходили раздоры; высшие начальники были независимы друг от друга и распоряжались войсками каждый по своему усмотрению. Губернаторы провинций не исполняли приказаний центрального правительства, а низшие власти, в свою очередь, не слушались губернаторов. В общем замечалось мало связи, излишек децентрализации.

Переходя к вопросу о выполнении французскими поисками полевой службы в Тонкине, исследование напоминает общие климатические и почвенные условия страны, существенно влиявшие на образ действия войск. Почва дельты наносная, способная размягчиться до крайних пределов. Обилие вод, рисовые поля, отсутствие больших дорог, неудобопроходимые проселочные дороги — все это препятствует быстрому движению; есть глинистые участки, где совсем нельзя двигаться; плотины узки, дурно вымощены, дурно содержимы. Восемь месяцев в году в дельте идет дождь, а когда нет дождя, стелется густой туман, уступающий только действию полуденного солнца. Богатая растительность покрывает все пространство, ограничивая до крайних пределов поле зрения. Прибывающим из Европы войскам приходится осваиваться с новыми условиями производства рекогносцировок, определения расстояний, изучать влияние на стрельбу целой массой новых факторов. Требуется основательная подготовка войск к колониальной службе. Прежде всего приходилось разрешать насущные вопросы колониальной гигиены. В Тонкине зима продолжается пять месяцев, с ноября по март включительно. Температура по большей части колеблется между 12° и 20° тепла по Цельсию, но в горной области бывают в течение трех месяцев морозы, с мая по сентябрь; это — время бурь и тропических проливных дождей. Воздух насыщен влажностью. Наибольшая температура +45° Ц. в тени, а средняя +35° Ц. Солнечные удары весьма часты. Войска носили особый головной убор, так называемую колониальную каску; суконная одежда и [110] набрюшники были сохранены, если днем войска одевали кителя, то вечером снова все были в сукне. Высокие суконные штиблеты предпочитались штиблетам из холста или кожи. Войска никогда не спали на голой земле, а устраивались большие полевые кровати или бамбуковые циновки. Наибольшая заболеваемость происходила от укушения москитов и злоупотребления спиртными напитками. Запрещено было пить сырую воду. Продовольствие войск все время было вполне удовлетворительно; в дельте войска получали свежую говядину, мясо в консервах, свежий хлеб, а два раза в неделю сухари, по две кварты вина в сутки, чай, кофе, сахарную водку и хину. При операциях в гористой области все продовольствие приходилось возить за войсками.

При движении но большим плотинам, шириной в три, четыре метра, пехота обыкновенно шла вздвоенными рядами, строя ряды в узких местах; наибольшая скорость движения не превышала четырех верст в час. Организация обозной части была сопряжена с большими затруднениями. Доставка боевых и продовольственных запасов и всякого рода предметов производилась исключительно на руках, кулиями. Кавалерия могла двигаться по одному или по два, шагом. При передвижении артилерии прислуга работала беспрерывно, и все-таки скорость движения не превышала двух верст в час. Колонны обыкновенно растягивались на значительное расстояние, и движение прерывалось продолжительными остановками. На узких плотинах приходилось идти по одному, и скорость движения уменьшалась вдвое. В исходе, впереди колонны и по сторонам обыкновенно шли разведчики. При переправах часто пользовались судами, лодками, но нередко приходилось переправляться вброд и вплавь. Для производства рекогносцировок во время походного движения впереди отряда шла рота анамитских стрелков, которые отличаются замечательной пригодностью к этого рода службе. Производство разведок кавалерией было признано совершенно невозможным по отсутствию удобных дорог и тем опасностям, которым подвергались отдельные кавалеристы, высланные впереди колонны. Рекогносцировки во время походных движений сопровождались обыкновенно обстреливанием залпами бамбуковых рощ, изгородей, поселков, с тем, чтобы предупредить засады. Анамитские стрелки, совершенно негодные для действий в сомкнутом строю, в рассыпном выказывали себя хорошими стрелками. Тонкинским стрелкам, организованным летом прошлого года, не доставало обучения.

При движении вдали от неприятеля французские войска располагались на отдых исключительно в деревнях, причем всегда принимались специальные охранительные меры. Расположение биваком [111] практиковалось лишь вблизи неприятеля. Обычное обмундирование и снаряжение французских войск пришлось несколько изменить. Головным убором служила колониальная каска; патронные сумки, принятые в иностранном легионе, оказались очень практичными; высокие суконные штиблеты прикрывали ноги; офицеры имели палки, окованные железом; сабли у офицеров оказались почти бесполезными, — достаточно было одних револьверов. Относительно вооружения пехоты высказывались мнения, что хотя морской министр и приказал раздать войскам магазинные ружья Кропачека, но, в сущности, в полевой войне надобности в них не чувствовалось, так как ружья Гра вполне отвечали своему назначению. Руководство боем в рассыпном строю принадлежало исключительно ротным командирам. Прежде, чем рассыпать цепь по рисовому полю, ротный командир точно укалывал расстояние, с которого должен открываться огонь, и главный предмет атаки. Перед рассыпанием цепи, определялась глубина и плотность грязи рисовых нолей; огонь регулировался начальниками взводов и отделений. Условия боевой стрельбы значительно отличались от европейских и требовали особой сноровки и навыка.

Во время операций в дельте, форма строя атакующих колонн вполне зависела от пути наступления. При движении по плотинам, когда приходилось атаковать укрепление, лежащее в пункте пересечения двух плотин, выдвигалась по-эшелонно артилерия на расстояние 200 метров от укрепления и открывала огонь картечью. Затем, производилась ложная атака во фланги или в тыл неприятеля, и одновременно с этим войска шли на приступ. В случае атаки укрепленной линии, напр. городской ограды, число атакующих колонн доходило до пяти или шести, и каждой колонне указывался специальный объект атаки. Артилерия обстреливала картечью с расстояния в 200 метром объекты атаки с тем, чтобы прогнать обороняющихся, интересно, что французские войска были вынуждены, по крайней мере во время операций в дельте, почти отказаться от орудий, заряжающихся с казны, вследствие их непрочности; если такие орудия попадали в рисовое иоле, то становились негодными. Обыкновенно их оставляли на судах или в фортах. Наибольшую пользу французам принесло самое легкое оружие, именно четырехсантиметровые полевые пушки. Когда пехота двигалась на приступ, артилерия переносила огонь на дальние предметы, стреляя по городу. Действительная атака и в этом случае сопровождалась ложной; вместе с тем принимались все меры, чтобы угрожать пути отступлению, — прием, почти всегда заставлявший китайцев покинуть оборону атакуемого пункта. [112]

Таким образом, существенные препятствия, которые приходилось преодолевать французским войскам при военных действиях в Тонкине, обусловливались невозможностью быстрых передвижений вследствие отсутствия удобных дорог и трудностью организовать удовлетворительным образом обоз при неимении других средств перевозки, кроме ручного, на кулиях. Главными неприятелями французов в Тонкине являлись, прежде всего, климатические условия, вызывавшие разные болезни, затем — вынужденная бездеятельность со всеми ее последствиями: упадком духа, скукой, истощением. Все это вместе отражалось самым невыгодным образом на численности экспедиционного корпуса; убыль в рядах войсковых частей все время была весьма значительна. Принятая китайцами система войны сводилась к нечаянным нападениям, засадам, ночным набегам; понятно, что при этой системе военные операции могли бы затянуться на сколько угодно. Французам было крайне трудно, почти невозможно, нанести решительный удар. Каждая их победа являлась как бы ударом шпаги в воду. Сколько бы ни гибло неприятеля, он возвращался снова в еще большем числе и лучше подготовленный, между тем французские войска беспрерывно уменьшались в численности. При такой обстановке мир на условиях тянь-тцзинского договора являлся вполне выгодным для Франции.

В. Недзвецкий.

Текст воспроизведен по изданию: Французская экспедиция в Тонкин // Военный сборник, № 5. 1885