СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

НЕДЗВЕЦКИЙ В.

ФРАНЦУЗСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ В ТОНКИН

(См. «Военный Сборн.», 1883 г., № 10-й)

Военное положение Французов в средине сентября прошлого года. — Присылка подкреплений. — Состав экспедиционного корпуса в начале декабря. — Наступление на Сонтай и взятие этого пункта. — Отношения к Китаю и новое усиление экспедиционного корпуса. — Операции по взятии Сонтая. — Военное устройство Тонкина. — Наступление на Бак-Нинг и взятие этого пункта. — Движение к Тайнгуэну и Лон-Сону. — Взятие Гонг-Хоа. — Прекращение военных действий. — Заключение договора с Китаем. — Договор с Аннамом. — Возвращение части экспедиционного корпуса. — Результаты экспедиции.

В средине сентября прошлого года военное положение французов в Индокитае представлялось в следующем виде: укрепления устьев р. Гюэ и форты, охраняющие столицу Аннамского королевства, находились в их руках; договор 25-го августа исключал возможность продолжения военных действий на аннамском театре; в Тонкине, французские войска занимали Ханой, Гай-фон, Нам-Динг и другие выдающиеся населенные пункты дельты, но, не смотря на все усилия, не могли взять Сонтая, игравшего роль главного центра обороны страны, и не имели возможности помешать укреплению Бак-Нинга, второго опорного пункта; распространившееся известие об отступлении «черных флагов» оказалось преувеличенным; для продолжения операций требовалась присылка подкреплений, тем более что ряды противников постоянно усиливались новыми полчищами китайцев. В общем, военное положение французов было во многих отношениях неудовлетворительным и сознавалась необходимость принятия решительных мер к его улучшению.

Неудачный исход нападений на Сонтай, произведенных генералом Буэ 15-го и 31-го августа, с очевидностью выяснил, что слабый состав экспедиционного корпуса не позволяет выполнить возложенной [97] на него задачи. Поэтому, настоятельно потребовав из Франции подкреплений, генерал Буэ решил ограничиться исключительно оборонительным образом действий. В его распоряжении находилось не более 4,000 человек, которых едва доставало на занятие главнейших пунктов дельты, и преимущества, доставляемые французским войскам их лучшей организацией, высшим тактическим обучением и современным вооружением, не могли уравновесить выгод значительного превосходства в силах и полного знания местности, бывших на стороне противника. Вполне оправдываемый обстановкой образ действий начальника экспедиционного корпуса не был одобрен, однако, гражданским комиссаром в Аннаме, г. Арманом, по мнению которого французы, не дожидаясь прибытия подкреплений, должны были снова перейти в наступление по направлению к Сонтаю. Раздор, давно уже существовавший между генералом Буэ и г. Арманом и вызванный недовольством первого на постоянное вмешательство гражданского комиссара в военные дела, на столько обострился вследствие отказа генерала Буэ возобновить атаку Сонтая, что г. Арман, воспользовавшись данными ему полномочиями, уволил генерала Буэ от командования тонкинским экспедиционным корпусом. Генерал Буэ отплыл во Францию, чтобы лично выяснить правительству положение дел в Тонкине и указать средства к окончательному завладению этой страной. Впоследствии он был назначен главным военным начальником в Кохинхине.

Высшее руководство военными операциями в Тонкине перешло к контр-адмиралу Курбе, начальствовавшему над эскадрой, собранной в тонкинских водах. Ханойским гарнизоном командовал полковник Бито, а гарнизоном Нам-Динга — подполковник Баденс. План умиротворения дельты, выработанный г. Арманом, состоял, прежде всего, в том, чтобы лишить «черные флаги» поддержки аннамских войск и мандаринов, перешедших на их сторону. Пользуясь авторитетом правительства Бюэ, ему удалось побудить большинство мандаринов провинции Ханой вернуться к исполнению своих обязанностей. Затем, он стал принимать меры, чтобы образовать из низших классов тонкинского населения род военной стражи, которая, разместившись по китайской границе, служила бы охраной французской торговли и опорой протектората, В обширном докладе правительству, посланном в это время, г. Арман исчислял расходы по выполнению его плана в 200.000,000 франков. Министерство г. Ферри не одобрило, однако, ревность гражданского комиссара; оно ограничило его полномочия, отдало все [98] руководство военными операциями в руки контр-адмирала Курбе и предложило г. Арману покинуть театр военных действий.

Под влиянием постоянных требований о присылке подкреплений, совет министров решил усилить экспедиционный корпус на 4,600 человек. В это время источники морского министерства были значительно истощены, так как организация специальных морских войск во Франции рассчитана лишь на нормальные требования колониальной службы. Приходилось обратиться к средствам военного министерства. Бывший в то время военным министром, генерал Тибодэн, находил, однако, такую меру не конституционной и угрожал выходом в отставку. Он не соглашался, главным образом, на то, чтобы сухопутные войска находились в распоряжении морского начальства, и требовал, чтобы во главе экспедиционного корпуса был поставлен генерал военно-сухопутного ведомства. Хотя возникшее столкновение и было устранено, но оно все-таки замедлило отправку подкреплений. В их состав вошли три маршевых батальона африканской армии, сформированные из людей иностранного легиона и местных стрелковых частей, но 600 человек в батальоне, всего 1,800 человек; батальон морской пехоты, 600 человек; десантный батальон, 600 человек; три батареи морской артиллерии, по 125 человек в батарее, всего 875 человек, отделение оптического телеграфа и 13 пушек-револьверов Гочкинса. Кроме того, из Кохинхины было отправлено две роты морской пехоты, 300 человек, и две роты аннамитских стрелков, 400 человек. Первый транспорт отплыл из Тулона 20-го сентября, а последний — 19-го октября, так что все посланные подкрепления могли собраться в Тонкине лишь в начале декабря. Таким образом, между решением совета министров отправить подкрепления в Тонкин и началом отправки прошел целый месяц; другой месяц истек между началом и окончанием отправки. Все это говорит далеко не в пользу боевой готовности французских колониальных войск, а равно и морской перевозочной части; вместе с тем, несомненно, что при выполнении всей этой операции замечался недостаток в единой руководящей воле.

По словесному представлению прибывшего в Париж генерала Буэ было решено присоединить к перечисленным выше войскам небольшой кавалерийский отряд в составе 60 африканских ночных стрелков, которые отплыли 20-го ноября вместе с командой запасных нижних чинов в числе 240 человек при 23 офицерах. Отсутствию в экспедиционном отряде кавалерии генерал Буэ [99] приписывали в значительной степени неудачи, постигшие до сих пор французские войска, так как в скорости движения французская пехота ни в каком случае не могла сравняться с ее противником. Вместе с тем, по требованию контр-адмирала Курбе, была усилена флотилия канонерок. По официальному расчету, ко времени прибытия всех подкреплений в Тонкине должно было находиться: европейских войск 6,700 человек и туземных 1,259 человек; всего 7,950 человек с нестроевыми. Войска эти образовали 24 роты морской пехоты, три алжирских батальона, два десантных батальона, 6 1/2 батарей морской артиллерии, несколько батарей горной артиллерии, инженерное отделение и шесть рот аннамитских стрелков. Кроме того, в Гюэ было назначено 500 человек европейских войск и 200 — туземных; итого 700 человек. Наконец, морские силы, собранные в водах тонкинских и китайских, состояли из 32 судов различного ранга с экипажем в 4,500 человек.

До сосредоточения сил на театре военных операций, военное положение французов мало изменилось против того, в каком они находились в средине сентября. В начале ноября летучие колонны без боя заняли некоторые новые пункты, более или менее важные для прочного владения страной. Рядом с этим происходили неоднократно мелкие стычки чисто оборонительного характера, вызываемые нападением «черных флагов» на гарнизоны укреплений, занятых французами. Таким образом, весь этот период экспедиции состоял в сосредоточении сил и в подготовке к атаке Сонтая. 7-го декабря пришел последний транспорт с подкреплениями и немедленно начались решительные операции.

Утром 11-го декабря экспедиционный отряд выступил из Ханоя в Сонтай по двум дорогам. Первая, левая, колонна, под начальством полковника Белина, шла по дороге чрез Фу-Оаи и Фон, где она должна была ночевать. В состав этой колонны входили: батальон алжирских стрелков и батальон иностранного легиона, сформированные в маршевой полк, батальон морской пехоты; 800 человек аннамитских стрелков; две батареи 4-х-сантиметровых орудий и батарея 6,5-сантиметровых орудий; два отделения телеграфистов. Переправившись через Дай, большой рукав Красной реки, колонна эта должна была соединиться со второй колонною, двигавшейся на судах флотилии. Начальником правой колонны был полковник Бишо; состояла она из следующих частей: трех батальонов морской пехоты, десантного батальона, трех [100] батарей 4-х-сантиметровых орудий и батарей 6,5-сантиметровых орудий и двух отделений телеграфистов. Кроме того, в обеих колоннах, к каждому из батальонов морской пехоты и к маршевому полку было присоединено по одной роте аннамитских стрелков. В составь флотилии входили: семь канонерок, три паровые шлюпки, несколько буксирных пароходов и множество джонок. В резерве оставалась батарея 8-ми-сантиметровых орудий, устроенная на плашкоутах у Куан-Кама. Решение двинуть часть отряда по реке было принято контр-адмиралом Курбе как в видах ускорения движения войск, так и в том расчете, чтобы оказать поддержку левой колонне при ее переправе через Дай, если бы полковнику Белину пришлось форсировать переправу. Руководящий операцией был почти уверен, что неприятель не ожидает французов в пункте, выбранном для высадки, и при этом условии правая колонна могла зайти после двухчасового марша в тыл неприятельских войск, которые захотели бы остановить движение левой колонны.

Флотилия беспрепятственно поднялась по реке, сделав лишь несколько выстрелов из орудий Гочкиса по неприятелю, замеченному у деревни Палан. Подойдя к входу в Дай, канонерка «Mousqueton», на которой находился начальник штаба колонны, вышла вперед с целью указать выбранный пункт для высадки, расположенный в 500 метрах выше входа в рукав. Высадка войск началась около 4 часов дня и к 6 часам была окончена; неприятель не сделал ни малейшей попытки помешать ей. Построившись в боевой порядок, войска немедленно двинулись в перпендикулярном направлении к реке, к большой плотине, находящейся в расстоянии двух или трех верст от берега, и расположились биваком в деревнях, устроенных на этой плотине. Главная квартира осталась на берегу реки, сохраняя сообщение с флотилией и со станцией оптического телеграфа, устроенной у Палана. В тот же вечер с этой станции были сообщены контр-адмиралу Курбе известия о левой колонне. Полковник Белин беспрепятственно достиг Дая и нашел там джонки, назначенные для устройства моста; он рассчитывал построить его ночью и переправиться на следующий день рано утром. 12-го декабря контр-адмирал Курбе объехал позиции, занятые войсками, и произвел рекогносцировку местности. Безусловно плоская и относительно сухая в это время года, местность была покрыта деревнями, расположенными в рощах и окруженными густыми бамбуковыми изгородями, которые придавали им [101] характер укрепленных пунктов. Между деревнями тянулись поля риса и сахарного тростника.

В тот же день, после полудня, вся правая колонна была двинута вперед и расположилась перпендикулярно к реке по линии в две версты длинной, проходящей от реки до большой плотины и через деревню Гюэн-Ян, куда была переведена главная квартира. Все четыре батальона колонны были растянуты в одну линию, а артиллерия расположилась несколько сзади средины линии. Между тем, левая колонна встретила большие затруднения при переправе через Дай. Мост, устроенный ночью, разорвался, и полковник Белин был поставлен в необходимость перевозить войска на джонках, испытывая не малые затруднения при перевозке орудий и лошадей. Переправа, производившаяся, впрочем, беспрепятственно, заняла весь день, и лишь поздно ночью войска могли расположиться биваком на другой стороне рукава. В полдень, 13-го декабря, полковник Белин, пройдя по плотине, соединился с правой колонной и занял место на крайнем левом фланге экспедиционного отряда. Войска левой колонны были утомлены, и вследствие этого контр-адмирал Курбе отложил на один день дальнейшее наступление. Экспедиционный отряд находился в расстоянии пяти-шести верст от передовых укреплений Сонтая.

14-го декабря, в 6 часов утра, французы двинулись вперед двумя колоннами. Левая колонна, под начальством полковника Белина, шла по большой внутренней плотине; а правая, полковника Бишо, направлялась по дороге, идущей по берегу Красной реки; по реке двигалась флотилия, держась на одной линии с головами колонн. К 10 часам утра войска подошли к пагоде Цин-Лок, где плотина подходит к берегу, недалеко от этого пункта находились первые неприятельские посты. Прежде чем приведем описание боя, окончившегося взятием Сонтая, сообщим из рапорта контр-адмирала Курбе данные об укреплениях города, превративших его в сильную крепость. Цитадель Сонтая, расположенная в двух верстах от реки, образует квадрат по 300 метров в стороне, обнесенный кирпичной стеной в пять метров высоты. Стену коронуют штурмфалы, сделанные из бамбука. Эта линия штурмфалов выступает наружу на два метра, представляя серьезное препятствие эскаладе. Вверху стены находится парапет в 10 метров ширины, на котором были расположены платформы для артиллерии и закрытия для обороняющегося. Посреди каждого фаса находится полу-башня диаметром в 30 метров, в правой стороне которой пробита [102] сводчатая дверь. Против этой двери устроен через ров массивный кирпичный мост, запертый с обоих концов. Ров, идущий вокруг всей стены, имеет до 20 метров ширины и до трех метров глубины; он наполнен водой на высоту метра и отделяется от стены полосой земли в восемь метров, называемой «дорогой слонов». Отлогости рва очень круты и одеты камнем. Внутри цитадели возвышается кирпичная башня до 18 метров высотой; затем, в цитадели находятся дома мандаринов, рисовые магазины, и различный общественный здания.

Вокруг цитадели расположен город, состоящий из четырех рядов кирпичных донов, тянущихся вдоль дорог, ведущих к четырем воротам наружной ограды. Ворота эти обширных размеров и сделаны из камня; восточные и западные были завалены землей и только северные и южные могли открываться. Земляной парапет от четырех до пяти метров высоты с амбразурами и бойницами, одетыми деревом или плетнем, соединяет названные ворота. Парапет окружен водяным рвом в пять метров ширины, прикрытым линией засек из бамбука. Между рвом и парапетом находится берма от трех до четырех метров шириной, и на ней растет плотно посаженный бамбук высотой от восьми до 10 метров, вполне закрывающий город. Эта бамбуковая изгородь признавалась непреодолимым препятствием при условии хорошего обстреливания. Так как западные ворота были завалены, то в 40 метрах южнее их был проделан чрез бамбуковую изгородь проход шириной в один метр. Через этот проход можно было достигнуть ограды и эскаладировать ее. Проход прикрыт тамбуром, в свою очередь закрытым дверью. Снаружи, к западным воротам ведет дорога, продолжающаяся до дверей тамбура, через которые можно, по одному, дойти до ограды. Северные, южные и восточные ворота, равным образом, защищены тамбурами и рядом других мелких закрытий. На местности, окружающей город, разбросаны в большом числе деревни и пагоды, укрепленные изгородями растущего бамбука и земляными парапетами с бойницами. На юго-западной стороне внешней ограды находится водоем в 30 метров ширины, через который перекинут частью разрушенный бамбуковый мост. От северных ворот к пристани Фу-Ни, которую неприятель признал пунктом высадки французских войск, ведет улица; пристань была укреплена. Идущая от Дая плотина, приближаясь постепенно к реке, доходит до ее берега у Цин-Лока; затем, она отступает от реки с тем, чтобы снова [103] подойти к ней у деревни Нои. Упомянутая выше пристань Фу-Ни находится по средине этого полукруга и легко может быть обстреливаема с плотины, которая над ней до пяти метров командования.

Часть плотины между Цин-Локом и Фу-Са размыта в двух местах водой; вследствие этого на южной стороне города устроена вторая плотина, доходящая до крепостной ограды. На высоте Цин-Хуана плотина эта загорожена палисадом; ближе к городу на плотине воздвигнуто земляное укрепление, вооруженное поставленным в каземате орудием; такая же казематированная батарея находится и на старой плотине. Далее, здесь устроено новое укрепление, обстреливающее местность между обеими плотинами, две казематированные батареи с приспособлениями для ружейной обороны, ретраншемент и батарея для поперечного обстреливания реки. Все перечисленные фортификационные сооружения носят общее название форта Фу-Са, составляющего восточный опорный пункт обороны реки. От этой группы укрепления продолжаются к западу; здесь, прежде всего, находим обширную батарею, все орудия которой казематированы: многочисленные траверсы защищают орудия и прислугу от анфиладного огня; далее, встречается палисад, усиленный парапетом, с казематом для одного орудия, большой тамбур с казематами и рвом, имеющий все свойства бастиона, новую батарею и, наконец, небольшой форт с бамбуковым палисадом. Вооружение внешних укреплений цитадели состояло более чем из 100 орудий; около половины из них были небольшого калибра и их можно было без затруднений перемещать с одной батареи на другую.

По расположению укреплений, единственную прочную базу для французов представляла Красная река; кроме того, опираясь на нее, французы могли рассчитывать на содействие канонерок, и снабжение отряда продовольствием и боевыми припасами можно было считать обеспеченным. Наконец, предположенный объект атаки, северо-западные ворота ограды, были наиболее доступны тоже со стороны реки. Вследствие всех этих соображений, контр-адмирал Курбе, прибыв в Цин-Лок и сделав рекогносцировку позиций, двинул на южную ветвь плотины один из батальонов морской пехоты, предшествуемый его ротой аннамитских стрелков. Другая туземная рота прикрывала батальон с фланга. В то же время, два 4-х-сантиметровые орудия открыли огонь с большой плотины по передовым неприятельским постам, заставили их [104] отступить, и колонна быстро подошла к деревне Линг-Шин. За первым батальоном двинулся второй; на большой плотине была установлена батарея артиллерии и обстреливала пагоду деревни, но которой открыла огонь и флотилия. Около 11 часов два новых батальона морской пехоты двинулись по северной ветви плотины и вместе с батальоном, наступавшим по южной ветви, заняли деревню и пагоду. Таким образом, французские войска подошли на расстояние 500—600 метров от укреплений Фу-Са, сильный огонь которых задержал на время их наступление. Тогда между ветвями плотины, к западу от деревни Линг-Чин, была поставлена батарея 4-х-сантиметровых орудий, а два орудия того же калибра были помещены на южной ветви, у выхода из деревни. Около 1 часа дня орудия эти открыли огонь, обстреливая казематы Фу-Са и четырех-орудийную батарею южной плотины.

Флотилия, со своей стороны, завязала бой с батареей Фу-Са и вооруженными пушками-джонками, расположенными вдоль пристани. Из всех судов флотилии одна только канонерка «Fanfare», став близко к левому берегу, могла обстреливать самые укрепления Фу-Са, что она и делала до момента штурма. Стрельба производилась с расстояния 1,500—2,000 метров. Неприятель деятельно отвечал. Его снаряды падали среди судов; один из них попал в «Fanfare», но был остановлен цепным блиндажом, которым канонерка эта прикрыла себя снаружи; другой — упал на борт канонерки «Eclair», пробил крышу, но не взорвался, попав в бочку с водой. Артиллерия флотилии, со своей стороны, производила значительные опустошения: многие джонки затонули, орудия батарей были подбиты и замолкли. Тем временем, защитники Сонтая сделали попытку обойти левый фланг французов. Значительные неприятельские полчища, выйдя из города восточными воротами и поддерживаемые артиллерией Фу-Са и орудиями цитадели, развернулись по долине, достигая деревни Фук-То. На встречу им были посланы два с половиной батальона, с тремя орудиями; батарея южной ветви направила на них свой огонь, а батальон, занимавший деревню Фу-Лок и подступы к большой плотине, удерживал неприятеля со стороны плотины. В течение всего дня бой в этой части поля сражения имел нерешительный характер, так как обе стороны удерживались от нападения; существенная действия происходили у Фу-Са.

В 2 1/2 часа пополудни, батальон алжирских стрелков, расположенный в резерве у Цин-Лока, получил приказание двинуться [105] вперед. Он занял позицию позади бамбуковой изгороди, между северной плотиной и рекой, приблизительно в 400 метрах от Фу-Са; батарея 4-х-саптиметровых орудий и огонь флотилии служили ему поддержкой. К его левому флангу примыкали остальные войска, введенные в первую линию. Артиллерийский бой продолжался до 4 часов; в это время полковник Белин, ближайший руководитель операции, видя, что неприятельский огонь значительно стихает, спросил разрешения двинуться на приступ. Флотилия получает приказание прекратить огонь, и по сигналу полковника Белина французские войска бросаются вперед. Условия для наступления были самые неблагоприятные; некоторые части шли рядами, другим пришлось с трудом перебираться по болотам, но тем не менее решительным ударом холодным оружием неприятель был оттеснен от входов на занимаемую им позицию. Однако, отойдя, он снова устроился за бамбуковыми закрытиями, и тщетно два раза французские войска ходили в атаку: они были отбиты со значительным уроном. Наступала ночь; нечего было и думать покончить дело в этот день; поэтому контр-адмирал Курбе сделал распоряжение, чтобы войска укрепились на отбитой части позиции, усилил их новыми частями из резерва и отложил дальнейшую атаку до утра.

Ночь с 14-го на 15-е декабря прошла в беспрерывных схватках. «Черные флаги» производили одно нападение за другим, нанося французам существенные потери. Тем не менее, им не удалось прорвать линию занятых французскими войсками укреплений; последняя атака, произведенная около 4-х часов утра, была отбита, как и предыдущие. Тогда неприятель, пользуясь темнотой, очистил все укрепления берега реки и удалился за наружную ограду Сонтая. Таким образом, французы без выстрела заняли ряд укреплений, взятие которых с боя потребовало бы не мало жертв. Весь день 15-го декабря французские войска размещались на новой позиции и готовились к дальнейшему развитию операций. Флотилия, следуя за движением войск, тоже поднялась вверх. Ночь прошла спокойно, а с раннего утра, 16-го декабря, контр-адмирал Курбе приказал произвести ряд рекогносцировок; между прочим, один из батальонов морской пехоты беспрепятственно подошел на расстояние 500 метров от батареи, защищавшей западные ворота, но вслед затем был встречен жарким ружейным огнем. Эта перестрелка послужила как бы прелюдией к последовавшему за ней горячему делу. Около 10-ти часов, вдали, у подножья холмов, показалась сильная неприятельская колонна, вышедшая из города и [106] направляющаяся в обхват правого фланга французов. Для наблюдения за ней был послан батальон и одна рота, а батарея, занявшая позицию на плотине, открыла по ней огонь. В это же время контр-адмирал Курбе, вернувшийся с осмотра местности, сделал распоряжения для производства общей атаки на Сонтай.

Главная атака должна была вестись против западных ворот, которые во многих отношениях были удобным пунктом для прорыва французских войск в город. Ворота эти, находящиеся в выступе ограды, легко обстреливались анфиладным и перекрестным огнем. Подступы к воротам относительно удобны для движения войск, и на пути находится несколько закрытий, которыми войска, могли воспользоваться с выгодою для себя. Но, направив главные силы против западных ворот, контр-адмирал Курбе сделал, вместе с тем, распоряжения о производстве сильной диверсии против северных ворот, которые неприятель считал вероятным пунктом атаки и собрал здесь поэтому могущественные средства обороны. Атака началась артиллерийской подготовкой; с 3 1/2 часов французские войска стали постепенно занимать очищаемые неприятелем передовые укрепления. Артиллерийский огонь продолжался беспрерывно, постоянно усиливаясь. Канонерки обстреливали цитадель. Ружейная перестрелка велась горячо по всей линии. Французы медленно подвигались вперед; к 5-ти часам передовые стрелковые цепи находились на расстоянии не более 100 метров ото рва. Неприятель, потрясенный неумолкаемым обстреливанием, стал отвечать с меньшей энергией. Наступил момент штурма.

По отданному приказанию, артиллерия смолкает, и штурмующие колонны бросаются на приступ; иностранный легион устремляется к заваленным воротам, пять рот морской пехоты спешат к потерне. «Черные флаги» встречают французов сильным огнем; многие падают, но остающиеся неудержимо доходят до ограды. Заваленные ворота не поддаются усилиям солдат иностранного легиона; они бегут направо вдоль укреплений и успевают очистить себе проход среди груд наваленного бамбука и всякого рода препятствий. Морская пехота скоро присоединяется к алжирским войскам, после могучих усилий вырывает часть бамбуковой изгороди, и затем обе штурмующие колонны, перемешавшись, врываются в город. Неприятель в беспорядке бежит к цитадели; французские войска преследуют его по улицам. В 5 часов 45 минут контр-адмирал Курбе со штабом въезжает в крепость; ночь наступает быстро, и темнота способствует отступлению неприятельских полчищ. Не [107] считая осторожным при этих условиях преследовать «черных флагов» по улицам незнакомого города, командир экспедиционного корпуса дает общий отбой и приказывает устроиться и принять меры против возможного со стороны неприятеля перехода в наступление.

Ночь проходит в организации комендантской части, в обеспечении подвоза провианта и боевых припасов, в работах по очистке северных и западных ворот, по устройству баррикад на улицах, ведущих к цитадели. В городе ночевали три батальона и три батареи. Войска все время оставались под ружьем, но неприятель не тревожил их. С рассветом, комендант крепости и его помощник произвели рекогносцировку подступов к цитадели и убедились, что неприятель очистил цитадель. Вслед затем, цитадель была занята войсками без выстрела. Стало известным, что, тотчас же по взятии приступом западных ворот, неприятель в беспорядке покинул город. Все указывало на поспешное бегство: орудия, деньги, снаряды, продовольствие, одежда, даже убитые, не смотря на легендарное почтение, которым пользуются у «черных флагов» падшие на поле брани,—все было брошено. Не имея возможности отрезать им отступление, контр-адмирал Курбе немедленно послал канонерку «Eclair», чтобы помешать «черным флагам» переправиться через Черную реку. Хотя канонерка эта сидела не глубже 80—90 сантиметров, но все-таки мелководье помешало ей достигнуть устьев Черной реки. Пришлось предоставить остаткам неприятельских войск уйти по направлению к Гонг-Хоа. Потери французов состояли из 83 убитыми и 319 ранеными; большая пасть потерь, именно 68 убитых и 249 раненых, приходится на 14-е декабря; офицеров было убито 4, а ранено 22.

Взятие Сонтая нанесло тяжелый удар «черным флагам» и присоединившимся к ним аннамитам. Но, с другой стороны, решительный успех французского оружия еще более обострил и без того уже крайне натянутые отношения Франции к Китаю. К границам Тонкина и даже к Бак-Ниягу, ставшему главным центром обороны страны, стягивались китайская войска. Экспедиция более чем когда-либо угрожала перейти в войну со Срединной Империей. Пришлось снова усиливать экспедиционный корпус, дать ему другую организацию. Чтобы продолжать наступление на Бак-Нинг и сохранить выгоды инициативы при встрече с войсками Китая, было признано нужным, даже в предположение что война будет локализована, располагать в Тонкине 15,000-ным [108] Корпусом. Генерал Кампенон, занявший пост военного министра, решил во что бы то ни стало избавить армию от повторения опыта отправки на театр войны отдельных частей из состава континентальных корпусов, произведенного генералом Фаром во время тунисской экспедиции, так как крупные недостатки этого приема, дезорганизовавшего большую часть французской пехоты, были слишком очевидны, чтобы снова прибегать к нему. Военный министр придумал сформировать экспедиционный корпус, не прибегая ни к частной мобилизации, ни к выделению частей из их органических соединений. Усиленный новыми подкреплениями, экспедиционный корпус получил следующий состав:

Командир корпуса — дивизионный генерал Мильо; 1-я бригада: командир бригады — генерал Бриер де л’Иль; войска: 1-й полк африканской пехоты; (три батальона по 800 человек, два из них — алжирские стрелки, а один — иностранного легиона; итого 2,400 человек; 1-й маршевой полк африканской пехоты, три батальона по 600 человек, итого 1,800 человек. 2-я бригада: командир бригады — генерал Негрие; войска: 2-й маршевой полк африканской пехоты три батальона, по 800 человек; из них батальон легкой африканской пехоты (дисциплинарная часть), батальон алжирских стрелков и батальон иностранного легиона; всего 2,400 человек); 3-й маршевой полк, составленный из трех четвертых батальонов, пополненных до состава в 1,000 человек каждый охотниками от пехотных частей, расположенных во Франции; итого 3,000 человек. 3-я бригада: командир бригады — генерал Бишо; войска: батальон морских фузилеров, 600 человек; 2-й маршевой полк морской пехоты, в три батальона, по 600 человек, всего 1,800 человек; батальон аннамитских стрелков, 1,200 человек; отряды «желтых флагов», изменяющиеся в числе и составе. Кавалерия: два взвода африканских конных стрелков, 60 человек. Артиллерия: две шести-орудийные полевые батареи, калибром 8-сантиметров, взятые из состава. 12-го артиллерийского полка, 12 орудiй; семь горных батарей, по шести орудий разного калибра, взятые из полка морской артиллерии, 42 орудия; батарея из шести пушек-револьверов системы Гочкиса, установленных на полевые лафеты и с прислугою из канониров-матросов; шесть орудий. Инженерные войска: рота сапер-минеров сухопутной армии; военно-воздухоплавательный экипаж с шаром, доставленным шкодой воздухоплавания в Медоне; отделение электрического и оптического телеграфа. Жандармерия: команда, [109] доставленная сухопутной армией. Обоз: рота, доставленная сухопутной армией. Личный состав административных служб состоял из врачей, аптекарей, санитаров и т. д., доставленных как сухопутным, так и морским ведомством. Кроме перечисленных войсковых частей, в распоряжение генерала Мильо была отдана флотилия Красной реки, состоящая из 12-ти канонерок, имеющих 550 человек прислуги и 28 орудий большего калибра. Таким образом, общая боевая численность экспедиционного корпуса составляла около 15,000 человек при 88 орудиях.

Хотя во главе экспедиционного корпуса был поставлен генерал сухопутной армии, но общее руководство экспедицией осталось в ведении морского министерства. Контр-адмирал Курбе вернулся к прежней обязанности — командира тонкинской эскадры, состоявшей из трех броненосцев, шести крейсеров и двух авизо. Китайская эскадра, под начальством контр-адмирала Леснеса, имела два броненосца, четыре крейсера и авизо. Придуманный генералом Кампеноном выход из затруднений, происходивших от необходимости вести колониальные войны войсками сухопутной армии, имел свои серьезные недостатки. Если военное министерство не признавало в то время возможным вывести из северной Африки батальоны, командированные туда из Франции, хотя это являлось настоятельно необходимым в интересах боевой готовности их полков, то следовало заключить, что уменьшение состава 19-го армейского корпуса на шесть батальонов не соответствовало военному положение Франции в Алжире и Тунисе. Затем, формирование трех батальонов из охотников должно было еще более ослабить и без того недостаточный составь французских пехотных рот, систематическое обучение которых крайне затруднено. Наконец, если бы дело дошло до вооруженного столкновения с Китаем, то численность экспедиционного корпуса снова оказалась бы недостаточной и военному министерству опять пришлось бы придумывать средства для ее усиления. В общем, задача, поставленная французскому военному министерству тонкинской экспедицией, могла быть удовлетворительно разрешена лишь своевременным сформированием сильной колониальной армии, проект организации которой давно уже находится на рассмотрении законодательной власти.

Тем временем операции в деле Красной реки продолжались. Утром 17-го декабря, неприятельский отряд, силой в 3,000 человек, атаковал укрепления Гай-Цуонга, проник в цитадель, гарнизон которой состоял из 200 человек [110] французов и аннамитов, и в течение целого дня напрягал усилия, чтобы уничтожить этот отряд, укрывшийся под защиту небольшого форта, расположенного в цитадели. Канонерка «Carabine» пришла на помощь обороняющемуся и, после решительной схватки, неприятель был прогнан. Так же неудачно было нападение «черных флагов» на Кванч-Иен. Полковник Бишо, произведенный в бригадные генералы, был назначен военным начальником северных провинций: Нам-Динга, Ханоя и Сонтая. Полковник Мосион оперировал во главе колонны против береговых пиратов Красной реки; наконец, полковник Брионваль настиг неприятельские банды, находившиеся в провинции Нам-Динг, и совершенно рассеял их после боя, продолжавшегося несколько часов. До прибытия генерала Мильо, руководство операциями оставалось за контр-адмиралом Курбе. Главные силы экспедиционного корпуса группировались в Ханое и Сонтае. Так как для взятия Сонтая оказалось достаточным 5,000 человек, то было распространено мнение, что контр-адмирал Курбе атакует Бак-Нинг, не дожидаясь прибытия подкреплений. Если намерение это действительно было у начальника экспедиционного корпуса, то произведенная им 7-го января рекогносцировка этого города должна была убедить его в рискованности задуманного предприятия. В этот день значительный французский отряд двинулся из Сонтая для исследования пути, ведущего к новому центру обороны страны, но уже при слиянии Красной и Черной рек, следовательно в небольшом расстоянии от Сонтая, он наткнулся на сильные скопища неприятеля, встретившего французов живым ружейным огнем. Оттеснив противника, французский отряд продвинулся далее, но местность оказалась на столько прочно занятой китайцами, аннамитами и «черными флагами», что не оставалось никаких сомнений в слишком большом численном превосходстве неприятеля, сосредоточившего у Бак-Нинга свои силы.

Отложив наступление на Бак-Нинг до прибытия подкреплений, контр-адмирал Курбе занялся исключительно очищением страны от мелких шаек инсургентов и китайских пиратов. В провинции Нам-Динг и Сонтай снова были двинуты подвижные колонны и, выдержав целый ряд стычек с неприятелем, успели окончательно рассеять его. В то время у тонкинского побережья судно «Parseval» разрушило поселки китайских пиратов на островах Гоу-Toy и Фонтай-Моне, перебив много людей. Известия, приходившие в этот выжидательный период из Китая, указывали на беспрерывные вооружения Небесной Империи. Так, из Контона [111] сообщали, что местный вице-король издал прокламацию, призывающую народ готовиться к решительному отпору французам, что на остров Хайнан, лежащий в тонкинских водах, послан 6,000-ный отряд китайцев и что в Контоне начаты приготовления к заграждению входа в устье реки. Все эти тревожные сообщения должны были побудить контр-адмирала Курбе к еще большей осторожности в действиях и укрепить его в решении не предпринимать ничего серьезного до прибытия всех подкреплений. Ко всему этому присоединились дурные вести из Аннама. С тех пор, как аннамский король засвидетельствовал свою преданность Франции, французы считали себя обеспеченными в этой стране и тем тяжелее было впечатление известий, полученных в начале февраля, об избиении христиан в окрестностях Гюэ. По донесениям местного епископа, туземцы, подстрекаемые мандаринами, грабили и разоряли миссионерские поселения, избивая христиан массами. Хотя вслед затем контр-адмирал Курбе донес, что виновные преданы суду и подвергнуты наказаниям, но тот факт, что дружелюбное к французам аннамское правительство не пользуется в стране достаточным авторитетом, чтобы остановить враждебную Франции агитацию мандаринов, выяснился с полной очевидностью, представив новое доказательство непрочности положения Франции в Индокитае.

12-го февраля генерал Мильо принял начальство над экспедиционным корпусом и занялся, прежде всего, организациею военного устройства Тонкина. Вся территория страны была разделена на три военных округа, и в каждом из них разместилось по бригаде экспедиционного корпуса. Первый округ обнимал дельту Красной реки; его заняла 1-я бригада, под начальством генерала Бриэр де-л’Иля, в составе шести батальонов; штаб бригады находился в Гайфонге. Северо-западная часть Тонкина составила второй округ, в котором расположились войска 2-й бригады; штаб генерала Негрие, командовавшего бригадой, находился в Сонтае. Наконец, в состав третьего военного округа входили области, расположенный на правом берегу Красной реки; 3-я бригада, занимавшая его, имела пять батальонов; штаб генерала Бишо помещался в Нам-Динге. Местопребыванием генерала Мильо и его штаба был избран Ханой. Войска специальных родов оружия были распределены по бригадам, смотря по надобности.

В начале марта все приготовления к атаке [112] Бак-Нинга были окончены, и 6-го марта генерал Мильо перешел в наступление. Сведения, доставляемые разведчиками, вполне выяснили, что неприятель, занимая главными силами Бак-Нинг, выдвинул сильные отряды к реке Сонг-Ко и к каналу Порогов. В особенности прочно заняты были им следующее линии и пункты: 1) дорога из Ханоя в Бак-Нинг, по которой был воздвигнут ряд укреплений от Дин-Бана до канала Порогов; 2) дорога из Бак-Нинга в Фу-Чуан-Чан; две деревни, лежащие на этой дороге, были хорошо укреплены; в особенности прочно была организована оборона деревни Шине; 3) высоты Трон-Ко, где были расположены многочисленные укрепления; организация обороны высот Трон-Ко была дополнена устройством редутов Иен-Дин, на Сонг-Ко; 4) дорога из Бак-Нинга в Ланг-Сон, по которой были расположены ретраншементы от Бак-Нинга до Бен-Цуонга, и 5) высоты Доцона, где находился небольшой форт. Кроме того, на Сонг-Ко были устроены два серьезных заграждения. Для атаки Бак-Нинга генерал Мильо мог распорядиться двояким образом: иди атаковать с фронта укрепления, сосредоточенные на дороге из Ханоя в Бак-Нинг, сделав в этом направлении главные усилия, или, обманув ожидания неприятеля, попытаться обойти его позиции и напасть на противника с фланга, угрожая отрезать ему путь отступления; для этого следовало сосредоточить экспедиционный отряд между каналом Порогов и Сонг-Ко, в месте их слитая, и взять крепость соединенными усилиями двух бригад и флотилии, поднявшейся по Сонг-Ко. Из этих двух решений первое неизбежно влекло за собой большие потери, а второе представляло гарантии более решительного успеха с относительно небольшими потерями. Естественно, что генерал Мильо избрал второй план атаки и, сообразно с этим, отдал следующие распоряжения: 1-я бригада выступит из Ханоя, перейдет на правый берег Красной реки, двинется вдоль канала Порогов, перейдет его у местечка Ши и соединится со 2-й бригадой. Бригада эта, выйдя из Гай-Цуонга на судах, высадится у слияния Сонг-Ко с каналом Порогов, завладеет высотами Трон-Ко и Дозона, зайдет в тыл неприятельским укреплениям, устроенным на канале Порогов, и будет способствовать, таким образом, переправе 1-й бригады. Соединившись на левом берегу канала Порогов, экспедиционный отряд двинется вперед и займет последовательно обе неприятельские оборонительный линии, простирающиеся: первая — от высот Трунг-Сон до первого заграждения Сонг-Ко, а вторая — от Бак-Нинга до второго [113] заграждения. Флотилия будет комбинировать свое движение с движением 2-й бригады, идя на одной высоте с ее правым флангом..

7-го марта, в 5 часов вечера, 1-я бригада начала переправляться на левый берег Красной реки; операция, приостановленная ночью, возобновилась с рассветом следующего дня и, не смотря на значительные препятствия, была выполнена в порядке. Утром 8-го марта бригада двинулась вперед. Четыре дня по выходе из Ханоя, 11-го марта, вся 1-я бригада, в сопровождении огромного обоза, состоящего из 2,000 человек, находилась на левом берегу канала Порогов, через который она переправилась у деревни Ксам. В этом месте канал имеет до 90 метров ширины. Переправа взяла шесть часов; войска переправлялись на двух канонерках, на джонках, и по мосту на судах, наскоро построенному отделением инженерных войск; материальная часть моста была ранее заготовлена в Ханое и доставлена к месту переправы. Неприятель не препятствовал переправе; он удалился на Трунг-Сон, прогнанный с более близких позиций 2-й бригадой. Таким образом, 8-го, 9-го, 10-го и 11-го марта, 1-я бригада продвинулась от Ханоя до Ксама, следуя по дороге, параллельной каналу. Ей приходилось бороться с весьма серьезными местными препятствиями; двигаясь по узким, часто разрушенным плотинам, прокладывая путь по рисовым полям, войска имели случай доказать всю их энергию и выносливость. Тем временем 2-я бригада, выступив 6-го марта на судах из Гай-Цуонга, высадилась у слияния Сонг-Ко и канала Порогов, завладела, 8-го марта, с помощью флотилии, Трон-Ко, фортом Наон, укреплениями Иен-Динга и высотами Дозона, выдержав при этом ряд горячих стычек. 9-го марта, вечером, она вошла в сообщение с 1-й бригадой чрез разведчиков и оптический телеграф. Заняв прочно отбитые позиции, 2-я бригада произвела ряд рекогносцировок местности перед ее фронтом и определила укрепленную линию между Трунг-Соном и Лаг-Буои, занятую неприятельскими войсками.

11-го марта, в 2 часа пополудни, сосредоточение экспедиционного отряда было совершившимся фактом. Генерал Мильо отдал следующий приказ на 12-е марта: неприятель занимает первую оборонительную линию, правый фланг которой опирается на высоты Трунг-Сона, а левый фланг — на Сонг-Ко, у деревни Валь. Между этой последней и деревней Лаг-Буои на реке устроено заграждение. 2-я бригада выступит в 6 часов утра от Дозона и двинется на неприятельскую линию. Флотилия, отчалив от Иен-Динга, [114] поднимется вверх по Сонг-Ко, разрушит заграждение у Лаг-Буои и поддержит атаку 2-й бригады. 1-я бригада выступит из Ксама в 6 1/2 часов утра; в начале она направится па деревню Ши, следуя по левому берегу канала Порогов, а затем — на Трунг-Сон и завладеет им. Относительно неприятельской позиции было известно, что заграждение у Лаг-Буои было охраняемо хорошо вооруженной батареей и небольшим фортом, находящимися на правой стороне Сонг-Ко, и несколькими редутами с ярусной обороной — с левой стороны. Между деревней Ксуам-Хоа и заграждением находилось семь квадратных редутов. Главнейшие укрепления защитников Бак-Нинга были расположены на высотах Трунг-Сона. Вершины этой горной возвышенности были увенчаны четырьмя фортами, огонь которых сосредоточивался на дороге из Гай-Цуонга в Бак-Нинг. Пятый форт, воздвигнутый на вершине отдельного пригорка, лежащего к западу от названной возвышенности, командовал, равным образом, над этой дорогой. Неприятель, изумленный маневром, благодаря которому французский экспедиционный отряд очутился в тылу его оборонительной системы, наскоро укрепил, кроме того, деревни, расположенные к востоку и у подошвы возвышенности Трунг-Сона. Самый верхний форт на этой возвышенности находился на высоте бол?е 300 метров. Таким образом, Трунг-Сон являлся ключом позиции; так как возвышенность эта на большое расстояние командует долиной, то, заняв ее, французы могли обстреливать самые укрепления Бак-Нинга, так что падение крепости безусловно вызывалось взятием возвышенности.

Выполняя приведенный выше приказ, 1-я бригада, выйдя из деревни Ши, направилась к северу, как для того, чтобы сблизиться со 2-й бригадой, так и с целью атаки Трунг-Сона с севера. В 1 час пополудни главнокомандующий отдал бригаде приказание перестроиться в боевой порядок. Батальоны немедленно развернулись, а артиллерия заняла позицию и начала обстреливать покатости Трунг-Сона. После часовой подготовки артиллерийским огнем, первая линия пехоты двинулась вперед, поддерживаемая второй линиею, составлявшей резерв. Деревни, лежащие у подножья спуска, и первые вершины Трунг-Сона были быстро взяты. Не останавливаясь, французская пехота огнем преследует неприятеля, старавшегося укрыться на самых высших пунктах возвышенности, скоро настигает его, и вторая линия фортов падает в руки французов. Неприятель бежал по дороге в Бак-Нинг. Все было кончено к 4 часам пополудни. Французы захватили большое [115] количество пороха, 80,000 патронов Ремингтона, несколько знамен и всякого рода продовольственные запасы.

2-я бригада и флотилия должны были завладеть деревнями, расположенными между Трунг-Соном и Сонг-Ко, и заграждениями у Лаг-Буои. Бригада эта, в 6 1/2 часов утра, построилась в боевой порядок позади деревень, скрывавших ее от неприятеля, в трех верстах от бывшего форта Дозон. Определивши путем рекогносцировок положение неприятеля, командир бригады решил сделать ложную атаку на ретраншементы заграждения, а на самом деле разорвать неприятельскую линию у Керои; это отдало бы в его руки укрепления как Ксуам-Гоа, так и заграждений. В 8 часов утра, колонна двинулась по указанному направлению, а в 9 часов авангард открыл огонь. Тем временем флотилия поднималась по Сонг-Ко; ей было приказано держаться на одной высоте с войсками 2-й бригады; затем, подойдя на известное расстояние к укреплениям заграждений, открыть по ним огонь; разрушив эти укрепления, сосредоточить свои выстрелы на фортификационных сооружениях левого берега; продвинуться, после этого, до заграждений и проделать в них удобопроходимый путь для канонерок и джонок. В 11 часов передовые французские войска проникли в Керои и Ксуам-Гоа. В виду решительного наступления обеих бригад, неприятель в беспорядке отступил к дороге в Бак-Нинг, но со взятием Трунг-Сона и дорога эта находилась под выстрелами французских войск. Флотилия и три десантных роты, находившиеся при ней, со своей стороны выбили противника из укреплений заграждений. Тогда командир 2-й бригады, видя, что китайцы поколеблены и что успех действий 1-й бригады постоянно растет, решился продолжать наступление. Он немедленно двинул войска на форт и заграждения Дап-Ко.

В 4 часа пополудни форт Дап-Ко, самое сильное укрепление, прикрывавшее путь отступления китайцев, был взят французскими войсками. Падение этого форта повело к тому, что и остальные укрепления были очищены неприятелем. Китайцы обратились в бегство, устремившись окольным путем к дорогам на Лон-Сон и Тайнгуэн. Нескольких пушечных выстрелов оказалось, затем, достаточным, чтобы разбить последнее сопротивление Бак-Нинга, и вскоре два французских батальона без выстрела заняли город. Неприятель, численность которого определялась от 25,000 до 30,000 человек, бежал не останавливаясь, оставив в руках [116] французов до 100 орудий, батарею круповских пушек, множество ружей, наряжающихся с казны, снарядов и знамен.

Исход Бак-Нинского дела заставлял ожидать дальнейшего развития операций к Тайнгуэну и Лон-Сону. Действительно, генерал Мильо не замедлил двинуть в этом направлении войска экспедиционного отряда, и скоро 1-я бригада овладела Тайнгуэнской цитаделью, которую защищали 4,000 китайцев и 800 аннамитов. Однако до Лон-Сона французские войска не дошли. Невидимому, министерство, надеясь еще на мирный исход переговоров с Китаем, воспротивилось занятию этого важного в стратегическом отношении пункта, лежащего близ китайской границы. К 20-му марта генерал Мильо возвратился в Ханой. Вслед затем было получено известие о решении генерала Мильо предпринять экспедицию против Гонг-Хоа, который с падением Сонтая и Бак-Нинга явился главным убежищем боровшихся против французов китайцев и «черных флагов». Гонг-Хоа — незначительное укрепление, господствующее над течением Красной реки выше ее слияния с Черной рекой. К концу марта, в цитадели Гонг-Хоа собралось до 10,000 человек. Для операций против них были назначены те же бригады, которые брали Бак-Нинг. К 10-му апреля окончилось сосредоточение французских войск, и в этот день они переправились чрез Черную реку. Базисом операций служил Сонтай. Низкий уровень воды позволил только самым мелко сидящим судам флотилии сопровождать войска. 12-го апреля обе колонны сошлись по Гонг-Хоа. 1-я бригада двинулась в обход неприятельской позиции, а 2-я бригада открыла бомбардирование по городу из орудий 8-ми и 9-ти сантиметрового калибра. Действие французской артиллерии было весьма удачно; город загорелся в нескольких местах, и неприятель, даже не пытавшийся оказать сопротивление, бежал на левый берег Красной реки и рассеялся.

Из числа неприятельских полчищ, бывших в Гонг-Хоа, часть удалилась к Донгвану, а часть — в Фу-Ланг-Тциен. Оба эти пункта находятся на левом берегу Красной реки и имели незначительные укрепления. Французские войска неотступно преследовали неприятеля. Цитадели Фу-Ланг-Тциена и Донгавана были взяты и срыты до основания. Тогда остатки гарнизонов бросились через западный горный кряж «Тонкина и укрылись в провинции Тан-Хоа. Генерал Бриэр де л’Иль двинулся с несколькими батальонами на Нус-Бин, чтобы наблюдать за дальнейшими движениями неприятеля. [117] Весь этот ряд поражений настолько ослабил энергию обороняющихся, что дальнейшего сопротивления французам нельзя было и ожидать. К средине апреля, военные действия в дельте Красной реки были повсеместно окончены и всюду восстановлено спокойствие. Французские войска разместились в занимаемых ими пунктах. В сущности, задача экспедиционного корпуса была им выполнена: Тонкин находился во власти Франции, и только все еще не разъяснившиеся отношения Франции с Китаем не позволили главнокомандующему отправить обратно большую часть экспедиционного корпуса.

Это давно ожидаемое соглашение, наконец, состоялось 11-го мая, в Тянь-Цзине: капитан Фурнье, от имени Франции, и Ли-Хунг-Чанг, как представитель Китая, подписали договор, по которому Китай признал протекторат Франции над Тонкином и Аннамом, обязался немедленно вывести свои войска из Тонкина и открыть провинции Куанг-си, Куанг-тунг и Юннан для всеобщей торговли на условиях, которые будут определены впоследствии. Вопросы, касающиеся пограничной полиции и пошлин, решено было урегулировать особо. Вслед затем, из Гюэ было получено известие, что договор Франции с Аннамом принят правительством без всяких изменений. В силу этого договора, Аннам признает протекторат Франции; французам предоставляется занимать какие им угодно пункты на аннамской территории; цитадель Гюэ будет постоянно занята французскими войсками; представителем Аннама во внешних сношениях будет французский резидент. Сверх того, Кохинхина, Тонкин и Аннам образуют таможенный союз и будут иметь общие управления по ведомствам общественных работ, почта, телеграфов, финансов и таможен, во главе которых будут стоять французские агенты.

Немедленно по заключении предварительного договора с Китаем, французское правительство распорядилось об отправке части экспедиционного корпуса во Францию. В Тонкине предполагалось оставить только 4,000 человек, которые с 6,000-ным отрядом аннамитов должны были составлять гарнизон дельты. Формирование этого отряда, начатое еще в начале экспедиции, было окончательно регулировано президентским декретом от 12-го мая. Аннамитский отряд должен состоять из двух полков пехоты, подчиняющихся непосредственно военному начальству. Каждый полк имеет три батальона по четыре роты и штаб. К полковому штабу принадлежать полковник или подполковник, три [118] батальонных командира, младший штаб-офицер, казначей и квартирмейстер. Штаты рот установлены следующие: европейский кадр: три офицера и семь нижних чинов; кадр туземцев: два офицера и 250 нижних чинов. Европейский кадр берется из состава морской пехоты, по назначению генерал-инспектора этих войск; чтобы сделать возможной правильную смену этого кадра, корпус офицеров морской пехоты усилен 133 офицерами, именно: четырьмя полковниками или подполковниками, 12 майорами, 39 капитанами и 78 поручиками. Таким образом, новые аннамитские полки являются французскими колониальными войсками, подобно кохинхинским и другим. Судя по донесениям генерала Мильо, сформирование этих частей можно в настоящее время считать выполненным.

Так окончилась экспедиция, начавшаяся в марте 1882 г. Продолжительными усилиями и тяжелыми пожертвованиями Франция добилась почти полного господства над страной, занимающей около 125,000 квадратных миль и до 11.000,000 жителей. Боевой опыт этой экспедиции, по всей вероятности, поведет к реформам в организации французской колониальной армии, настоятельная необходимость которых не раз сознавалась во время различных перипетий борьбы Франции на крайнем Востоке.

В. Недзвецкий.