-

ИСТОРИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ О БИРМАНСКОЙ ИМПЕРИИ.

Из путешествия вокруг света г. Лапласа на фрегате Артемиза.

Неудачи и потери, понесенные Бирманцами в 1824 году, в кровопролитную войну их с Англичанами, нисколько не ослабили ни воинственного духа их, ни той неприязни, которую они всегда питали к владетелям Индустана. Должно впрочем согласиться, что эта ненависть оправдывается приобретением Великобританией большей части приморских провинций, а вместе с тем и почти всех лучших портов империи. Действительно, в 1823 году, Англичане приобрели, в следствие заключенных договоров, королевство Аракан, земли которого простираются от устья Ганга до мыса Неграя, по берегам Бенгальского залива. Будучи недовольны этим приобретением, они насильно овладели около того же времени, всей восточной частью материка, где находятся порты Мульмейн, Мерги и Амгерст, сделавшиеся в их руках средоточием обширной и весьма важной торговли, не смотря на губительное действие климата, который истребляет здесь ужаснейшим образом иностранцев и войска, посылаемые из Калькутты или Мадраса.

Не смотря на столь значительные потери различных провинций, империя бирманская все еще очень сильна и обширна и заключает в себе пространство земли, ограниченное с [39] северо-запада Бенгалом, от которого отделяется хребтом гор, и обширными болотами, покрытыми густыми лесами; с востока, королевством сиамским; с севера, Китаем и Тибетом; наконец с юга, водами проливов.

Бирманская империя состояла, в начале XVI столетия, из нескольких могущественных королевств, которые, вместе с королевством Сиамским, первенствовали в этой части Азии. К этому же времени относятся долговременные войны между жителями Явы (Т. е. Ава. — OCR) и жителями Пегу. Успех был сначала на стороне последних; король их овладел столицей и всей землей неприятельской; но счастие в скором времени ему измелило. Аломпра, начальник одной бирманской деревин, возбуждает храбрость побежденных соотечественников и поднимает знамя мятежа; войска Пегу частию взяты в плен, частию истреблены; флот, посланный для поражения жителей Явы, совершенно истреблен. Провинции Пегу опустошены и самая столица разграблена. Наконец, после нескольких лет жарких и кровопролитных стычек между этими двумя народами, Аломпра провозглашает себя повелителем соединенных королевств Явы и Пегу. Владетели Бенгала и Французы, руководимые знаменитым Дюплейсом, приняли самое деятельное участие в этих спорах, и весьма часто войска, посланные из Пондишери, подавали помощь Пегуанцам, мало опытным в военном деле, против Бирманцев, руководимых английскими офицерами.

В царствование преемников Аломпры, основателя бирманской империи, Европейцы не принимали почти никакого участия в войнах, возгоравшихся от постоянных возмущений жителей покоренных провинций, которые весьма неохотно подчинялись новым своим повелителям. Европейские промышленники не показывались более в этих странах, где прежде они производили весьма обширную торговлю. Все торговые сношения между туземцами и христианами были прекращены до 1795 года, когда бирманские посланники явились к главному правителю Бенгала, с требованием выдачи нескольких преступников, которые скрылись на английских землях, перебежав чрез границу Аракана. Это обстоятельство едва не послужило поводом к разрыву; но после долгих переговоров все это дело было покончено миром; беглецы были выданы, и с того времени, купцы мадрасские и калькутские [40] стали снова посещать порты Пегу, где приобрели большое влияние, тем более что торговля их здесь получила значительное развитие.

Правительство индейское старалось не мало содействовать этим торговым сношениям; но оно нисколько не наблюдало выгод императора бирманского, который, боясь подвергнуться участи соседних индейских владетелей, принужденных признать над собою власть компании, в 1823 году, начал враждебные против компании действия изгнанием Европейцев из всех своих владений. Эта война была кровопролитна. Бирманцы храбро защищали свои земли, которыми Англичане тщетно старались овладеть. Последним еще надлежало бороться с климатом чрезвычайно вредным для здоровья в с препятствиями, встречающимися на каждом шагу в стране, приморские провинции которой, по большой части болотисты и затопляются широкими реками, а особенно рекой Ирвади; войска бенгальские тщетно пытались, при значительном содействии флота, проникнуть, вверх по течению этой реки, во внутренность империи.

Не смотра на столь искусную тактику, успехи их в этой стране были чрезвычайно медленны. Всякая деревня, защищаемая разлитием вод и крепкой гатью, весьма употребительной в этих странах, оказывала упорное сопротивление; недостаток в съестных припасах вскоре обнаружился; солдаты умирали тысячами от различных эпидемических болезней, совершенно дотоле неизвестных; так, что обе воюющие стороны были чрезвычайно довольны миром, заключенным в 1824 году, по которому Бирманцы уступили Англичанам несколько приморских провинций, весьма незначительных для народа, не имеющего у себя порядочного флота; Англичане же, с своей стороны, отказались от огромного денежного вознаграждения всех потерь, которые они понесли в эту кровопролитную войну.

Я не знаю, эта уступка со стороны Англичан была ли следствием необходимости или желания расширить торговлю свою в Индии: как бы то ни было, торговля Англия чрезвычайно много от этого выиграла. Мы видели уже, что завоеванные провинции, а особенно Мартабана, были прежде почти совершенно безлюдны: порты их редко посещаемы были [41] купеческими кораблями с значительным грузом; ныне же, благодаря торговым сношениям, порты эти оживились прибытием кораблей из всех частей Азии. Благосостояние Мульмейна, Амгерста и Мерги заметно возрастает с каждым годом.

Действительно, из этих трех портов, почти исключительно, развозятся по различным странам Азии, произведения, доставляемые из Европы и Индии, состоящие главнейшим образом из тонких сукон, шелковых изделий, обработанных металлов, полотен белых и синих, зеркал и обыкновенных кристаллов; все эти произведения вымениваются с прибылью на различные роды дерев, употребляемых для построек и весьма высоко здесь ценящихся, на маленьких вороных лошадей, известных своей крепостью, на ряс, хлебные зерна, сахар, индиго, воск, хлопчатую бумагу, золото, серебро и драгоценные камни; вообще на все произведения бирманской империи.

Полуденные провинции этой обширной империя не гористы и чрезвычайно плодоносны, по причине множества мелких речек и ручейков, которые орошают их; только этим плодородием земли можно объяснить себе то огромное количество риса, которое вывозится из этой страны. Северные провинции, хотя гористые, довольно плодоносны: они доставляют хлеб, и различные тропические произведения, вывозимые европейскими негоциантами; здесь разработывают сверх того, богатые рудники олова, меди, свинца, железа, бриллиантов и изумрудов, которые покупаются преимущественно обитателями небесной империи вместе с шелком обработанным и в сыром еще виде, с листами золота, с вареньями, бумагой и грубыми стеклянными безделушками. Но самая значительная, самая богатая отрасль промышлености Пегу, это есть тик (индейский дуб), доставляемый в Рангун, в значительном количестве по бесчисленным истокам Ирвади, приводящим в сношение с океаном внутренние провинции империи. Порт Рангун лежит при заливе Мартабанском, в довольно большем расстоянии от моря, и есть единственный порт оставшийся Бирманцам, в следствие договора 1824, который имеет какую-либо важность.

Сюда, равно как и в Мульмейн, прибывают во множестве большие корабли и мелкие суда из всех приморских военных портов Индустана, как для починки, так равно и [42] для нагрузки тиком, этим драгоценным для постройки деревом, которого крепость едва может преодолеть всеразрушающее время. Самый лучший тик получается из гористых провинций лежащих на север и на восток от Рангуна, где находятся бесконечные леса, вырубаемые известным классом народоселения; одна привычка жить среди этих глубоких пустынь могла сделать людей неспособными к принятию ужасных болезней, свирепствующих обыкновенно с болотистых провинциях империи.

Деятельность и промышленость становятся естественно менее заметными, по мере того, как удаляешься от рек, которые служат для сообщения внутренних провинций с океаном и по которым снуют беспрестанно, взад и вперед, тысячи судов различной величины, одни с пассажирами, другие с туземными произведениями или товарами европейскими. Во внутренности империи температура менее возвышенна и климат менее вреден. Тут живет племя людей сильных, красивых, понятливых, храбрых, трудолюбивых, охотно занимающихся земледелием и имеющих в физическом отношении, гораздо более сходства с Китайцами, чем с Индейцами. Женщины красивы, грациозны и, кажется, одарены чрезвычайной любезностью. В этой стране, равно как и в некоторых еще других странах Азии, в обыкновении временный брак. Народ, населяющий бирманскую империю, сделал весьма быстрые успехи на поприще образования; в его нравах и обычаях нет уже ничего варварского, дикого; общественные заведения во многом сходствуют с заведениями подобного же рода Китайцев, с которыми они сблизились еще более по буддийскому вероисповеданию, которое господствует преимущественно в Яве и Пегу. Это вероисповедание служит не мало к распространению просвещения. Служители буддизма посвящают себя, с удивительным бескорыстием, образованию и облегчению участи низших классов народоселения: монастыри их открыты всегда для всех единоверцев; все время проводят они в молитве или обучают детей, которые, благодаря стараниям своих наставников, почти все, без исключения, умеют читать и писать, заучивают наизусть род баллад, где излагаются в стихах главнейшие происшествия из отечественной истории; эти дети весьма уважают своих наставников и пришед в [43] возраст, выражают свою благодарность богатыми приношениями или основанием великолепных храмов и обширных монастырей, многочисленность которых и роскошь кажется нам баснословными. В бирманской империи нет ни одного города, ни одной деревни, которая не имела бы своего храма, богато убранного как внутри, так и снаружи.

Число городов в этой обширной империи простирается, как говорят, до шести тысяч. Жители, которых насчитывают до семнадцати мильонов, ни мало не похожи на слабых, робких Индусов, но почти все крепки, хорошо владеют оружием, любят войну и составляют род ополчения или национальной гвардии, состоящей в мирное время, для охранения внутренней безопасности, из шестидесяти тысяч человек. В случае же войны, всякий житель обязан браться за оружие по первому призыву императора. Гвардия императора и артиллерия дурно устроены и состоят по большой части из беглецов других стран. Что же касается до флота, то он состоит из нескольких судов, вооруженных пушками; экипаж каждой лодки простирается от пятидесяти до шестидесяти матросов, которые набираются в службу из портов и различных приморских городов.

Подобное устройство войска не требует слишком больших расходов на свое содержание: и действительно, правительство наложило на народ весьма легкую подать. Император бирманский старается всеми мерами увеличить доходы государства и обогатить еще более казну, и без того, как говорят, наполненную огромным количеством золота и серебра. Что же касается до мер полицейских и судебных, установленных в империи в царствование того самого государя, который с таким мужеством боролся против Англичан, то все эти меры наблюдаются и исполняются с удивительною строгостью. Спокойствие, ни чем не нарушаемое, царствует во всех провинциях. Благосостояние страны возрастает особенно в торговом отношении, с каждым годом все более и более.

Между главными городами империи всех замечательнее Умерапура, новая столица, заменившая по всей справедливости, Яву, бывшую дотоле главным городом всего государства и резиденцией императора. Она не отличается впрочем ни прочностью построек, ни множеством памятников; потому что, за исключением нескольких зданий, построенных из [44] кирпича, как например, дворца императора, домов знатнейших придворных и укреплений артиллерийских, которыми окружен весь город, остальные здания построены из глины и соломы, а храмы сооружены из дерева, не смотря на наружное великолепие и золото их покрывающее. Много есть однако храмов и некоторых других религиозных памятников, своды которых выведены с таким искусством и о такою удивительною прочностью, что они, в продолжение нескольких веков, противятся всеразрушающему времени.

В Умерапуре считают до ста семидесяти пяти тысяч жителей, следовательно, в многочисленности народоселения, столица Бирманской империи уступает многим восточным городам, которые превосходят ее числом своих жителей. Но она особенно славится своим местоположением: с одной стороны омывают ее воды обширного озера, а с другой — огибает река. Таким образом Умерапура кажется построенной как бы на острове, который окружен со всех сторон множеством купеческих судов, привозящих на рынки произведения самых отдаленных провинций; между тем народоселения увеличивается от множества путешественников, приезжающих сюда из окрестных стран или для торговли, или чтобы учиться вероисповеданию буддийскому, или же для того чтобы осмотреть библиотеку, собранную по повелению императора, в которой хранится, с удивительным рачением, собрание чрезвычайно любопытных сочинений, как религиозных, так и литературных, весьма высоко ценимых азиатскими учеными.

Таково состояние страны, которую Англичане, не смотря на все свои старании, никак не могли подчинить своей власти, как по нездоровости климата, так и по причине тех препятствии, которые представляла им со всех сторона, мужественная оборона жителей. Ужасные опустошения, произведенные войсками компании, породили чувство сильнейшей у последних ненависти и жажды мщения; подобные отношения между этими двумя народами сохранились и до сих пор. Англичане, помня все трудности предшествовавшей войны, и зная притом, по опыту, что ничего не выиграют в случае новой войны, сделались уступчивее и оказывают гораздо более великодушия во всех сношениях своих с этим воинственным народом. Император бирманский, царствующий с 1830 [45] года, руководимый чувством национальной гордости, не скрывает неприязненных чувств, которые питает к Англичанам, думая чрез это самое приобресть себе любовь народа.

Ненависть к Англичанам разделяют одинаково все классы бирманского народоселения; от этого-то происходят несогласия во всех политических сношениях между этими двумя правительствами, увеличивающиеся от настойчивости бирманского императора.

Он не позволяет до сих пор английскому резиденту жить в своей столице и, вообще, не показывает ни малейшей готовности выполнять те условия мирного договора, которые могли бы хоть сколько-нибудь быть полезны его противникам; вообще неприязненные его действия возбудили до такой степени опасения компании на счет вновь приобретенных ею владений в Мартабане, что она нашла нужным содержать, с большими впрочем издержками, несколько полков, составленных из Европейцев, которые каждогодно гибнут от различных заразительных болезней.

В таком положении находятся дела уже двадцать лет; французская торговля могла бы конечно весьма много от этого выиграть, если бы мы умели только воспользоваться обстоятельствами; к несчастию торговля ведена была здесь, как и почти везде, лениво, без всякой предприимчивости. Губернаторы наших индейских колоний, кажется до сих пор, совершенно не входили ни в какие сношения с соседственными странами; не потому ли, что считали себя не в праве заключать торговый договор без особенного на то разрешения метрополии, или, быть может, потому, что не получало никаких наставлений на счет действий в этом случае. Отсутствие морских сил, которые Франция могла расположить в морях Индии, для споспешествования торговле наших негоциантов во всех частях этой обширной страны, естественно воспрепятствовало им войти в более близкие сношения с приморскими жителями, которые издавна славятся своею ненавистью к чужеземцам. В последнее время, положение наше в Индокитае значительно улучшилось; оружие Великобритании открыло ныне в этих странах новое поприще для торговли европейской; я надеюсь, что Франция в скором времени займет здесь место, соответствующее ее выгодам, следуя в [46] этом случае примеру Англии и Голландии, которые приобрели чрезвычайно большое значение в этой части света, чрез торговые свои сношения.

Первого июля, на рассвете, нашим глазам представился Пуло-Пинанг во всей своей красе. Высокие его горы были покрыты, от самого их основания вплоть до вершины, чудесной зеленью, освещенной солнечными лучами, пробивавшимися сквозь густые тучи, которые носятся обыкновенно над возвышенными местами острова во время юго-западного муссона. На вершине и по уступам гор рисовались предо мной обширные, вековые леса, которые я легко различал по темной зелени, и восхитительные плантации мускатных деревьев; густые листья их составляла резкую противоположность с красноватой почвой, на которой они были симметрически рассажены; кой-где виднелись белые домики, построенные целыми группами у вершин некоторых менее высоких гор. У подошвы этих гор расстилалось целое море рисовых плантаций изумрудного цвета и обширных полей; я любовался ими с истинным наслаждением, вспоминая однообразные виды городов и долин Индустана. Но на всем пространстве острова взорам моим нигде не представлялось ни одной деревни. Мы встречали повсюду следы трудов человека и нигде не могли заметить ни одного жилища, за исключением нескольких полуразрушенных хижин. Среди этих стран, столь щедро одаренных природой, живет племя людей могущественных и столь свирепых, что они едва ли не превосходят в свирепости самых тигров, которыми наполнены все леса, находящиеся на острове.

Главное занятие этих людей состоят в разъездах по проливам и в хищничестве; они захватывают в плен целые толпы приморских жителей и уводят в рабство. Зная это заранее, я не удивлялся пустынному виду страны столь плодоносной и богатой. Не смотря на все это, мне очень хотелось пристать к Джордж-Тоуну, главному городу, о чудесном местоположении которого мне так много говорили мои знакомые из Калькутты и Мадраса.

Наконец очутились мы в виду города. Тепловатый, сырой воздух, небо покрытое густыми облаками и постоянные дожди, разочаровали меня совершенно на счет прекрасного здешнего климата. Не смотря на это я решился остаться тут [47] еще несколько дней, чтобы снабдить свой корабль свежими съестными припасами и иметь время осмотреть все достопримечательности города и его окрестностей.

С наступлением хорошей погоды, я отправился осмотреть кварталы, находящиеся недалеко от форта корнвалисского, построенного на небольшом мысе, вдающемся далеко в море. Эта часть города расположена на морском берегу и во представляет ничего особенно замечательного; форт незначителен как по своей величине, так и по дурной постройке; валы его очень низки, а рвы мелки и узки. Домы не велики, построены из дерева и, по большей части, в один этаж; издали они кажутся как бы разбросанными по долине без всякой симметрии. Вдали, на краю горизонта, виднеется цепь высоких гор; а зелень полей, окружающих город со всех сторон, имеет для глаз какую-то особенную привлекательность.

Жилища Европейцев расположены, по большей части, на берегу моря, в водах которого отражаются красивые фасады их. Легкие галереи служат убежищем от нестерпимых жаров. Случается иногда, что море, взволнованное юго-западным муссоном, затопляет набережную и разливается вплоть до окоп домиков. Внутри города находятся различные общественные здания, замечательные но своей величине, именно два госпиталя; один из них для солдат, помещенных в крепости, другой, для Индейцев, изгнанных из своего отечества за различные преступления; тюрьма; богадельня, устроенная для бедных Китайцев, и, наконец, обширное здание, в котором помещаются судебные места. Впрочем все эти здания, за исключением последнего, оставили в моей душе самое неприятное воспоминание, вероятно по причине тех грустных размышлений, которые раждаются невольно при одной мысли о назначении этих зданий. Главная улица Джордж-Тоуна весьма широка и усажена чудесными деревьями; здесь-то помещаются магазины самых богатых европейских и китайских негоциантов, которые складывают тут произведения стран всех частей света.

В продолжение более двадцати лет, производится здесь весьма обширная торговля, не смотря на зависть королей Иогорских и Голландцев, которые всеми силами старались воспрепятствовать азиатским купцам сбывать свои товары на этом [48] острове. И ныне множество кораблей приплывает ежегодно в Джордж-Тоун, с различными произведениями, добываемыми из стран соседственных к проливам; произведения европейские вымениваются потом на произведения Индии, Аравии, и даже Африки.

Из всего этого можно легко заключить, в каком цветущем положении находится торговля этого острова; главнейшие деятели этой торговли Китайцы, в числе двадцати пяти тысяч; остальная часть народонаселения, за исключением пяти или шести сот Европейцев, по большей части купцов или занимающих на острове важные судейские должности, состоит из Индейцев или Малайцев, которые находятся в услужении, занимаются земледелием, или же живут в крайней бедности и совершенном бездействии.

В последнее время обращено было особенное внимание на земледелие, которому благоприятствуют и благорастворенный воздух, и плодородие почвы. Стали заниматься преимущественно разведением кофе и различных пряностей. Но так как эти произведения весьма высоко ценятся на всех европейских рынках, то это самое заставило разводить мускатные деревья; с этих пор плантации мускатных деревьев увеличились до бесконечности, к величайшему однако ж вреду для лесов, которые вырубаются в весьма большом количестве. Гораздо было бы выгоднее заняться исключительно разведением кофейных деревьев, которые, как я слышал, чрезвычайно хорошо произрастают в Пуло-Пинанге. Очевидно, что по мере того, как кофе входит во всеобщее употребление в образованных странах, требования на этот продукт должны непременно возрасти в скором времени. Но Китайцы, занимающиеся тут по всем отраслям промышлености, ни мало не заботятся о будущем; они, подобно английским капиталистам, обратили все свое внимание на обработку и разведение пряных кореньев. Они скупили у правительства земли, платя по пяти франков, пятидесяти сантимов, за каждый акр; эта цена чрезвычайно высока, если взять в рассуждение те трудности, которые представляет обработка почвы; не смотря на большие вздержки, Китайцы устроили значительные плантации, не только на скате гор, но даже около городских жилищ, что послужило к немалому украшению последних.

Близ берега моря расположены маленькие домики, один [49] другого красивее; владельцы этих домиков, по большей части Китайцы, работали под палатками, раскинутыми вблизи и, казалось, спорили друг с другом в деятельности и трудолюбии; местами виднелись хижины, построенные в малайском вкусе, то есть, сплетенные из индейского тростника или бамбука. Эти хижины чрезвычайно живописны и подняты довольно высоко над землей на сваях, вероятно для предохранения от порчи различными насекомыми и от сырости.

Однажды, утром, пошел я погулять за форт корнвалисский и очутился совершенно неожиданно в виду протестантского храма, чрезвычайно искусной и красивой архитектуры; вид этого красивого здания произвел на меня самое приятное впечатление. Этот храм возвышался под тенью вековых дерев, которые нависли на него со всех сторона. К нему ведут несколько дорог широких и хорошо устроенных. По обеим сторонам этих дорог расположены богатые плантации, окруженные невысоким забором. Далее находятся красивые и богатоубранные домы главнейших правительственных лиц и самых богатых негоциантов, поселившихся вдали от городского шума. Я посетил многие из этих домов и везде была, принята, с величайшим радушием; мне особенно понравились сады и обширные рощи, которыми эти дома окружены со всех сторона. Там же растут, в земле не много песчаной, мускатные и индиговые деревья; доходы с сих последних в продолжение семи лет получают фермеры, как бы в вознаграждение за издержки при разработке земли и при весьма затруднительном разведении плантаций мускатных дерев, которые, боясь одинаково, и сильного солнечного жара, и сырости воздуха, предохраняются от порчи только с помощью рогож, которыми их постоянно обвертывают.

В другой раз, наняв карету, запряженную в одну маленькую лошадь, я отправился из форта корнвалисского, в сопровождении одного нового моего знакомого из Джордж-Тоуна, осматривать водопад, принадлежащий к числу достопримечательностей города и окрестностей.

Действительно, трудно представить себе что-либо более живописное. Широкая струя воды падает с высоты сорока метров в бассейны, устроенные самой природой, Лучи солнца с трудом пробиваются сквозь густые деревья, наклонившиеся над водой. [50]

Все истинно просвещенные люди в этой колонии с сожалением видят с каким, так сказать, остервенением вырубают густые леса, которыми покрыт остров. Очевидно, что если не обратят особенного внимания на правильную вырубку леса, то все возвышенные места острова будут совершенно обнажены, ручьи, оплодотворяющие плантации, несомненно иссякнут, и, можно даже предполагать, что все это будет иметь значительное влияние на климат Пуло-Пинанга. Один из богатых негоциантов Джордж-Тоуна предложил мне провести несколько времени в его доме, построенном в горах, в шести милях от форта корнвалисского, чтобы дать мне возможность убедиться лично в хорошей обработке плантаций и во вреде, причиняемом чрезмерной вырубкой леса.

В семь часов утра, кареты наши остановились у подошвы гор. Мы вышли и уселись в кресла, приклепленные к носилкам. Нас понесли два Индейца. Таким образом начали мы свое восхождение. Соскучившись вскоре от подобного рода путешествия и желая облегчить, хотя несколько, несчастных Индейцев, я сошел на землю, желая следовать за караваном пешком; но не прошло пяти минут, как утомленный сильным солнечным жаром и страшной крутизной тропинок, по которым мы взбирались, я с поспешностью уселся в кресла. Не смотра на опасность оборваться и слететь вниз, которой мы подвергались на всяком шагу, мы пробыли однако же, в скором времени, в назначенное место живыми и здоровыми.

Плантации здесь были разведены не давно; самый дом был отделан чрезвычайно просто, как снаружи, так и изнутри; он был построен из дерева, по обычаю этой страны, и притом в один этаж с весьма невысокой крышей, чтобы она могла лучше противиться ужасным ураганам и проливным дождям, которые там свирепствуют. Впрочем, дом содержится в удивительном порядке и чистоте. По скату гор рассажены были, длинными аллеями, мускатные деревья, хотя еще очень молодые, но уже столь густые, что заранее предвещали удачный сбор. Мы осмотрели плантацию во всех направлениях, и, наконец, дошли до бельведера, выстроенного хозяином на самой возвышенной точке всех его владений. Отсюда с помощью телескопов можно было видеть все земли, идущие на восток, то есть, к стороне [51] малайского полуострова. В противоположной стороне возвышается цепь гор, покрывающих большую часть Пуло-Пинанга.

Необозримое пространство, расстилавшееся перед нами вплоть до залива сиамского, закрытого от наших глаз горами, простирающимися почти по всему малайскому полуострову, принадлежит королю сиамскому, которого владения простираются на север вплоть до Мартабана и до бирманской империи. Король сиамской простер свое владычество даже на королевство Кедах, часть которого составлял прежде Пуло Пинанг. Ныне он старается приобресть себе земли Перака и Салангора, не подпавшие еще до сих пор под его власть, благодаря только мужественной обороне жителей, которые, пользуясь множеством рек и мелких островов, лежащих около берегов, сделались самыми смелыми и решительными морскими разбойниками.

Только одна смелость и решительность этих жителей и близость Малакки и Сингапура ограждает от нападений короля сиамского государства, находящиеся на оконечности малайского полуострова, между которыми всех значительнее королевство Иогорское; правительство Индии старается всеми силами поддержать благорасположение короля сиамского, столь важное для британской торговли в этих странах.

Среди гор, покрывающих полуостров, живет несколько диких племен. Два главные племени, хотя совершенно между собой различные, известны у Англичан под одним общим именем Крианов.

Крианы живут в горах, отделяющих владения короля сиамского от бирманской империи. Они никогда не показываются вблизи городов, вероятно боясь преследований Малайцев, которые весьма часто уводят их в неволю. Вообще Крианы весьма кроткого нрава и никогда не нападают на безоружных путешественников. Они производят торговлю с Китайцами, занимающимися разработкою оловянных руд, выменивая золото, слоновую кость, дорогие растения, перец, кожи буйволов и носорогов, на грубые шелковые материи и различные безделушки из стекла.

Христианские миссионеры, поселившиеся в провинциях недалеко от моря, по соседству с английскими владениями, [52] успели войдти в сношение с Крианами, которые принимают с большой охотой учение евангельское, им проповедуемое. Крианы живут мирно и никогда между собой не воюют; от неприятельских нападений укрываются они в густые леса, которыми покрыты все горы, лежащие на полуострове; редко осмеливаются противостать неприятелю с оружием в руках. Они высокого роста, сильны, искусные охотники а славятся своей стрельбой из лука. Женщины у них замечательны по своей красоте; молодые девушки ткут различные материи, известные сколько своей плотностью, столько же и красотой узоров.

Вдали виднелись горы, служащие границей королевства кедахского с восточной стороны. Страна эта обширная и богатая несколько лет тому назад, ныне очень бедна, опустошена и почти совершенно безлюдна от частых нападений на нее Сиамцев. Большая часть жителей, которые успели спастись от разорения, причиненного войною, скрылись в провинции Веллеслея, народонаселение которой весьма много от этого увеличилось.

Что же касается до Пуло-Пинанга, то благостояние жителей, кажется, увеличивается с каждым годом. Домы, принадлежащие негоциантам различных стран, замечательны своей роскошью. Красные кровли их выказывались во множестве из-за густых деревьев. Некоторые их этих домов, построенные на вершине гор, казались издали как бы бельведерами или беседками.

Климат Пуло-Пинанга хорош только в возвышенных местах; богачи из Калькутты и Мадраса приезжают сюда на несколько месяцев, чтобы подышать чистым, легким воздухом, укрепляющим тело, расслабленное жарами Индустана. Действительно, усталые члены их получают новую силу; аппетит возвращается, а вместе с тем веселость и спокойствие души. Госпитали, устроенные в Калькутте, присылают каждогодно своих больных в Пуло-Пинанг для поправления здоровья.

8 июля, распростившись с моими знакомцами из Джордж-Тоуна, я приказал поднять якорь, и Артемиза вышла из гавани при попутном ветре.

Текст воспроизведен по изданию: Исторические заметки о Бирманской империи. Из путешествия вокруг света г. Лапласа на фрегате Артемиза // Сын отечества, № 12. 1848