Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

РАФФЛЗ ТОМАС

МЕМУАРЫ О ЖИЗНИ И ОБЩЕСТВЕННОЙ СЛУЖБЕ СЭРА ТОМАСА СТЭМФОРДА РАФФЛЗА

MEMOIRS OF THE LIFE AND PUBLIC SERVICES OF SIR THOMAS STAMFORD RAFFLLES

Замечания об Индийском Архипелаге 1

 Острова Индийского Архипелага были первоначально населены, вероятно, выходцами с Азиатского материка, и конечно из стран, находящихся между Сиамским заливом и Китаем. По крайней мере таково мнение общее. Оно подтверждается преданиями, и сношениями, кажется, [127] существовавшими в древнейшие времена между главными государствами Индийского Архипелага и Королевствами Сиамом, Лаосом и Чампою. В том же удостоверяют некоторые сходные черты в характере, языке и обычаях тамошних различных народов. В наше время нельзя делать основательных предположений о времени первых переселений с материка: когда восточный полуостров будет лучше известен, тогда, может быть, узнаем многое.

От кого получили первую образованность дикие племена, поселившиеся на островах сего Архипелага: от Египетских или Индийских выходцев? Вопрос, не разрешимый удовлетворительно; однакож, нет сомнения, что острова сии были посещаемы купцами Восточной Индии. По всей вероятности, Молуккские острова, изобилующие пряными растениями, прежде других возбудили корыстолюбие Индийских купцов и получили от них некоторую образованность. Язык жителей сих островов, превосходствующий над языком жителей островов соседственных, и письмена, даже и теперь носящие на себе некоторый признак Санскритского происхождения, показывают довольно ясно, что там зажглась первая искра образованности. Вскоре остров Целебес начал также пользоваться сим преимуществом, и быстро превзошел в образованности ближние острова. Начальники оного, вспомоществуемые предприимчивым духом подданных и страстью их к мореплаванию, простерли свое влияние к [128] северу до Филиппинских островов, а к западу до Малаккского пролива. По преданиям, от одной из их экспедиций произошло название Малайцев. Когда Савира Гединг, славнейший воитель Целебесский, говорит предание, простирал свои завоевания на запад, тогда, восходя с флотом по одной из рек острова Суматры, он был оставлен некоторыми из воинов своих. Они соединились с туземцами и основали во внутренности острова государство Менангкабу. Эти воины принадлежали к самому нисшему классу жителей, и Савира Гединг употреблял их для доставления на флот дров, почему и назвали их Малайя, от слов: Мала, приносить, и, Aйя, дрова. От сих-то беглецов, прибавляет предание, произошли Малайцы. Сходство между Целебесцами и Малайцами в наружных чертах, характере, обычаях, наряде, и презрение к Малайцам доныне сохранившееся в жителях Целебеса, кажется, подтверждают cиe происхождение. Как-бы то ни было, но Малайцы, обитающие на полуострове Maлакке и островах Зондских, так-же как жители островов: Целебеса, Борнео и Молуккских, должны быть почитаемы одним и тем-же народом, который говорит одним языком, и сохраняет народный характер и обычаи, хотя разбросан на обширном пространстве. Надобно заметить, что исключая государство Менангкабу, находящееся во внутренности острова Суматры, Малайцев находят только на берегах различных островов, нами упомянутых. Внутренния земли сих островов, и полуострова Малакки, [129] населены народами, совершенно отличными от Малайцев, говорящими иным языком, употребляющим письмена, не похожия на Малайские, и имеющими свои собственные установления.

Во всех странах Малайских, относительно богослужения, установления брака и наследства, соблюдаются законы Курана, с большею или меньшею правильностью, смотря по степени влияния, какое имели там Арабы, обратившие Малайцев к Исламизму. По всем другим предметам законодательства следуют народным уставам, составленным в разные времена начальниками стран Малайских, и называемым Унданг-Унданг, что значит: установление. Каждая, несколько пространная область, имеет свой Унданг-Унданг; однако все сии уставы согласны в главнейших пунктах, и разность их состоит только в немногих, легких изменениях, сообразных местности. Некоторые унданг-унданги почти исключительно говорят о предметах финансовых и торговых, как-то об образовании таможен и постановлениях касательно морских пристаней, другие, напротив, относятся к важнейшим частям законодательства гражданского и уголовного; законы о невольничестве занимают во всех значительное место.

Важнейшие области Малайские, на восточном берегу острова Суматры, суть: Cиaк, Палембанг, и Ахим. Законодательство сего последнего королевства отличается чрезвычайною строгостью уголовных законов, которые, вероятно, были [130] первоначально заимствованы у древних туземцев, но после приняты всеми Малайцами пролива Малаккского, и может быть внушили жителям кровавые расположения, замечаемые в их нравах.

Главные области Малайские на полуострове суть: к западу Гуэда, Малакка, Хогор; к востоку Трингано, Патани и Паганг.

Малайцы полуострова вернее нежели островитяне сохраняли народный характер, нравы и обычаи. Обитая в стране, где природа снабжает их без труда всем необходимым, они безпечны до крайней степени: как скоро у них есть несколько рису, для удовлетворения голода, тогда ничто не может принудить их к работе. Привыкши с малолетства носить opyжиe, видеть собственную безопасность в личной своей храбрости, и страшиться также одной храбрости, Малаец умеет повелевать своими страстями и скрывать свои впечатления; но тем не менее он чувствует малейшее оскорбление, помнит его, и если отлагает на время свою месть, то никогда не отказывается от нее вовсе. Любя выше всего независимость самую неограниченную, он ненавидит правильные формы образованных обществ, и если его хотят ограничить ими насильно, он бежит в леса, и предпочитает лишения, трудности дикой жизни всем наслаждениям, которые должно купить пожертвованием свободы.

Вообще Малайцев укоряют в предательстве, свирепых нравах, страсти к грабежу, и в [131] ненасытном корыстолюбии; и всe это не без основания. Различные причины способствовали к укоренению между ими сих пороков: во-первых междоусобия, коим часто подвергаются все Малайские области, потому что правители оных не имеют власти, достаточной к поддержанию спокойствия и потому что нет закона, которым руководствовались-бы в порядке наследования, что дает повод к кровавым спорам при всякой перемене правителя; во-вторых, домашнее рабство, со всеми своими пагубными следствиями, как-то войнами, которые безпрестанно происходят у различных предводителей, единственно с тою целию, чтобы иметь пленников и продавать их в рабство; в-третьих, недостаток в гражданских и уголовных законах, общих всем областям Малайским, и недостаток в торговых установлениях, предупреждающих произвольные поборы в морских пристанях; наконец, привычка к морскому грабежу.

Морской грабеж не только не почитается у Малайцев преступлением, но и находится еще в славе, в почести; это, по их мненио, самое приличное занятие для сыновей начальников, и для молодых, благородных людей; это средство к обогащению, употребляемое сими последними. Начало зла относится к временам отдаленным: все древнейшие песни и предания Малайцев прославляют морских разбойников и начальников разбойнических экспедиций. Исламизм не только не истребил склонности Малайцев к морскому [132] грабежу, но еще и укрепил ее, сделав, так сказать, законною, ибо Шейхи и Сеиады Арабские, распространяющее на Востоке религию Мугаммеда, прежде всего стараются внушать, что нет ничего столь праведного, как грабить и убивать неверных; но, поелику главные народы восточного материка, как-то Сиамцы, Китайцы, Кохинхинцы, и большая часть племен, населяющих острова восточные, не приняли Исламизма, то Малайцы всюду находят случаи заниматься морским грабительством, не упрекая себя в совести. Они так привыкли к этому занятию, что разве многочисленный и сильный флот заставит их отказаться от оного.

С каждым военнопленным обращаются Малайцы как с рабом, и тотчас употребляют его к домашним занятиям, или велят ему беречь стада и обработывать землю. Но тут положениe его еще не слишком тягостно: оно становится гораздо хуже, когда господин продает его купцам Арабским, Китайским или Голландским, что и делает он тотчас, как скоро дают ему порядочную цену. Морской разбой и судебные приговоры деятельно снабжают рынки невольниками; первый, потому что люди с купеческих кораблей, взятые разбойником, всегда делаются рабами, а вторые, потому что закон наказывает потерею свободы многие преступления и даже простую несостоятельность должника. К несчастию, высокая цена рабов сильно подстрекает корыстолюбие Малайских начальников, побуждая [133] их всевозможно размножать судебные приговоры и распри с соседями. Почти на всех купеческих кораблях Арабов служат невольники, и когда господа их имеют надобность в матросах, то обыкновенно они похищают людей, хитростью или силою, на тех островах, к коим пристают для торговли или для покупки провизии.

До введения Исламизма на Востоке, Малайцы сделали уже много успехов в образованности, и, как мы уже сказали, у них были установления, по видимому принадлежавшие к отдаленной древности. Сии установления имеют более сходства с Индийскими уставами, чем с законами Исламизма, и Малайцы, даже принявшие религию Мугаммеда, крепко привержены к оным. От сего происходит всегда упорная борьба, между приверженцами к древним Малайским установлениям, и Гаджами и Шеихами, которые желали-бы совершенно истребить оные и заменить обычаями Мусульманскими. Вообще, Мугаммедово учение не пустило глубоких корней на островах Востока. Во внутренности земель почти исключительно господствует идолопоклонство; только на берегах есть Мусульмане, но и те, находясь в частых сношениях, или с Китайцами, которых множество в окрестности, или с Европейцами, показывают гораздо меньше нетерпимости, чем Мусульмане Арабские, Турецкие или Персидские, и не очень величаются строгим исполнением обрядов, предписываемых Кураном. [134]

Баттасы.

Сей народ обитает на острове Суматре, занимая довольно большое пространство земли, ограниченное к северу Королевством Ахимским, к югу Королевством Менангкабу, к востоку и западу морем. В округах прибрежных почти нет жителей, но во внутренности сплошные деревни, и все народонаселение простирается до двух миллионов душ. У Баттасов есть правильный образ правления и народные собрания, где важную роль играет, красноречие. Баттасы храбры, гостеприимны, чрезвычайно откровенны и прямодушны в делах. Язык и письмена их, так-же как законы и обычаи, кажется, имеют признаки Индийского происхождения; нельзя сказать того-же о их религии. Они признают Всевышнего Бога и поклоняются ему, называя его Дибата Асси Асси, обожая три нисшие существа, созданные им, и называемые: Башара Гуру, Сири Пада и Мангала Булен. Народ сей, как видно, довольно образованный, ибо у него письмо и чтение в общем употреблении, народ сей – человекоядцы! Это показалось-бы невероятно, если-бы не было решительно утверждено свидетельством Сира Томаса Реффлеса, который посетил страну Баттасов, объезжая остров Суматру, и был там принят дружески. Начальники народа сказывали Сиру Томасу, что соотчичи их едят мясо человеческое не из склонности, и не [135] от зверства нравов, но единственно исполняя законы и установления своих предков, и стараясь не удалиться от древних обычаев. Закон дает им право есть неприятелей, убитых в сражении и взятых в плен. Он также осуждает некоторых преступников быть съеденными заживо. Преступления, за которые изрекают сей приговор, суть: нарушение супружеской верности, ночная кража и брак Баттаса с женщиною одного и того-же поколения, почитаемый кровосмешением. В этих различных случаях, обвиняемый судится своим поколением. Если признают его виновным, то начальники, помешкав дни два или три, приглашают народ как-бы на празднество. Обвиненный выводится на публичную площадь и привязывается к столбу. По данному знаку, обвинитель прежде всех подходит к нему и отрезывает ему уши; за ним следуют другие, с ножами; каждый отрезывает у несчастного какую нибудь часть тела, и на месте съедает ее. В заключение, когда уже все сожрано, начальник отрезывает голову осужденного и с торжеством уносит ее, тщательно сохраняя из сей головы мозг, которому приписывают чудесную силу. Женщины исключены из этого ужасного празднества, потому что право есть мясо человеческое принадлежит одним мужчинам. Хотя сии последниe предпочитают его всякой другой пище, но едят только в случаях, предписанных законом. Впрочем, какова-бы ни была причина осуждения, но обиженная сторона всегда имеет власть спасти виновного от страшного наказания и [136] даровать ему жизнь: в сем случае он делается рабом обвинителя. Сир Томас Стамфорд справлялся, часто-ли случаются сии казни; ему отвечали, что в Таппанули, главном месте государства, бывает оных от пятидесяти до шестидесяти в год. По великому числу черепов, виденных им перед домами, в деревнях, через которые привелось ему проезжать, он заключает, что казни сии должны совершаться часто, во всей стране Баттасов, разве за исключением мест, находящихся в соседстве Европейских колоний. Начальники поколений Баттасов неохотно отвечали Сиру Томасу на вопросы о подобных предметах, и он уверился, что они почти стыдятся сами своего варварского закона. В самом деле, законе сей резко противоречит их нравам, тихим и кротким.

У Баттасов есть нечто в роде духовного начальника: он называется Са Синга Мага Раджа, и живет в Бакаре. Ему должно наблюдать некоторую воздержность, например не есть свиного мяса и не пить туаги, крепкого напитка, весьма любимого Баттасами. Хотя он и не окружен большим великолепием, однако его уважают за сверхъестественную, приписываемую ему силу. В общественных бедствиях народ обращается к нему и просит его заступления.

Остров Пуло Ниас.

Он находится к западу от Суматры, под первым градусом северной широты, и под 95º [137] восточной долготы от Парижского меридиана. Почва его чрезвычайно плодоносна, холмы покрыты лесами кокосовых и других, прекраснейших деревьев; в долинах родится рис, картофель, ям, перец и кофе.

Рису, масла, кокосовых орехов и перцу вывозится с сего острова в год почти на 45 000 pупий; продажа невольников ежегодно доставляет около 70-ти или 80 000 pyпий. В северной части острова торговля находятся в руках Малайцев и купцов Акимских, заведших поселения при гаванях острова. Особенно Малайцы умели заслужить доверенность туземных начальников, которые не хотят и дела иметь с чужеземными купцами иначе, как через их посредство. На юге острова жители сами торгуют с кораблями, приходящими в их гавани.

Домы на Пуло Hиace деревянные и по наружности хороши; деревни достойны внимания по своей частоте: оне находятся на высотах и сообщаются между собою по дорогам, обсаженным деревьями. В каждой деревне есть две общественные бани: одна для мужчин, другая для женщин. Oружия, употребляемые жителями, и ткани, в которые они одеты, приготовляются на самом острове, и степень их совершенства показывает довольно высокое процветание фабрик.

Жители Пуло Hиaca высоки ростом, красивы и стройны. Они деятельнее и сильнее нежели большая часть тропических народов; характером откровенны; жадны к корысти, но тщательно [138] соблюдают свои обязательства и не знают страсти к игре, столь общей между жителями восточных островов. Государство их разделено на множество округов и поколений, коих начальники, независимые одни от других, часто бывают в войне. Сии начальники обладают властию почти безграничною и почитаются владельцами земли. Законы у них строги: убийство, недозволенное обращение с женщинами и кража наказываются смертиею, или невольничеством для всего семейства преступника; все другие преступления имеют возмездием простую пеню.

Торговля рабами есть истинная пагуба для острова Пуло Hиaca: их вывозят оттуда ежегодно около тысячи пяти сот, и по большей части покупают их купцы Китайские и Ахимские. Упомянутые нами осуждения, и право кредиторов продавать несостоятельных должников, доставляют много невольников; но требование тем не удовлетворяется, и потому (в чем сознаются сами Раджи, или начальники) большая часть вывозимых невольников бывают лишены свободы совершенно беззаконно. Корысть и просьбы купцов заставляют Раджей употреблять все возможные обманы, хитрости, и часто даже насилиe, для доставления себе невольников и удовлетворения своего корыстолюбия.

Когда купец просит у Раджи довольно большое число невольников, за долги, сделанные жителями округа, то ему обыкновенно отвечают: «Теперь нет невольников, но если подождешь [139] несколько дней, то сотню дам». После этого начальник немедленно посылает к Раджам внутренних земель, и вскоре к нему приводят назначенное число невольников. Вероятно, Раджи внутренних земель достают их, гоняясь за ними, как за дикими зверьми. По крайней мере достоверно, что прибытие кораблей купеческих к Пуло Hиacy, служит знаком к грабежу и насилию внутри острова.

Жители Пуло Hиaca не много знают идей религиозных. Впрочем, они верят Всевышнему Существу, называя его Сумбан Кит, или властитель неба; но понятия их о нем чрезвычайно сбивчивы. В домах у них есть деревянные идолы, род Лар, от коих ждут они какого-то покровительства, но не обожают их. Они также верят волшебству и чарам. Когда надобно утвердить договор или обещание торжественною клятвою, они отрезывают голову у свиньи, и просят у неба такой-же смерти тому, кто изменит данному слову. Замечательно, что религиозные верования жителей Пуло Hиaca имеют мало общего с верованиями, вообще господствующими на Востоке. Из этого было-бы можно заключить, что остров сей с ранней поры был лишен сообщения с материком, и что по своему положению он уклонился от влияния религий, в разные времена господствовавщих в Индии. Исламизм внесен туда уже очень поздно; да он и не сделал много прозелитов. Европейцы никогда не покушались основать поселения над этом [140] острове. Он часто подвергается вторжениям морских разбойников; он испытывает все бедствия, следующие неотступно за торгом невольниками; однакож он находится на такой степени процветания, которая дает высокое понятие о деятельности и промышленности жителей.

Остров Целебес.

Главные орды на острове Целебесе, суть Макасары и Буджи. Они храбрее, предприимчивее всех других народов Восточных, и столь славны своею верностью, что владетели Cиaмa, Камбоджии, и прочих государств, нанимают их целыми отрядами в телохранители себе.

Известно, что на всем Востоке, единственный образ правления есть деспотизм единовластный. Но в некоторых частях острова Целебеса встречается и совершенно другой вид правления: это избирательная монapxия, которая ограничена наследственною аристократиею. B этих государствах предоставлено Совету, более или менее многочисленному, и составленному из избранных членов старших фамилий, назначать Короля, однакож с тем условием, чтобы Король непременно принадлежал к семейству Королевскому. Тот-же Совет заведывает финансами и назначает первого Министра; он имеет право даже отнять у Короля его корону. Без согласия Совета, Король не может принять никакой важной меры. Должности высшего народоправителя и главнокомандующего армиею там существовать не [141] могут вместе; но если Король, в военное время пожелает сам предводительствовать войсками, то ему позволяют отречься на время от престола, и на место его назначают Регента, который, вместе с Советом, управляет государственными делами. Пo окончании войны, Король слагает с себя предводительство армиею, и снова восходит на престол. Довольно странный обычай, что женщины и малолетние могут быть возводимы в высшие достоинства государственные: тогда Верховный Совет назначает к ним попечителя или помощника, который и правит должностями, принадлежащими им по названию. Начальники областей назначаются Королем; их власть ограничена Советом, разделяющим с ними обязанности управления.

По всей вероятности, прежде говорили на острове Целебесе одним языком, но вследствие политических переворотов, соперничествующие государства, Гоа и Бони, сделались главными на острове, и от сего установились два различные наречия. Макассарское, которым говорят в Королевстве Гоа, чрезвычайно нежно, хоть и не так богато, как наречие Буджи, употребляемое в областях Королевства Бони. Письмена в обоих наречиях почти одинаковы. В Макассарском согласных более нежели в наречии Буджи; в обоих прибавляют к словам, кончащимся на согласную, букву а, или о, дабы смягчить произношение.

И на языке Буджи, и на Макассарском есть много сочинений: это или краткие Истории [142] различных государств острова Целебеса, со времени введения Исламизма, что совершилось в шестнадцатом столетии, или Галигасы, как называются собрания древних преданий; или песни и поэтические произведения, прославляющие любовь, войну и охоту. Есть также истолкование Курана, и много сочинений, переведенных с Яванского и Китайского языков.

* * *

Сведения сии находятся в переписке Сира Томаса Реффлеса. Они чрезвычайно замечательны своею новостью, и еще тем, что достоверны в высокой степени, ибо не много людей имели столь удобные случаи наблюдать предметы, описываемые Сиром Томасом, и, еще сверх того, немногиe имели его просвещенный ум и взгляд. В заключение, представляем сделанное им описание знаменитого дерева Богон-Упас.

«Дерево, доставляющее славный яд Упас, растет в округе, находящемся на восточной оконечности острова Явы. Оно принадлежит к классу Лямнеевых Monaecia. Это одно из величайших дерев, растущих в лесах острова Явы: ствол его возвышается на шестьдесят и даже на восемьдесят футов; вокруг его нет ветвей. Оно покрыто беловатою корою, которая подле почвы имеет более дюйма толщины. Когда кору надрезать, то из надреза вытекает большое количество соку, похожего на молоко: из него-то приготовляют яд Упас. Приготовление яду [143] тайна, известная только жителям того округа, где растет cиe дерево; из внутренней кожицы молодых дерев сего рода делают ткань, обыкновенно носимую бедными людьми. Одежда из такой ткани невыгодна, ибо если ее намочит дождь, то она производит жестокий свербеж. Когда срубают старое дерево, так что из него вдруг выходит много соку, то оно делает окружающую атмосферу вредоносною: приближающиеся к ней получают сыпь, впрочем не столько опасную, сколько неприятную. Исключая сей случай, к Богон-Упасу можно приближаться, и даже взлезать на него, без всякой опасности. Несправедливо, будто оно умерщвляет все окружающие прозябаемые. Оно бывает окружено травою и растениями, так-же как и всякое дерево. Яд, приготовляемый из Богон-Упаса, причиняет неминуемо смерть».


Комментарии

1. Извлеченные из книги: Memoirs of the life and public services of Sir Thomas Stamford Rafflles. London 1830. Реффлес был Губернатором остр. Явы с 1811 по 1816 год, и Бенкулена с 1817 по 1824. Его Иcmopия остр. Явы, пролившая новый свет на первобытную Историю Индийских островитян, известна всему ученому миру. Реффлес род. в 1781 году, посреди моря на корабле; скончался в Лондоне, в 1826 году.

Текст воспроизведен по изданию: Замечания об Индийском Архипелаге // Московский телеграф, Часть 44, № 5. 1832

© текст - ??. 1832
© OCR - Strori. 2010
© сетевая версия - Strori. 2010
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Московский телеграф. 1832