Автохтонные верования и индуизм на раннесредневековой Яве

(по данным эпиграфики)

Введение

Предмет и цели работы

Данная работа посвящена исследованию доиндуистских автохтонных верований раннесредневековой Явы и их соотношению и сосуществованию с индуизмом в контексте древнеяванской культуры на основе материалов яванских эпиграфических памятников (начало 9 — первая половина 10 вв.).

Изучение доиндуистских верований — это часть более широкой проблемы изучения: народных верований традиционной Явы. Под ними мы понимаем комплекс разнородных анимистических культов, а также обрядов почитания духов предков и иных духов и божеств, бытовавших на разных уровнях общества, прежде всего, в крестьянской общине (яв. вануа) 1.

Народные верования данного периода — это разнообразные представления и культы, не принадлежащие официальной институализированной вере двора, но охватывающие все социальные группы, в том числе окружение правителя.

Традиционные народные верования в той или иной степени разделяли и носители власти. Соотношение народных верований с государствоформирующими религиями, привнесенными извне вместе с идеологией и идеей государственной власти, менялось во времени, что по возможности прослеживается в диссертации.

В период существования ранних государственных образований Явы IV-VII вв. (Тарума и др. локальные центры власти) 2 автохтонные верования Явы [4] не являлись оппозицией религиям столичного центра — шиваизму и буддизму, но напротив, дополняли их.

Затем, в VII-X вв., по мере проникновения этих религий внутрь яванского общества, автохтонные народные верования становятся «низшим» кругом религиозности, процесс адаптации сводится к введению автохтонных духов в иерархию индуистских и буддийских божеств с сохранением прежних функций и форм поклонения.

Задачи исследования

В ходе работы над диссертацией были поставлены следующие основные задачи:

Первая — выявление из всего эпиграфического массива надписей, содержащих информацию о раннесредневековых яванских верованиях, анализ структуры и содержания надписей и, на основе этого, установление основных форм проявлений верований. Говоря о возможности решения данной задачи, следует отметить, что в эпиграфике рассматриваемого нами периода мы встречаем описание церемонии закрепления «выделения в свободное от налогов пользование земли» (яв. manusuk sima). Это объясняется тем, что «выделение» или «дарение земли» и являются главным поводом к созданию надписей на Яве, и основная часть содержания памятников посвящена именно им. Анализ соответствующей церемонии и стал отправной точкой исследования духовной культуры и ритуальных действий, совершавшихся в традиционной яванской общине (др.-яв. vanua).

Вторая задача состояла в том, чтобы среди списков автохтонных духов и индуистских божеств выявить автохтонных яванских духов, классифицировать и попытаться создать их пандемониум, а также установить географическую [5] локализацию отдельных духов и групп духов и изменение их функций во временной протяженности.

В ходе решения этой задачи на основе анализа эпиграфических текстов были вычленены две основные группы духов, которым поклонялись члены яванской общины-вануа:

1. Группа духов формулы invocatio (призыв):

а) духи стран света, б) духи хранители местности, в) духи социальных явлений, г) духи предков, д) духи различных стихий.

2. Группа духов imprecatio (угрозы и заклинания):

а) зловредные духи, б) духи ритуальных предметов, в) священных животных.

Третья задача состояла в том, чтобы описать ритуальные действия, которые сопровождали церемонию закрепления выделения в свободное от налогов пользование земли (яв. manusuk sima). При этом исследовались: а) ритуальные действия, составлявшие данную церемонию; б) упомянутые в надписях объекты поклонения яванской общины (священные камни, священные предметы), которые использовались при отправлении этого обряда.

Исследование и сравнительный анализ источников позволил выделить ряд последовательных ритуальных действий входивших или сопровождавших эту церемонию: а) дарение подарков, б) ритуальные трапезы, в) ритуальные действия священнослужителей, г) жертвоприношение, д) произнесение заклятий, е) ритуальные танцы, ж) «скоморошьи» и театральные представления, з) представление театра ваянг, и) ритуальные бои кабанов и петухов, к) сказительство, л) камлание, м) ритуальный сон.

Отдельно были проанализированы сведения, позволяющие реконструировать некоторые аспекты погребального обряда.

Четвертая задача состояла в том, чтобы обозначить и объяснить функции служителей культов, которые проводили эту церемонию: макудура, вадихати и мангуюта и др. [6]

Пятой задача заключалась в отдельном исследовании священных предметов, например, священных камней, которые в различных надписях обозначаются вариативными именами, чаще всего это Санг Хьянг Вату — Священный Дух Камня (яв. Sang Hyang Vatu). В отдельных надписях встречаются и другие священные предметы (топоры и барабаны), которые очевидно служили объектами поклонения и использовались для «дарения» (яв. saji) священному камню 3.

Шестая задача состояла в изучении процесса проникновения на территорию раннесредневековой Явы индуистских религиозных терминов. Это часть более широкой проблемы влияния индийской культуры на формирование яванских верований. Наша задача состояла только в том, чтобы выработать подход к исследованию этой проблемы.

Этот процесс проявляется в адаптации санскрита и словообразовании «санскритообразных» слов для обозначения автохтонных духов (например: ramadewata).

В некоторых случаях, когда мы располагали этнографически подкрепленными данными, были рассмотрены примеры трансформации индуистских божеств в яванских автохтонных духов, а также прослежена эволюция некоторых индуистских образов, например, Ванаспати — духа большого дерева (своего рода «лешего»). Кроме того, анализ замещения индуистских духов пространства локальными позволил описать представления средневековых яванцев о миропространстве.

Методология

Работа строится на применении методов текстологического, структурного и количественного анализа в историческом исследовании. Проводя комплексный историко-культурный анализ источников, мы использовали методики источниковедения, политической и культурной [7] антропологии, истории культуры и религиоведения. Эпиграфический материал был систематизирован в базовые и аналитические таблицы, также было осуществлено картографирование надписи, эти операции позволили нам сделать принципиальные выводы данного исследования.

В процессе анализа различных надписей были суммированы контексты и предпринята попытка реконструировать церемонию закрепления «выделения свободной от налогов земли».

Методологическую основу диссертации составили принципы исследования, разработанные в трудах по истории, источниковедению, политической и культурной антропологии, этнографии, религиоведению как классиков отечественной и зарубежной науки (М. М. Бахтина, М. Блока, А. Ван Геннепа, Е. Дюркгейма, Ю. М. Лотмана, А. Ф. Лосева, Бр. Малиновского, М. Мосса, В. Я. Проппа, В. Тернера, Дж. Фрезера и др.), так и современных авторов (А. К. Байбурина, Г. Г. Бандиленко, А. Я. Гуревича, Б. Н. Путилова, Е. М. Мелетинского, Е. С. Новик К. Герца, Кунчоронинграта, Г. Г. Бандиленко, Э. Битти, А. А. Берновой, Е. В. Ревуненковой и др.).

Большое значение для разработки темы имели принципы перевода, публикации и исследования надписей, разработанные Л.-Ш. Дамэ, Р. Горисом, Й. Г. де Каспарисом, Х. Б. Саркаром, Бухари, Р. Нг. Пурбочароко и др.

В процессе работы над диссертационным исследованием мы были ограничены характером основных источников (древнеяванских надписей IX-X вв.), которые отражают отношения яванской общины-вануа и раннего государства в лице носителей власти и чиновников. По этой причине мы активно пользовались этнографическим материалом. Обращение к яванскому и балийскому этнографическому материалу, а также данным по другим народам, обуславливается необходимостью ввести ту или иную исследуемую единицу в религиозный контекст, который из содержания эпиграфических текстов реконструировать не удается. [8]

Правильно трактовать функции и роль различных духов и божеств, место и значение отдельных ритуалов, составлявших церемонию закрепления выделения земли в обрядовой жизни яванской общины без поддержки этнографического материала невозможно, да и не разумно. Традиционное общество меняется не значительно, поскольку «ориентировано на воспроизведение одних и тех же текстов, из которых важнейшим представляется прецедент, положивший начало жизни и всей последующей традиции, передача правил происходит не с помощью правил, а «цитат» 4, то есть сохранение и передача традиции главное в традиционном обществе.

Для традиционной культуры характерна система кодов/программ поведения, неизменность форм и проявлений обрядового комплекса по этой причине мы считаем необходимым и оправданным обращение к этнографическим данным разных периодов, подкрепляя ими выводы и уточняя наблюдения, полученные на эпиграфическом материале.

Историография

Западная историография

Историографический обзор выбранной нами темы автохтонных верований средневековой Явы делится на две самостоятельные ветви: 1) изучение яванской эпиграфики, 2) исследования, посвященные религии и духовной жизни яванского общества. Основные работы по обрядовости и автохтонным культам написаны на этнографическом материале. Исследований духовной жизни, которые основывались бы на эпиграфическом материале, до последнего времени не было. В области изучения эпиграфики велась подготовительная работа по транскрибированию, переводу и составлению списков надписей, а также яванского корпуса эпиграфики.

В 19-м — начале 20 вв. яванской эпиграфикой занимались ученые голландской школы: Р. Фридрих, Я. Л. А. Брандес, Ф. Д. К. Бос, А. Б. Кохэн [9] Стюарт, H. Й. Кром, В. Ф. Стеттерхейм, П. В. ван Стейн Калленфелс, а также индонезиец Р. Нг. Пурбочароко и др.

Я. Л. А. Брандес транскрибировал множество яванских надписей, которые были изданы после его смерти под редакцией Н. Й. Крома.

В свою очередь Н. Й. Кром издал список надписей, который и в настоящее время остается актуальным, несмотря на то, что в 1952 году появился список Ш.-Л. Дамэ, а в 1985 — К. Накады. Яванские надписи с ценными комментариями издавал Керн. Х. Б. Саркар собрал воедино изданные прежде тексты в корпус яванских надписей до 928 г. н. э. и издал тексты в транскрипции и переводе на английский язык с подробными комментариями. Де Каспарис выпустил два тома индонезийских надписей под общим названием «Prasasti Indonesia», а также ценные труды по индонезийской палеографии и хронологии.

На протяжении всего развития яванистики 19 в. — первой половины 20 в. проблема яванских доиндуистских верований рассматривалась в основном на этнографическом или археологическом материале. Из исследователей яванской эпиграфики проблемой культов и верований в той или иной степени занимались В. Стеттерхейм, Р. Нг. Пурбачороко, В. Рассерс, Й. Я. Рас, Й. Г. де Каспарис, С. В. Кулланда.

Наиболее полно это представлено в работах голландского ученого В. Стеттерхейма, который, в 30-е гг. 20 в. не только публиковал надписи, но и изучал духовную культуры Явы и пытался реконструировать доиндуистские погребальные обряды на археологическом материале 5. В. Рассерс 6 в 60-е гг. 20 в. занимался яванскими верованиями и опубликовал работы о яванском герое — Панджи, исследовал автохтонную традицию яванского театра

При этом они, будучи знатоками древнеяванского языка, практически не прибегали к материалу средневековых письменных памятников. Об этом [10] свидетельствует то, что даже в наиболее полном словаре древнеяванского, составленном П. Зутмелдером при участии С. Робсона 7, где, в отличие от более ранних словарей Х. Н. Ван дер Тююка и Х. Х. Ейнболла, тщательно учтена эпиграфическая лексика, толкование слов, описывающих обряды, чаще всего сопровождается вопросительным знаком или эти слова вообще оставляются без перевода, например: manghileng, manglingai, mangadyan 8 и пр.

Отсутствие у яванистов, работающих с древнеяванскими эпиграфическими текстами, интереса к теме автохтонных верований не случайно: найти как в деловых документах, так и в произведениях высокой литературы упоминания о местных обрядах и верованиях, ввиду их «затененности индуизмом и исламом», чрезвычайно трудно 9.

После второй мировой войны эпиграфические штудии продолжили голландцы: Р. Горис, Ф. Х. ван Наарсен, Й. Г. де Каспарис, Я. ван ден Веердонк, француз Л. Ш. Дамэ, индиец Х. Б. Саркар, индонезийские ученые М. Бухари, А. С. Вибово и М. Сукарто Картоатмоджо, японцы Ютака Ивамото и Кодзо Накада, австралийские исследовательницы А. Баррет Джонс, Н. К. ван Сеттен ван дер Меер, британка Д. Виссеман Кристи и др.

Антропологическими и этнографическими исследованиями в области религии и автохтонных культов Явы и обрядов занимались и занимаются прежде всего голландские, британские и американские ученые, среди них английский антрополог Э. Битти, исследователь театрального искусства Явы Р. Саттон, американцы: К. Герц 10, Д, Бэйкер 11, Р. Хефнер 12, австралийцы Р. [11] Хетли 13, А. Фордж 14, голландцы Р. Горис, Т. Хойкаас, Т. Пижо, К. Клара Бракел-Папенхейзен, Рой Йордаан и др.

Среди работ индонезийских исследователей, посвященных духовной жизни яванцев, можно отметить труды Кунчоронинграта 15, Лукаса Сасонко Трийога 16, Бахтиара 17.

Мы пользовались материалом научных статей, опубликованных в ряде журналов, в том числе BEFEO, «The Journal of Asian Studies», «Archipel» и «Excerpta Indonesica», «Bijdragen» французом Л.-Ш. Дамэ, голландцами Йоселином де Йонгом, Роем Йордааном, а также Т. Берендом, А. Рейдом, Э. Совелли. и др.

Из монографий, затрагивающих тему яванских автохтонных верований, наиболее значимы работы следующих авторов:

К. Герц в книге 1960 г. «Религия Явы» исследовал религиозную ситуацию современной Явы. Клара Бракел-Папенхейзен выпустила монографию, посвященную танцевальной культуре Явы 18.

В классической монографии «Javanese culture», посвященной яванской культуре, Кунчоронинграт охватывает и анализирует все аспекты проявления яванской культуры от литературного наследия до современной религиозной ситуации на Яве.

Книга Э. Битти является результатом его полевых исследований проведенных на Восточной Яве в конце 90-х годов XX в. Главным образом Битти изучает религиозность, культуру, верования и быт так называемых абанган (яванцев, исповедующих ислам номинально), а также яванских индуистов. Автор сосредотачивает свое внимание на синкретизме яванского культа, ислама и индуизма в повседневной жизни яванской общины. Наиболее [12] ценной для нашей работы был анализ различных типов сламетанов (ритуальных трапез). При том, что о сламетанах антропологи, в частности, К. Герц, не раз упоминали в своих работах, отдельно этот вопрос до Битти не получил достойного освещения, а между тем сламетан сопровождает все обряды и ритуалы яванской общины.

Во вторую половину 20 в. в центре внимания исследователей духовной жизни Явы оставался вопрос синкретизма яванского культа, ислама, автохтонных культов и индуизма, а также отдельные аспекты его локального проявления.

Отечественная историография

Богатейшая индонезийская коллекция хранится в Музее антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамере) в Санкт-Петербурге, сотрудниками которого созданы ценные труды по духовной культуре, обрядам и поверьям народов Индонезии. Интересующими нас проблемами занимались и сотрудники других научных и учебных заведений СССР и России. В диссертации использованы работы В. Г. Трисман 19, Л. А. Мерварт, Ю. В. Маретина, И. Н. Соломоник, А. А. Берновой 20, Е. В. Ревуненковой, С. С. Кузнецовой 21 и др.

Тема традиционного театра яванцев была освещена в работах А. М. Мерварт 22, И. Н. Соломоник 23 и А. А. Берновой 24, при этом проблема происхождения яванского театра из автохтонных религиозных обрядов изучалась А. А. Берновой и Е. В. Ревуненковой. [13]

Дородовые запреты и обряды, знаменующие период беременности, рождение младенца и первые годы жизни, а также поверья, связанные с этими событиями о вредоносных духах-понтианаках, легли в основу статьи В. Г. Трисман «Обряды и поверья, связанные с рождением и воспитанием ребенка у малых народов Индонезии». Статья, написана по данным полевых этнографических наблюдений конца 19 в. — начала 20 в., проводившиеся голландским чиновником Г. А. Вилкеном 25 и миссионерами Н. Адриани 26 и А. Крейтом 27. В данной работе подробно описан каждый из этих обрядов, козни, злых духов, способы их предотвращения и описания, самих духов, которые охотятся за младенцами, забирают молоко у матерей и т. д. Описание злых духов позволяет, соотнести их место в жизни малых. народов Индонезии с аналогичными функциями зловредных автохтонных яванских духов.

В статьях Е. В. Ревуненковой «Роль традиционных институтов в воспитании детей в современной Малайзии и Индонезии» и А. А. Берновой «Племенные верования; малых народов Индонезии (конец XIX — начало XX в.)» описываются злые духи, их роль в лечении болезней, дано описание нескольких обрядов, иллюстрирующих некоторые универсальные для изучаемого региона представления о силе имени и злых духах. Схожие представления о сакральности имени обнаружены нами; и в яванских эпиграфических текстах.

В статье «Корабль мертвых у батаков Суматры» Е. В. Ревуненкова 28 рассматривает корабль, предназначенный, отвозить души умерших в потусторонний мир, его место, функции и значение в обряде погребения этого народа. Погребальный обряд, имитирующий путешествие в корабле по реке/морю трактуется исследователем как реминисценция древнейшей; миграции этих народов. [14]

Устройство корабля отражает схожее с яванским космологическое представления о членении вселенной на три мира. Верхний мир символически представлен птицей (нос в виде птицы — носорога), нижний мир — корма в виде дракона, а корпус со змеевидным орнаментом и мачта — связующее звено меж верхним и нижним мирами.

Такое же трехчленное устройство мира, проявляется у яванцев в украшении священного навеса/таруба, заставке-гунунган и пр.

Определенный итог своих исследований традиционной духовной культуры народов Индонезии Е. В. Ревуненкова подводит в монографии «Миф — обряд — религия» 29.

В статье В. Я. Петрухина «Погребальная ладья викингов и «корабль мертвых» у народов Океании и Индонезии» 30 автор проводит сравнительный анализ обрядов погребения в лодках у скандинавов и народов Индонезии, выявляя: типологическое сходство погребальной обрядовости у морских народностей, которое позволило нам трактовать термин, связанный с погребальным обрядом яванцев.

С. С. Кузнецова в своей монографии исследовала традиционную культуру яванцев 17-19 вв., классификационные системы, отражавшие динамический и статический аспекты космическо-социального порядка, представления о структуре космоса и общества, о генеалогическом единстве мира и судьбы, а также представления о пространстве.

Традиционная картина мира лежит в основе важнейших явлений культуры яванцев: архитектурного решения: традиционного дома, структуры деревни и группы деревень, криса, ваянга, батика, дворцового комплекса, концепции исторического процесса, места в ней правителя. Автохтонные истоки впоследствии детально разработанной яванской классификационной системы и, в том числе, картины мира, наблюдаются в текстах надписей в [15] строго регламентированной ориентации по странам света участников церемонии, определении духов стран света и пространства.

В отечественном индонезиеведении исследований, затрагивающих проблему автохтонных яванских верований периода раннего средневековья, крайне мало. Можно отметить, пожалуй, лишь статью С. В. Кулланды «"Душистое дерево" и "Черепаший камень" (Древнеяванские княжества. Лингво-историко-этнографический анализ)». — Яванская культура: к характеристике крупнейшего этноса Юго-Восточной Азии. М., 1989.

Новизна работы состоит в том, что диссертантом предпринята первая в отечественной науке попытка выявить автохтонные раннесредневековые яванские верования на материале эпиграфики.

Анализ надписей, с одной стороны, позволил проследить особенности развития тех или иных автохтонных верований в условиях господства заимствованных религий, сначала индуизма и буддизма, а затем ислама; выявить в яванских верованиях некоторые универсалии. Результат выполненного исследования традиционных автохтонных верований раннесредневековых яванцев позволил получить новые сведения о духовной жизни и религиозных отношениях внутри общины на средневековой Центральной и Восточной Яве. Были сопоставлены данные яванских и балийских надписей, выявлен ряд интересных подробностей относительно автохтонных верований и, в том числе, затронуты различные аспекты погребальных обрядов на Яве и Бали. Сопоставление данных двух этих эпиграфических традиций, тем более под интересующим нас углом зрения, ранее не проводилось. Обращение к балийскому материалу обусловлено тем, что Бали унаследовал и сохранил индояванскую традицию вплоть до настоящего времени. Достаточно вспомнить, что рукописи многих древнеяванских литературных произведений, в частности, Nagarakretagama, сохранились именно на Бали. [16]

Структура работы

Диссертационная работа состоит из трех глав, введения, заключения, приложения, библиографического списка источников и исследований.

Первая глава посвящена обзору источников, на основе которых написана данная работа, а также источниковедческому анализу яванского эпиграфического массива до 929 г. н. э.

Во второй главе мы непосредственно касаемся исследования автохтонных верований яванцев. В третьей глава анализируется процесс адаптации санскритских реалий и религиозных терминов в религиозной сфере раннесредневековых яванцев. Приложение содержит переводы, транслитерацию, базовые и аналитические таблицы, а также карты.


Комментарии

1. В энциклопедии «Народы и религии мира» дано следующее определение: «Характерные для первобытной эпохи представления, отражающие веру человека в существование сверхъестественных сил и существ, управляющих процессами и явлениями материального мира», Издательство «Большая Российская энциклопедия». Народы и религии мира // Гл. ред. В. А. Тишков. М, 1998. — С. 230.

2. Известное по яванским надписям Пуриавармана (5 в.) и китайским источникам, государство Тарума на Западной Яве не ограничивает существование ряда владетельных образований на территории Центральной и Восточной Явы, которые мы бы определили локальными центрами. Упоминание о некоторых из них отражены в синхронных эпиграфических памятниках. Будучи аграрными образованиями, объединявшие земледельческие общины — вануа, ранние «государства», и, в том числе, Тарума, имели стольный центр, из которого исходило управление, контроль и властная сила на все подконтрольное пространство. Стольный центр, согласно мнению Г. Г. Бандиленко, был не столько городом в классическом его понимании, но «определенным образом организованная, ограниченная, замкнутая территория. Стольный центр — средоточие государственных регалий, микрокосм в его символическом и мифологическом звучании, а также точка перераспределения ресурсов власти. Идеология власти вырисовывается из осмысления и интерпретации таких феноменов, как стольный центр, культовый комплекс, иконография, титулатура, понятия и характеристики, относящиеся к апофеозу личности и власти монарха в письменных документах». Подробнее см. Бандиленко Г. Г. Центр власти и власть центра (к проблемам изучения монархической концепции столичных образований ранних государств Нусантары). / Города-гиганты Нусантары, М.: 1995. — С. 19-35.

3. Отсутствие данных об этих священных предметах и лишь упоминания о них в формулах invocatio не дает нам оснований для интерпретации функций и подробного рассмотрения этих объектов.

4. А. К. Байбурин. Ритуал в традиционной культуре. — C-Пб.; Наука, 1993. — С. 10.

5. Stutterheim W. F. lets over prae-hinduistische bijzettingsgebruiken op Java. — Mededelingen der koninklijke. Akademic van Wetenshappen, Afdeling Letterkunde, Niewe Reeks 1939. — 312 p.

6. Rassers W. H. Panji, the Cultural Hero. A Structural study of religion in Java. — The Hague, 1959. — 240 p.

7. Zoetmulder P. J. Old Javanese-English dictionary, — ‘s-Gravenhage-Martinus Nijhoff, 1982.

8. Zoetmulder P. J. Old Javanese-English dictionary, — ‘s-Gravenhage-Maitinus Nijhoff, 1982. — P. 473, 627.

9. Исследование народной культуры представляет сложность даже в такой, казалось бы, хорошо изученной области знаний, как культура средневековой Европы. А. Я. Гуревич обозначает трудности, связанные с изучением этого вопроса. «Обычно, когда говорят о ней (средневековой народной культуре) упоминают самое большее остатки (весьма деформированные христианской и феодальной идеологией) древнего мифа и эпоса, пережитки язычества. Их разрозненными фрагментами, собственно и ограничиваются, когда пишут о неофициальной культуре масс, все остальное культурное пространство заполняется, как правило, социальной религиозностью». Гуревич А. Я. Проблемы средневековой народной культуры. Москва, Искусство 1981, стр. 9.

10. Geertz С. The religion of Jawa. — Glencoe: The Free Press. 1960.

11. Baker J. The presence of the name reading scripture in an Indonesian village. — Bercley and Los Angeles, 1992.

12. Hefner R. Hindu Javanese: Tengger tradition and Islam. — Princeton University Press, 1985.

13. Hatley R. Mapping cultural region of Java. / In others Javas way from the kraton, ed. R. Hatley, — Clayton, Australia: Monash University, Center of South-East Asia Studies, 1984.

14. Forge A. Balinese religion and Indonesian identity. / In Indonesia: the making of the culture. — Canberra: Research school of Pacific studies, 1980.

15. Koentjaraningrat. Koentjaraningrat. Javanese Culture — Institute of Southeast Asian Studies, Oxford University Press, Singapore 1990. — P. 169.

16. Lucas Sasonko Triyoga. Manusia Jawa dan Gunung Merapi. — GMUP, 1991.

17. Bachtiar H. The religion of Jawa: a commentary. / Majalah ilmu-ilmu sastra Indonesia. — 1973.

18. Clara Brakel-Papenhuyzen. Seni Tan Jawa. — ILDEP-RUL, 1991.

19. Трисман В. Г. Брачные обряды и поверья у индонезийцев. Мифология и верования народов Восточной и Южной Азии. Обряды и поверья, связанные с рождением и воспитанием ребенка у малых народов Индонезии. / Символика культов и ритуалов народов зарубежной Азии. — Наука, М. 1980. — с. 178-204.

20. Бернова А. А. Племенные верования малых народов Индонезии (конец XIX — начало ХХв.). /Символика культов и ритуалов народов зарубежной Азии, — Наука, Москва, 1980. — с. 36-55.

21. Кузнецова С. С. У истоков индонезийской культуры. Яванская культурная традиция XVII-XIX вв. Наука, М., 1989

22. Мерварт Л. А. Восточный театр. — Малайский театр. — Л., 1929. Мерварт Л. А. Способы украшения одежды из древесной коры у индонезийцев. / Сборник МАЭ, Л., 1929.

23. Соломоник И. Н. Традиционный театр кукол Востока. — М.: Наука, 1992.

24. Бернова А. А. Традиционный театр народов Индонезии. // Расы и народы. — М., 1984. — Вып. 14.

25. Wilken G. A. De Verspreide Geschriften. — ‘s-Gravenhage, 1912; Vergelijkende Volkenkunde. — Leiden, 1893.

26. Adriani A., Kruyt A. De Bare’e sprekende toradjas. — Amsterdam, 1951.

27. Kruyt A. De West Toradjas op Midden Celebes. Amsterdam, 1938.

28. Ревуненкова Е. В. «Корабль мертвых» у батаков Суматры: (По коллекциям МАЭ) // Культура народов Австралии и Океании. Л., 1974. с. 167-180

29. Е. В. Ревуненкова, Миф, обряд, религия. — М.: Наука, 1992. — 215 с.

30. Петрухин В. Я. Погребальная ладья викингов и «корабль мертвых» у народов Океании и Индонезии (опыт сравнительного анализа). / Символика культов и ритуалов народов зарубежной Азии. — М.: Наука, 1980.

Текст воспроизведен по изданию: Автохтонные верования и индуизм на раннесредневековой Яве (по данным эпиграфики). М. Институт востоковедения РАН. 2004

© текст - Завадская А. В. 2004
© сетевая версия - Thietmar. 2019
© OCR - Иванов А. 2019
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Институт востоковедения РАН. 2004