-

ПОДВИГ РУССКИХ ПЛЕННЫХ В 1711 ГОДУ.

В 1700 году Карл XII разбил Русских под Нарвою, и, в противность условию, удержав в плену всех генералов, штаб и обер-офицеров, отослал их в Швецию. В числе их был князь Яков Федорович Долгорукой, который в 1711 году освободился из плена необыкновенным образом. Подробности этого случая рассказываются по наслышке или по преданию.

Голиков в анекдотах о Петр Великом говорит, что правительство Шведское рассудило отправить часть Русских пленников морем из Стокгольма в Готенбург: между ними был и князь Долгоруков. На «фрегате», Русских было более нежели Шведов. Князь сообщает участникам своего несчастия отважную мысль освободиться, и, получив их согласие, условливается, чтобы, когда в вечернюю службу, — это было в субботу, — [70] запоют Всемирную Славу и дойдут до слов Дерзайте убо, дерзайте людие Божии, вмиг броситься всем на Шведов, обезоружить их и овладеть фрегатом. Все это было исполнено в точности; противившихся, одних перекололи, других столкнули в воду, иных перевязали и заперли под палубу, оставив на воле одного шкипера, которому приказали везти себя к Кроншлоту или Ревелю, под опасением смерти в случае измены. Шкипер благополучно привел их в Ревель, где фрегат вошел в гавань с пушечною пальбою.

Голиков говорит еще, что этот анекдот сообщен ему родственником Олонецкого купца Чаблина, который был также в числе освободившихся из плена, и что то же самое подтвердил ему адмирал Алексей Иванович Нагаев.

Покойный Николай Николаевич Бантыш-Каменский, слышал от своего дяди, Московского архиепископа Амвросия, убитого в 1771 году возмутившеюся чернию и которому пересказывал фельдмаршал князь Долгоруков, что пленные условились, когда в Богородичне дойдет до стиха Дерзайте убо, тогда всем им бросить весла, потому что они шли греблею, а когда вторично запоют Дерзайте людие Божии, тогда каждому схватить Шведа и, куда кто может, его управить. [71]

Это находится в письме Николая Николаевича к одному из его приятелей, от которого получена и копия с следующих двух весьма любопытных актов, ни где еще ненапечатанных. Оба акта ставят этот подвиг наших пленных соотечественников вне всякого сомнения, но представляют совсем другие подробности, которые должны быть сохранены для Истории.

Письмо князя Якова Федоровича Долгорукова к князю Меншикову.

«Всепокорно доношу тебе, моему милостивому государю, как мы повезены были на размену, и потом оставлен я в Якобштате, и которые были со мною; а князь Иван Юрьевич (Трубецкой) и Артамон Михайлович (Головин) близь Абова; и о том о всем милости вашей известно по моим письмам. А потом князь Андрей Хилков от генерала Кирота привезен к Трубецкому и Головину; и держали нас в тех местах четыре месяца, а потом генерал Клерк, по указу, [72] велел нас весть через Море Ботницкое на Шведскую сторону в город Уму (Умео). И Трубецкого и прочих, чаю, повели, а подлинно я не сведом, а меня, и сущих со мною, посадили на шкуту под городом Нейкарбли (Нюкарлеби), и хотели весть в Уму, и за противным ветром несколько дней стояли у берега между островов; и всемилосердый Бог, в Троице славимый, предстательством Богоматери, дал нам юным благой случай и бесстрашное дерзновение, что мы могли капитана и солдат, которые нас провожали, пометать в корабль под палубу и ружье их отнять, и, подняв якорь Июня 3 дня, пошли в свой путь и ехали тем морем 120 миль, и, не доехав Стекольна (Стокгольма) за 10, поворотили на остров Дакго, которой близь острова Еслян, которые завоеваны победоносным оружием Монаршеским. И шкипер наш и штурман знали путь до Штекольна, а от Штекольна через Балтийское море они ничего не знали, и никогда там не бывали, и карт морских с собою не имели; и то море переехали мы без всякого ведения, управляющим древним бедственно плавающих кормщиком, Отцем Николаем; и на которой остров намерились, на самое то место, оный кормщик, страждущим скорый заступник, Великий Николай, нас управил. И по обещанию нашему, как [73] мы недостойные Создателю нашему Богу обещалися, ту шкуту и на ней сержанта с солдаты, и шкипера, и матросы, я отпустил, а капитана имею при мне. И оттуда, под покровом десницы Божией, приехали в Ревель «Июня 19, и желаем, дабы всемилосердый Бог допустил нас немедленно видеть пресветлые очи милостивейшего Государя, и, сколько возможно, в пути медлить не будем. А освободились из неволи со мною 2 полковника, Гулиц, Козодавлев; 3 полуполковника, Гордон, Фондервиден, Декудре; 2 капитана, Бабичев и Каратеев; 2 поручика, Опочинин да Путилов; 2 прапорщика, несколько урядников, и драгун, и солдат; и посадские со мною ж выехали, которые не пленники, а приехали в Стекольне волею; священник Мелетинской, да племянник мой князь Андрей Борисов сын Долгорукой, которого я взял к себе из Копенгагена; а всех нас освободилось 44 человека.

«Желаю видеть твои, государя моего, очи, и прошу милости о указе о подводах от Нарвы до Петербурга, а повозок всем нам по крайней мере надобно 34 с телегами; верховых и в коляску, 26.» [74]

II.

Выписка из письма князя Меншикова к князю Василью Долгорукову, послу в Дании.

С.-Петербург, 28 Июня, 1711.

«При сем не мог оставить и того вам возвестить, какою радостью вас и вашу всее фамилию Господь всемогущий в сих числех даровать изволил; ибо в 19 день сего месяца весьма нечаянно ваш дражайший сродник, мой же древний благодетель, князь Яков Федорович Долгорукой, к Ревелю на Шведском корабле приехал; а каким образом, не иным каким способом, но чрез самую помощь Божию из столь продолжительного плену освободился; и кого из лучших наших пленных с собою вывез, о том изволите выразуметь из письма его, к нам писанного, которого при сем копию посылаю. Во-истинну чудное и славное дело при такой своей старости на вечную себе славу учинил. Сюда мы его ожидаем в сих числех, и подводы от Ревеля сюда поставлены, которому доброму гостю и его славному делу зело радуюсь и вас тем поздравляю.»

«PS. Князь Василий Лукич, здравствуй, и с княгинею, и с князь Александром. Я милостью Божиею и предстательством [75] Богоматери и Великого Николая освободился, а подлинно уведомишься, из письма милостивого нашего патрона, светлейшего князя; пишу сие из дому его. Князь Андрей при мне в добром здоровье. Дядя твой, Князь Яков Долгорукой.»

Текст воспроизведен по изданию: Подвиг русских пленных в 1711 году // Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений, Том 7. № 25. 1837