-

ДЕТИ ПРАВИТЕЛЬНИЦЫ АННЫ ЛЕОПОЛЬДОВНЫ.

1740-1807 гг.

Академик А. А. Куник в 1864 г. случайно приобрел у одного из букинистов (на Большой Садовой улице), для своей весьма богатой по истории библиотеки, очень любопытную рукопись. Эта тетрадь, в 4-ю долю сероватой бумаги, из семи листков, переплетенной в толстый кожаный переплет. Рукопись некогда принадлежала известному историку Д. Н. Бантышу-Каменскому ¹, и заключает в себе: а) собственноручные заметки архимандрита Иосифа; б) записанное Бантыш-Каменским в Полтаве, в 1819 г., со слов архимандрита Иосифа, известие о пребывании этого лица в городке Горсензе, в Ютландии, при детях бывшей правительницы России Анны Леопольдовны; в) родословие ее фамилии и г) рисунок, собственноручно-исполненный дочерью Анны Леопольдовны — принцессою Екатериною Антоновною.

Так как рукописи, гравюры, медали и другие вещественные памятники после смерти частных владельцев легко теряются и, во всяком случае, приносят более пользы в общественных хранилищах, нежели в частных собраниях, то А. А. Куник, как курьезный рисунок, так и рукопись принес, вскоре по приобретении их — в дар Библиотеке Императорской Академии Наук ².

Ныне, пользуясь весьма обязательным разрешением почтенного академика, мы представляем читателям «Русской Старины» рассказ архимандрита Иосифа и вполне точный фото-литографический снимок с рисунка «Холмогорского острога», в котором многие годы томились и здесь же умерли правительница Анна Леопольдовна и ее муж, генералиссимус российских войск, герцог Брауншвейг-Люнебургский Антон-Ульрих ³. В этом же остроге прожили тридцать шесть лет (с 1744 до 1780 г.) четверо детей бывшей правительницы, принц Петр и Алексей, и принцессы Екатерина и Елисавета. [68]

Обращаясь к рукописи, заметил, что она начинается следующими отрывочными заметками:

«Приложенный здесь план изъображен руками
Тоя, кто оный град своими зрел очами,
И жил пол-века в нем, а нынь не в нем живет,
Но Бог да продлит жизнь ее до ветхих лет».

Помета Д. Н. Бантыша-Каменского: «Сии стихи сочинены и написаны архимандритом Иосифом, равно как и на рисунке» дома.

Далее следуют заметки о. Иосифа: «1799, июня 7, пришел ко мне руской Сергей Степанович Гебер, называя себя капитаном. По объявлению его он женат».

«1795 года марта 1 дня, в 11 часов, пришел во мне руской матрос Федор Окулов. Он из Петербурга отплыл с прочими на корабле выборского купца Ефима Ивановича Маса, называемом Генрих-Фердинанд, октября последних числ. Шкипер на оном был Якоб-Фридрих Расперт. Корабль сей близь Ростока, в 7 д. ноября, разбило. Шкипер, с тремя [матросами] потонул, из коих руской 16-ти летний мальчик, Филимон, потонул, а явившийся матрос спасся. Как чрез Бельт никого без дацкого пашепорта в Копенгаген не пропускают, то я просил Ш. о выдаче ему оного. Но сей отказался помогать руским».

«На контракте, данном им купцу Масу и записанном в маклерской книге, Василевской части, под № 558, подписался маклер Василий Леонтьев».

Затем с 3-й стр. рукописи начинается записка Бантыша-Каменского. Ред.

1.JPG (55293 Byte)

В бытность мою в Полтаве, в 1817, 18 и 19 годах познакомился я с тамошним архимандритом Крестовоздвиженского монастыря Иосифом, бывшим до того восемь лет в Ютландии, в городе Горсензе. Зная, что на сем полуострове никогда не было монастыря российского, вопросил я однажды сего архимандрита о причине толь долговременного его на оном пребывания?

Сначала отвечал он непонятными словами для меня: что имел поручение от правительства; потом, когда короче узнали мы друг друга, открыл мне следующее:

«В 1794 г. императрица Екатерина II отправила его в Ютландию, в содержавшимся на сем полуострове, под датским, присмотром, несчастным детям правительницы Анны, родному брату и сестре императора Иоанна III ⁴. Сначала жили они с родителями своими в Холмогорах; потом, по кончине герцога [69] Антона-Ульриха, в 1776 году последовавшей, переведены в Ютландию посредствен ходатайства родственницы их, тогдашней датской королевы. Принц Алексей и принцесса Елисавета ⁵ скончались в Горсензе до прибытия архимандрита Иосифа: он застал в живых только принца Петра и Екатерину ⁶. Первый был крепкого и здорового сложения, небольшого роста, имел важный вид, который соединял, однако-ж, с чрезвычайною робостию ⁷; принцесса Екатерина лишилась слуха в тот самый день, как брат ее, Иоанн III лишился престола: ее тогда уронили ⁸. Принц Петр скончался на руках архимандрита Иосифа, как истинный христианин, с твердым упованием на Всемогущего; принцесса Екатерина переселилась в вечность в 1807 году, через пять лет ⁹ по отъезде в Россию архимандрита Иосифа. И теперь в лютеранской тамошней церкве стоят на виду четыре гробницы, заключающие бренные останки невинных сих жертв! Наследный принц датский (нынешний [в 1819] король) каждый год навещал их вместе с своею супругою и изъявлял сожаление, смотря на них. Они говорили только по-руски, почему и не могли объясняться с принцем ¹⁰. При них, по самую кончину, находился датский придворной штат.

Серебряный рубль, с изображением Иоанна III, напоминал им о прошедшем их величии. Принцесса Екатерина чрезвычайно дорожила сим рублем ¹¹.

Прилагаемый здесь рисунок, изображающий первобытное место их заключения в Холмогорах, нарисован принцессою Екатериною и подарен ею архимандриту Иосифу, от которого я получил оный. Должно прибавить, что принцесса сия не училась рисовать.

Дмитрий Бантыш-Каменский.

Полтава, 3 февраля 1819 года. [70]

Из пометы в рукописи видно, что архимандрит Иосиф умер в Полтаве, в 1824 году.

II.

Дети правительницы Анны Леопольдовны освобождены из Холмогорского заточения в 1780 г. В ночь на 27 июня этого года они были перевезены в Новодвинскую крепость. В ночь же на 30 июля, на фрегате «Полярная Звезда», принцы и принцессы оплыли от берегов России. Все они были щедро снабжены одеждою, посудою и всеми необходимыми вещами. Для содержания в Горсензе Екатерина II назначила им по смерть их пенсию каждому принцу и принцессе по 8,000 руб. в год, а всем вообще 32,000 руб. Вся эта сумма выдавалась от русского двора полностью до 1807 г., т. е. до кончины последней представительницы этого злосчастного семейства.

10-го сентября 1780 г., после бурного плавания, Брауншвейгская фамилии прибыла к Бергену, откуда на датском военном корабле 6-го октябри — к Фланстранду, к затем сухим путем 15-го октября в Горсенз ¹².

Здесь, с течением времени, русские служителя, состоявшие при принцах и принцессах, были уволены и уехали в Россию. Оставлен лишь священник и церковники, да небольшой штат придворных из датчан. Этими последними приставниками принцы и принцессы не всегда были довольны, так как некоторые из придворных зачастую оказывались людьми крайне недобросовестными и корыстолюбивыми. Они обкрадывали злополучных отшельников, и ловко умели скрывать свои проделки от датской королевской фамилии, которая, конечно, оградила бы своих родственников ¹³ от притеснений.

Принцесса Елисавета скончалась 20-го октября 1782 г., на 39 году от рождения. Пять лет спустя (22-го октября 1787 г.), умер младший принц Алексей. Принц Петр умер 30-го января 1798.

Осталась в живых только старшая сестра Екатерина. Вот какою описывал ее Алексей Петрович Мельгунов в 1780 году. «Старшая сестра Екатерина имеет от роду 38 лет; сухощава и небольшого роста; белокура и похожа на отца. В молодых летах потеряла она слух и так косноязычна, что слов ее нельзя почти разуметь. Братья и сестра объясняются с нею знаками. При всем том, имеет столько понятия, что когда братья и сестра, не делая никаких знаков, говорят ей что-нибудь шепотом, она понимает их по одному движению губ и отвечает им сама, иногда тихо, иногда довольно громко, так что и не привыкший к такому разговору может разуметь ее. Из обхождения ее видно, что она робка, уклонна, вежлива и стыдлива; нрава тихого и веселого: увидя, что другие в разговорах смеются, хотя и не знает тому причины, смеется вместе с ними».

Со смертью братьев и сестер, осиротев пятидесяти-шестилетнею старушкою, принцесса Екатерина влачила свою жизнь в Горсензе крайне [71] печально до того, что даже тосковала о своем заточении в Холмогорах. Вот ее письмо к императору Александру I, 1803 г., в котором ярко выставляется ее печальное положение. Приводим этот любопытный документ буквально, расставив лишь знаки препинания ¹⁴. Ред.

Благочестивеиши самодержавнеший

Все Милостивеишии Государь Я иного раз слышала, что вы делаете великие милости для всех людей, и что вы любите всех, и что вы сами прошения всех нещастных примаете, и слушаете, и я потому осмелилася к Вашему Императорскому Величеству написать писмо, и я теперича впервое раз покорнеше благодарю вам потому, что вы мне, нещаснои, всакой год изволите посылать денги изруской земли для моего содержание; но я сказываю правду Вашему Величеству, [от] оных никакои позы [пользы] не имела, потому что мои дански [датские] приворни все употребляи денга для своеи ползы, и что они были прежде совсем бедны и ничто не имели, а теперича они о того [оттого] зделялися богачы, потому они всегда люкавы были; и они все дорогие вещи взяли после смерти мойх братцов и сестрица и все комнаты себе взяли и у полковника одного, я думаю, пятнаца комна [комнат], а у мене четыре. И все они делали, что им угодно; и мне тогда по луче было как братцы мой живы были, а когда они умерли я осталась толко одна нещасная, на старости моей и я поболше несщаслива потому что ничего не слышу, потому что я потеряла совсем слышанья на восмом году жизни моей; и потому оны лукавые об манывают меня, что я ничего не слышу, и они всякой день ездят гулят, а я всегда одна дома, и когда они дома бывать они ко мне никогда неходят, как кушат и они разумеют говорить по рускому языку и со мною не говорят никогда, а все сами с собою говорят по данскому [по датски]. И когда они сами здумают, то они много ко мне привезут госте; они говорят всегда сними а я смотрю то на госте, то придворни и приготовлять много кушать; они всегда меня худо обижают, и недают мне пива одной бутылка; они говорят ето дорого и они наливают мне токо один стакан и он стоит у меня когда я пожелаю пить; и про всякую вещь они меня всегда много обижают и потому я всякой день плачу и не знаю за что меня сюда Бог послал и почему я так долго живу на свете, и я всякой день поминаю Холмогор, потому что мне там был рай, а тут ад. Сколко мне худо тут жить между лукавыми данскими [72] [датчанами], которые хитры и всегда меня так много обижают ¹⁵ и когда бы я ето все своей воли и мена обижают, как им угодно. И когда священик мой ко мне приходит, они всегда примечают крепко, что бы я ничто ему об етом неговорила; я теперича еще скажу Вашему Императорскому Величеству, что я ни одно слово не разумею по неменскому и по данскому и они меня заставляют часто писать писма и я всегда пишу по руский, а они переводят по неменский совсем противно мойм мысли и оны пишут по неменскию все то, что толко на добно для них полз и после они меня заставляют писать и я все ето перепишу сама и не разумею по неменскому и по данскому ни одно слова, и они меня научили писать по неменских, потому чтоб я для них ползы все писала и после они по силают ето писмо в Копенгаген кпринцу ¹⁶; после они просили меня написать им пансион по рускому языку для них ползы и я обетом ничег не знала, и потому не хотела обетом писать, и они меня заставляли и я сердилась, бранила их и плакала; после они сказали, что ето приказал принц Фридрих; после они сами изсвоей голови видумали и паписатли по рускому языку, и меня заставили переписать ; и я не хотела обетом писать, потому что ето не мои и не дански [т. е. не датские], но руски денги и что ето не справедливо им получать руски денги, и что они сами выдумали отсвоей хитрости и лукавства; и что они меня принудили на писать против моей воли и желания, и когда я им писала пансион, то они меня одну заперли в комнату ссекретарем и не пускали священика моего, чтоб он ето не видел, не пускали и запретили мне крепко, чтоб я ему не говорила, и я написала после все, что они заставили, потому что я боялася, чтоб принц на меня не сердился, чтоб меня поболше не обижали. И я думала, что Вашего Императорское величество ето не подпишите; я думала, что вы узнаете обетой их хитрости и что вы уразумеете, что ето несправедливо, потому что священик обетом не пописался [не подписался]; и когда бы я знала что они выграют по своему лукавству и что вы не узнаете их хритрости, то я их бы и когда [никогда] непослушала, то они говорили, что ето принц приказал, и что я бы лучше захотела умереть, нежели написать пансион, потому что ето великой грех давать руские денги им за их хитрость и [73] лукавства и за их обиди, и я потому побоше плачу, не могу спать и желею, что я не умерла прежде етого.

И я теперь покорнеше прошу вас, Всемилостивеши Император, простить меня за ето, ради Бога, потому что я написала ето [т. е. прошение о выдаче придворным пенсии от русского двора] против моего желание и неизволте посила [посылать] денги лукавым данским [датчанам], и когда милосердный Бог даст мне смерть, то извольте сребрену посуду и все веще и все мой кардиропни денги и прочия взять в Питербурк, потому что привезли все из-руской земли. И я теперь, припаде предстопи ваши, прошу вас со слезами: зделать всемилостивешу милость нещасной мне, и когда угодно есть вашей воли, то изволте мене нещасну в манастир, и тогда не надобно будет сюда посилить всякои гд многи денги для моего содержание; мне есть уже шездесят три года, и я желаю по стрыщся вмонахинь и там я буду спокойна, и буду молйтся за-здоровье ваше, и буду спости мою душу; я желаю очень окончить жизнь свою в манастыре, и за ето милость вашу блогословит вас сам Бог, а я буду чувствовать и благодарить вас здешней и будущей жизни. Всемилостивеиши Император, вашего императорского величеством, покорнешая слуга Екатерина, принцесса брауншвеска.

Августа 16/28 дня 1803 году, Горсенс, что в Ютландии.

К письму приложена собственная печать ее светлости с изображением буквы: С.

На собственноручном письме принцессы свидетельство причта:

«Получил я сие письмо в церкве из собственных рук принцессы и, во уважение ее светлости прошения, имею первейшую в жизни моей честь всеподданнейше представить оное вашему императорскому величеству. Синодальный соборный иеромонах Феофан.

«При получении сего письма был свидетелем и подписуюсь церковник Петр Стефанов.

«При получении сего письма был свидетелем и подписуюсь церковник Петр Иванов Поликратов.

Примечание. В 1803-м году архимандрит Иосиф был отозван в Россию. Датские приближенные принцессы Екатерины получили пенсию, а все ее имущество, по духовному завещанию, после ее смерти, 9 апреля 1807 г., поступило наследнику Датского престола принцу Фридриху. Ред.

Сообщ. Академик А. А. Куник.

Комментарии

1. Биографическое известие о нем см. в «Русской Старине», издание 1871 г., т. III, стр. 525.

2. См. проток. историко-филологич. отделения Акад. Наук, 1864 г. § 112. (Засед. 24 июня). Ред.

3. См. рисунок в приложения к стр. 73 этой книги «Рус. Ст.». Ред.

4. Здесь царя Иоанна IV Грозного надо разуметь I, брата Петра Великого царя Иоанна Алексеевича — II, а правнука последнего, императора Иоанна Антоновича — III-м. Ред.

5. Принцесса Елисавета, по словам архимандрита Иосифа, была чрезвычайного ума и неоднократно писала, тайным образом, к императрице Екатерине II. Д. Б. К.

6. Принцесса Екатерина родилась 15 июля 1741 года. Д. Б. К.

7. Принц Петр до такой степени был боязлив, что каждый раз прятался, когда узнавал о приезде датского принца; с великим трудом уговаривали его являться к нему на глаза. Сие слышал я от архимандрита. Д. Б. К.

8. В письме, приведенном ниже, принцесса Екатерина пишет, что она совсем потеряла слух на восьмом году от роду. Ред.

9. Не через пять, а через четыре года. Ред.

10. Они любили играть в карты, вместе с архимандритом. Более, по словам его, никаких не имели увеселений. Д. Б. К.

11. Этот рубль не очень редок; у любителей старинных или редких монет его можно видеть. Мы приобрели его за семь рублей. Ред.

12. См. статью г. Поленова: «Отправление Брауншвейгской фамилии из Холмогор в Датские владения», Труды Имп. Росс. Акад., 1840 г., ч. I, а также см. наше исследование «Иоанн Антонович», в «Отеч. Зап.» 1866 г., кн. VII, стр. 530-558. Ред.

13. Датская королева Юлиана-Мария была родною сестрою герцога Антона-Ульриха, мужа Анны Леопольдовны, следовательно была родной теткою ее детей. Ред.

14. Списки с письма известны исследователям, но вполне оно не было ни разу напечатано. Ред.

15. Затем принцесса писала и зачеркнула: ... «и потому я всякой день» «как им угодно».

16. Из этого видно, что датское правительство и королевская фамилия ничего не могла знать о злоупотреблениях недобросовестных приставников принцессы Екатерины. Ред.

Текст воспроизведен по изданию: Дети правительницы Анны Леопольдовны. 1740-1807 гг. // Русская старина, № 1. 1873