Первая балканская война

ПЕРВАЯ БАЛКАНСКАЯ ВОЙНА

(Окончание)

(См. «Красный Архив», т. XV, стр. 1-29).

№ 26. Секретная телеграмма посла в Константинополе.

Буюк-дере. 23 сентября (6 октября) 1912 г. № 782.

Телеграфирую министру.

Черногорский поверенный в делах получил приказание передать Порте во вторник утром ноту следующего содержания: «Сожалею, что исчерпаны все дружественные пути для улажения текущих дел и ежедневных споров между Черногорией и Турцией. По повелении короля объявляю, что все сношения между Черногорией и Турциею прерваны и что судьба черногорского оружия решит дело как черногорцев, так и их братьев, права коих веками попираются». Пламенац уезжает немедленно по передаче ноты. Он просит не выдавать его черногорскому правительству и считать, что сообщение об ультиматуме получено нами будто бы из Цетинье секретным путем. Посланники других балканских государств до сих пор никаких указаний не получали, но ожидают их завтра с пароходом из Афин.

Гирc.

№ 27. Секретная телеграмма посла в Софии.

София. 26 сентября (9 октября) 1912 г. № 147.

До сих пор не последовало ответа на русско-австрийский шаг (Русско-австрийское выступление было сделано в формах, намеченных Пуанкарэ (см. т. XV, стр. 24). Окончательная редакция русско-австрийской ноты была послана Сазоновым Нератову телеграммой за № 222 от 23/IХ. См. «Материалы». стр. 282). Только что дано иностранным газетам правительственное «communiquе» (Сообщение), гласящее, что правительство не усмотрело, к сожалению, в сообщении двух посланников «des prеcisions sur les rеformes [4] proposеes аla Turquie et des garanties pour leur rеalisation» (Точности в определении предположенных для Турции реформ и гарантий их осуществления), но что раньше принятия решения оно обменяется взглядами с Белградом и Афинами. Я полагаю, что ответ Гешова будет неудовлетворительный и объявление войны последует вскоре. Того же мнения австрийский и остальные посланники.

Неклюдов.

№ 28. Секретная телеграмма мин. ин. дел послу в Париже.

С.-Петербург. 28 сентября (11 октября) 1912 г. № 2131.

(Текст этой телеграммы в измененном и сокращенном виде был напечатан в "Сборнике дипломатических, касающихся событий на Балканском полуострове". Изд. мин. ин. дел. 1914 г., стр. 20)

Полагали бы крайне желательным поставить теперь же на обсуждение вопрос о вмешательстве держав с целью прекратить войну после первых же решительных действий борющихся сторон.

Конечно, от характера, который примут военные действия, и от степени успеха той или другой стороны будет зависеть достижение возможных результатов в определении оснований вмешательства. Полагаем, однако, что затяжной характер войны едва ли соответствовал бы интересам балканских государств в виду ограниченности их ресурсов.

Представлялось бы наиболее целесообразным, если бы Франции приняла на себя продолжение столь успешно уже начатого дела объединения европейских держав. Крайне важно подготовить почву для своевременного вмешательства в Англии, учитывая возможность уклончивости с ее стороны в этом вопросе, если бы затяжка войны представлялась благоприятной для Турции.

Придаем этому вопросу первостепенное значение, ибо при твердом нежелании нашего правительства быть втянутым в войну, нам будет крайне трудно бороться с общественным мнением в случае, если славяне окажутся в критическом положении. Между тем Франция и, казалось бы, Англия прямо заинтересованы в том, чтобы Россия была избавлена от активного вмешательства. С другой стороны, чем раньше будет остановлена война, пока не истощатся ресурсы обеих сторон, тем меньше затруднений будет в приискании компромисса между разноречивыми интересами.

Благоволите доверительно объясниться по этому вопросу с Пуанкарэ и о точке зрения его уведомить нас в возможно непродолжительном времени.

Сазонов. [5]

№ 29. Сообщение мин. ин. дел Франции российскому мин. ин. дел.

(Документ представляет собою копию, заверенную французским послом. Перевод с французского)

Париж. 30 сентября (13 октября) 1912 г.

Господин министр.

Извините меня за то, что в виду срочности я был вынужден обратиться к державам, не дожидаясь от вашего превосходительства ответа на сообщение, которое я прошу посла республики передать вам сегодня. Переговоры, которые, я имел с вами по вопросу о конференции, позволяют мне надеяться, особенно, принимая во внимание присоединение Англии к этому проекту, что вы примете предлагаемую вашему одобрению программу, с которой я уже познакомил г-на Извольского.

Программа эта, впрочем, в целом соответствует ноте, переданной мне вчера вечером г-ном русским послом от имени вашего превосходительства.

Благоволите принять, г-н министр, выражение моей преданности и дружеских чувств.

Пуанкарэ.

№ 30. Секретная телеграмма посла в Париже.

(Перевод с французского. Телеграмма была опубликована в "Материалах". стр. 283)

Париж. 30 сентября (13 октября) 1912 г. № 241.

№ 2. 1. Если оттоманское правительство согласно приступить к обсуждению с державами имеющих быть введенными в Европейской Турции реформ, то для рассмотрения вопроса о проведении таковых немедленно будет созвана международная конференция.

2. Если оттоманское правительство откажется от обсуждения и вспыхнет война, державы тотчас же снесутся между собой в целях посредничества.

3. Если посредничество увенчается успехом, международная конференция соберется в кратчайший срок для рассмотрения вопроса о проведении реформ.

4. В случае неудачи посредничества международная конференция все-таки состоится в целях принятия по окончании военных действий тех мероприятий, которые будут продиктованы заботами о всеобщем мире и общими интересами Европы.

Сообщаю Бенкендорфу.

Извольский. [6]

№ 31. Памятная записка российского мин. ин. дел, переданная французскому послу в Петербурге.

(Перевод с французского)

Императорское министерство иностранных дел присоединяется к мысли, высказанной его превосходительством г-ном Пуанкарэ по поводу желательности дипломатического объединения держав в момент, когда в силу серьезных обстоятельств сделается очевидной необходимость вмешательства со стороны держав по окончании военных действий.

Императорское министерство иностранных дел полагает, однако, что безотлагательный созыв конференции накануне почти неизбежной уже войны мог бы скомпрометировать самую идею этой конференции, к которой императорское правительство присоединяется заранее.

Обстоятельствам момента скорее соответствовал бы предварительный обмен мнений между Парижем, Петербургом и Лондоном, имеющий целью обеспечить согласованность действий трех держав в любую минуту, а также формулировать те конкретные положения, которые могли бы послужить основанием для работ международной конференции.

Императорское министерство желало бы, чтобы правительство республики взяло на себя инициативу подобного обмена мнений, а также, чтобы в данном случае местом созыва конференции был избран Париж.

С.-Петербург.

1 октября 1912 г.

№ 32. Секретная телеграмма посла в Берлине.

Берлин. 2 (15) октября 1912 г. № 144.

(Перевод с французского)

Берлинский кабинет по сношению с венским кабинетом дал следующий ответ на предложение Пуанкарэ по вопросу о конференции и посредничестве.

Германское правительство сочувственно относится к предложению Франции, имеющему целью поддержать контакт между державами, но оно полагает, что настоящий момент не благоприятствует осуществлению французского проекта. Если позднее Франция возобновит свое предложение о созыве конференции, оно с удовольствием будет рассмотрено в Берлине.

Кидерлен прибавил, что ему представлялось бы желательным, чтобы кабинеты предварительно, и как можно скорее, обменялись, между собою мнениями по вопросу о тех решениях, которые [7] европейское совещание предполагает предпринять при ликвидации военных действий. Есть основание предполагать, что германское правительство не очень склонно присоединиться к идее конференции.

Свербеев.

№ 33. Секретная телеграмма посланника в Афинах.

Афины. 7 (20) октября 1912 г. № 99.

Телеграмма № 2210 получена (Телеграмма № 2240 в делах отсутствует).

Вчера и сегодня возобновлял перед министром иностранных дел самые убедительные и энергичные настояния о необходимости обеспечения проливов от посягательств греческого флота. Указал ему даже в числе доводов на неизбежную, в случае отказа, перемену по отношению к Греции нашего общественного мнения, которым здесь, по-видимому, весьма дорожат. Министр иностранных дел твердо стоит на своем и умоляет не лишать Греции главного козыря — затруднить помощью своего флота — хотя бы, в случае надобности, путем проникновения в проливы — подвоз турецких подкреплений из Малой Азии. По его словам, борьба между греческим и турецким флотами должна решиться в ту или другую сторону в самом скором времени. Он предвидит подобные же шаги со стороны некоторых держав, интересы коих будут затронуты войной в других местностях, намекая главным образом на Салоники, что окончательно парализовало бы действия греческого флота. —Мой австрийский коллега, получив предписание просить греческое правительство не предпринимать ничего, что могло бы подать повод Турции закрыть проливы, встретил самый решительный отпор. Французский посланник готов присоединиться к нашим представлениям по получении указаний из Парижа. Ныне же, как он мне доверительно сообщил, у него имеется лишь телеграмма от Пуанкарэ, из которой явствует, что французское правительство обусловливает свои представления греческому правительству о проливах нашими соответствующими здесь представлениями об Александреттской бухте и Бейруте. Эллиот никаких инструкций не получал; все же он считал успех этих шагов более чем сомнительным.

Демидов.

№ 34. Секретная телеграмма посла в Париже.

Париж. 8 (21) октября 1912 г. № 209.

Продолжение № 267 (В телегр. № 267 от 7/20/Х 1912 г. Извольский сообщает о своей беседе с Палеологом по вопросу о проливах).

Проливы. Подробно объяснился с Пуанкарэ, который согласен тотчас же и самым энергичным образом поддержать наши [8] представлении в Афинах, не касаясь покуда других местностей, кроме проливов. Но вслед за сим он все-таки будет принужден потребовать от Греции воздержаться от военных действий против сирийского побережья и ожидает, что мы поддер6жим это требование в наиболее подходящей для нас форме. Я принял этот ответ ad referendum и сказал, что запрошу вас, приемлема ли для нас подобная постановка вопроса. Прошу указаний.

Извольский.

№ 35. Секретная телеграмма посла в Лондоне.

Лондон. 8 (21) октября 1912 г. № 267.

(Перевод с французского)

Лично. Совершенно секретно.

Должен констатировать все возрастающее здесь беспокойство по поводу возможного исхода войны и могущих быть осложнений, а также очень относительную веру в осуществление предложенной французами программы. Внимание сосредоточено на австро-русских сношениях. Все более и более укрепляется мнение, что если бы между нами и Веной могло быть достигнуто достаточное согласие — о более активной роли наиболее заинтересованных держав, — это было бы встречено благожелательно, и была бы оказана серьезная поддержка. Будучи признана законной, роль эта послужила бы, кроме того, также и совершенным, бесспорным залогом бескорыстия, и только при этом условии возможно было бы положить конец разногласиям, вызванным континентальной прессой, которые, в противном случае, не замедлили бы сказаться и здесь. Полного доверия великобританского правительства к нам оказалось бы недостаточным. Тем не менее оно таково, что, мне кажется, во всем, что Россия решит предпринять в указанном направлении, ей обеспечена твердая поддержка со стороны Англии. Нельзя ли было бы, вместо предложенного Францией проекта, выдвинуть следующее предложение: Россия и Австрия уполномачиваются Европой на вмешательство в дела балканских правительств в тот момент, который они сочтут тому благоприятным; выступление это должно быть одновременно поддержано державами в Константинополе. При этом воюющим сторонам имеют быть предложены приблизительно следующие основы для заключения мира: полная поддержка Турции в Константинополе и примыкающем к нему районе; сохранение номинального суверенитета Турции во всех остальных областях Европейской Турции с проведением коренных реформ под непосредственным контролем великих держав; никаких изменений в территориальных владениях воюющих сторон.

Я нахожу, что такой проект имеет следующие преимущества: действительное соблюдение всех истинных интересов России; бесспорное [9] увеличение ее международного престижа и авторитета в будущем; залог мира между Россией и Австрией; уничтожение всех интриг, отравляющих нынешнее положение. Наконец, — план этот гораздо реальнее и может быть скорее осуществлен, нежели французский. У меня нет данных, чтобы судить, насколько может быть достигнуто полное соглашение с Австрией, но тем не менее обстоятельства момента представляются мне благоприятными, особенно — поскольку не произнесено слово «автономия». Я не могу также судить о том, не возникнут ли в самой России какие-нибудь препятствия совсем иного характера. Но я полагаю, что вам будет оказана поддержка со стороны Англии, — я делаю это заключение на основании серьезных данных. Чтобы избежать возможного недовольства Франции, я полагал бы необходимым прежде всего совершенно конфиденциально позондировать Грэя. Если вы разрешите, я мог бы сначала выполнить это в порядке чисто личном. В его скромности можно быть уверенным. Прошу ответа.

Бенкендорф.

№ 36. Секретная телеграмма мин. ин. дел. послу в Лондоне.

С.-Петербург. 11 (24) октября 1912 г. № 2314.

Телеграмма № 267 получена.

Признавая вполне приемлемыми изложенные в этой телеграмме основные принципы, кои могли бы быть сообщены державами обеим воюющим сторонам в момент вмешательства, передали их в Париж для соответствующей редакционной переработки в целях приемлемости. Полагали бы возможным выпустить упоминание о гарантии державами реформ, ибо прямой контроль содержит и без того понятие о гарантии. Одновременно полагаем занятия (Так в оригинале) безотлагательной выработкой конкретной программы реформ, которая имелась бы под рукой во всякое время, хотя и с возможностью значительных изменений, сообразно обороту войны.

Желали бы знать, насколько указанные вами принципы принадлежат Грэю, или же формулированы вами в результате общего впечатления, вынесенного из беседы с ним.

Обращаем ваше внимание на то, что совместное выступление России только с Австрией, хотя бы от имени всех держав, мы отнюдь не признаем желательным и даже возможным.

Улучшение наших отношений с венским кабинетом дало возможность достигнуть ценного результата в локализации войны, но в определении положительных задач, как при вмешательстве, так и в вопросе ликвидации результатов войны, мы рассчитываем на возможно более тесное единение с Францией, Англией и Италией.

Сазонов. [10]

№ 37. Секретная телеграмма посла в Лондоне.

Лондон. 8 (21) октября 1912 г. № 268.

(Перевод с французского)

Через несколько дней после отправки телеграммы № 91 (? (Вопросительный знак имеется в оригинале. По-видимому, номер проставлен ошибочный)) я совершенно конфиденциально сообщил Никольсону о заключении болгаро-сербской конвенции. Никольсон был уже осведомлен, нужно полагать, парижским кабинетом. Он истолковал эту конвенцию как направленную прежде всего против возможных посягательств со стороны Австрии. Он не сделал никаких особых замечаний по этому поводу, только сказал, что он не доверяет скромности болгарского короля и не будет удивлен, если он сделает по этому поводу секретное сообщение в Вену.

Бенкендорф.

№ 38. Секретная телеграмма посла в Париже.

Париж. 13 (26) октября 1912 г. № 281.

Сегодня утром Пуанкарэ ознакомил меня с двумя телеграммами Камбона из Берлина, которые в виду их важности я передаю вам полностью в №№ 282 и 283. Пуанкарэ усматривает в предложении Кидерлена попытку изолировать Россию и ни в каком случае не согласится на подобный образ действий. Он поручил Камбону ответить Кидерлену покуда, что он не преминет обсудить его предложение. В той же телеграмме он присовокупляет, для личного сведения и руководства посла, текстуально следующее: «французское правительство готово продолжать переговоры с Берлином в том духе, в каком они были ранее начаты и в смысле соглашения с ним, равно как и с другими державами, с целью возможно скорого решения вопроса о посредничестве, но оно уклоняется от всякой инициативы, исходящей не от России и Англии. В этом смысле я буду действовать в Петербурге и Лондоне» (Цитируемый текст — перевод с французского).

Продолжение в № 281.

Извольский.

№ 39. Секретная телеграмма посла в Париже.

Париж. 13 (26) октября 1912 г. № 282.

Телеграмма французского посла в Берлине:

«Статс-секретарь дважды беседовал сегодня со мной о положении на Балканах. По его мнению, ничто не может быть решено до того дня, когда выяснится исход войны; не желая строить догадок, [11] он тем не менее находит, что в настоящее время нужно подготовиться к возможности такого оборота дела, который чрезвычайно осложнит задачу Европы в деле разрешения настоящего конфликта, — т.-е. к полному поражению Турции. В виду того, что возможность эти могла бы повести Турцию к анархии, статс-секретарь полагает, что Франция, Англия и Германия, каждая по своим собственным соображениям, одинаково заинтересованы в недопущении подобного результата. Он беседовал по этому поводу с моим английским коллегой и просил его снестись со своим правительством; он поручил передать ему, что Германия, которая постоянно поддерживала и намерена и впредь поддерживать контакт с Францией, желала бы ознакомиться с видами Англии и обменяться с нею мнениями по этому вопросу. Статс-секретарь высказал мне мысль о том, что Франции совместно с Англией надлежало бы заняться вопросом о том, какие компенсации могли бы быть предоставлены балканским государствам, при условии соблюдения неприкосновенности Оттоманской империи. С другой стороны, германское правительство по соглашению с нами предприняло бы подобное же выступление в Вене, и можно было бы надеяться, что Россия стала бы на такую точку зрения, при которой, в полном соответствии с ее личными интересами, балканским государствам могли бы быть предоставлены некоторые компенсации.

Статс-секретарь нашел также уместным предупредить об этом Россию, чтобы она знала, что без ее ведома не ведется никаких переговоров. Если ваше превосходительство разделяет мнение статс-секретаря, Франция и Германия могли бы в ближайшее же время предпринять соответственное выступление в Лондоне и Вене» (Цитируемый текст — перевод с французского).

Извольский.

№ 40. Секретная телеграмма посла в Париже.

Париж. 13 (26) октября 1912 г. № 283.

Вторая телеграмма французского посла в Берлине:

«В Берлине верили в успех Турции; поэтому победа Болгарии вызвала здесь глубокое разочарование. С другой стороны, из Вены также получаются довольно скверные вести; Берлину было бы желательно предотвратить опасность таких действий со стороны Австрии, которые грозили бы вовлечением Германии. Эти указания, без сомнения, в достаточной степени поясняют сделанное статс-секретарем предложение, о котором я сообщал вашему превосходительству в предыдущей телеграмме. Дополнительно сообщаю, что г. Кидерлен должен был сегодня же, в 7 часов, повидаться с моим австрийским коллегой и что он должен был сообщить ему о том предложении, которое я изложил вашему превосходительству согласно обращения статс-секретаря. Лично я полагаю, что было бы уместным [12] посоветоваться с Россией, а отнюдь не ограничиться лишь предупреждением этой державы, как на то указывал г. Кидерлен. Действительно, предложение статс-секретаря Германии имеет целью определить, где именно могло бы быть осуществлено предложенное вашим превосходительством посредничество, в принципе одобренное Германией». (Перевод с французского)

Извольский.

№ 41. Секретная телеграмма посла в Париже.

Париж. 13 (26) октября 1912 г. № 284.

Продолжение моей телеграммы № 281.

Твердо решившись отклонить предлагаемую Кидерленом группировку Франции, Германии и Англии, как держав наиболее заинтересованных к предотвращении окончательного поражения Турции, Пуанкарэ вместе с тем считает, что необходимо отпарировать этот удар путем по возможности быстрого вмешательства по почину России. Он думает поэтому, что вы могли бы немедленно обратиться к Франции с просьбой предложить державам медиацию. Если почему-либо вы не желаете публично формулировать эту просьбу, он готов в глазах Европы взять почин медиации на себя, не разглашая предварительного уговора с Россией. При этом он обращает особенное ваше внимание на указание Кидерлена, что следует изыскать, какие можно дать удовлетворения балканским государствам, сохранив «в принципе» интегритет Турецкой империи. По его мнению, это указание создает почву для вмешательства в духе трех пунктов вашей программы. Он телеграфирует в вышеизложенном смысле Ж. Лун, которому сообщены все телеграммы, обмененные по настоящему случаю с Берлином. Пуанкарэ выехал сегодня в Нант, где произнесет завтра речь, в которой энергически заявит о верности Франции союзу с Россией и соглашению с Англией.

Извольский.

№ 42. Секретная телеграмма посла в Париже.

Париж. 14 (27) октября 1912 г. № 287.

Французский посол в Лондоне телеграфирует, что Никольсон, с которым он виделся за отсутствием Грэя, вполне разделяет взгляд Пуанкарэ на предложение Кидерлена и также не видит другого способа парировать этот удар, кроме быстрого выступления с предложением медиации. Из Берлина посол Камбон сообщает, что там очень поражены и обеспокоены болгарскими успехами, что, по имеющимся сведениям, в Салониках среди турок произошла паника и что есть основание предполагать, что Турция вскоре сама попросит вмешательства держав. Пуанкарэ возвращается сегодня вечером и по телеграфу просил меня и английского посла быть у него к 11 часам, после, чего буду телеграфировать.

Извольский. [13]

№ 43. Секретная телеграмма посла в Париже.

Париж. 14 (27) октября 1912 г. № 291.

Личная. В длинном разговоре с Пуанкарэ и высказал ему с полной откровенностью, что после поражающих успехов балканских государств необходимо предвидеть, что державам поневоле придется отказаться от поддержания во что бы то ни стало принципа status quo и допустить те или другие территориальные изменения в пользу сказанных государств. Наше общественное мнение, без сомнения, выскажется с большою силою против лишения балканских государств их завоеваний, и даже германская и австрийская печать признают невозможность вернуться к прежнему положению. Следует иметь в виду, что в существовавшем до 1908 года австро-русском соглашении предвиделось, что, в случае невозможности дальнейшего поддержания status quo, Россия и Австрия согласятся насчет справедливых территориальных изменений в пользу балканских государств. Ныне подобное соглашение могло бы состояться между всеми державами, и мне кажется, что нет основания предполагать, что Австрия непременно от него уклонится, конечно, при условии достаточного обеспечения ее интересов. При нынешних обстоятельствах для России весьма трудно завести с Австрией разговор на эту тему, но это могла бы сделать Франция. При этом следовало бы поставить Австрии определенные вопросы по главным пунктам о территориальных изменениях, о реформах в Македонии и об Албании. Пуанкарэ вполне согласился с моими соображениями и выразил готовность в случае, если вы этого пожелаете, тотчас вступить в конфиденциальный обмен мыслей с венским кабинетом в вышеизложенном смысле. Весь разговор носил совершенно частный характер, и, если вы не одобрите моей инициативы, он будет считаться абсолютно не состоявшимся.

Извольский.

№ 44. Секретная телеграмма мин. ин. дел. послам в Париже и Лондоне.

С.-Петербург. 15 (28) октября 1912 г. № 2374.

Сообщается в Константинополь, Афины, Софию, Белград, Вену и Берлин.

Продолжение телеграммы № 2358 (В телерг. от 14/Х за V 21558 Сазонов намечал программу реформ, касающихся областей Европейской Турции. Программа эта должна была явиться развитием закона 1880 г. и основываться на принципе полной автономии областей при чем идее суверенитета султана отводилось чисто формальное значение. Территория реформ должна была ограничиваться пределами линии, проходящей от устья Марицы через Адрианополь до Черного моря, с сохранением в константинопольской зоне реального суверенитета султана).

В предложенной нами схеме реформ мы обошли вопрос об изменении состава вилайетов, применительно к началу областных [14] автономий, которое, несомненно, до начала военных действий имелось в виду балканскими государствами, как желательный результат войны.

Нам казалось, что с ослаблением вилайетной организации будет крайне облегчено объединение санджаков на принципе национального размежевания, а что вместе с тем в настоящее время было бы еще опасно выдвигать такого рода предположение.

События идут, однако, с такой быстротой, что в настоящее время для всех держав становится все более трудным поддерживать неприкосновенность принципа территориального status quo.

Успехи Болгарии имели, по-видимому, результатом радикальную эволюцию в отношении к этому вопросу Австрии. Последняя, по словам здешнего болгарского посланника, предлагает софийскому правительству помощь деньгами, оружием и ясно дает понять готовность не противиться территориальным приращениям Болгарии. Нельзя не предположить, что такое настроение связывается с затаенною мыслью венского кабинета войти в сделку с Болгарией за счет Сербии, чтобы одновременно разрушить единство блока балканских государств, обеспечить свои интересы в направлении к Салоникам и отторгнуть Болгарию от тяготения к России. Словом, переменой фронта Австрия хочет все нынешнее положение использовать для утверждения своего безраздельного влияния на Балканах.

В виду вышеизложенных соображений мы признавали бы в настоящее время крайне желательным инициативу Франции, которая считалась бы со следующими основаниями: 1) заявление о безусловной незаинтересованности великих держав в каких-либо компенсациях, как основа медиации между воюющими сторонами; 2) радикальные реформы на всем протяжении Европейской Турции до линии Адрианополя на основаниях, вам уже известных и могущих быть расширенными.

Имейте в виду, что в случае признания возможным нарушения территориального status quo, для России представилась бы психологическая невозможность быть против территориальных приращений в пользу балканских государств, в то время как другая держава их отстаивала бы. Но мы полагали бы необходимым, чтобы вопрос о границах возможных приращений был поставлен на почву равновесия Болгарии и Сербии, на основе имеющегося между ними определенного соглашения о размежевании.

В наших глазах главная опасность нарушения территориального status quo состояла бы в трудности удержать Австрию и другие державы от компенсаций. [15]

Поэтому незаинтересованность великих держав и равновесие компенсаций балканских государств являются для нас существенно важными.

Полагали бы, что, чем скорее будет практически приступлено к вопросу об основах медиации, с возможностью осуществить ее в каждый данный момент, тем больше шансов будет надеяться на благоприятный результат.

Сазонов.

№ 45. Циркулярное письмо мин. ин. дел послам в Париже, Лондоне, Берлине, Вене, Риме. Константинополе; посланникам в Софии, Белграде. Цетинье, Афинах и Бухаресте.

С.-Петербург. 18 (31) октября 1912 г. № 6782.

(Текст настоящего письма в сокращенном и измененном виде был напечатан в «Сборнике дипломатических документов», изд. мин. ни. дел. 1914 г., стр. 23)

Милостивый государь,

В части нашей печати и, к сожалению, в некоторых кругах общественного мнения на Балканах положение, занятое императорским министерством, подвергалось за последнее время нередко совершенно превратному толкованию.

Раздавались упреки в том, будто война явилась для нас полною неожиданностью, что с нашей стороны произошло полное охлаждение к заветам прошлого, что Россия вступила в соглашение с Австрией, предавая интересы славян, и, наконец, что мы чуть ли не взяли на себя обязательство перед Европою — силою лишить балканские государства плодов их усилий и жертв.

На многих из этих упреков не стоило бы даже останавливать серьезного внимания. Упреки печати оставляли нас равнодушными еще и потому, что в той же мере, в какой создавалось ложное представление о коренном разладе между Россией официальной и неофициальной, задачи нашей политики в отношении к европейским кабинетам до известной степени облегчались. Не предполагая, чтобы наши соперники имели наивность разделять мнения нашей, зачастую столь мало разбирающейся в международных вопросах, печати, мы все же до известной степени могли использовать представление о кажущемся разладе, чтобы склонить кабинеты к мысли о необходимости считаться с трудностью нашего положения и бороться с натиском нашего общественного мнения.

Тем не менее правильное освещение занятой нами позиции, в особенности в балканских странах, представляется нам по условиям момента своевременным. Мы не можем дать укорениться неверным представлениям, а потому считаем долгом сообщить вам те данные, которые могли бы послужить вам материалом для доверительных [16] бесед с людьми, влияние коих представлялось бы ценным в том или ином отношении.

С начала обострения кризиса на Балканах для императорского министерства с несомненною ясностью представились следующие два обстоятельства:

1) война на Балканах почти неизбежна, и,

2) исчерпывая все средства для мирного исхода, необходимо одновременно принять все меры для локализации войны.

К достижению обеих целей можно было стремиться только тем путем, который и был нами избран, а именно — установлением прямого контакта с венским кабинетом. Нельзя не отметить, что последний с охотой и готовностью пошел нам навстречу. Быть может, руководителям австрийской политики не чужда была мысль связать Россию каким-либо соглашением на почве обоюдных компенсаций. Но, исходя из твердого убеждения, что согласованность действий между обоими кабинетами может ограничиваться задачами отрицательного характера — как-то взаимные гарантии невмешательства, — мы не дали увлечь себя далее твердо положенных нами рамок.

Согласившись выступить от лица всех держав совместно с Австриею в балканских столицах с заявлением о нерушимости территориального status quo, мы преследовали при этом только одну цель — этим заявлением связать до известной степени ту державу, которая совместно с нами его сделала. За неделю до австро-русского выступления нельзя было поручиться, что, когда начнутся военные действия, Австрия не взойдет в санджак. Указанным выше шагом опасность эта была нами предотвращена, и сетования балканских политиков на Россию, оказавшую им в данном случае величайшую услугу, на какую они могли рассчитывать, свидетельствует лишь о близорукости или же об увлечении, при котором временно исключается спокойная рассудительность. Впрочем, указанное настроение не могло нас особенно задеть, ибо мы знали, что время и верный расчет окажутся в нашу пользу.

Одновременно с шагами, предпринятыми нами с целью устранить опасность выступлений Австрии во время войны, государю императору благоугодно было пожаловать румынскому королю звание фельдмаршала российской армии, возвестив о своем решении телеграммою на имя короля Карла 17 сентября, в день исполнившегося полувекового юбилея военной службы его величества.

Высочайшая телеграмма пришла в Бухарест как раз в тот день, когда Болгария объявила общую мобилизацию, т.-е. когда для Румынии наступал критический момент в принятии того или иного решении.

Высокое отличие, выпавшее на долю румынского короля и сопровождавшие его слова, напоминавшие о братстве по оружию в славные годы минувшей войны, затронули самые чувствительные струны в сердце старого монарха. Психологический момент был выигран. Турецкому посланнику в Бухаресте было категорически заявлено о нежелании Румынии вмешиваться в войну. [17]

Так, одновременно на двух франтах, кои угрожали балканскому блоку во время войны, России удалось мирным путем устранить опасность серьезных осложнений. Общее признание этого факта есть, конечно, дело времени. В настоящее время для нас важно остановиться на нем, чтобы обосновать наше нравственное право воздействия на балканские государства, когда их же разумно понятые интересы потребуют, на наш взгляд, вмешательства и прекращения войны.

Возвращаясь к связанной с этим вопросом оценке того значения, которое в настоящее время можно придавать заявлению о неприкосновенности территориального status quo, мы считаем нужным в этом отношении обратить ваше внимание прежде всего на нижеследующие соображения.

Заявление это было, как известно, неразрывно связано с другим, а именно, что державы возьмут в руки осуществление реформ. Кто же помешал им осуществить последнюю задачу. Балканские государства?— Нет, ибо в лице Болгарии они просили только точнее выяснить значение гарантий, заключающихся в упомянутой формуле.

Совершенно наоборот, Турция, к которой державы обратились с гораздо менее категорическим заявлением, ответила, что иностранного вмешательства она не допустит и что она сама проведет нужные реформы. Таким образом, раз вторая часть формулы — осуществление, державами реформ — отпала, и при том по вине Турции, то тем самым и наших глазах лишается всякой силы первая часть, — заявление о неприкосновенности территориального status quo. Во всяком случае мы не будем создавать балканским государствам препятствия в этом отношении.

Если, таким образом, вопрос о status quo не имеет в наших глазах никакого незыблемого принципиального значения, то мы с тем большею силою настаиваем, чтобы, в случае его нарушения, были соблюдены следующие основные начала:

1) незаинтересованность великих держав в территориальных приращениях, и

2) принцип равновесия компенсаций между балканскими государствами на основе тех уговоров, которые предшествовали их объединению.

К изложенным выше началам мы считаем необходимым прибавить еще одно условие, а именно, что территория от Константинополя по линию, идущую от устья реки Марицы через Адрианополь к Черному морю, должна оставаться под реальным суверенитетом султана в обеспечение безопасности Константинополя и связанных с нею европейских и русских первостепенных интересов.

В постановке упомянутого вопроса не может быть ничего неожиданного для балканских государств по всем прежним нашим заявлениям по этому поводу. Мы твердо рассчитываем, что этого окажется достаточным и что Болгария не создаст положения, трудного для себя [18] и для России, если бы нам пришлось сделать более настойчивое напоминание в том же смысле.

Что касается до наших интересов, они не позволяют двух толкований в этом отношении.

Таковы общие соображения, коими мы полагаем руководиться в вопросах медиации и ликвидации результатов войны. Наши отношения с Францией и Англией побуждают нас рассчитывать на то, что первая своевременною инициативою, вторая своею поддержкою не преминут помочь нам в разрешении нынешнего столь серьезного кризиса без потрясения европейского мира.

Примите, милостивый государь, уверение в отличном моем почтении и совершенной преданности.

Сазонов.

№ 46. Секретная телеграмма мин. ин. дел посланнику в Софии.

С.-Петербург. 18 (31) октября 1912 г. № 2403.

Сообщается в Париж, Лондон, Константинополь и Белград.

Телеграмма № 216 получена (В телегр. от 18/Х 1912 г. за № 216 Неклюдов сообщал о господствующих в Болгарии настроенных и передавал содержание своей беседы с Гешовым по вопросу о медиации держан).

Нельзя не предусматривать возможности в ближайшем будущем новых успехов Болгарии и серьезного положения, которое возникло бы в случае осады в скором времени Чаталджи. Опасаемся в этом случае неблагоприятного для самих болгар поворота общественного мнения в Европе и возможности международной оккупации турецкой столицы, в предупреждение риска крупных беспорядков и для ограждения интересов кредиторов Турции.

В первом ряду последних стоят Франция и Англия. Нельзя рассчитывать, чтобы эти державы поступились бы своими интересами, даже если бы Россия настаивала на их воздержании от действий. Между тем, если б произошел неблагоприятный для балканского блока поворот в Париже и Лондоне, то нет сомнения, что это было бы учтено в Вене и Бухаресте, и у нас едва ли осталась бы надежда удержать Австрию и Румынию, как нам это удалось до сих пор, от выступлений.

Все эти соображения побуждают нас дружески, но серьезно посоветовать болгарскому правительству понять настоятельную необходимость благоразумия и суметь остановиться в нужный момент. Мы полагаем, что в этом случае, и не дожидаясь возможного неуспеха под Чаталджей, балканские государства, по нашему мнению, могли бы рассчитывать на территориальные приращения. Во всяком случае полное содействие нашей дипломатии обеспечено им в этом смысле, с оговоркой, которая должна быть хорошо известна болгарам, а именно, что все возможные компенсации в области ли реформ, или [19] земельных присоединений должны быть ограничены линией, проходящей от устья Марицы через Адрианополь к Черному морю. От этой границы вся территория, прилегающая к Константинополю, должна остаться под реальным суверенитетом султана. Двух толкований в этом вопросе быть не может. Мы надеемся, что Болгария не поставит себя и Россию в тяжелое положение, если бы нам пришлось напомнить об этом в Софии с большею настойчивостью.

Благоволите сообщить нам результат ваших объяснений с Гешовым но изложенным вопросам. — Чем объяснить прибытие сербской дивизии в Бургас?

Сазонов.

№ 47. Секретная телеграмма посла в Лондоне.

Лондон. 19 октября (1 ноября) 1912 г. № 288.

(Перевод с французского)

Грэй принимает предложенную вами линию Марина — Адрианополь — Черное море, как предел территориального расширения Болгарии. Но он желал бы подвергнуть более глубокому рассмотрению вопрос об ограничении сферы применения реформ, чтобы обеспечить положение христиан и оставить за собой право последующего по этому поводу ответа.

Бенкендорф.

№ 48. Секретная телеграмма посла в Париже.

Париж. 19 октября (1 ноября) 1912 г. № 309.

Продолжение телеграммы № 308 (В телегр. от 19/Х 1912 г. за № 308 Извольский сообщал о беспокойстве Пуанкарэ по поводу намерения Австрии использовать настоящее положение и о выработанном им проекте безотлагательной медиации).

Предлагаемая г-ном Пуанкарэ процедура медиации:

Державы коллективно обратятся к воюющим государствам, чтобы побудить их прекратить военные действия; 2) суверенитет его императорского величества султана останется неприкосновенным в пределах Константинополя и прилежащего к нему района; 3) в остальных областях Европейской Турции — национальное, политическое и административное status quo будет изменено для каждой страны особо и при условии справедливого равновесия интересов всех этих государств; 4) для достижения полного согласия в урегулировании всех этих вопросов представители держав не замедлят собраться на конференции, куда также будут приглашены представители воюющих стран и Румынии (Текст предложения Пуанкарэ. Перевод с французского).

Извольский. [20]

№ 49. Секретная телеграмма посла в Париже.

Париж. 19 октября (1 ноября) 1912 г. № 314.

№№ 2103 и 2105 получил (Толегр. Сазонова от 18/X 1912 г. за № 2405 содержит указания на желательность неофициального воздействия английского и французского посланников в Софии на болгарское правительство).

Пуанкарэ еще вчера поручил французским представителям разъяснить правительствам балканских государств, что предлагаемая Францией медиация отнюдь не имеет целью лишить эти государства плодов их побед и что поэтому в интересах последних пойти навстречу сказанному предложению. Он опасается, однако, выступить в настоящую минуту с более настойчивыми представлениями и, в особенности, заранее указать Болгарии от имени Франции на линию от устья Марицы чрез Адрианополь к Черному морю, ибо это могло бы оттолкнуть болгар от держав тройственного согласия и облегчить Австрии сепаратное с ними соглашение. Раз состоится медиация и соберется конференция. Пуанкарэ, разумеется, всеми силами поддержит намеченное нами разграничение; но сейчас он считал бы опасным дать Болгарии повод приписать впоследствии державам тройственного согласия остановку своего победоносного движения и думает, что окажет нам услугу, воздержавшись в настоящее время от слишком сильного давления на болгар в указанном вами смысле(Предложение Пуанкарэ Сазоновым было принято, о чем последний сообщал российским представителям за границей телеграммой от 20/Х за № 2439. Свой взгляд в развитие положений Пуанкарэ Сазонов излагал в телеграмме от того же числа за № 2423 на имя тех же представителей, опубликованной в «Материалах», стр. 293).

Извольский.

№ 50. Секретная телеграмма посла в Париже.

Париж. 20 октября (2 ноября) 1912 г. № 315.

Французский посол телеграфирует из Вены, что граф Берхтольд письменно уведомил его, что он даст окончательный ответ на предложение Пуанкарэ после обмена мыслей с союзниками Австрии, покуда же он может высказать лишь, что он считает неудобным навязывать воюющим медиацию, так как это может вызвать с их стороны отказ. Ему кажется предпочтительным выступить с медиацией лишь в том случае, если об этом попросит одна из сторон. По сведениям Пуанкарэ это заявление, противоречащее тому, что Берхтольд перед тем высказал Дюмену, внушено Германией.

Извольский. [21]

№ 51. Секретная телеграмма посла в Париже.

Париж. 20 октября (2 ноября) 1912 г. № 319.

Продолжение моей телеграммы № 318 (В телеграмме за№ 318от 20/Х передавалось заявление Сечени о том, что Австро-Венгрия не помышляет о территориальных приобретениях и стремится лишь "к обеспечению своих экономических интересов" на Балканском полуострове).

В виду неофициального характера представлений графа Сечени и необходимости выяснить положение, Пуанкарэ поручил французскому послу в Вене осведомиться об истинных намерениях венского кабинета. При этом Дюмену предписано заявить графу Берхтольду, что Франция будет самым энергичным образом возражать против каких бы то ни было территориальных захватов со стороны Австрии, ибо подобный захват подаст сигнал к требованию таких же компенсаций со стороны других великих держав, другими словами — к окончательному дележу Турецкой империи. Так, у Пуанкарэ имеется указание на намерение Италии, в случае захвата Австриею санджака, оставить за собою острова или взять часть Адриатического побережья. Со своей стороны, в подобном случае и Франция должна будет требовать компенсации. Французское правительство надеется, что венский кабинет не решится вызвать столь опасные осложнения. Пуанкарэ готов, с своей стороны, способствовать обеспечению экономических интересов Австро-Венгрии, что могло бы быть достигнуто принятием различных мер, касающихся железных дорог, тарифов, транзита и т. п. Дюмену поручено, между прочим, указать на нейтрализацию части территории французской Савойи, как на прецедент для санджака в случае присоединения его к Сербии и Черногории. Вышеизложенные соображения сообщены также французским представителям в других столицах с предписанием довести о них до сведения правительств, при которых они аккредитованы.

Извольский.

№ 52. Секретная телеграмма мин. ин. дел послу в Париже.

С.-Петербург. 22 октября (4 ноября) 1912 г. № 2455.

Сообщается в Лондон и Константинополь.

Телеграмма № 316 получена(В телегр. от 20/Х 1912 г. за №310 Извольский сообщает о господствующей во французских правительственных кругах уверенности в неизбежности полного поражения Турции и о затаенных желаниях царя Фердинанда торжественно вступить в Константинополь).

Удержать союзников от занятия Константинополя можно, на наш взгляд, только единодушным заявлением держав балканским государствам теперь же, что Европейская Турция, по известную [22] вам линию до Адрианополя к Черному морю, подлежит полюбовному между ними разделу и присоединению на началах в условиях, изложенных в моей телеграмме № 2423, т.-е. с принятием в должное внимание экономических интересов Австрии.

Находили бы крайне желательным безотлагательное обращение Франции к державам с предложением в этом смысле. Полагаем, что ключ положения сосредоточен в Берлине, и от воздействия германского правительства на Вену будет в значительной степени зависеть успех этого предложения.

Благоволите сообщить г. Пуанкарэ, для личного доверительного его сведения, что занятие союзниками Константинополя могло бы вынудить одновременное появление в турецкой столице всего нашего черноморского флота. Во избежание сопряженной с этою мерою опасности общеевропейских осложнений, было бы важно, чтобы Франция исчерпала все средства должного воздействия в Берлине и Вене для принятия указанного предложения.

Мы обращаем внимание нашей союзницы на то, что наше общественное мнение, и без того напряженно относящееся к событиях на Балканах, может создать для правительства крайне затруднительное положение.

Для вашего личного осведомления: наше военное ведомство считает возможным видоизменить свой взгляд на необходимость безусловного сохранения линии чрез Адрианополь, и мы допускаем возможность некоторых уступок, в том числе Адрианополя, болгарам.

Сазонов.

№ 53. Секретная телеграмма посла в Париже.

Париж. 25 октября (7 ноября) 1912 г. № 342.

Ссылаюсь на телеграмму № 2451(В телегр. от 22/Х 1912 г. за № 2451 Сазонов сообщал в Париж, Лондон и Константинополь об обращении к нему турецкого посла с просьбой о медиации).

Телеграмма эта не содержит прямого ответа на письменное предложение Пуанкарэ, изложенное в моей телеграмме № 329(В телегр. от 22/Х 1912 г. за № 329 Извольский передает текст записки Пуанкарэ, высказывающего опасения по поводу аннексионистских замыслов. Австро-Венгрии). Между тем, предложение это, мне кажется, заслуживает с нашей стороны самого серьезного внимания. Вы изволите вспомнить, что до сих пор французское правительство заявляло, что местные, так сказать, чисто балканские события, не вызовут с его стороны активных действий. Ныне, предлагая обсудить совместно с нами и Англиею средства, коими возможно будет предотвратить территориальный захват со стороны Австрии на Балканском полуострове, Франция [23] признает, что подобный захват явится также не местным событием, а нарушением общеевропейского равновесия и собственных ее интересов. При этом из слов Пуанкарэ я могу заключить, что французское правительство отдает себе отчет в серьезных последствиях подобной постановки вопроса. В настоящую минуту возможность территориального захвата со стороны Австрии как будто устраняется заявлениями графа Турна в Петербурге и графа Сечени здесь; но заявления эти не носят безусловного характера, и необходимо предвидеть, что в случае упорного стремления Сербии к Адриатическому морю или противодействия с ее стороны экономическим требованиям венского кабинета, Австрия от них откажется и займет санджак или часть Сербии и Албании. Что касается возможности воздействия со стороны Берлина с целью склонить Вену к большей сговорчивости, здесь этой возможности не верят, ибо, по достоверным сведениям, во время пребывания Сан-Джулиано в Берлине там состоялся окончательный уговор между Австрией, Германией и Италией касательно Сербии и Албании. Наконец, я должен отметить, что Пуанкарэ отнюдь не предлагает ныне не сделать категорическое заявление в Вене, а лишь предвидит возможность подобного заявления в будущем, смотря по ходу событий. Вследствие всего вышеизложенного, позволяю себе высказать, что крайне желательно ответить по существу и в письменной форме на предложение Пуанкарэ, дабы закрепить новую точку зрения парижского кабинета и подготовить образ действия России, Франции и Англии в виду возможных, в будущем, случайностей.

Извольский.

№ 54. Секретная телеграмма посла в Париже.

Париж. 27 октября (9 ноября) 1912 г. № 349.

По сведениям Титтони, Кидерлен заявил сербскому поверенному в делах в Берлине, что если Сербия, несмотря на австрийское veto, займет порт на Адриатическом море, Австрия вступит в Сербию, а Германия поддержит свою союзницу. Жюль Камбон подтверждает из Берлина, что Кидерлен действительно сделал заявление в этом смысле, но из его телеграммы не видно, имеет ли Австрия в виду немедленно вмешаться, если сербские войска дойдут до Адриатического побережья. По сведениям здешнего генерального штаба, сербы находятся уже в 70 километрах от Дураццо. В виду сего Пуанкарэ вызвал сегодня германского посла и дружески просил его о воздействии Германии на венский кабинет, дабы Австрия ничего не предпринимала, по крайней мере, до окончания войны и ликвидации ее последствий. Грэй должен был обратиться с той же просьбой к германскому поверенному в делах в Лондоне и, по мнению Пуанкарэ, весьма желательно, чтобы и мы действовали в этом же направлении.

Извольский. [24]

ПРИМЕЧАНИЯ.

Бенкендорф, А. К., гр.—посланник в Копенгагене в 1897-1902 г.г. посол в Лондоне 1902-1916 г.г.

Броневский, А. Н. — советник русского посольства в Берлине в 1912-14 г.г.

Гешов, И. Е. — болгарский политический деятель, лидер партии народников, председатель совета министров и министр иностранных дел в 1911-13 г. г.

Гирс, М. Н.—посланник в Буэнос-Айресе в 1895-98 г.г., в Пекине в 1898-1901 г. г., в Мюнхене 1901-02 г.г., посол в Константинополе в 1912-14 г.г.

Грэй, сэр Эдуард — английский государственный деятель, статс-секретарь по иностранным делам в 1905-1916 г.г.

Данев— болгарский политический деятель, лидер партии прогрессистов, председатель народного собрания в 1911-13 г.г.

Демидов, Э. П. — советник посольства в Париже в 1911-12 г.г., посланник в Афинах в 1912-17 г.г.

Дюмен, А. — французский дипломат, поверенный в делах и посланник в Мюнхене в 1904-07 г.г., посол в Вене в 1912-14 г.г. ,

Извольский, А. П. — министр-резидент при папском дворе в 1894-97 г. г., посланник в Белграде в 1897 г., в Мюнхене в 1898-99 г.г., в Японии — в 1900-02 г.г., в Копенгагене в 1902 — 06 г.г., министр иностранных дел в 1906-10 г. г., посол в Париже в 1910-17 г.г.

Камбон, Ж. — французский дипломат, посол в Вашингтоне в 1897-1902 г.г., В Мадриде в 1902-07 г.г., в Берлине в 1907-1914 г. г.

Камбон. П. — французский дипломат, посол в Мадриде в 1886-1891 г. г., в Константинополе в 1891-1898 г.г., в Лондоне в 1898-1920 г.г.

Кидерлен-Вехтер, фон — герман. статс-секр. по ин. дел. в 1910-12 г.г.

Маллет, сэр Луи — английский дипломат, помощник статс-секретаря по иностранным делам в 1907-13 г.г.

Марлинг — советник великобританского посольства в Константинополе.

Мухтар-паша Ахмед-Гази («непобедимый») — турецкий политический деятель, фельдмаршал; главнокомандующий турецкой армией в Малой Азии в 1877-78 г.г., верховный комиссар Египта с 1885 г.; великий визирь в 1912 г.

Неклюдов, А. В. — советник посольства в Париже в 1904-10 г. г., посланник в Софии в 1911-13 г.г.

Нератов, А. А. —ст. вице-директор 1 департамента мин. ин. дел в 1906-10 г., товарищ министра иностр. дел в 1911-17 г. г.

Никольсон, сэр Артур — английский дипломат, посол в Мадриде в 1904-05 г.г., в Петрограде в 1906-10 г.г. помощник ст.-секретаря по ин. делам в 1910-16 г.г.

Обнорский, Н. А.—русский поверенный в делах в Черногории в 1911-12 г.г.

Потапов — генерал русской службы, военный агент в Черногории.

Пуанкарэ, Р.— французский политический деятель; председатель совета министров и мин. ин. дел с января 1913 г.; президент Республики в 1913-20 г.г.

Сазонов, С. Д.— советник посольства в Лондоне в 1904-06 г. г., министр ни. дел в 1910-16 г.г.

Севастопуло, М. М.— 1-й секретарь посольства в Лондоне в 1908-12 г.г., советник посольства в Париже в 1912-17 г.г.

Спалайкович — сербский дипломат, посланник в Софии с июня 1911 г.

Тевфик-паша, Ахмед — турецкий политический деятель, посол в Берлине в 1897-1905 г.г.; посол в Лондоне в 1909-14 г.г.

Трауттмансдорф-Вейнсберг. гр. Карл — австро-венгерский дипломат, советник посольства в Лондоне в 1911-14 г.г.

Турхан-паша — турецкий посол в Петербурге с 1908 г.

Эттер. Н. С. — советник русского посольства в Лондоне в 1909-15 г.г.

Текст воспроизведен по изданию: Первая Балканская война // Красный архив, № 3 (16). 1926