СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

К ВЫЯСНЕНИЮ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ ИЗДАНИЯ «ИСТОРИИ РАЗНЫХ СЛАВЯНСКИХ НАРОДОВ» ИОВАНА РАИЧА

Достопримечательной стороной сербской книжности XVIII столетия ¹ является относительная многочисленность исторических сочинений. Вспомним рукописную хронику Георгия (Джордже) Бранковича (ум. в 1711 г.), «Историю о Черной Горе» черногорского владыки Василия Петровича, из данную в 1754 г. в России, «Краткое введение в историю происхождения славеносербского народа» Павла Юлинца (1765), двухтомное жизнеописание российского императора Петра I с обзором истории и географии Рос сии, составленное Захарием Орфелином и изданное в 1772 г. в Венеции, а в 1774 г. в Петербурге, «Известие о народе славенском» — сохранившееся в рукописи произведение Симеона Пишчевича (1795). Высшим достижением сербской исторической литературы XVIII в. стала «История разных славянских народов» Йована Раича, изданная в Вене в 1794-1795 гг. ²

Обостренный интерес к истории в условиях национального подъема сербского народа — вполне закономерное явление. Он был свидетельством пробуждения и роста национального самосознания, выражением социальных процессов, свойственных периоду формирования нации. Изучение обстоятельств появления, издания и распространения исторических трудов имеет поэтому важное значение для истории сербского народа и его культуры.

Для сербской литературы XVIII в. и культуры в целом знаменательны прочная и активная связь с Россией, использование разных форм помощи русского народа, в частности в просвещении и книгоиздании. Русско-сербские культурные связи давно стали предметом исторических и филологических разысканий и осмыслений (еще в начале нашего века появились монографии П. А. Кулаковского «Начало русской школы у сербов» и П. А. Заболотского «Русская струя в литературе сербского Возрождения»), однако материал, подлежащий исследованию и интерпретации, на столько богат и разнообразен, что почти каждое новое обращение к источникам открывает россыпи драгоценных сведений ³. [107]

Внимательное изучение книжной продукции сербских литераторов и издателей приносит находки, обогащающие картину сербско-русского сотрудничества в XVIII в. многозначительными деталями. Так, давно известны упоминания современников И. Раича о предполагавшемся и возможном содействии русских деятелей изданию его книги, однако эти свидетельства не были достаточно определенными и достоверными. Рассматривая обстоятельства публикации исторического труда И. Раича, Н. Радойчич писал: «Митрополит Стратимирович отводил России такую же роль в издании "Истории" Раича, как и в освобождении Сербии. Она была его главной и, естественно, сокровенной надеждой; невозможно поэтому вы явить во всей полноте причастность России к этому делу» ⁴.

Труд И. Раича, завершенный, как известно, в 1768 г., оставался в рукописи более 25 лет. Организатором его издания стал митрополит С. Стратимирович после того, как в 1792 г. венская типография И. Курцбека перешла в руки серба С. Новаковича. связанного с митрополитом и дружбой и деловыми интересами. По словам Н. Радойчича, Стратимирович «здоровым и тонким политическим чутьем уловил политическую потребность в "Истории Сербии" накануне предугаданного начала решительной борьбы за освобождение сербов» ⁵ и передал рукопись И. Раича новому владельцу типографии.

Выпуск четырехтомного труда (более 2000 страниц печатного текста) требовал больших расходов. Объявленная подписка, несмотря па активный отклик потенциальных читателей (известны имена около 450 "пренумерантов", уплативших деньги приблизительно за 650 экземпляров книги) ⁶, не могла покрыть издательских издержек. Из переписки митрополита стало известно, что сербы рассчитывали на финансовую поддержку со стороны русского посла в Вене кн. Д. М. Голицына. В одном из писем Стратимирович давал издателю указания о тексте посвящения Д. М. Голицыну, которым предполагалось открыть книгу ⁷.

Однако эта предусмотрительность оказалась излишней. Д. М. Голицын умер 19 сентября 1793 г., не исполнив, судя по всему, своего намерения финансировать выпуск в свет исторического труда И. Раича. Поэтому «История разных славянских народов» (по крайней мере, те ее экземпляры, которые пользовались пристальным вниманием специалистов — историков, филологов и библиографов) не имеет посвящения Д. М. Голицыну.

Неожиданные новые сведения о публикации этой книги и об участии русских в ее судьбе обнаружились в экземпляре Раичевой «Истории», при надлежащем библиотеке МГУ. Его первый том (часть I) представляет существенное отличие от известных библиографам экземпляров книги.

Согласно описанию Г. Михаиловича (со ссылкой на фонды восьми библиотек Югославии), в части 1 «Истории» перед титульным листом помещен портрет автора, а за титульным листом следует гравюра — изображение пирамиды с гербами. Затем на непагинированных страницах находятся: «Предисловие к любителю истории», «Расположение Саскиево сербский ис тории», «Расположение анонимово тояж истории», «Каталог аукторов достоверных, из которых историческая повесть сия составлена» и «Синопсис» (т.е. оглавление). После этого начинается основной текст книги ⁸. [108]

В экземпляре библиотеки МГУ находящийся за титульным листом вводный непагинированный отдел расширен и имеет иную последовательность расположения материалов. В нем появилось посвящение и занимающее шесть страниц обращение к лицу, которому посвящена книга. Затем сле дуют материалы, находящиеся и в общеизвестном варианте издания, но расположенные в ином порядке: «Синопсис», «Расположение» (первое), «Расположение» (второе), «Каталог аукторов» и гравюра (изображение пирамиды).

Текст посвящения (с обращением) в оригинальной орфографии:

___________________

«Его сиятелству графу Николаю Петровичу Румянцеву Ея величества императрицы и самодержицы всероссийския тайному советнику и действительному камергеру; чрезвычайному посланнику и полномощному министру пребывающему во Франкфурте при Майне; орденов святаго Александра Невскаго, святаго и равноапостолскаго Владимира кавалеру. Милостивому Государю.

Милостивый государю!

Дело cиe прежде двадесяти и пятих лет сочиненное, из разных при чин сокрывено и безполезно даже до настоящего времене лежаще, наипа че же того ради, что ни состояние Г. Сочинителя, ниже другая обстоятелства не дозволиша по желанию издати э. Коликою благоревностию, историческою точностию и прилежанием сей, любовию к единородным своим горящий Славянин муж, в сочинении Истории сея трудился, кая же средства, собственным иждивением своим во вся древния же и нынешния Славянов области путешествовавый он, употребил есть ко открывению всех возможных, яже к делом их относятся, оставляется чтецем из самаго сочинения судити, полезность же его оценити.

Сочинению сему сице во мраце затмения лежащу, Его Сиятелство покойный Князь Димитрий Михайлович Голицын благодетельным случаем о бытии и состоянии Его обстоятелно уведомлен быв, абие не токмо к произведению Его на свет и всеобщую ползу Славено-Сербскаго Народа наипаче содействовал, имени же своему посвятити э дозволил, но еще благосклопнейше изяснитися благоволил есть, издание и предуспевание его взяти под благодетелное покровителство свое и попечение.

Нещастию обаче сбывшуся Его Сиятелству в самое время умрети, в немже предуготовляхомся, ползоватися сего толикаго благодеяния Его, ничтоже менше желающе то, что к Его Сиятелству должнаго чувствуем, явно засвидетелствовати, неищуем cиe наилучше учинити мощи, аще чувст вителнейшую благодарность нашу к безсмертному человеколюбцу сему на жертвенник незагладимыя памяти Его пред достойнийшим Вашего Сиятелства лицем возложим, понеже Вы, Милостивый Государю, Родственник Его есте, егоже неподражаемый Муж сей, яко образ превыспрен них добродетелей своих, всенежнейше любяше, cиe к Вам предлюб ление свое доказав пренесениемъ на Вас дражайшаго добра своего, еже в завидимой старости Его единое веселие Ему б.

Но паче всех сих Вашему Сиятелству самым собою вся, яже историческия древности Славянов касаются, предметом мудраго внимания же и прилежания своего почитати благоизволяющу, сему же толь благо родному упражнению Вашему давно уже всществом воспаления благо дарнейшия к Вам чувствителности нашея сущу, спешим Вам наипаче принести дело, емуже искусное разсуждение Ваше во первых правду воз дасть.

На вся сия взырая, Ваше Сиятелство, всячески проникнете во всю важность причин, имиже ободрении возмиехом, никому лучше неже Вам Историю сию посвятити мощи, и благоволите cиe благодарности дерзновение [109] наше почести залогом признателнейшаго высокопочитания же и благоговения нашего, елико к благодетлствовавшим нам добродетелем по койнаго Дяди Вашего, толико и к Вам, Сиятслнейший Государю, егоже аще и скромное, обаче просвещением блистающее великодушие, не отречется благосклонно восприяти cиe искреннейшее сердец наших устремление.

Пребываю с глубочайшим высокопочитанием и преданностию Вашего Сиятелства Милостиваго Государя покорнейший слуга Стефан Новакович, издатель.

Во Bиeнне 15 авг. 1794»

___________________

Итак, из посвящения, обнаруженного нами в одном экземпляре Раичевой «Истории», следует, что опубликованию этого замечательного для своего времени труда способствовали русские дипломаты. Обещание вспомоществования, которое не успел выполнить Д. М. Голицын, принял, по-видимому, на себя Николай Петрович Румянцев, посланник при Германском сейме во Франкфурте-на-Майне, впоследствии знаменитый меценат, основатель Румянцевского музея. Д. М. Голицыну он приходился племянником, сыном его сестры Екатерины Михайловны и фельдмаршала П. А. Румянцева-Задунайского. В завещании Д. М. Голицына, бездетного вдовца, его племянники Николай и Сергей названы в числе душеприказчиков ⁹.

У Румянцева появился, вероятно, и личный, индивидуальный интерес к капитальному историческому труду серба И. Раича. Во время пятнадцатилетнего пребывания во Франкфурте он живо интересовался развитием литературы и гуманитарных наук в европейских странах, собирал библиотеку, обращая пристальное внимание «на все то, что касалось отечественной истории» ¹⁰. Его помощь предприятию сербов, проникнутому духом славянского патриотизма, представляется вполне естественным актом. При этом Н. П. Румянцев вряд ли был заинтересован в афишировании своей причастности к деятельности австрийских сербов. Может быть, именно этим объясняется отсутствие посвящения в основном тираже «Истории» И. Раича.

Комментарии

1. Под книжностью здесь подразумевается литература в самом широком значении этого слова, т. е. весь корпус созданных сербами книг и рукописей, в которых языковыми средствами отражена и выражена духовная и материальная культура того времени.

2. «История разных славенских народов наипаче Болгар, Хорватов и Сербов из тьмы забвения изъятая и во свет исторический произведенная Иоанном Раичем архимандритом во Святоархангелском монастыре Ковиле». В Bене, ч. I-III, 1794; ч. IV, 1795.

3. См., например, М. Бошков. Руска штампана книга у нашем XVIII веку. «Годишнак Филозофског факултета у Новом Саду», кн,. XVI/2. Нови Сад, 1973, стр. 527-567.

4. Н. Радоjчиh. Српски историчар .Jован Pajиh. «Посебна изданьа Српске академиjе наука», кн. 204. Београд, 1952, стр. 64.

5. Там же, стр. 63.

6. J. Деретиh. О издаваньу на и.у и претнлатьницима Pajhеве «Историjе». В кн. J. Деpетиh. Доситеj ньегово доба. Београд, 1969, стр. 20.

7. Н. Радоjчиh. Там же, стр. 65, 172-173.

8. Г. Михаиловиh. Српска библиографиjа XVIII в. Београд, 1964, стр. 282-283. Подобные экземпляры известны и в библиотеках СССР.

9. См. Духовное завещание князя Дмитрия Михайловича Голицына. «Журнал Рязанской губернской ученой архивной комиссии. Заседание 6 окт. 4885 г.», 1885, стр. 16-22.

10. А. Старчевский. О заслугах Румянцева, оказанных отечественной истории. Оттиск из ЖМНП, 1846, № 1, стр. 4.