Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

№ 29

ЗАПИСКА Е. П. КОВАЛЕВСКОГО

7 февраля 1839 г.

И. П. Ковалевски саопштава да га ие црногорски владика молио да К. В. Несельроду пренесе неке ствари имолбе. Говори се о интригама енглеског вицеконзула у Новом Пазару Радоньича — Васоиевича, кои ие замислио да створи посебан округ од сусиедних краиева под турском влашчу коии би био под енглеским покровительством. Одречиванье енгеског и француског конзула у Новом Пазару одражава ньихову пажньу из политичких а не трговачких побуда. Владика жели да се, у било каквом своиству, стално налази иедан руски чиновник. То би освиедочавало пажньу Русиие према Црнои Гори и штитило православну реллигииу, коиа ие сада притииешньена у сусиедним краиевима.

Владика такове моли да иош два Црногорца буду примльена на школованье у Русиии а такоче и ньегов синовац — насльедник, да се изврши разграниченье са Аустрииом, да се дозволи Црногорцима, принученим недостатком земльишта да напуштлаиу землу пресельаванье у Закавказие и супротставланье налетима тамошних горштака.

Са своие стране Ковалевски доказуие неопходност иачаньа руског покровителства над Црном Гором. Иначе, народ може бити занешеи аустрииским обечаньима кошма се веч покушава да се неке нахиие потчине покровителству Беча. Аустрииска влада се врло неприиательски односи према диелатности Ковальевског у Црноу Гори.

Пажньа и наде свих православних Словена у Турскои и Аустриискои Албаниии, Босни и Херцеговини, Далмациии а да се и не говори о Србиии и Буиарскои окренуте су ка судбини Црне Горе. Само пажльиво покровителство Русиие оправдаче те наде и обезбииедити том смиелом и Русиии оданом народу сиаину судбину.

О Черногории.

Его высокопреосвященство владыка Черногории поручил мне доложить вашему сиятельству некоторые предметы независимо от моего общего отчета о Черногории и сведений, поданных его [238] высокопревосходительству императорскому росийскому послу в Вене. (Види докуменат бр. 28 (Запис Ковальевског »Статистички и географски преглед Црне Горе«)) Частые со мною объяснения его высокопреосвященства и, наконец, подробное обозрение края, посещение мною отдаленнейших его провинций считающихся доселе недоступными, и с которыми наиболее соединены представляемые здесь предметы, дает мне смелость изложить их с некоторою точностью и представить составленную мною на месте карту Черногории. (Карту Црне Горе коиу ие израдио Ковальевски видиети у кньизи Е. П. Ковалевски, Четыре месяца в Черногории, Спб. 1841)

1.

Интриги английского вице-консула в Йени-Базаре на границе Черногории, князя Радонича-Васовича в прошлом году (Никола Васоиевич-Радоньич — авантурист, самозванац, покушавао да оснуие своиу државу, зависну од Турске и Енглеске) возбудили справедливые опасения местного турецкого правительства и Черногории. Князь Васович решился отделить провинции Черногории, прилежащие к Боснии и северной части Албании и частью заключенные в них самих и признающие турецкую власть; эти провинции, будучи раздроблены огромными горами, различием вероисповедания и поплеменным кровомщением, преданы собственному произволу, безначалию и замыслам честолюбия, как бы ограничено оно ни было доселе в этих краях. Князь Васович вздумал составить из них особенный округ под покровительством Англии и своим управлением. Единоплеменный им по рождению, носящий звание князя одного из этих племен и богатый деньгами и протекцией Англии, он действовал в этом случае более самонадеянно, нежели благоразумно. В одном из своих писем к старшинам Васовичским он называет уже себя их бегом, а сына своего — малым беговым. Это письмо и другое от архимандрита Жюржевых ступ, управляющего непосредственно названными турецкими племенами, служат письменными свидетельствами интриг английского консула (эти письма здесь прилагаются) (Приложена су писма Николе Васоиуевича и архимандрита манастира Чурчеви ступови Моисииа Зечевича воиводи Попусиму од 7 августа 1838. године (л. 41а) и Петру II од 10. августа 1838. године (л. 42-43)), но еще более убедили в них владыку Черногории объяснения нарочно посланных по этому предмету старшин васовичских и других. В бытность свою для геогностических разысканий в Куче и Васовичах я был осыпан распросами об английском вице-консуле и об Англии, в существовании которой они более сомневались, чем в силе и могуществе консула.

Князь Васович, нынешний вице-консул Англии, служивший некогда в России и Турции, предлагавший свои услуги Сербии и Черногории, человек очень ограниченный по уму и трусливый по характеру, что наиболее отталкивает от него воинственных его соплеменников, застигнутый на пути своих действий некоторыми [239] предострожностями со стороны турецкой и черногорской, в настоящем положении более заботится о спасении собственной жизни, нежели о намерениях своего правительства. Но тем не менее интриги, посеянные им, пагубны для спокойствия края, вредны для правительства Черногории и Турции, и кто знает, какие плоды принесут они и кто соберет их. Появление нового Скандербега, которого память так еще жива здесь, возможнее нежели думают.

2.

Назначение консулов английского и французского в Йени-Базаре и Скутари не может иметь цели коммерческой, потому что ни та, ни другая держава не имеют совершенно никакой торговли в этих краях. Интриги первого и некоторые предложения, делаемые его высокопреосвященству, убеждают его, что сюда устремлено внимание многих. Владыка желает, чтобы в Черногории находился постоянно под каким бы ни было предлогом российский чиновник, чтобы любовь окрестных славянских племен, воспламененная в настоящее время до энтузиазма, видела залог взаимного внимания российского правительства, чтобы православная религия, часто претесненная в соседственных Черногории странах, еще чаще униженная, нашла охрану и защитника, наконец, чтобы многие беглые из России и скитающиеся здесь в монашеских рясах, которым имя »рус« (Так в тексте. По-видимому пропущено: »и которым«) везде дают приют и пищу, не унижали этого имени и не избегали закона.

3.

Его высокопреосвященство владыка Черногории, стремясь к возможному образованию гражданского существования края, дав ему правительство и устроив училище, искренно желает, чтобы кроме привезенного мною черногорца, (Односи се на Чура Давидовича, коии ие почео школованье у школи рударских инженера а затим прешаоу пук. (Видиети: Ч. Пеиович, Црна Гора у доба Петра I и Петра II, Београд 1983, 243, 384)) еще двое были воспитаны в России. Он полагает, что понятия, которые привезут они в свое отечество, ныне не будут очень чужды для тех, которые уже получат некоторое образование здесь, а знания их чрезвычайно полезны для края. Он желает, чтобы и наместник епископского достоинства, единственный его родной племянник (Односи се на Павла Петровича коии ие ступио у Први пажевски корпус у Петрограду и тамо умро 1842. године. (Видиети: Ч. Пеиович, нав. диело, 243, 384)) был воспитан в России. Размежевание границ в Австрии, последовавшая затем правильная война с нею и переговоры о мире, убедили его наиболее в необходимости людей, которых знания сообразовались бы более с настоящими потребностями края. [240]

4.

Владыка Черногории просит, чтобы удостоили рассмотреть обстоятельства размежевания границ и войны с Австрией, он полагает, что этого одного достаточно, чтобы убедить в тех притеснительных и незаконных мерах политики, постоянно следуемой австрийским правительством в отношении к Черногории и в тех утонченностях интриги, в которых оно хочет опутать владыку и против которой он с трудом может найти оборону без милостивого участия русского правительства. (Разграничена са Аустрииом, започето 1839. године, прачено ие споровима и сукобима измечу Црмничана и Паштровича и мииешаньем у то насельа сусиедних црногорских находа)

5.

Во время неурожайных годов многие черногорцы, имеющие большой недостаток земли, принуждены удаляться в турецкие владения, где и остаются навсегда под именем ускоков, пользуясь познанием местностей и страшась подозрения своих новых повелителей, они составляют самых опасных врагов Черногории; или привлекаемые обещаниями в австрийскую провинцию Боко-ди-Каторо, они служат орудием интриги. Примером может служить фамилия Родоничей и некоторые другие уголовные преступники Черногории. Дозволение поселяться на южных границах Закавказского края было бы принято многими из них как новый знак милости русского правительства и противопоставило бы набегам горцев одинаковое оружие.

6.

Владика Черногории поручил мне довести до сведения вашего сиятельства, что народ черногорский, желая ознаменовать навсегда память счастливой для них годины царствования императора Николая I, изъявил пламенную готовность поставить на долине Цетинской дикий камень с надписью.

Не смея входить в дальнейшее обозрение нужд Черногории для ее политического образования, поставляю, однако, обязанностью присовокупить свое мнение о настоящем положении ее и о том, чего от нее можно ожидать. Черногория, едва возникшая от безначалия и раздоров, еще вполне хранит воспоминания о бедствиях прежней жизни, а вместе и о привлекательном ее раздолье. Народ юный, полный силы и храбрости иступленной, в высшей степени гордый своими недавними победами над турками, французами и австрийцами, постигающий неприступность своего края, он нелегко снесет над собою власть чью бы ни было, хотя бы собственного правительства, и легкомысленный, без особенного труда увлечется за всякими обещаниями, особенно, если они предлагаются взамен уничтожения покорности. Иностранцы, обратившие в последнее время сюда свои взоры, заметили эту черту народного характера. Австрийцы несколько раз покушались отклонить нахии Церничку и Речку под свое покровительство, и смело могу сказать, не столько ненависть, которую питают соседние народы к этому [241] правительству, и власть владыки, довольно сильного, удерживала при Черногории эти нахии, сколько влияние российского покровительства, которое здесь чтится как покровительство самого неба. Эта связь с народом столь отдаленным крепнет или слабеет по мере сношений с ним; трудно вообразить, с каким восторгом принимается здесь всякое изъявление милости, малейшее сношение и как соседи стараются придать вид невнимательности или гнева русского правительства всякому ничтожному обстоятельству. Этим объясняется отчего правительство австрийское так желало моего выезда из Черногории во время неприятельских своих действий с нею и так щедро расточало мне в этом случае обещания и угрозы. Если прибавить, что австрийское правительство изъявило негодование на меня уже тогда, когда черногорцы из открытых мною железных руд отковали топор, что в то же время оно воспретило пересаживание нескольких оливковых дерев из Боко-ди-Катаро в Черногорию и вообще неприязненно глядено на мои исследования в этом крае, то легко представить могло ли оно быть равнодушно, когда я, не считая себя в праве оставить Черногории без разрешения своего начальства, не мог выполнить его требования.

Число окрестных христиан православного исповедания, отрасли славян, находящихся в турецкой и австрийской Албании, Боснии, Герцеговине и Далмации, не говоря о Сербии и Булгарии, простирается до 1.100.000 (до 150 тыс. оруженосцев) и внимание всех обращено на Черногорию. Не с завистью смотрят они на нее, но с ожиданием, надеждою и мольбой. Судьба Черногории увлечет их за собою. Это постигают ее соседи и не раз стремились к уничтожению самобытности ее. Путем оружия это невозможно, но легко возбудить прежнее безначалие, все ужасы раздоров и бедствия кровомщения последуют потом — мысль ужасная для человечества, но судя по опытам, входящая в необходимость политики ее соседей. Черногория может истерзать сама себя, если покровительство России не будет над нею бдительным провидением, которое может изготовить блестящую участь для этого народа сильного, юного и преданного России безгранично и безусловно.

Капитан Ковалевский 2.

АВПР, ф. ГА, Политодел, 1838 г., д. 2, л. 35-40 об. Оригинал.