Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

№ 18

ДОНЕСЕНИЯ И МАТЕРИАЛЫ Я. Н. ОЗЕРЕЦКОВСКОГО  О ЧЕРНОГОРИИ

(ОЗЕРЕЦКОВСКИЙ Яков Николаевич (1801-1864) — российский государственный и Военный деятель. В качестве офицера участвовал в русско-турецкой войне 1828-1829 гг., служил в Главном штабе, а затем в чине подполковника в Корпусе жандармов. В 1836-1839 гг. — чиновник по особым поручениям в российском посольстве в Вене. В1837 г. находился по поручению МИД в Черногории. В дальнейшем являлся управляющим Крымским соляным правлением в г. Перекопе. Опубликовал несколько очерков с описанием своих путешествий)

(1837-1838 гг.)

Материjали И. Н. Озерецковскои састоие се из шест диелова:

1. »Кратка хронолошка табела историиских догачаиа у Црнои Гори од 1389. до 1820. године«. Излажу се основне црте политичких догачаиа у Црнои Гори, починьучи са боием на Косову (кньажеви Балша, Иван и Чурач Црноиевич) излажу догачаии из ослободилачке борбе Црногораца, ньихово учешче у ратовима Венециие, Аустриие и Русиие против Турске. Износе се подаци о руско-црногорским политичким везама, починьучи са 1711. годином, о найадима албанских паша на Црну Гору и поразу Кара-Махмуда скадарског 1796. године. Говори се о помочи коиу ие Црногорцима указала ескадра адмирала Сеньавина 1806. године у рату са Французима, о црногорском заузиманьу Котора 1813. године и предаии тои града Аустриианцима по наредби цара Александра I.

2. »Турски напади на црногорске границе од 15. августа до 8. октобра 1837. године«.Наброиано ие седам турских напада из Бара, Подгорице и Херцеговине на црногорска села и [195] Племена, указуие се на Шок сукоба, ньихове резултате и штете нанесене становништву.

3. »Закльучак капетана корпуса рударских инженера о рудама у Црнои Гори«. Судечи и о примиерцима, донесеним из Црне Горе, могуче ие претпоставити да тамо има руде мангана. Као и у низу других миеста то може посвиедочити да тамо има и гвоздене руде. Ньено проналаженье било би драгоциено откриче: у Црнои Гори било би могуче основати рударство и извозити у Pycuиy производе од гвожча.

4. »Статистички подаци«. — Oпucyиy се природни услови Црне Горе: гране и сельачка производньа, коиом се баве жене. Говори се о недостатку маистора осим дрводельа и зидара, о трговини коиа се води са Котором и Будвом и роби коиа се тамо извози, о трговини са Турцима у Спужу и Подгорици. У самои Црнои Гори иостоие мала пазаришта у Puиeцu Црноиевича, на рииеци Вир и у Мартиничима.

5. »Манастири«. — Износе се подаци о манастирима у свим нахииама, ньихов значаи, бpoи монаха. Има свега 15 манастира и у свима само 15 монаха. Манастири су сиромашни, издржаваиу се од милостинье a имaиy и нешто земле, стоке, млинова и др. Скоро у сваком селу постоии сиромашна црква и свиештеник али се служба врши само 2-3 пута годишнье.

6. »Подиела земле«. — У таблици су наведена племена своии нaxuиa, брои насельа и воиника. У »Примиедбама« ce yказуме на врииеме присаиединьеньа брдских нaxuиa Црнои Гори. Сматра се да у цииелои земльи има 100.000 становника оба пола али ие непознат тачан брои становника. [196]

№ 18

ДОНЕСЕНИЕ ПОДПОЛКОВНИКА Я. И. ОЗЕРЕЦКОВСКОГО РОССИЙСКОМУ ПОСЛУ В ВЕНЕ Д. П. ТАТИЩЕВУ

(ТАТИЩЕВ Дмитрий Павлович (1767-1845) 1805-1808 — посланник в Королевстве обеих Сицилий, 1815-1821 гг. — посланник в Мадриде, с 1822 — с особой миссией в Вене, 1826-1841 — посол в Вене)

1/13 сентября 1837 г.

Монастырь Цетине в Черногории

На путу из Бечау Црну Гору И. Н. Озерецковски ие боравио у Трсту, Задру и Котору и заиедно са Петром II Петровичем сусрео се са генералним гувернером Далмациие грофом Лилииенбергом. Аустрииска влада се припрема да одреди границу Аустрииске Албаниие и Боке Которске са Црном Гором. Аутор ие свуда чуиао похвалне рииечи о владици а у Црнои Гори народ га ие дочекао свечано и одутевльено. У Цетиньу Озерецковски ие предао владици Петру II 26.666 рубальа.

Водечи тешку борбу за независност Црна Гора ие остала на оном степену развитка на коме ие била послиие пада српске државе. Сада она у много чему оскудииева. Приие свега она нема путева а они коии постоие доступни су само Црногорцима али непроходни за трговце. Ипак, изградньа путева захтииеева много новца, коиег нема.

По савиешу Озерецковског, владика ие одредио »казначеиа«, свои бившег секретара Милаковича, одредивши ньегове обавезе и правила воченьа послова.

Црнои Гори че новчана помоч из Русиие бити неопходна иош наиманье десет година а треба да буде употрииебльена, приие свеиа, на организованье владе. Владика ие успио да донекле обузда самовольу и мечусобице али таи процес се споро одвииа. Сиромаштво мноштва Црногораца ие последица передних година, каква ие била прошла 1836. Али, ове године се очекуие добар роа. Неопходно ие да неродних година влада указуие [197] помоч становништву. По преданьу у миесташцету Златица добииало се злато за врщеме римске владавине па би било пожельно тамо извршити истраживаньа коиа би извршио искусны геолог. Владика се припрема да на Цетиньу изгради куче за школу и сенаторе, што ие веома наопходно.

На Цетиньу се сакупило по неколико луди из сваке нахиие коиима ие митрополит саопштио намиеру да учврсти владу и пооштри казнене миере према онима коии нарушаваиу мирольубиве од носе са Турцима. Спор о припадности Грахова продужава се. Прекратити пограничне сукобе могуче ие иедино ако се установи тачна граница измену Црне Горе, Албанце и Херцегоине.

У закльучку Озерецковски саопштава похвалне поступке Стефана Вукотича и Пера Томова, коии су прошле неродне године закупили у Котору жито за становништво.

№ 67

Получив высочайшее повеление отправиться в Черногорию, я выехал из Вены 25 июля (6 августа) в Триест, откуда вместе с архиепископом черногорским Петром Негушем отплыл в Катаро, куда и прибыли мы 11 (23) августа.

На полупути заходили в главный город Далмации, Зару, где я был вместе с владыкою у генерал-губернатора графа Лилиенберга. Граф говорил со мною наедине и в необыкновенно лестных выражениях отзывался о хороших качествах владыки, которого считает он своим другом.

Как по сие время границы Черногории со стороны австрийской Албании и Бокко-ди-Катаро не были обозначены положительно, то австрийское правительство предприняло исполнить это разделение теперь, для чего уже прибыли в крепость Катаро несколько инженеров.

Граф Лилиенберг надеется, что от черногорцев не встретит к тому препятствия, а владыко, с своей стороны, дает слово содействовать со всею справедливостию к успешному окончанию дела.

Прибыв в Катаро, я познакомился с комендантом крепости, с окружным начальником и многими другими лицами. Со всех сторон я услышал одни только похвальные отзывы о владыке. Все, как будто по условию, относятся с отличною похвалою о его уме, доброте и обходительности. Черногорцы, узнав о нашем приезде, спешили толпами в Катаро изъявить свою радость и преданность владыке. На пути от Катаро до Цетине, куда прибыли мы 15 (27) августа, народ из ближайших гор встречал владыку по здешнему обыкновению беспрестанными ружейными выстрелами и провожал его до самого монастыря.

В Цетине, где имеет пребывание владыко, я передал его высокопреосвященству 26.666 рублей, всемилостивейше пожалованные государем императором на пользу народа. Он принял сумму с повторениями чувств глубочайшей признательности и обратил особенное внимание на полезное употребление оной. [198] раздоров, требовал, чтобы народ жил мирно с пограничными турками, объявил, что отступающий от этих приказаний будет строго наказан и что черногорцы могут тогда только надеяться на благосклонное воззрение государя императора, когда будут жить в мире с соседями, прекратят междоусобия и будут повиноваться законам.

Я был свидетелем его свидания с народом, и мне казалось, что слова владыки приняты с особенною готовностью следовать его воле.

На другой день после того владыко писал к визирям албанскому и герцеговинскому о своем возвращении, прося их о соблюдении мира на границах. С его письма имею честь представить в переводе на русский язык копию. (У прилогу: превод писма Петра II Осман-паши скадарском без датума (л. 44-45))

Несмотря на все это, как мне кажется, трудно ручаться за прочный мир между двумя народами, разделенными вероисповеданиями и вековой враждою, народами, равно необразованными и равно готовыми к войне. Столько же трудно и едва ли возможно решать между ними споры, кто прав, кто виноват.

Черногорец родится с мыслью о своей независимости и вырастает с нею. Ввиду турецких селений он пашет землю с ружьем за плечами потому, что каждый шаг обрабатываемой им земли может дать повод к распрям, для которых как турки, так и черногорцы не имеют другой расправы, кроме силы оружия.

Дело о селении Грахове уже известно нашему министерству. Черногорцы считают Грахово принадлежащим Катунской нахии, подтверждая свое мнение тем, что граховцы, хотя и платили подать туркам, но всегда вооружались против них, в случае нападений, вместе с черногорцами; и что в 1806 и 1807 годах были также противу французов с русскими. Теперь граховцы соглашаются платить туркам прежнюю подать, по два флорина серебром с дому; но после сражения 16 августа 1836 года требования турок уже не прежние: они налагают на Грахово подати несравненно тяжкие, и тем легко могут зажечь там новые беспокойства.

Есть надежда, что распоряжения, делаемые теперь владыкой, ослабят все борьбы, но их прекращения ожидать трудно, пока турецкое правительство не означит границ между областями: Черногорией, Албанией и Герцеговиной.

Не могу умолчать, что приезд мой в Черногорию сделал странное впечатление на пограничных турок. В их селениях, днем и ночью, стали стрелять из ружей в знак готовности отразить всякое нападение и разносили разные слухи, один другого нелепее. Я употребил все меры, словами и поступками, рассеять их опасения и всю неосновательность рассказов.

В заключение моего донесения принимаю смелость упомянуть о похвальном поступке двух черногорцев: Стефана Перова Вукотича, избранного теперь в сенаторы, и Перо Томова Петровича, брата владыки. Во время отсутствия высокопреосвященного из Черногории в нынешнем году некоторые племена черногорцев лишены были [199]

Добрые намерения владыки объясняются мне здесь во всех случаях, а готовность его принимать мои мнения или советы не представляет мне затруднения к успешному исполнению возложенного на меня поручения. Ибо с тех пор, как щедротою государя императора владыко приведен в возможность поддерживать в Черной горе некоторое устройство, которому прежде, не имея средств, положил он только непрочное основание, образ действия его сделался очевидно тихим и во всех случаях благоразумным.

Но Черногория, представив удивительную картину новизны для европейца, являет с тем вместе и целый ряд надобностей. В течение многих столетий оспаривая независимость своих скал и гор, она осталаь по сие время на той же степени необразованного состояния, на которой устояла одна противу Турции после падения Сербского царства.

Донося о пребывании моем в этой стране, я считаю своею обязанностию упоминать вкратце как о местности, так и о ее надобностях, ибо то и другое неразлучно с делом. [200]

Без сомнения, одна из главнейших надобностей Черногории есть дороги. Их вовсе не существует здесь, ни внутри страны, ни к соседним землям, ни даже к крепости Катаро. Глибы гор, чрез которые пробираются черногорцы в эту крепость, доступны только им одним. Привычка ходить по складам и утесам прыгая, так сказать с камня на камень, позволяет им посещать Катаро — этот единственный пункт, откуда могло бы перейти к ним какое-нибудь понятие о европейском устройстве и куда с трудом приносят они на базар связками дрова, шерсть, кожи и пригоняют по несколько штук скота. Четырех или пяти часов ходьбы налегке достаточно черногорцу, чтобы дойти до катаро от монастыря Цетине, но трудность, или лучше сказать, непроходимость гор преграждает путь оттуда для всякого торговца.

Таким образом, на первом шагу в Черногорию является одна из важных причин народных недостатков и необразованности. Есть возможность по ущельям и скатам гор провести тропинку, удобную для вьюков, а быть может и для больших экипажей. Но она потребует издержки не менее как на двести тысяч рублей. Средство, которого Черногория не имеет.

Следуя смыслу данной мне инструкции, я предложил владыке установить необходимый порядок и правила для выдачи денег из всемилостивейше пожалованной ему суммы, избрав для того нарочного казначея. Он возложил эту должность на бывшего своего секретаря г. Милаковича, человека весьма основательного и верного, который уже в бытность свою в нынешнем году в С.-Петербурге, удостоился по представлению владыки получить орден св. Владимира 4 степени.

Высокопреосвященный с особенною признательностию принял мое предложение на счет утверждения казначейской обязанности, введение шнуровых книг для разных предметов, правил, выдач, расписок и проч. Всю эту часть я устроил без сложности, которая могла бы приводить их в затруднения, но с достаточной точностью, чтобы всемилостивейше жалованные суммы были употребляемы на пользу с верной отчетностью.

Рассматривая Черногорию подробно и вблизи, нельзя, впрочем, не видеть двух неоспоримых истин: 1-ое, что повторения помощи, оказываемой теперь Черногории, необходимы в течение десяти лет по крайней мере; и 2-ое, что лучшее и полезнейшее употребление оной есть обращение почти всех сумм на устройство прочного правительства, которое могло бы вести народ к повиновению и порядку, чтобы впоследствии Черногория довольствовалась собственными своими средствами.

Святопочивший Петр, которого мощи почивают в церкви Цетинского монастыря, дядя и предместник нынешнего владыки, положил первые тому основания, написал несколько законов и избрал людей для управления народом, но, не имея денег и обязанный противустоять сильным тогда нападениям турок, оставил по себе одну только благодетельную мисль или тень правительства.

Народ, привыкший к войне, владел вполне своими древними обычаями: самоуправство составляло его законы, кровомщение было [201] долгом чести, междоусобная вражда и вооружения одного племени против другого не были укрощаемы.

В таком положении нашел Черногорию нынешний владыко и увидел необходимость возобновить план святопочившего дяди. С 1830 года он успел хотя немного обуздать народ и привести его к мысли о необходимости законов и правительства. Но денежные средства владыки скоро иссякли, и если бы благость государя императора не поддержала его в полезных намерениях, то Черная Гора, без сомнения, сделалась бы снова театром ужасов и более нежели когда-нибудь, мятежным соседом Турции.

Важные изменения в закоснелых обычаях народа идут, однако, медленно: зло ослабевает здесь, но все еще время от времени вспыхивает в прежнем виде и с прежнею силою. Священник Белопавлицкой нахии отец Максим рассказывал мне, как в 1834 году черногорцы застрелили двух его братьев. Сердар (глава) нахии Кучки жаловался мне, что турки в нынешнем году назад тому не более месяца убили его любимого зятя. В 1835 г. турки, напав на границу, отрубили 17 черногорских голов. Черногорцы бросились тогда же на пограничную крепость Жабляк, взяли ее приступом и принесли в отмщение 70 голов турецких. В нынешнем году, когда владыко был в С.-Петербурге, 5 черногорцев убили одного, который был лично известен высокопреосвященному и пользовался его милостями. Один из убийц схвачен, остальные бежали в Турцию. Подобные случаи бывают еще нередко, и одна надежда к прекращению оных есть устройство правительства, перед которым народ начинает уже приметно смиряться, опасаясь суда и законов.

Убежденный собственными своими исследованиями, я не могу иначе назвать распоряжений, сделанных владыкою при мне, как благоразумными и ведущими к полезной цели. Он избрал снова 12 сенаторов, 30 перяников (воинов), обязанных жить в Цетине, для исполнения должности народной полиции и приказаний Сената, и также, как и первые, на небольшом жалованье до 400 оруженосцев, которые оставаться будут в своих домах, имея по одному главному в каждой нахии, для удержания народа от междусобий, кровомщения и напредний на турецкие границы.

Без этого основания силы правительства нет иного способа привести черногорцев в повиновение и заставить их со временем вносить хотя небольшую подать для дальнейших надобностей страны. Иначе великодушная помощь государя императора будет необходима на бесконечное время, будет казаться недостаточною и, расходясь по народу, не оставит и следов пользы.

Собственно нищих, просящих Христа ради, в Черногории не существует. Бедность и недостатки являются по местам в массах и происходят от неурожайных годов, каков был и прошедший 1836-й.

Нынешний же год вознаградит прошлогодний неурожай, ибо теперь рожь, ячмень и кукуруза, которая растет здесь, преимущественно обещают очень хорошую жатву.

Но главное богатство черногорцев состоит в рогатом скоте. Нахия Катунская ведет торговлю с австрийцами скотом и копченым мясом, [202] называемым здесь castradina. Нахия Речка продает значительное количество рыбы scoranka.

Вообще народ будет в состоянии вносить подать тем легче, когда правительство увидит себя в возможности помогать заимообразно в голодные года и когда власть оного утвердится как следует. Теперь же черногорец не находит талера, если от него требуют оного как подать, и в то же время найдет червонец, чтобы купить хоть сколько-нибудь патронов пороха!

В нахии Кучке есть место, называемое Златица, где видны развалины бывших зданий. Судя по преданиям, там во время владычества римлян добывали золото, отчего и место получило название Златицы. Опытный геогноз мог бы посетить и рассмотреть Черногорию с большею пользою для науки, а может быть открыл бы и новую отрасль богатства страны.

С намерением вести Черногорию в устройство открывается еще одна надобность: построение домов в Цетине, где вовсе нет помещения ни для предполагаемой к учреждению школы, ни для сенаторов.

Цетине есть племя Катунской нахии, занимающее равнину верст около пяти длиною и одной версты шириною; к гребню гор на равнине в 1724 году владыко Даниил построил монастырь, здания которого несколько увеличены при нынешнем владыке. Вблизи низкой, покрытой соломою дом, где до сего времени помещались сенаторы, и в стороне пять или шесть каменных изб, построенных торгующими вином и хлебом также после 1830 года, когда сходки народные к монастырю стали делаться чаще. В этом состоят все здания в местоприбывании владыки.

Он сделал теперь подряд и приготовления для постройки нескольких домиков ввиду монастыря на равнине Цетинской, в которые охотно переберутся на постоянное жительство избранные им сенаторы, ибо с тем вместе владыко уступил для каждого частицу принадлежащей ему монастырской земли. С будущей весною он намерен начать постройки и справить дом, занятый теперь сенаторами для помещения в оном училища, которое теперь распущено.

При порядочном распределении денег, коими может располагать владыко, и при дешевизне материалов и рабочих людей это распоряжение может быть исполнено. Оно послужит основанием к новому устройству и принесет чрезвычайную пользу для всей страны.

Полагают, что число жителей в Черногории простирается до ста тысяч мужеского пола, в числе коих до 20 тыс. оруженосцев. Но это счисление примерное, ибо по сие время не было еще здесь никогда народной переписи, а священники не имеют даже метрических книг. В скором времени владыко сделает распоряжение к составлению метрик, по селениям, формальная же ревизия народа представляет затруднения и может породить разные толки и даже беспокойства.

Спустя неделю после прибытия нашего в Цетину 23 августа (3 сентября) из всех нахий собралось по несколько человек для поздравления владыки с возвращением и получения его приказаний. Он объявил народу в ясных выражениях, что намерен утвердить правительство для прекращения навсегда между ими самоуправства (Било »самоуправления« — очигледна грешка) и [203] прошлогодним неурожаем всех средств к избавлению себя от голода, ибо земля не произвела не только кукурузы, но даже и картофеля. Отчаянные жители, истощив малые свои способы, обратились с просьбами о помощи к Стефану Вукотичу и Перо Петровичу. Сии последние, не имея денег для закупки хлеба, решились отправиться в Катаро и, заложив там свое оружие и вещи, а частию убедив купцов поверить их честному слову, успели занять до 700 стар хлеба на сумму 3500 флоринов. Таким образом, спасли они многие семейства от голода и некоторых быть может и от смерти.

Верно: Подполковник Озерецковский.

Пометы: на л. 29. Государь император изволил читать в Москве 14 ноября 1837 года.

нал. 43. Собственно его величества рукою написано карандашом: »Можно послать офицера горных инженеров«. 14 ноября 1837 года в Москве.

АВПР, ф. ГА V-А2, 1838 г., д. 695, л. 29-43. Оригинал.