Все это заставляет желать, чтобы вопрос о кандидатуре на греческий престол был окончен возможно скорее, тем более, что все эти смуты сильно беспокоят и турецкое правительство, которое, как слышно, приостановило работы по устройству военной дороги в Черногорию, для того чтобы иметь возможность сосредоточить более значительное число войск в Албании, под начальством Дервиша-Паши. Беспокойство Турции тем более значительно в настоящем случае, что за последнее время и отношения ее к Дунайским княжествам сделались крайне натянутыми. Уже давно вооружения Сербии сильно не нравились турецкому правительству. В прошлом году вооружения эти производились с особенной энергией: более 2/5 доходов Сербии были употреблены на военные расходы, особенно на снабжение милиции оружием и на заведение артиллерии. Предположено было образовать 17 батарей, не считая мортирных и горных: всего желают иметь до 140 вполне готовых орудий. Не менее внимания обращало на себя и вооружение милиций ружьями: в этих видах сербское правительство, не имеющее своих оружейных заводов, исключительно покупало оружие вне Сербии, вследствие чего, в конце прошлого года, значительные транспорты оружия направлялись через Валахию в Сербию. По некоторым сведениям, транспорты эти заключали в себе до 160 000 ружей, а за ними должны были последовать еще новые, с 40 000. Впрочем, сербский консул в Букаресте находит это показание слишком преувеличенным и показывает, что всего было провезено только 18 000 ружей. Количество провезенного оружия не имеет здесь особого значения, а важно то, что Турция протестовала вообще против доставки этого оружия в Сербию и требовала даже от князя Кузы, чтобы он выдал оружие. Требование, конечно, не было исполнено, несмотря на то, что Порта усилила свои войска на Дунае, преимущественно около Рущука и Видина. С своей стороны, для наблюдении за этими войсками и для [616] прикрытия транспортов, князь Куза собрал тоже до 4 000 румынских войск около Груи.

Конечно, вопрос этот не может повлечь к явному разрыву, потому что все державы, за исключением Австрии и отчасти Англии, признают вполне за Сербиею право содержать национальное войско для своей защиты, а следовательно и покупать оружие: но, тем не менее, обстоятельство это возбуждает новое неудовольствие между Портою и ее вассальными владениями и показывает, что между последними существует сближение, которое может быть опасно для Турции. Поэтому-то неудивительно, что правительство последней ни на минуту не перестает заботиться об усилении своих вооруженных сил и даже недавно сменило великого визиря Фуада-Пашу и заменило его Киамил-Пашею, единственно потому, что Фуад предлагал некоторые сокращения военных расходов. Так, между прочим, он предлагал, чтобы правительство отказалось от постройки новых военных судов, и особенно броненосных, на которые ассигновано 40 000 000 фр., чтобы выплачено было войскам недоданное жалованье и наконец, чтобы султан отказался от проектированных уже построек новых казарм. Все эти предложения Фуада-Паши показывают, что он, действительно, лучше многих государственных людей Турции понимает настоящие ее интересы; но голос его, к сожалению, не имел успеха перед султаном, который постоянно во всех своих действиях выказывает явное предпочтение всему военному перед всякого другого рода государственными занятиями. В развитии вооруженных сил, хотя бы для того нужны были крайния напряжения. Порта, очевидно, видит единственное средство к упрочению своего существования. Этим и можно объяснить все заботы султана об армии, подарки (бакшиш), раздаваемые им войскам, постройки новых казарм, перемену обмундирования, заказы новых кораблей и броненосных фрегатов. Все это некоторые считают необходимым для того, чтобы восстановить самостоятельность Турции, освободить ее от опеки европейских держав, и доставить ей источник безопасности в ее собственной силе. Но, как справедливо замечает «Journal de St.-Petersbourg» в ответе своем на наполненную, подобными советами статью одной австрийской газеты, Порта может обеспечить свое благосостояние отнюдь не силою: [617] несравненно вернее достигнет она этого мудрою справедливостью и гуманным обращением, которые бы упрочили процветание христианских подданных и вассалов султана и обратили к нему их сердца.