62
Записка А. Ф. Гильфердинга российскому консулу в Сараево Е. Р. Щулепникову о задачах и условиях деятельности консульства 1
| № 46 | 22 февраля 1858 г. Сараево |
Передавая в[ашему] в[ысокоблагородию] дела консульства в Сараеве, считаю не лишним изложить вам вкратце главнейшие выводы моих наблюдений над положением здесь этого консульства и важнейшие дела, которые будут вам предстоять на первых порах. Я надеюсь, что обзор этот будет вам полезен, пока вы сами не успеете осмотреться в новом месте вашего служения. [142]
Главная невыгода настоящего положения русского консульства в Сараеве состоит в том, что оно не имеет здесь никакой твердой точки опоры ни в турецких властях, ни в иностранных агентах, ни в городских жителях. При всем том вам очень легко будет поставить себя в наилучшие отношения почти со всеми окружающими вас лицами.
От турецкого генерал-губернатора и подчиненных ему властей нельзя русскому агенту ожидать особенного расположения. Главное влияние на них принадлежит консулу австрийскому, потому что он имеет с ними постоянные сношения по делам, часто весьма важным, и, находя всегда усерднейшую поддержку в константинопольской интернунциатуре, может легко вредить им в случае неудовольствия. Кроме его, еще английский консул пользуется влиянием на турок, убежденных, что одно только английское правительство действительно благоприятствует им. При всем том я мог заметить, что турецкие власти не имеют желания вредить нашему консульству и действовать против него враждебно; они даже могут искать в нем некоторой опоры против преобладания австрийцев, и вы будете, конечно, без труда продолжать с ними хорошие отношения, о заведении которых я не совсем безуспешно старался.
Австрийский генеральный консул прибыл сюда недавно и вначале имел явные притязания быть властелином Боснии и распоряжаться другими консульствами, как будто бы они были подчинены ему. Он нашел дружный отпор во всех остальных трех консульствах, и я не могу не выставить вам на вид, ми[лостивый] г[осударь], той благоразумной твердости, с какою г. губернский секретарь Ионин, управлявший в то время российским консульством в мое отсутствие, умел отклонить его неуместные претензии, сохраняя в то же время лучшие с ним отношения, чем в какие поставили себя консульства французское и английское. Возвратившись из своей поездки в Призрен, я мог только продолжать начатое г. Иониным. С тех пор, несмотря на совершенную противоположность всех наших интересов и действий, я находился в постоянной дружбе с г. Ресслером. Он старался о поддержании и скреплении этой дружбы и всячески выказывал ее перед народом в надежде усилить чрез это свое влияние на православных жителей; для нас же такие отношения весьма выгодны, ибо мы можем быть уверены, что сочувствие православных от этого не перейдет к Австрии, а в то же время благоволение к нам австрийского агента значительно облечает наше положение и дает нам случай узнавать от него много весьма любопытного. Вы, конечно, не сочтете нужным переменить эти отношения к австрийскому консульству. Но поддерживая с ним величайшую дружбу, вы будете, я уверен, постоянно помнить, что оно старается пользоваться даже всякою мелочью, чтобы показать свое преобладание над нами и над нашими товарищами-иностранцами; что оно непрестанно стремится к тому, чтобы запутать нас в какие-нибудь интриги и компрометировать нас; что оно пускает в ход на наш счет отвратительнейшие небылицы и что оно, наконец, имеет всегда целью сеять раздор и возбуждать беспокойства в Боснии и Герцеговине, дабы иметь случай упрочить свое владычество в этих областях. Эта политика Австрии находит, естественно, явное противодействие в консульствах французском и английском так же, как в русском. Поведение г. Ресслера неоднократно побуждало эти три консульства противоборствовать ему общими силами. Потому между вами и г. Черчилем и Виеттом будет, естественно, существовать тесная связь. Поддерживая эту готовую уже связь, вы тем не менее можете без затруднения быть, как и я, в лучших отношениях с австрийским консульством, нежели агенты английский и французский, которые едва ли не слишком резко выражали г. Ресслеру свои враждебные чувства. В заключение всего этого рассуждения о [143] нашем австрийском товарище не могу не вспомнить пословицы: жмите ему руку, но держите камень за пазухой.
Консульство английское получило по каким-то делам одинаковые инструкции с австрийским. Несмотря на то, их отношения вовсе недружелюбны. Австрийцы завидуют англичанам за их влияние на турецкие власти и сердятся на их чересчур бесцеремонное обращение, англичане же не терпят претензий австрийцев на преобладание и, обязанные своим правительством придерживаться общих с ними политических начал, выказывают им свое неудовольствие в частных сношениях. Английское консульство решительно враждебно православным жителям и нашему влиянию; пользуясь особенным расположением турок, оно могло бы сильно вредить нам, но по личным качествам г. Черчиля вы будете находиться с ним, я уверен, в очень хороших отношениях.
Из всех консульств французское занимает здесь самое слабое и невыгодное положение. Турки ему не благоволят. Католики только на словах выражают ему сочувствие, а на деле решительно питают отвращение к его либеральным началам и находятся в полной зависимости от австрийского агента; православные же весьма враждебны ему. Австрийское консульство с завистью смотрит на французское, которое, с одной стороны, старается примкнуть к английскому во имя союза западных народов, а, с другой, к русскому вследствие полученных недавно общих инструкций по делам религиозным. Для вас очень выгодно будет поддерживать эту связь и все более и более скреплять ее.
Теперь перехожу к туземному народонаселению. Нечего говорить о мусульманах, которые ненавидят «москова» хуже всякого другого гяура, и о католиках, которые всею душою принадлежат Австрии. Остаются одни православные.
Православные жители составляют большинство населения Боснии и Герцеговины, и в них мы должны искать нашей единственной опоры и силы. При характеристике их я должен просить вас строго отличать: 1) митрополита-грека, 2) низшее духовенство, 3) торговый класс, 4) поселян и 5) жителей Герцеговины.
Митрополит есть не только религиозный, но и гражданский глава и официальный представитель православного народонаселения своей епархии. Он имеет в своих руках огромную власть. От его отношений к вам будет преимущественно зависеть положение ваше в Сараеве. К несчастью, митрополит сараевский, как вы имели случай заметить на другой же день приезда вашего сюда, в полном смысле враждебен консульству. Он с самого начала старался выказывать свое равнодушие ко мне, выставлял напоказ свое предпочтение другим консульствам, запрещал священникам ходить ко мне и во всяком деле только после долгого сопротивления соглашался на самые простые и справедливые мои требования. Этим поведением он, с одной стороны, думал выслужиться пред турками, а, с другой, заискать благоволение австрийцев. Должно иметь в виду, что его предшественник Прокопий за ревностное противодействие католической пропаганде был отставлен по настоянию австрийского консульства. Митрополит Дионисий приехал сюда под впечатлением страха пред австрийским влиянием, и Австрия не имеет в Боснии более раболепного слуги, нежели каков этот трусливый и бездушный грек. Между тем от митрополита зависит, как я сказал, все положение наше в Сараеве: если бы он лучше понимал свое призвание, все дела православных шли бы через наши руки или производились бы, по крайней мере, с нашего ведома. Теперь же они нарочно скрываются от нас владыкою, и мы можем только косвенными путями получать сведения о них. Влияние наше в Боснии начнется только с того дня, когда митрополит Дионисий отозван будет [144] по ходатайству императорской миссии в Константинополе. Я уже представлял ей о беззаконных поступках этого архиерея, роняющих достоинство его сана и посрамляющих церковь. Я не сомневаюсь, что вам будут непрестанно встречаться случаи возобновлять эти представления и что вы употребите все свои усилия, чтобы содействовать его смещению. Если бы даже его преемник был такой же эгоистический и корыстолюбивых фанариот, как Дионисий, то он все-таки не осмеливался бы служить так исключительно интересам Австрии и так решительно отстранять себя и свою паству от нашего влияния.
Почти все низшее духовенство в Боснии душою предано России. Вы найдете даже в самых грубых и необразованных членах его ревностнейших приверженцев. К некоторым священникам здешним можно иметь полное доверие. Назову вам в особенности следующие лица: мостарских — архимандрита Иоанникия (И. Памучина) и монахов Прокопия (П. Чокорило), Никифора (Н. Дучич) и Серафима (С. Перович), сеницкого священника Илию, власяницкого священника Захарию и препольского — Иосифа. Это лучшие лица между здешним духовенством и они имеют большое влияние на народ в тех краях. Несмотря на все старания владыки, низшее духовенство очень охотно обращается к консульству и доставляет ему сведения. Я всеми средствами старался снискать расположение этого класса и отчасти успел в этом, в особенности, благодаря моим поездкам, давшим мне случай посетить многие церкви и монастыри.
Интересы торгового класса, к несчастью, находятся в разладе с интересами поселян. Поселяне боснийские говорят единогласно, что торговцы православные для них не лучше турок. В особенности эгоистическими стремлениями отличаются торговцы сараевские. Они все продали себя Австрии, с которою исключительно ведут торговлю и всячески заискивают благоволения австрийского консульства. Они также весьма склонны выслуживаться перед турками в качестве доносчиков. Самые низкие из них будут на первых порах распространяться перед вами в наибольших уверениях преданности «православному царю» в надежде выманить от вас какое-нибудь слово, передачею которого могли бы снискать благодарность турок и австрийцев. Вы заметите также, что торговцы эти стоят горою за митрополита Дионисия, который льстит им необыкновенно. Есть впрочем и между сараевскими торговцами более благородные личности; но между старшим поколением они чрезвычайно редки. Я надеюсь, что молодое поколение будет менее раболепно и станет смотреть на свои интересы с менее ограниченной точки зрения. В других городах Боснии, а особенно в Герцеговине торговый класс показывает больше благородства и преданности к своей православной братии; но привыкший жить под постоянным гнетом, он везде до крайности боязлив и недоверчив.
Поселяне в Боснии находятся в самом жалком состоянии. Их разоряют все: и турецкие начальники, и аги, и откупщики податей, и владыки, И, наконец, торговцы. Они почти все доведены до нищеты и забиты до высшей степени. Несмотря на то, вы найдете в них искреннюю преданность и любовь к России, о которой они знают впрочем только, что в ней есть православный царь: про него они говорят не иначе, как «наш царь». К несчастью, мы не можем сказать, чтобы при всем том консульство имело действительно влияние на этот класс. Поселяне, правда, очень охотно обращаются к нему с изложением своих жалоб; но когда дойдет до дела, они поступают по советам Австрии, а не по нашим. Это происходит, весьма [145] естественно, оттого, что Австрия имеет своих агентов во многих местах; Боснии, что она постоянно действует на боснийские села посредством своих подданных-путешественников и посредством офицеров военной границы своей, с которыми поселяне Посавины и Крайны имеют постоянные сношения; оттого, наконец, что она льстит страстям поселян, подстрекая их против властей и помещиков, тогда как русское консульство считает обязанностью советовать им терпение и благоразумие. Но со временем, можно надеяться, голос разумного сочувствия, подкрепляемый уроками опыта, одержит верх в умах боснийских поселян над внушениями эгоистического, властолюбивого расчета.
Православное население Герцеговины совершенно отличается от боснийского своим добрым и мужественным характером и своею безграничною преданностью церкви и русскому имени. Духовенство и простой народ, одушевлены одинаково этими чувствами, и даже торговцы не скрывают их. Замечательно, что в Герцеговине поминают на ектениях православного царя, тогда как в Боснии это выведено влиянием греческих владык. Жители Герцеговины гораздо свободнее от влияния Австрии, которая не может действовать на них из Далмации так сильно, как она действует на Посавину и Крайну из Кроатской и Славонской военной границы. Притом же соседство Черной Горы поддерживает в герцеговинском православном населении дух независимости и придает ему важное политическое значение. Мы могли бы располагать этим народом совершенно, если бы только имели с ним некоторые сношения. Но, к несчастью, эти сношения не существуют и теперь существовать не могут. Вы знаете уже, что в здешнем крае царствует полнейшее разобщение. Мостар и Герцеговина так же далеки от Сараева, как Константинополь; нельзя почти иметь здесь верных сведений о делах Герцеговины, а поддерживать отсюда связь с тамошним народом нет никакой возможности. В том-то и состоит главная невыгода для нашего консульства, что оно разобщено с тою частью народонаселения, которая именно всего более предана православной вере и России. Невыгода эта исчезнет только тогда, когда в Мостаре учреждено будет русское консульство подле австрийского и английского. В таком только случае положение русских агентов в славянской части Западной Турции могло бы соответствовать благодетельным видам правительства; в таком только случае консульство в Сараеве, следуя общим началам и поддерживая связь с консульствами в Мостаре и Рагузе, могло бы быть, действительно полезным православному народонаселению этих стран. Вы сами в скором времени убедитесь в справедливости этих мыслей и воспользуетесь, я уверен, всяким удобным случаем, чтобы представлять министерству о необходимости установить консульство в Мостаре. Без этого вы скоро с сожалением уверитесь в бесплодности всех ваших усилий на пользу службы.
Заключаю эту записку, обращая ваше внимание на крайнюю нужду, в какой находятся православные церкви и училища в Боснии и Герцеговине. Вы можете принести здесь истинную пользу и приобрести себе благодарность десяток тысяч народа раздачею церквам богослужебных книг и священных риз и утварей. Очень полезно будет также выписывать из Сербии учебные руководства, чтобы мало-помалу вытеснить из Боснии небезвредные книги, распространяемые здесь Австриею.
Повторяя еще, что, по моему убеждению, все ваши старения для приобретения здесь полезного влияния должны прежде всего клониться к тому, чтобы: 1) содействовать смещению митрополита Дионисия, 2) испросить учреждения русского консульства в Мостаре, прошу вас, милостивый государь, принять уверение и проч.
АВПР, ф. ГА V-А2, д. 800, л. 67-74 об. Копия.
Комментарии
1. Е. Р. Щуленников прибыл в Сараево 17 февраля 1858 г., официально вступил в должность консула 25 февраля (АВПР, ф. ГА V-A2, д. 800, л. 65-66; ф. Посольство в Константинополе, д. 2322, л. 84).