241
Донесение российского генерального консула в Белграде И. П. Шишкина Н. П. Игнатьеву о переговорах секретаря Л. Вукаловича М. Любибратича и С. Перовича с сербским правительством относительно помощи в организации восстания в Герцеговине
| № 320 | 25 июля 1864 г. Белград |
Милостивый государь Николай Павлович!
Шифрованным донесением моим от 21-го прошедшего мая, № 199, я имел честь довести до сведения вашего превосходительства о прибытии сюда Любибратича, секретаря Вукаловича, о происках его получить вспомоществование и содействие сербского правительства, остановленных объяснениями секретаря консульства нашего в Мостаре, и, наконец, о решении председателя Совета министров (И. Гарашанин) отложить всякие дальнейшие по этому делу переговоры до прибытия сюда архимандрита монастыря Житомишличи о. Серафима. [456]
С того времени г. Гарашанин получил через Любибратича несколько писем от Луки Вукаловича, которыми он старался убедить его в необходимости оказания герцеговлянам материальной помощи деньгами и оружием и склонить его довериться вполне своему секретарю. Последний, с своей стороны, видя нерешимость сербского министра дать положительный ответ, подавал ему несколько протестов и жалоб на свое положение.
Немедленно по прибытии сюда 4 дня тому назад архимандрита Серафима я представил его г. Гарашанину, и он вполне подтвердил ему сведения, доставленные императорскому министерству о деятельности за последнее время Вукаловича, но вместе с тем признавая временное увлечение герцеговинского воеводы и его поверенного в Белграде, о. Серафим отдавал справедливость их патриотизму и не отвергал возможности поставить их снова на настоящую дорогу.
Это побудило министра-председателя свести у себя Любибратича и Серафима, дабы иметь возможность согласовать их для взаимного содействия на будущее время.
Как Любибратич, так и архимандрит Серафим отдавали справедливость предшествовавшим заслугам Луки Вукаловича, влиянию, которым он и до сего времени не переставал бы пользоваться между народом, если бы он не увлекся личным честолюбием, стремлением к неограниченному преобладанию над прочими поглаварями Герцеговины, личной его суровости и непреклонности и, наконец, оба согласились в необходимости не оставлять его без всякой помощи и достигнуть над ним такого влияния которому бы он вполне подчинился и которое на будущее время руководило бы всеми его предприятиями в народном деле.
Поэтому решено было действовать в таком смысле на Луку Вукаловича, и г. Гарашанин объявил, что только тогда, когда воевода войдет в полное и откровенное соглашение с сербским правительством и решится вполне подчиниться руководству оного, он может надеяться на материальное содействие деньгами и оружием, которыми оно не может и не хочет жертвовать наудачу и без ручательства в успехе предпринимаемого дела.
Для достижения такого результата министр-председатель уведомил поверенного своего в Рагузе 1, через которого он находится в непосредственных сношениях с Вукаловичем, о состоявшемся решении, то же самое сделали Любибратич и архимандрит Серафим, прибавив, каждый с своей стороны, о возможности достигнуть желаемой цели только при единодушном и согласном действии. Меня же просили объявить Вукаловичу через посредство консула нашего в Мостаре, что всякое предприятие его, задуманное без согласия Сербии, не встретит в правительстве ее никакого сочувствия и не вызовет никакого содействия до тех пор, пока он не подчинится вполне ее указаниям, что и было мною исполнено в ответ на телеграмму г. Безобразова, извещавшую о приготовлениях Луки к новому восстанию.
Что же касается до этих приготовлений, то, по сведениям, доставленным мне вчера прибывшим из Герцеговины священником, они вызваны были враждебными действиями турок против христиан и покушениями турецких властей убить Вукаловича, но едва ли обнаружатся какими-либо действиями, потому что, кроме зубчан, влияние воеводы на прочие округи весьма ослабло и ему почти невозможно будет при его ничтожных средствах вызвать их принять участие в новой борьбе против своих утеснителей.
Донося об этом вашему превосходительству, долгом считаю присовокупить, что обо всем этом поставляю в известность и консула нашего в Мостаре. [457]
Н. Шишкин
АВПР, ф. ГА V-A2, д. 250, л. 146-148. Автограф.
Комментарии
1. Точно не известно, кто был сербским агентом в Дубровнике в 1864 г. Возможно им были Михайло Любибратич и священник Никифор Дучич. Одно время роль агента исполнял писатель П. Николич, а позднее — сотрудник Любибратича Коста Груич (см.:. Stranjakovic D. Srbija-Pijemont Juznih Slovena. Beograd, 1932). Сербские тайные организации на османской территории были созданы после 1849 г. Они были распущены в 1853 г. ввиду опасности австрийской интервенции, но снова возникли в 1858 г. и существовали до 1874 г. Главным центром организаций был Белград, вторым по значению центром (так называемой «Южной области») являлся Дубровник. Писатель Матия Бан был одним из ведущих деятелей этих тайных организаций в Белграде. Как католик и дубровчанин он поддерживал тесные связи со вторым центром.