Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

198

Донесение В. В. Безобразова Н. П. Игнатьеву о безуспешных попытках австрийского вице-консула в Мостаре Мартирта склонить Л. Вукаловича к соглашению с турецкими властями

№ 97

2 (14) апреля 1862 г. Мостар

Милостивый государь Николай Павлович!

Как я уже имел честь упоминать в донесении моем вашему превосходительству от 19 (31) марта за № 90, австрийс[кий]-в[ице] консул г. Мартирт возвратился из путешествия своего в Суторино 1. Увидевшись с ним, я спросил его как о цели его поездки, так и о результатах свидания его с поглаварями восставших. Г. Мартирт объяснил мне, что он ездил в Суторину с поручением Омер-паши и с характером совершенно частным, неофициальным, не скрыв при том, что конечно он рассчитывал также и на влияние свое как консула. Несмотря однако, на эти уверения, мне [397] известно что г. Мартирт был сопровождаем в Суторино ротою австрийских солдат с барабаном и офицером, что не делается для частных лиц.

Мой коллега не хотел сообщить мне, каковы именно были обещания сердар-экрема, сказав только, что все они клонились к благу христиан. Что же касается результатов свидания своего с Лукою Вукаловичем в Суторино (по его словам, в Грабе — внутри Зубцев), то г. Мартирт остался весьма недоволен, не успев склонить восставших к принятию предложений Омер-паши. «Тем не менее, — прибавил австр[ийский]- в[ице] консул, — я не потерял еще надежды к водворению мира и употреблю все зависящие от меня к тому средства».

По сведениям, полученным мною от игумена дужского и подтверждаемым также и г. Петковичем в письме от 22-го текущего, ответы старейшин должны были отнять всякую надежду у г. Мартирта.

Так, игумен дужский пишет мне, что Лука Вукалович, которому г. Мартирт повторил обещания Омер-паши сделать его воеводою зубчан, Драчевицы, Крушевицы, Мокрины и Суторино без малейшего вмешательства турецких властей, отказался наотрез верить обещаниям Омер-паши и гарантии Австрии, равно как и продолжать переговоры только с ними без участия и гарантии великих держав, основывая отказ свой на том, что даже и после начала переговоров чрез посредство г. Врчевича восставшие были обмануты Омер-пашою, который, несмотря на торжественные обещания не приступать ни к каким военным действиям во все продолжение переговоров, двинул войска свои в Зубцы и занял Шуму.

Г. Петкович, подтверждая те же известия, присовокупляет, что г. Мартирт приглашал также Вукаловича отправиться в Мостар. После неудачи своей в Суторино австр[ийский]-в[ице] консул тайно от Луки имел свидание с Иованом Васильевом Бачевичем, вызванным им в Кастель-Ново. Но сей последний ответил, что он принимает решение Вукаловича, каково бы оно ни было, и без него не решится ни за что. При сем свидании присутствовал кроме турецк[ого] консула из Рагузы и г. Лихтенберг, прусский консул в этом же городе, вызванный накануне по телеграфу. Вероятно, присутствием г. Лихтенберга г. Мартирт хотел оправдать в глазах Иована Васильева письменное к сему последнему приглашение свое, в котором говорит, что в Кастель-Ново ожидают поглаварей представители великих держав, как мне, по крайней мере, сообщено от самого Бачевича.

Таким образом и поездка г. Мартирта не повела ни к чему, и как вашему превосходительству благоугодно будет усмотреть из всего вышеизложенного, ответы поглаварей не допускают никакой надежды на возможность примирения при посредстве одной только Австрии. Тем не менее г. Мартирт продолжает действовать с этою целью, и сношения его с Омер- пашою принимают с каждым днем все более тесный и скрытный характер. В тайны эти отчасти посвящен, кажется, и английский мой коллега, прибывший из Боснии, но от меня тщательно скрывается все, даже ежедневные поездки г. Мартирта в лагерь Омер-паши, в двух часах от Мостара.

По сообщению, сделанному мне на днях г. Зорабом, английс[ким] в[ице]-консулом, Омер-паша и неудачу г. Мартирта приписывает г. Петковичу. По словам сердар-экрема, наш консул ездил будто бы снова из Рагузы в Суторино, виделся с Вукаловичем и даже вручил ему значительную сумму денег, убедив его не принимать предложений г. Мартирта. Г. Зораб просил меня сказать ему, насколько можно доверять этим обвинениям, и в то же время как бы для придания большей вероятности сообщению своему присовокупил, что предоставляет мне, если я буду иметь по сему предмету разговор с сердар-экремом, сказать ему, что я узнал об этом от него, г. Зораба. [398]

Я опровергнул положительно всякие обвинения в этом роде против г. Петковича, зная положительно, что г. Петкович не оставлял Рагузы, и кроме того, представлял, что желания нашего правительства клонятся единственно к восстановлению спокойствия в Герцеговине. Я сообщил также о всем этом г. Петковичу, который означенным письмом своим от 22-го текущего положительно отрицает всякую правдоподобность этих обвинений, и я вполне разделяю его убеждения, что это все интриги и выдумки австрийских агентов и турецкого консула в Рагузе, желающих как-нибудь оправдать себя пред Омер-пашою и австр[ийскям] правительством в неудаче своих действий, и, по своему обыкновению, стараясь всю неудачу обрушить на предполагаемые ими интриги русских консулов. Я не мог еще говорить об этом с Омер-пашою, ибо хотя и был у него в лагере, но он постоянно уклонялся от всякого делового разговора.

По настояниям Омер-паши, поддерживаемым, без сомнения, австрийским в[ице]-консулом, австр[ийское] правительство решилось удалить из Рагузы принятых там еще в октябре прошедшего года монахов Дужского монастыря и предложило им отправиться на один из далматинских островов. Но игумен дужский с братиею отказались от такого великодушного предложения Австрия и удалились в Драчевицу к восставшим. Действуя так чрез австр[ийские] начальства, Омер-паша чрез своих турецких агентов и, в особенности, чрез Дервиш-пашу заставил некоторых шумских поглаварей выразить письменно нежелание будто бы всего Шуйского округа видеть вновь между собою прежних иноков дужских и просить его о назначении в монастырь новых монахов, как будто бы и монахи могут быть поставляемы турецкими пашами.

Я уже кратко неоднократно имел честь представлять императорскому министерству, как легко могут паши иметь такого рода письменные доказательства при помощи штыков и истязаний и насколько, следовательно, можно доверять таковым актам. Для удовлетворения этого прошения Омер-паша потребовал к себе на днях игумена монастыря Житомишлица о. Серафима Перовича и объявил ему, что он назначает его в Дужи. Игумен Серафим имел достаточно твердости характера, чтобы объявить паше, что он в Дужи не пойдет, во-первых, потому, что назначен митрополитом и братиею в Житомишлиц, а, во-вторых, потому, что не может принять монастыря, разоренного турецким войском. На дальнейшие же настояния Омер-паши он отвечал, что если его будут принуждать оставить Житомишлиц, то он оставит совершенно Герцеговину и перейдет в Сербию. Подобный ответ, кажется, озадачил сердар-экрема, который отпустил о. Серафима, запретив ему видеться со мною. Все эти подробности сообщены мне игуменом письменно и словесно чрез посланного, равно как и о запрещении видеться со мною, служащем новым подтверждением благосклонных действий Омер-паши относительно императорского консульства.

На прошедшей неделе прибыл сюда присланный султаном директор медицинской школы в Константинополе Аариф-бей для осведомления о здоровьи Омер-паши. 29 марта Аариф-бей отправился обратно чрез Требинье, где должен приветствовать войска от имени султана.

На прошедшей же неделе Дервиш-паша, оставив несколько батальонов в Зубцах, перевел около 4-х батальонов в Билеч и сам с одним батальоном ж 100 башибузуков прибыл в Гацко, откуда должен действовать на вновь занятой восставшими дефиле Дуги и провести провиант в Никшич, положение которого в настоящее время совершенно таково, как и год тому назад 2.

В Гацко и Невесинье с каждым днем увеличиваются четы и производят нападение на турецкие села. [399]

На днях Дед-ага Ченгич произвел из Фочи нападение на седо Враньско Слато в Пиве. В этом деле кроме больших стад, отнятых башибузуками, ими убито 5 христиан, в числе которых Теодосий Сочица, больной 90-летний старик, архимандрит Пивского монастыря, переселившийся в означенное село по разграблении монастыря турками. Голова его, говорят, была принесена в Фочу. И этими мерами думают турки усмирить восстание!

Новый губернатор Герцеговины предпринял постройку дороги до австрийской границы, и таким образом к прежним повинностям, исполняемым жителями Герцеговины, прибавилась еще новая, а между тем народ не имеет ни дневного пропитания, ни времени для обработки своих полей.

С глубочайшим почтением и совершенною преданностью имею честь быть, милостивый государь, вашего превосходительства покорнейшим слугою

Вал. Безобразов

АВПР, ф. ГА V-A2, д. 613, л. 60-63 об. Автограф.


Комментарии

1. В упомянутом донесении В. В. Безобразов сообщал Н. П. Игнатьеву о провале попыток австрийского вице-консула в Мостарс Мартирта организовать переговоры Л. Вукаловича с Омер-пашой (см.: АВПР, ф. ГА V-А2, д. 613, и. 59 и об.). О начале этих переговоров говорится в донесении В. В. Безобразова А. Б. Лобанову-Ростовскому № 48 от 11 (23) февраля 1862 г. — АВПР, ф. Посольство в Константинополе, д. 2050, л. 38-43 об, 45-46 об.

2. Еще в начале 1862 г. в Турции был разработан план войны против Черногории, предусматривавший массированный удар по княжеству значительными турецкими силами, во главе которых был поставлен Омер-паша. Турецкое войско составляло около 54 тыс. человек. В подчинении Омер-паши находился дивизионный генерал Дервиш-паша, он должен был наступать на вспомогательном направлении Гацко — Дуга — Никшич с целью ликвидировать блокаду Никшича, чтобы создать оперативный простор для нападения на Планиницу и Орью Луку, определенные как пункты соединения его армий с главными турецкими силами. Согласно черногорскому военному плану, составленному еще в 1861 г., направление Дуга-Никшич также считалось вспомогательным. Наиболее уязвимым местом при наступлении турок на Никшич, снабжение которого могло проходить по линии Гацко-Дуга-Никшич, было ущелье Дуга. Это ущелье было занято восставшими герцеговинцами и черногорцами, блокировавшими Никшич н турецкий гарнизон в нем. Отрядами повстанцев и черногорцев командовали Иво Раков Радонич и черногорский воевода Петр Вукотич. Они имели малую численность сил, но оказали упорное сопротивление турецким войскам и разбили их (подробнее. см.: Павичевич Б. Црна Гора у рату 1862. Београд, 1963, с. 289-295).