1
Письмо настоятеля русской посольской церкви в Вене М. Ф. Раевского 1 обер-прокурору Синода Н. А. Протасову о просьбе представителей населения Герцеговины открыть российские консульства в Сараеве и Мостаре и оказать помощь православным церквам
16 (28) октября 1850 г. Вена
Сиятельнейший граф, милостивый государь!
Поставленный обстоятельствами в посредники между православною австрийскою церковью и русским св[ятейшим] Синодом, я осмеливаюсь утруждать иногда ваше сиятельство моими письмами. Не почтите это за дерзость с моей стороны, только одно чувство долга и преданности к церкви и отечеству руководствуют меня в этом случае.
Я не искал нарочно приобрести расположение ко мне и доверенность православной австрийской иерархии и православного народа. Это все пришло со временем, й обстоятельствами. До сих пор одни только австрийские единоверцы обращались ко мне с их желаниями и просьбами о посредничестве; но теперь начали ко мне приходить и босняки и герцеговинцы. И именно одно из таковых пришествий заставляет меня письменно утруждать ваше сиятельство.
На днях явилось ко мне несколько человек из Герцеговины с письмом от одного мне очень хорошо известного человека, где под секретом он мне пишет, что эти люди нарочно приехали из Триеста в Вену, чтоб говорить со мною, что слова их истинны, что желание их есть желание всего православного народонаселения в Герцеговине.
Самыми мрачными красками описали они настоящее положение Герцеговины: тиранство их паши, угнетения и преследования противу православных их жестокого владыки греческого Иосифа. Народ убивают, как животных, среди белого дня на улицах, без суда, без расправы. Церкви, где было несколько приношений императрицы Екатерины II, генерала Милорадовича и др., разграблены владыками. Духовенство без всякого образования, в крайнем невежестве и уничижении, поставляется только за деньги. И нет человека, которому бы они могли открыть свое несчастное положение. До сих пор надеялись еще несколько на Омер-пашу, думая, что паша их Али ага Ризванбегович мостарский будет сменен, тогда бы герцеговинцы, может быть, покусились открыть ему все жестокости паши и владыки. Но Омер-паша ушел. Кто мог и подумать жаловаться ему на своих повелителей, когда знал народ, что они останутся с ним. Довольно того; паша мостарский теперь возвратился от Омер-паши и когда увидал, что все прошло ему благополучно, стал еще с большею жестокостию гнать христиан из подозрения, будто бы они имели мысль жаловаться на него, а в самом деле чтобы в них заглушить и имеющую родиться мысль подобного покушения. Как после того можно думать, чтобы и герцеговинцы и могли когда-либо высказать кому бы то ни было в Константинополе [12] настоящее свое положение? Всякому дорога своя голова и голова своего семейства; поэтому они всегда там говорят, что у них хорошо, скрывая истину в сердце.
Теперь, ваше сиятельство, они решились чрез меня открыть горькое свое положение России, заклиная меня богом, чтоб я не говорил только имен их и чтоб каким-либо образом не узнало турецкое правительство, что герцеговинцы приходили сюда жаловаться. Они умоляют русское правительство: 1. Не может ли оно по примеру Австрии прислать им своих консулов в Сараево и Мостар, по крайней мере в Мостар? 2 Теперь в этих двух городах находятся австрийские консулы, и кредит Австрии, видимо, принимается расти за счет России и православия.
Русские консулы, говорят посланные, не могут прямо быть нашими покровителями. По крайней мере, наши паши и владыка всегда будут опасаться их. По крайней мере, хоть какой-либо порядок не заведется ли в нашей церкви, не будет ли сделано чего для образования нашего духовенства?
Они просят свят[ейший] Синод: 2. Да ходатайствует он пред патриархом константинопольским об удалении из Мостара недостойного владыки греческого Иосифа. Желание герцеговинцев есть — да посвятят им на епископское достоинство в Мостаре настоятеля православной церкви в Мостаре иеромонаха Иоанникия Памучину, мужа, преданного церкви и народу, любимого народом и более других образованного герцеговинского уроженца 3; или да возвратят им их прежнего владыку, бывшего прежде Иосифа и живущего теперь в Румелии епископа Авксентия Петровича, болгарина, или же да посвятят им кого-либо другого, если два первые желания неудобоисполнимы, из болгар или сербов, только не из греков.
3. Просят св[ятейший] Синод и всех благотворителей, из могут ли снабдить они Герцеговину богослужебными книгами, потом букварями, катехизисами, часословами для школ, а, если можно, иногда и другою утварью. Бедные! Просили у меня минеи месяц октябрь, потому что у них нет в Мостаре и в целом Мостарском округе этой книги, кроме как одного экземпляра в монастыре Житомисличе. Просили пентикостарион, и этой книги также нет у них. Из Белграда и Константинополя чрез Боснию трудно посылать книги в Герцеговину, поэтому туда ничто не доходит. Напротив, герцеговинские купцы часто приезжают в Триест, и в Вену иногда.
Теперь я знаю, кому и как могу поручить вещи. Поэтому если св[ятейший] Синод примет во внимание 3-й пункт желаний герцеговинцев, я с охотою берусь быть посредником, только или летом все присылать пароходом, или понемногу с курьерами.
Поручаю таким образом целую страну несчастных единоверцев ходатайству вашего сиятельства пред нашим правительством и св[ятейшим] Синодом. Не откажитесь содействовать в исполнении желаний их, потому что преданность их горяча к России и нашему монарху 4.
С истинным почтением и глубокою преданностию имею честь быть, сиятельнейший граф, милостивый государь, вашего сиятельства покорнейший слуга
протоиерей Михаил Раевский
ЦГИА СССР, ф. 797, оп. 20, д. 45045, л. 1-2 об. Автограф.
Комментарии
1. М. Ф. Раевский в 1842-1884 гг. был настоятелем русской посольской церкви в Вене. С сочувствием относился к национально-освободительному движению славянских народов и был тесно связан с многими общественными деятелями, писателями, учеными славянских земель. В 50-е годы вплоть до создания русских консульств в Боснии и Герцеговине был посредником между местным православным населением и русскими официальными и общественными кругами. В 1850 г. Раевский опубликовал в «Журнале Министерства народного просвещения» обширную статью «Краткий очерк Герцеговины», где осветил историю, современное положение, быт и нравы герцеговинцев уделив особое внимание состоянию и роли православной церкви (см.: П. Р. Краткий очерк Герцеговины. — Журнал Министерства народного просвещения, 1850, № 7, 8. О М. Ф. Раевском и его связях с герцеговинцами см.: Зарубежные славяне и Россия: Документы архива М. Ф. Раевского; 40-80 годы XIX века. М., 1975, с. 501-502).
2. Предложения об учреждении в Боснии русского консульства для оказания покровительства православному населению высказывались русскими дипломатическими представителями еще в конце 40-х годов (см. донесение русского консула в Белграде д. С. Левшина посланнику в Константинополе В. П. Титову от 16 декабря 1849 г. — АВПР, ф. Канцелярия, 1850 г., д. 27, л. 84).
В Сараеве русское консульство были открыто в 1856 г., в Мостаре — в 1859 г. (см. примеч. к док. 7).
3. Архимандрит Памучина вскоре после посещения М. Ф. Раевского герцеговинцами вынужден был бежать в Дубровник, опасаясь репрессий со стороны мостарских властей. Он вернулся в Мостар только в 1853 г. В 1860-1864 гг. Памучина фактически являлся герцеговинским митрополитом, однако, константинопольский патриарх не утвердил его в этой должности.
4. Помимо Синода М. Ф. Раевский отправил письмо с изложением просьб герцеговинцев русскому посланнику в Вене П. К. Мейендорфу, русскому консулу в Белграде Д. С. Левшину, а также видным русским сановникам А. С. Норову и Д. Н. Блудову. Сохранилось ответное письмо Блудова, в котором он обещал ходатайствовать о герцеговинцах перед Синодом и императором (см.: Зарубежные славяне и Россия, с. 46-47).