СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ЧИЖОВ Ф. В.

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО СЛАВЯНСКИМ ЗЕМЛЯМ

Дневник Ф. В.Чижова «Путешествие по славянским землям» как источник

В первой половине XIX в. немало русских путешественников побывало в славянских странах. Среди них были ученые-слависты Ю. И. Венелин, И. И. Срезневский, Н. А. Ригельман, В. И. Григорович, А. Ф. Гильфердинг, А. Н. Попов, О. М. Бодянский и др. Они собирали документы по истории славян, изучали их письменность, культуру и быт. Немалый вклад внесли они в изучение истории Сербии, Черногории, Чехии, Болгарии. Труды этих ученых будили у русских интерес к своим соплеменникам, и многие другие русские путешественники отправились в славянские страны, не преследуя каких-либо специальных целей.

В 1841-1845 гг. славянские страны посетил известный в 50-70-х годах общественный деятель, публицист, искусствовед и крупный предприниматель Федор Васильевич Чижов (Сведения о нем см. «Русский биографический словарь», под ред. Л. Половцева, СПб., 1905, т. 22.), тогда профессор Петербургского университета по кафедре математики.

Он оставил в своих дневниках, особенно за 1845 г., подробные записи о путешествии по Далмации, Словении, Хорватии и Сербии, Венгрии, Словакии и Чехии. Лишь небольшие отрывки из этих дневников были им опубликованы. Между тем воспоминания Чижова представляют интерес, поскольку являются записками современника, внимательно наблюдавшего политическую жизнь славян как под игом Габсбургов, так и в почти уже самостоятельной Сербии, с интересом изучавшего культуру, быт южных славян, положение крестьянства, с [128] любовью описывавшего архитектурные и письменные памятники прошлого.

Прежде чем перейти к рассмотрению обстоятельств путешествия Ф.В. Чижова, скажем несколько слов об их авторе.

Федор Васильевич Чижов родился в 1811 г. в Костроме в семье бедного дворянина; учился в Костромской и Петербургской гимназиях. В 1832 г. окончил физико-математический факультет Петербургского университета. По окончании занимался математикой у академика М.В. Остроградского и преподавал начертательную геометрию в университете. В 1836 г. Чижов защитил и издал свою магистерскую диссертацию «Об общей теории равновесия...»; в 1837 г. опубликовал новый труд — «Паровые машины, история, описание»; одновременно сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Сын отечества» и др.

В 30-х годах Чижов стал увлекаться историей литературы и искусства. Это заставило его переменить прежнюю профессию. С 1839 г. он начинает серьезно изучать итальянскую живопись и в 1840 г. оставляет университет. В целях непосредственного знакомства с итальянским и западным искусством вообще Чижов предпринимает в 1840 г. первое заграничное путешествие. С 1840 но 1847 г. он почти все время живет за границей, преимущественно в Италии, тщательно изучает памятники искусства, сам при помощи своего друга Александра Иванова начинает писать картины. В эти же годы Чижов испытал сильное влияние славянофилов, сблизился с братьями Аксаковыми и Киреевскими, А. Хомяковым, М. П. Погодиным, О. М. Бодянским, вступил с ними в тесные, дружеские отношения. От них он воспринял идею об особой миссии славянства в Европе, обновлении Запада путем мирного расцвета всеславянства, о роли православной церкви среди славян. Известное значение при этом имели, по-видимому, и сочинения словацкого публициста Людевита Штура. Его идеи о культурном и племенном единстве славян особенно полюбились Чижову. Поэтому взгляды Чижова на судьбы славянства — смесь русского славянофильства с идеями Л. Штура. Особенно увлекался Чижов мыслью о православии, как единственно возможном исповедании у славян и об особой миссии России в славянском мире.

Славянофильские взгляды Чижова следует иметь в виду при чтении публикуемых записей о путешествии. Сквозь призму славянофильства смотрел он на политическую жизнь австрийских славян, и, прямо скажем, именно это помешало ему [129] объективно оценить борьбу хорватов за независимость, деятельность их политических вождей.

Первое знакомство Чижова со славянскими странами относится к 1841 г., когда он посетил Чехию, был в Праге, где встретился с чешским общественным деятелем Вячеславом Ганкой, известным собирателем древних рукописей. В разговорах с ним Чижов касался и вопроса о национальном возрождении Чехии. Ганка сказал ему, что «здешние [славяне. — И. К.] первые восчувствовали и высказали первые порывы к возвращению утраченной национальности, хотя это сильно было неприятно немцам... Теперь постоянно по вторникам пражские чехи собираются погулять, и тут уже вовсе не слышно языка немецкого». (Отдел рукописей Гос. библиотеки СССР им. В. И. Ленина, ф. 332. Дневник Чижова, запись от 8 июля (26 июня) 1841 г., п. 1, № 4, л. 107). Ганка передал Чижову собранные им песни для М.Ю. Лермонтова: «Вот еще Ганка дал мне еще один экземпляр своих песен для Лермантова, это тоже очень мило с его стороны. Постараюсь найти случай и послать к нему» (Там же, л. 107 об.). Чижов с увлечением писал в дневнике о посещении памятных мест Праги — картинной галереи, кафедрального собора св. Вита, где его поразила серебряная гробница св. Иоанна Непомука, дворца князя Чернина. Пребывание в Праге было недолгим — всего с 7 по 9 июля 1841 г., так как Чижов был здесь проездом в Дрезден.

В июне 1843 г. вместе с русским архитектором Эпингером Чижов из Венеции отправился сначала морем в Триест, а затем пешком в г. Полу (теперь Пула), где их интересовали памятники римской архитектуры. Там они встретились с местным уроженцем архитектором Каррара. От него они узнали, что недалеко от Полы, якобы в греческом селении Перой, есть православная церковь. Чижова это очень заинтересовало; он отправился туда 11 июня 1843 г. верхом. Приехав в Перой, Чижов обнаружил, что живут там не греки, а славяне, что в церкви имеются надписи на церковно-славянском языке, на котором ведется и богослужение. Он разговорился со священником Петром Петровичем Мирошевичем и узнал от него, что живут в Перое черногорцы, которые переселились туда в 1657 г., спасаясь от преследования турок. Чижова поразили бедность церкви, почти полное отсутствие утвари, книг, а главное — отсутствие в селении школы и даже букварей (Ф. В. Чижов. Заметки путешественника по славянским странам. «Русская беседа», 1859, кн. VI, смесь, стр. 23). «К крайней бедности церкви, — писал Чижов, — присоедините еще и то, что так как у них нет [130] никакой школы и никаких книг, ни даже букварей, то прихожанам грозила опасность, что по смерти своего старого пастыря некому будет ни служить без книг, ни учить дьячка» (Ф. В. Чижов. Заметки путешественника..., стр. 23).

Судьба перойцев-черногорцев очень тронула Чижова. Он решил оказать им помощь, обратившись к московскому откупщику Павлу Васильевичу Голубкову с просьбой прислать утварь для церкви, а также церковные книги и буквари. В августе 1844 г. Чижов сам повез всё полученное от Голубкова в Перой. Его встретили там с восторгом, много расспрашивали о России. «Для них Россия — совершенно обетованная земля»,— записывал Чижов.

Встретив в Истрии славянское поселение, Чижов заинтересовался ее историей. В Поле внимание Чижова привлек амфитеатр, расположенный у берега Адриатического моря. У Чижова возникло желание изучить его архитектуру. Он познакомился с каноником Станкевичем, местным уроженцем, автором специального труда, посвященного архитектуре амфитеатра. В 1844 и 1845 гг., вновь посетив Полу, Чижов тщательно изучал амфитеатр вместе с архитектором Каррара. В 1857 г. Чижов опубликовал отрывок из своих заметок о путешествии по славянским странам в 1843-1844 гг.; большую часть из них он посвятил именно научному описанию амфитеатра в Поле, его истории, со ссылками на знакомые ему труды о г. Поле, с чертежами, передающими общий вид, план, профиль и архитектурные детали амфитеатра («Русская беседа», 1857, кн. VI, смесь, стр. 8-17. В дневнике Чижова за 1845 г., хранящемся в Отделе рукописей Гос. библиотеки им. В. И. Ленина, между лл. 114 и 115 вложен чертеж с профилем амфитеатра в г. Поле, выполненным, очевидно, рукой Ф. В. Чижова (ф. 332, п. 2, № 2)).

В 1843 г. Чижов решил проехать из Полы в Фиуме (Река) и Зару (Задар). Его заинтересовала жизнь местного славянского крестьянства. Он сообщает о бедности населения, его обремененности налогами, отсутствии самостоятельной политической жизни. Чижов побывал в Трстенике, Катарро (Которе), Рагузе (Дубровнике), Спалатто (Сплите). В августе 1844 г. он довольно долго жил в Триесте, Пизино, Ровиньо.

В дневниках Чижова, хранящихся в Отделе рукописей библиотеки им. В.И. Ленина, сохранились довольно подробные записи об этом путешествии (Отдел рукописей Гос. библиотеки им. В. И. Ленина, ф. 332, п. 2. №№ 4 и 5.). Позднее, в 1857 г., они были использованы в уже упоминавшейся статье, напечатанной в [131] славянофильском журнале «Русская беседа». Но всё же эти записи в дневнике были еще только заметками путешественника, не ставившего перед собой каких-либо специальных целей.

В 1845 г. Чижов вновь отправился из Италии в славянские земли, на этот раз — с целью всестороннего изучения жизни, истории и искусства славянских народов Австрии и Сербии. Он хотел посетить и Болгарию, но так и не доехал до нее.

Путешествие Чижова по славянским землям в 1843-1844 гг., увлечение историей Истрии нашло довольно полное отражение в его статье «Заметки путешественника по славянским странам», опубликованной в 5-й и 6-й книгах «Русской беседы» за 1857 г. Но записи путешествия за 1845 г. не были опубликованы. В предисловии к «Заметкам путешественника» в 1857 г. Чижов писал: «обстоятельства, от меня не зависевшие, не позволили мне написать и моих путевых заметок». А между тем записи 1845 г. представляют наибольший интерес, так как они были значительно подробнее и велись с определенной целью — подготовить материал для специальной книги, которая должна была познакомить русских читателей с жизнью южных славян; однако этот замысел Чижову осуществить не удалось.

Он приехал в земли австрийских славян в самый разгар так называемого иллирийского движения, когда из литературно-языкового движения, преследовавшего цели создания единого языка для пародов, населявших некогда древнюю Иллирию, оно стало перерастать в борьбу за внутреннюю автономию, за равноправие словенцев и хорватов с австрийцами и мадьярами, за признание языка хорватского (тогда «иллирийского») в качестве официального. Чижов с интересом следил за ходом этой борьбы.

Сразу же отметим, что характеристика, даваемая Чижовым иллирийскому движению, и главным образом его вождю Людевиту Гаю, имеет сугубо субъективный характер. В ней особенно отразились славянофильские взгляды Чижова. Не встретив сочувствия славянофильству в хорватской среде, Чижов настороженно и излишне резко критиковал Гая. Будучи совершенно незнаком с историческим развитием Хорватии, не зная языка, он не смог дать правильную оценку ни самому движению, ни Гаю. Чижов слишком поддался мнению противников последнего, очевидно, более, чем Гай, сочувствовавших славянофильству и навязчивым идеям Чижова о православии как о единственно возможном исповедании у славян.

Правильным, впрочем, было наблюдение Чижова, что вожди иллиризма недостаточно связаны в своей деятельности с народом, [132] что они не привлекают его к политической жизни. Так, 25 мая, будучи в Загребе, Чижов записал в дневнике: «...главное дело в том, что народ здесь, как и у нас, ровно ничего не участвует».

Во время своего путешествия по Хорватии он особенно сблизился со словенским поэтом Станко Вразом. Не случайно среди страниц дневника мы находим отрывки из поэмы последнего «Джулябие», — по-видимому, неизвестные до сих пор варианты отдельных строф этой поэмы, а также — проспект сборника «Народных песен», который подготовлялся тогда Станко Вразом, с его подписью-автографом. Чижов познакомился со многими другими деятелями иллиризма — Кукулевичем, Бабукичем, Шулеком, Ужаревичем, драматургом Деметером.

Записи, сделанные в Загребе, представляют интерес не только как рассказ о встречах с этими выдающимися деятелями политической жизни Загреба, но и как описание самого города и его жителей.

Из Загреба Чижов поехал в Бистрицу. Он описывает природу края и жизнь местного крестьянства — кметов. Чижов указывает на их бедность, фактическое бесправие и зависимость от помещиков. В Бистрице Чижов познакомился с местным аббатом Иваном Кризманичем, переводчиком Шекспира и Мильтона на хорватский язык.

Далее Чижов поехал в Крапину, на родину Людевита Гая,— местность, с которой связана поэтическая легенда о трех братьях: Чехе, Лехе, Мехе и их сестре Вилице. Чижов ярко описывает развалины древних владений братьев, красоты Крапины.

Потом Чижов долго жил в Загребе; здесь он познакомился с политической жизнью Хорватии, ее литературой и общественно-политическими деятелями, например с Врбанчичем, Шулеком. Побывал Чижов и в местном театре.

В конце июня 1845 г. Чижов отправился в дальнейшее путешествие. Он посетил Беловар, Вировитицу, Валпово, Осиек. Записи его полны описаний природы, быта местного населения. Проезжая поселения так называемой Военной границы, Чижов с грустью отмечал далеко зашедшее здесь онемечение, господство военщины и венгерской и омадьярившейся славянской аристократии.

После Осиека Чижов двинулся в Вуковар, недолго пробыл в Нови-Саде, потом поехал в Карловцы к митрополиту Иосифу Раячичу, известному духовному и общественному деятелю австрийских сербов. Ему и другому видному сербскому писателю — Никанору Груичу — он посвятил немало страниц своего дневника. Из Карловцев Чижов отправился осматривать древние [133] монастыри в Крушедоле, Гргетеге, Ремете. Ему показывали там редкие рукописи, книги; его очень заинтересовала местная архитектура, особенно архитектура Крушедольского монастыря. В Карловцах он познакомился со словацким писателем и общественным деятелем Янко Кралем, в то время путешествовавшим по южнославянским странам.

1 июля 1845 г. Чижов прибыл в Белград. Любопытны описания тогдашнего Белграда, его зданий, одежды жителей, их быта. На него произвела сильное впечатление чрезвычайная бедность населения. Он приехал в Сербию в период правления партии уставобранителей, представлявшей интересы крупных торговцев и землевладельцев, здесь он познакомился с Вучичем, Петроневичем, Гарашаниным, Хаджичем, Арсеньевичем, Симичем и, наконец, с князем Александром Карагеоргиевичем. В дневнике Чижов дает довольно яркие портреты этих правителей Сербии; он подробно записывал свои беседы с ними, но мы не найдем у Чижова материала для социальной характеристики этих лиц. Он упрекал вождей иллиризма за то, что они далеки от народа; здесь же Чижов, напротив, явно идеализирует сербских правителей, особенно Вучича. В Сербии и везде в славянских странах Чижов, как русский, был принят с исключительным вниманием и радушием. Он не раз отмечал, что почти всюду одно имя русского давало ему право на самый радушный прием. Так было в Хорватии, Словении, Черногории, Истрии и Далмации. При встречах с сербами он не раз убеждался в их большой любви ко всему русскому, в хорошем знании русского языка и литературы и вместе с тем встречался с критическим отношением к царской дипломатии.

Чижов подробно ознакомился с состоянием сербского законодательства, с работой государственного деятеля Иована Хаджича по созданию кодекса законов, с состоянием народного просвещения.

В Белграде Чижов провел почти весь июль. Сербские записи — самые подробные — представляют несомненный интерес для изучающих историю Сербии 40-х годов XIX в.

Из Белграда Чижов направился в Пест (Будапешт). Он прибыл туда 5 августа 1845 г. Очень интересно описание его поездки от Белграда до Песта. Он рисует природу, быт, одежду и жизнь местного крестьянства.

В Песте Чижов посетил словацкого поэта Яна Коллара, долго беседовал с ним. Познакомился со словацким писателем и публицистом Кадави. В Прессбурге (Братиславе) посетил Людевита Штура. В дневнике есть подробная запись беседы Чижова со Штуром о судьбах славянства, о славянском [134] искусстве, о Пушкине, Мицкевиче (запись 11 августа). Штур произвел на него сильное впечатление. Чижов особенно живо воспринял его идеи всеславянства, единения всех славянских народов.

В сентябре 1845 г. через Вену и Польшу Чижов вернулся в Россию. В 1847 г. он еще раз посетил Истрию и после этого уже не бывал в славянских странах. Но Чижов не утратил интереса к их жизни. Он мечтал об издании с 1847 г. славянофильского журнала, в котором предполагал публиковать свои записки и исследования о славянских странах. Он даже думал написать книгу. Но это ему не удалось сделать, так как его частые поездки в славянские страны, сношения с политическими деятелями вызвали подозрения как австрийских, так и русских властей. В 1847 г. Чижов был арестован и вскоре выслан в Киевскую губернию. В 1857 г., по возвращении в Петербург, он вновь занялся публицистической деятельностью. В 1858 г. он увлекся идеей развития русской промышленности, стал основателем Общества для содействия русской промышленности. В 1858-1861 гг. он издавал «Вестник промышленности», в 1860 г. занялся строительством железных дорог, в 1874-1875 гг. принимал участие в устройстве Московского купеческого банка и Общества взаимного кредита. Финансово-промышленная деятельность не заглушила в нем славянофильских увлечений. Он сотрудничал в газетах «Москва» и «Москвич», издававшихся И.С. Аксаковым в 1867-1868 гг., принимал активное участие в деятельности Московского славянского комитета, особенно в период так называемого славянского движения 1875-1876 гг., которому он посвятил немало страниц в своих дневниках за эти годы. Умер Чижов в ноябре 1877 года.

***

Записи путешествия Чижова за 1845 г. публикуются по рукописи дневника, хранящегося в Отделе рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина, в фонде Чижова, п. 2, № 2, лл. 115-163. Записи с 18 мая по 12 августа 1845 г. Автограф. Тетрадь в картонном переплете: листы разного формата сшиты в тетрадь. Частично повреждены.

Текст публикуется по новой орфографии, лишь в отношении имен собственных и географических названий сохраняется транскрипция автора. Подчеркивания автора в тексте не оговариваются. В реальных примечаниях указываются случаи исправлений в написании фамилий и имен, а в подстрочных сносках — современные названия городов и местностей или [135] особенности транскрипции оригинала (например, «Братислава» вместо «Прессбург», «Гргетег» вместо «Гргет» и т. п.).

Публикуются лишь записи, относящиеся к путешествию. Без оговорок опускаются заметки личного характера. Опускаются, но оговариваются библиографические заметки Чижова, выписки, его рассуждения об искусстве вообще. При подготовке текста встретились большие затруднения, вызванные неразборчивостью почерка Чижова, а особенно — частой путаницей имен, нередко почти лишающей возможности установить, кого же автор записок имел в виду.

В приложении публикуется автограф словенского поэта Станко Враза (отрывки из поэмы «Джулябие»), находящийся между лл. 133 и 134 дневника Чижова. Текст приложения подготовлен кандидатом филологических наук Е. И. Рябовой.