ПУКВИЛЬ ФРАНСУА

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ГРЕЦИИ

VOYAGE EN GRECE

Рагуза ¹.

Рагуза лежит на берегах Далмация при Адриатическом заливе ². Она одолжена началом своим жителям Эпидавра ³, разрушенного Готфами в царствование Императора Валериана. Сей город, увеличенный в последствии времени выходцами из Салоны, в 693 году разоренной Славянами, возымел свое начало посреди опустошений, и Ферих справедливо называет [242] оный гнездом алкионов ⁴. Едва он начал возникать из-за скал, его окружающих, страшные враги уже угрожали ему погибелью. Осаждаемый Маврами, обеспокоиваемый Венецианцами, хотевшими присоединить его область к владениям своей Республики, важной и сильной при невежестве, в каковом находилась еще тогда Европа, теснимый Князьками, управлявшими Босниею, он, казалось, должен был пасть, и конечно пал бы без покровительства грозного Орхана, Султана Турецкого. Слава победоносного оружия сего Государя, отнявшего Малую Азию у слабых Цесарей Византийских, разнеслась повсюду. Бароны Рагузские, по некоему спасительному внушению, каковое нередко решит судьбу Государств, обратили свое внимание на Восток. Победитель толиких народов и стран, в Бруссе, тогдашней своей столице, благосклонно принял Депутатов небольшой землицы Христианской, пришедших с Запада повергнуться к стопам его, и был весьма доволен их покорностью. Посланные привезли с собою торговый и охранный [243] трактат, самим Султаном подписанный ⁵, который хранил политическое бытие их области до 1815 года.

Новая Рагуза, построенная на скале при подошве горы Св. Сергия, между двумя гаванями, возвышается над водами Адриатического моря, и служит постом для наблюдения за неприятельскими движениями, нередко случающимися на сем море. Бастионное укрепление, два предместия, домы выстроенные в Итальянском вкусе, судебная Палата, церкви Св. Власия, Св. Марии, Св. Петра, Св. Лаврентия, Св. Андрея и Иезуитская, в которой теперь служат Доминиканцы суть достопамятности сего города, обращающие на себя особенное внимание путешественников.

Но любопытный наблюдатель не должен оставить без внимания Правления, бывшего до 1805 года. Хотя оно и не весьма важно в сравнении с постановлениями других народов; но я надеюсь кратким изображением оного, доставить удовольствие читателям, которые, без сомнения, не захотят рыться в скучных и [244] весьма редких книгах, в коих о сем упомянуто. Все Правление Рагузской Республики, устроенной во многих отношениях по образцу Венецианской, заключалось, можно сказать, в Верховном Совете, составленном из всех дворян без исключения, имевших от роду 25 лет, коих имена внесены были в список, называемый Зерцалом, il specchio. На основании ее Конституции, составленной еще во времена варварские, сие правительственное сословие, из коего исходили все указы и повеления, собиралось ежегодно 1 Декабря под председательством Ректора с исполнительною властию, для законного избрания правителей Республики. Заняв места по старшинству, Члены вынимали из урны шары, и тот кому случалось вынуть золотой, допускаем был к подаванию голоса при выборе; те, коим доставались шары черные, теряли на сей год звание избирателя. По совершении сего предварительного назначения избирателей, производился выбор правителей балотированием и по большинству голосов. В сем же собрании Верховный Совет утверждал законы, самим им предлагаемые, рассуждал о возвращении ссылочных, изрекал прощение преступникам, распоряжал доходами [245] и уплатою долга Государственного, наконец заключал мирные трактаты, и объявлял войну, чего однакож не случалось в миролюбивой Рагузе. Впрочем и о сем было торжественно рассуждаемо, но только для формы, которая заменяла все в системе управления, основанного на древних преданиях (legendes). После сего торжественного обряда, который происходил по окончании собирания винограда, Сенаторы Рагузские, отправлявшие должность судей или стряпчих, выдавив свои маслины, проводили зиму в городе, чтобы давить своих клиентов. Производя у себя суд и расправу, они занимались тяжебными делами всех областей не только своего ведомства, но вмешивались даже в подобные дела самой Турции, и Султан позволял иногда представлять процессы в судилище Добровичей (de Dobrovich), так Турки называли знаменитую Республику Святого Власия!

По закрытии заседаний Верховного Совета, управление Республикою переходило в Палату, называемую Pregati (optimates). Она состояла из Ректора, одиннадцати Членов Нижнего Совета, пяти градских Проведиторов, двенадцати гражданских или уголовных Судей, трех Членов Думы, [246] наведывающей шерстяными фабриками ⁶ и из двадцати девяти Советников. Сие правительственное место налагало подати, окончательно разбирало дела гражданские и уголовные, назначало послов, военачальников, смотрителей Арсенала и хранителей и сборщиков общественной казны, и, для заведывания различными частями своего управления, собиралось четыре раза в неделю.

Нижний Совет, как отделение высшего правительственного места, был составлен из одиннадцати Членов, избиравшихся из числа вельмож, почтенных летами. Их обязанностию было принимать иностранных послов, заниматься ходом дел политических, рассуждать о предложениях касательно доходов общественных; но в трудных случаях они должны были относиться к Верховному Совету в общем собрании Палат. [247]

Глава власти исполнительной в Республике с 1358 года назывался, как я уже сказал, Ректором. Сие титло было важнее Графского. Ректоры первоначально имели великую власть; но так как некоторые из них употребляли оную во зло, и самовластно управляли своим отечеством. то и надлежало ослабить их силу. В последнее время Ректор имел право председательствовать в Сенате, состоящем из Верховного и Нижнего Советов, равно и в каждом из сих мест отдельно, прилагать Государственную печать к указам, хранить ключи города, укрепленных мест и замков Республики, и наконец созывать собрания, в коих он наравне с другими имел один голос. К предупреждению всякого насилия, могущего произойти от незаконного присвоения власти, Ректор находился в должности один только месяц, и в продолжение сего времени получал пять франков, и одиннадцать бычачьих языков ежедневно на стол. Сии языки, без сомнения, служили какою либо эмблемою, и вероятно, знаменитый начальник, не смотря на бережливость, свойственную Рагузцам, издерживал немалую часть собственных своих доходов для поддержания [248] превосходства своего звания, и на своих служителей. В случае болезни, место его занимал старший Член Нижнего Совета; по смерти же его запирались городские ворота, и первейшие фамилии несли его тело до самого места погребения.

Все сии правительственные места собирались по звону колоколов: одним из них, коего звук раздавался по всему городу, созывался Верховный Совет; другим, меньшей величины, приглашались Члены Нижнего Совета; третий употребляем был для сбора граждан, которые судили Ректора, оставлявшего, по истечении срочного времени, свою должность, сделал ли он что либо вредное для общественной пользы в продолжение своего правления. В мою здесь бытность, сказывали мне, что колокола судебных мест находились в совершенной исправности; но колокол народный, уже за несколько лет упал и не имел языка.

За сими первыми местами управления, следовали пять Проведиторов, коих обязанностию было блюсти законы, постановления, хранить древние граматы Республики и завещания. В отправлении своих должностей оставались они один год, и сии должности непосредственно [249] открывали им путь к Ректорству, между тем как чиновники других мест не прежде достигали сего, как по двухгодичном отправлении своей обязанности.

Исчислю названия низших правительственных мест ⁷, занимаемых также [250] сословием дворян, коим должности сии доставались по праву рождения. Дворяне пользовались всем: власть, сила, почести и богатства исстари предоставлены были только им одним. В своем же кругу они имели предпочтение по общему мнению. Олигархия Рагузская разделялась на две партии: Саламанкскую и Сорвонскую; они были равны в правах своих, но различались ненавистным соперничеством. Саламанкская, как древнейшая, а посему высокомернейшая, презирала Сорбонскую. Заседая в Сенате на одних и тех же скамьях, сии семнадцать фамилий, составляющих Олигархию, одушевлялись одинаковою ревностию, и имели одинаковые намерения в делах общественных; но там же и прекращалось их братское единодушие. По выходе из собрания гордость снова брала свое владычество. Член партии Саламанкской, не без причины почитающий себя старшим в титлах, потому, что дворяне Сорбонские ⁸ ведут [251] свое начало только с 1667 года, никак не хотел поклониться первый Сорбонну, и предрассудки доходили до такой степени, что и союзы брачные они постоянно заключали только в роде своих предков. Но так как всякий род, невступающий в родство с другими, при всей важности патентов своих предков, перераждается и упадает, то природа отмстила за оскорбление своих законов: многие фамилии Патрициев поражены были Гипократовою падучею болезнию (comitialis morbus). Они не внимали сему воззванию к ним Неба, которое хотело их приблизить сим бедствием к благородному [252] назначению человека, и чрез то сохранить в них силу и мужество древних Славян; они охотнее желали составить малый круг (une espece), но благородный, нежели унизить мнимое достоинство дворянства! Вслед за сим презренным тщеславием, гордость владевшая господами, переселялась в умы их клиентов, служителей и рабов, которые самым смешным образом подражали всем странностям своих патронов. В церкви ⁹, на зрелищах, в кофейных домах дворяне имели почетное место, но не носили ни каких знаков отличия, кроме судейской мантии, под которою проводили они половину своей жизни. Госпожи (Gentil donne Ragusee) употребляли, по преимуществу, носилки, украшенные гербами, и имели предпочтение во всех собраниях. [253]

Народ, попираемый дворянством, составлял три класса. Первый из них, Citadinanza (пользовавшийся правом гражданства) уподоблялся сословию отпущенников в древнем Риме. Жены сих граждан занимали ложии в театре наравне с дворянками, которых они помрачали красотою и блеском своих нарядов. В сем только состояло их преимущество; ибо они обязаны были делать посещения патрициянкам в известные дни, как например в большие праздники, или при разрешении их от бремени. В сие время госпожи (Gospodes) удостоивали их честью сидеть на табурете, но всячески остерегались в разговоре величать их Мадам; обращаясь же к ним, называли по имени: Мария, Терезия, Жанета; не упускали даже из виду и того, чтоб [254] они не носили имен модных и отлично уважаемых. Атала, Целестина, Эмма, показались бы весьма дли них неприличными; законы впрочем удерживали распространение романизма ¹⁰. Что касается до мущин, то они все почти назывались Матвеями. К великому неудовольствию усердных почитателей Св. Власия, сие имя было господствующим во всех фамилиях Республики.

Вторым важнейшим, классом народным было мещанство (bourgeoisie). Все флотские Капитаны, известные по своей честности, морские Офицеры и Консулы, коим Сенат поручал сохранение своих капитуляций и защиту своего флага у иностранных Держав, принадлежали к сему классу. Их жены не пользовались ни [255] табуретами у патрицианок, ни ложами в театре: они помещались в партере, и притом не в доминах, а в длинных морских плащах. Но за то по гульбищам и в церкви, они отмщали сей древней касте изяществом своею наряда и существенными преимуществами богатства пред пустыми титлами. Что касается до мущин, то они, не надеясь снискать никакого уважения при таковом Правлении, большую часть жизни своей проводили в море, и составив себе состояние, многие из них покидали страну, где были в уничижении, и переселялись под чуждое небо.

Земледельцы, рабы, считались в Рагузе более недвижимым Государственным имением, нежели каким либо сословием общества. Впрочем, никто из владельцев не имел нрава на жизнь раба своего; сей последний, в случае чрезмерных жестокостей, мог переходить от своего господина к другому; но при перемене рабства надлежало отказаться от приобретенной им собственности.

Таковая была Утопия Рагузская во время моего путешествия в 1805 году! Между дворянами, которые вообще были люди достойные почтения, находилось [256] много отлично ученых и сведущих. Между горожанами (citadinanza) считалось много богатых домов, и купеческое сословие имело более трех сот кораблей, которые производили торг со всеми почти гаванями Средиземного моря. Наконец земледельцы, все без исключения рабы, не жаловались на свою участь. Республика Рагузская управлялась отечески, и была в цветущем состоянии.

(Окончание впредь.)

Комментарии

1. Из книги, известной ученому свету: Voyage dans la Grece par F. C. H. Pouqueville. Все сие творение переведено на Руский язык. Переводчик, печатая сей отрывок о Рагузе, желает узнать мнение отечественной публики о труде его. Изд.

2. Под 36° долготы и 40° 35' шир.

3. Эпидавр, ныне Рагуза Веккия, или Рагуза древняя.

4. Ferich periegesis orae Rhacusinae, 1803.

5. Говорят, что Султан утвердил сей трактат приложением своей руки, обмакнув оную в чернила. Соч.

6. С третьего века, к которому относят начало Рагузской Республики, не выработано там ни одного аршина сукна, ни одной пары чулок. Но так как в Венеции была Дума, заведывающая шерстяными фабриками, то, для точности подражания, надлежало быть оной и в Рагузе! Соч.

7. В числе оных были: 1) Совет, состоящий из шести судей гражданских и шести уголовных, 2) Пять чиновников составлявших Счетную экспедицию 3) Пять медицинских чиновников, кои смотрели за больницами и за чистотою города. 4) Пять чиновников для запрещенных товаров. 5) Три Адвоката delle commune. 6) Три пристава для закупки хлеба. 7) Три соляных пристава. 8) Четыре оценщика товаров. 9) Шесть приставов для работ общественных, 10) Четыре чиновника, пекущихся о вооружении и оборонительных средствах Республики. 11) Три чиновника водяной коммуникации, в ведении коих были общественные каналы, 12) Шесть дозорных чиновников, кои были обязаны обходишь вокруг города, чего однакож они никогда не делали. 13) Чиновники, оберегающие замки; они сменялись ежедневно 14) Пять казначеев и три прокуратора Св. Марии. 15) Коллегия двадцати девяти, составляющая апелляционный Суд для дел гражданских. 16) Четыре таможенных смотрителя. 17) Пять полицейских чиновников, решающих тяжбы купцов, наблюдающих за весом и мерою, надзирающих за торжищами. 18) Шесть адвокатов del proprio. 19) Четыре Камерлинга. 20) Нотариусы. Соч.

8. 1667 год есть эпоха, в которую Рагузская Республика покрылась развалинами, произведенными землетрясением. Дворяне, лишившись большей части своих детей, кои погребены были под грудою развалившейся залы Совета, где они собрались было для совещания о своих постановлениях, на место оных приняли в свое сословие известное число лучших фамилий гражданства (citadinanza), избавившихся от сего несчастия. Они были признаны благородными, и в сем качестве внесены в список Зерцала Но, по своенравию весьма обыкновенному, фамилии прежних дворян стали называться Саламанкскими, а вновь удостоенные дворянства Сорбонскими. Неизвестно, почему они приняли сии наименования. Соч.

9. Ректор имел всегда торжественный выход, когда ему нужно было присутствовать при процессиях и публичных праздненствах. Календарь Рагузский с такою же точностию означал церемониальные ходы, как и четверти луны. В те дни, когда с великолепием являлась власть сия, в объявлении писали красными литерами: Oggi sua serenita si porta al domo. Его Светлость сего дня идет в церковь! Какая светлость и какая пышность! Ректор, облеченный в красную, покрытую заплатами тогу, предшествовал Сенаторам, кои были одеты в длинные черные мантии, весьма много пострадавшие от едкости времени. Впереди шла музыка, составленная из большого охотничьего рога и скрипки, которые также были между собою согласны, как Сорбонцы и Саламанцы. Насмешки давно уже нанесли роковой удар сей старине, которая по тому только держалась, что была прежде. Соч.

10. В мое время прибыли в Рагузу два Капитана на кораблях, купленных у иностранцев. Один из сих кораблей назывался Нептуном, а другой Венерою. При чтении корабельных бумаг Правительство изумилось сею новизною. Тотчас собрали Сенат. Имена Нептуна и Венеры даны кораблям, носящим Флаг Св. Власия? Много кричали против нечестия и святотатства; наконец решили, чтобы корабль Нептун переименован был Св. Франциском, а Венера Св. Терезиею. Соч.

Текст воспроизведен по изданию: Рагуза // Сын отечества, Часть 91. № 6. 1824