№ 193
Предписание А. Я. Будберга А. К. Разумовскому о сообщении австрийскому кабинету позиции России в связи с объявлением ей войны Портой и о надеждах на нейтралитет Австрии
8 января 1807 г.
Господин граф! Из косвенных и неофициальных сообщений мы узнали, что Порта, поддавшись успехам и подстрекательству Бонапарта, отвергла все миролюбивые предложения, которые делались ей со стороны нашего августейшего двора, и объявила нам войну. Это событие, если оно подтвердится, станет еще одним доводом в пользу и оправдание необходимости энергичных мер, на которые решился император.
Если более чем сомнительное предрасположение, проявленное турками по отношению к нам после заключения ими мира с Францией; если нарушения, допускаемые Портой в отношении ее самых ясных обязательств перед императорским двором, и недружелюбие, с каким исправлялись эти нарушения; если, наконец, неслыханные успехи Бонапарта и исключительное влияние его посланника в Константинополе, явившееся следствием этого, могли бы еще оставить малейшие сомнения насчет невозможности избежать войны с турками, даже если бы не произошло оккупации нами Молдавии и Валахии, то подобное сомнение сегодня было бы перечеркнуто декларацией Порты, планами сосредоточить на западных границах Оттоманской империи [314] наблюдательный армейский корпус по примеру венского двора. Это решение, явно направленное против нас и принятое до того, как в Константинополе стало известно о вступлении русских войск в Молдавию, уже само по себе является объявлением войны, так как оно говорит о новом нарушении всех договоров, заключенных между двумя империями после Кайнарджийского мира; учитывая, что во всех этих договорах особо оговаривалось положение, согласно которому турецкие войска никогда не должны вступать в Молдавию и Валахию за исключением предназначавшихся для крепостных гарнизонов.
Столь очевидные соображения не дают никаких оснований надеяться, что может быть сохранен мир с турками и что можно избежать войны, если воздержаться от такого обоснованного во всех отношениях и неотложного шага, как оккупация Молдавии и Валахии; мы совершенно убеждены, господин граф, что венский двор в случае, если вспыхнет война, разумеется, не свяжет ее с этой мерой, а напротив — признает, что при нынешних обстоятельствах, как никогда ранее, были проявлены совершеннейшая осмотрительность и справедливость.
Его императорское величество должен быть тем более удовлетворен своим поведением, продиктованным его мудростью, поскольку не сделал ничего сверх того, к чему в полной мере его побуждали многочисленные неприятности, причиняемые Портой; он тем не менее обеспечил преимущество в виде линии обороны по Дунаю, значительно более предпочтительной, чем линия по Днестру, к чему он был бы принужден, если бы он настолько себя обманывал, чтобы к стольким уже принесенным жертвам во имя поддержания общего спокойствия, добавить еще одну решительную меру, которую ему все подсказывало.
Это изложение нынешних отношений с Турцией в дополнение ко всем ранее дававшимся императором свидетельствам его неистощимой сдержанности дает Вам достаточно аргументов, чтобы продемонстрировать австрийскому кабинету, что каковы бы ни были события, принципы его величества нисколько не меняются, и сможет придать полновесность Вашим заверениям насчет того, что успехи, достигнутые оружием нашего августейшего повелителя, никогда не повлекут за собой планов, которых венскому двору пришлось бы опасаться. Но вместе с тем Вам не следует оставлять императорское и королевское правительство в неведении, что в ответ на заверения, должные его успокоить, его величество справедливо надеется, что, если Австрия будет придерживаться нейтралитета, то она беспристрастно распространит его на все то, что будет происходить со стороны Турции.
Вы, граф, также дадите кабинету понять, что при подобных обстоятельствах обладание Каттаро становится для нас крайне важным, поскольку соображения, которые в иной обстановке подействовали бы на сердце нашего августейшего государя, могли бы в настоящий момент склонить его императорское величество к эвакуации этого пункта.
Эти инструкции, которые я имею честь передать вашему превосходительству, основываются только на предположениях до тех пор, пока сведения, полученные из Константинополя, не будут официально подтверждены; весьма желательно, чтобы Вы повременили действовать в духе настоящей депеши, пока известия, мотивировавшие ее, не будут Вам определенно подтверждены здесь или в ином месте. Когда наступит такой момент, Вы, господин граф, не замедлите заявить о всем том, что сообщил Вам я, не упустив ничего из того, что могут подсказать Ваши сведения и опыт в развитие соображений, содержащихся в моих сообщениях.
Имею честь быть с глубоким почтением, господин граф, вышего превосходительства нижайший и покорнейший слуга
А. Будберг
Помета: Pour le f[eld]j[ager] Fedoroff le 17 (29) Janvier 1807. (Для фельдъегеря Федорова 17 (29) января 1807 г. (франц.))
АВПР, ф. Канцелярия, 1807 г., д. 11535, л. 19—22. Подлинник.