№ 87
Донесение А. Я. Италинского К. В. Нессельроде об условиях соглашения М. Обреновича с Марашли Али-пашой и о намерении Карагеоргия вернуться в Сербию
№ 11
17(29) января 1816 г.
Буюкдере
Monsieur le comte!
Apres avoir attendu quelque temps, pour voir si la Porte ne ferait une communication quelconquel sur la definition des affaires serviennes, je me suis decide a un message officiel, et je me suis cru d’autant plus autorise a cette demarche, qu’independament du droit resultant de l’article VIII du traite de Bucorest elle etait une consequence necessaire de mes representations par ecrit d’ordre de sa majeste l’empereur, et du langage de la Porte, dans sa note responsive 1 transmise a votre excellence par ma depeche N 123, l’an 1815.
En rappellant ce langage au reis effendi, je lui ai fait connaitre le desir d’apprendre par luimeme le mode d’arrangement 2, et j’ai ajoute que j’etais d’autant plus desireux d'etre instruit de l’objet en detail, que ce que j’en ai appris par la voix publique, me donnait l’espoir de n’avoir qu’un compte satisfaisant a rendre a sa majeste l’empereur en annoncant l’entier accomplissement des assurances donnees par la Porte dans sa derniere note responsive.
Le reis effendi a repondu qu’il etait bien aise de pouvoir m’assurer que l’affaire servienne etait terminee definitivement, et de maniere a satisfaire les Serviens, puisque le sultan dans sa clemence leur a accorde un genereux pardon, et leur a concede en outre beaucoup d’avantages, et qu’ainsi la tranquillite etait entierement retablie dans cette province. Le ministre ottoman s’est constamment renferme dans le cercle de cette reponse, en reproduisant la meme chose dans d’autres termes, toutes les fois que dans cet entretien, il y a eu une tentative pour l’engager a s’expliquer plus ouvertement.
Le drogman de la Porte toujours tres boutonne, questionne a part a cependant articule trois points de l’arrangement avec les Serviens.
1. Le harathe (capitation) reduit a piastres 3 au lieu de piastres 11 et de piastres 13 que payent les sujets chretiens, et calcule sur environ cent mille contribuables.
2. Une deputation servienne de permanence a Constantinople, et qui sera charge de presenter le tribut annuel de la natiОп.
3. La nomination de l’archimandrite Melenti, un des deputes qui etaient ici, a la dignite de metropolite d’Ouzitza, et ce sur la demande faite par les Serviens eux-memes.
J’avais deja acquis ces notions par d’autres canaux particuliers.
Quant au diacre servien, intermediaire entre les deputes et moi, il n’a point ete charge depuis longtemps d’aucun message de leur part pour moi.
J’ai su par I’internonce qu’ayant juge necessaire de demander officiellement au reis effendi, une communication des arrangements conclus avec les Serviens, ce ministre ottoman avait repondu avec hauteur que la Porte ne capitulait point avec des rebelles, que par un effet de sa clemence, elle a accorde aux Serviens un genereux pardon, lorsqu’ils ont manifeste vouloir [126] revenir de leur egarement, qu’il n’existait, ni ne pouvait exister aucun arrangement, que le gouvernement de la province avait ete confie au roumeli valissy, et que pour ce qui concerne les relations entre cette contree et les frontieres autrichiennes, il fallait, comme avant la naissance des troubles s’adresser exclusivement a celui qui y commandait pour la Porte.
L’internonce a base sa demarche sur la demande par ecrit de divers knaizes serviens aux commandants autrichiens sur la rive gauche du Danube, de reprendre les relations commerciales, et sur celle meme du pacha actuel de Belgrade, la lettre de celui-ci s’etant trouvee signee conjointement par un kniaize servien dans les termes suivants: "Au nom du Senat servien Milos Obrenowitche, kniaize supreme, liberateur de la Servie".
L’internonce m’a assure au surplus n’avois pas articule a la Porte, la derniere qualification, de liberateur de la Servie.
La baron Sturmer m’a fait part en meme temps, que d’apres une depeche d’un des commandants autrichiens sur les frontieres de la Servie, il serait arrive dans cette contree une lettre de Czemi Georges, par laquelle cet ancien et principal chef servien recommande de nourrir la nation dans les bonnes dispositions qu’elle a si courageusement manifestees, et de soigner ses propres biens a lui, etant dans le cas de revenir incessament dans le pays.
Czerni Georges annonce en meme temps que la guerre etait declaree par la Russie, a la Porte, que les armees russes s’avancaient a marches forcees, et que le peuple servien ne restera pas longtemps dans la situation contrainte du moment.
L’internonce s’est explique aussi sur le conseiller de college Nedoba, qu’il pretend roder dans les Etats Autrichiens, etre actuellement a Temiswar, et entretenir correspondance avec la Servie.
Il a meme demande s’il etait effectivement au service de la cour imperiale, et ayant scua cette occasion, que d’apres une lettre particuliere, il paraissait que Mr. Nedoba etait nomme consul general a Raguse, il a dit que ce choix ne serait pas agreable a la cour de Vienne.
Je terminerai par faire part a votre excellence que l’intemonce dit avoir recu une depeche, dans laquelle le ministere autrichien le previent que quelques francais se permettent d’observer ca et la, que la France a du ceder a des forces superieures, mais qu’elle saura rompre des chaines que les etrangers lui ont imposees, et qu’elle en trouvera l’occasion, et les moyens a l’epoque a laquelle la Russie et l’Autriche seront engagees dans une guerre avec la Porte.
On recommande a 1’internonce de faire attention, si les memes propos se reproduisent en cette capitale. A cette occasion Mr. le baron de Sturmer m’a aussi informe, qu’une lettre censee ecrite par Bonaparte et dans laquelle il cherchait a prmuner les Turcs contre les projets de la Russie, et de l’Autriche sur l’Empire Ottoman, avait penetre en Servie, et qu’il etant parvenue a la connaissance, et entre les mains du pacha de Belgrade, celui-ci croyant avoir fait une belle decouverte, et faire preuve de zele, l’avait expediee en toute hate a la Porte.
Un des commandants autrichiens sur la rive gauche du Danube donne cette information a l’internonce, en assure la verite, et l’exactitude, et ajoute que la lettre porte la date du 18 octobre.
Cet ecrit peut exister, mais il me semble qu’il ne doit meriter aucune attention, et on ne peut pas croire qu’il ait excite celle de la Porte.
L’intemonce le lie cependant avec le propos francais dont la depeche de sa cour l’informe.
De mon cote par exactitude, j’ai cru ne pas laisser ignorer a votre excellence cette communication autrichienne, tout en pensant que, peut etre, c’est un tres petit et aussi pitoyable moyen pour encore plus eloigner de nous toute idee de guerroyer avec la Porte, objet qui semble tant inquieter le cabinet autrichien.
Au reste j’ai peut-etre tort de croire que telle a ete l’intention de Mr. le baron de Sturmer, en me faisant cette communicatiОп.
J’ai l’honneur d’etre avec une tres haute consideration, monsieur le comte, de votre excellence le tres humble et tres obeissant serviteur
A. d’Italinsky
Помета: Пол[учено] 20 февр[аля].
АВПРИ. Ф. Канцелярия. Оп. 468. Д. 2306. Л. 52-55 об. Подлинник. [127]
Перевод
Господин граф!
Несколько повременив в ожидании какого-либо сообщения Порты по поводу сербских дел, я решился направить ей официальное послание, полагая, что тем более имею право на такой демарш, что помимо того, что это право вытекает из статьи VIII Бухарестского договора, названный демарш является необходимым следствием моих письменных представлений, сделанных по указанию его величества императора, а также заявлений Порты, содержащихся в ее ответной ноте 1, переданной вашему сиятельству с моим донесением за № 123 в 1815 г.
Напомнив реис-эфенди эти заявления, я высказал ему желание узнать от него самого об условиях соглашения 2, добавив, что мне тем более хотелось бы ознакомиться с подробностями этого предмета, что то, что я узнал об этом по слухам, вселяет в меня надежду, что я могу дать его величеству императору лишь удовлетворительный отчет, сообщив ему о полном выполнении заверений, данных Портой в ее последней ответной ноте.
Реис-эфенди ответил, что ему очень приятно, что он может заверить меня в том, что сербское дело закончено полностью и к удовлетворению сербов, поскольку султан в своем милосердии великодушно простил их и, кроме того, предоставил им ряд преимуществ, и таким образом в этой провинции полностью восстановлено спокойствие.
Оттоманский министр неизменно запирался в рамках такого ответа, повторяя то же самое другими словами всякий раз, когда в беседе предпринимались попытки вызвать его на более открытое объяснение. Драгоман Порты, всегда очень скрытный, будучи распрошен отдельно, все-таки назвал три пункта соглашения с сербами.
1. Харач (подушная подать) сокращается до 3 пиастров вместо 11 и 13 пиастров, выплачиваемых подданными-христианами, и начисляется приблизительно на 100 000 налогоплательщиков.
2. Постоянное пребывание в Константинополе сербской депутации, уполномоченной передавать ежегодную дань с народа.
3. Назначение архимандрита Мелентия, одного из находившихся здесь депутатов, на пост ужицкого митрополита, и это по просьбе самих сербов.
Эти сведения уже были известны мне из других частных источников.
Что касается сербского дьякона, являющегося посредником между депутатами и мною, то ему уже давно не поручалось передавать мне какие-либо послания от них.
От интернунция я узнал, что когда он счел необходимым официально попросить у реис-эфенди сообщения по поводу соглашений, заключенных с сербами, этот оттоманский министр высокомерно ответил, что Порта не идет ни на какие соглашения с мятежниками; по своему милосердию она великодушно простила сербов, когда те высказали желание вернуться на путь истинный; никакого соглашения не существует и не может существовать, управление провинцией было вверено румель-валесию, и в том что касается отношений между этой страной и австрийскими пограничными владениями, следовало, как и до начала волнений, обращаться исключительно к тому лицу, которое правило там от имени Порты.
Интернунций основывал свой демарш на просьбе возобновить торговые отношения которая была направлена в письменном виде несколькими сербскими кнезами австрийским комендантам на левом берегу Дуная, а также на просьбе нынешнего белградского паши, поскольку письмо последнего было подписано совместно с одним сербским кнезом в следующих выражениях: "От имени сербского Сената Милош Обренович, верховный кнез, освободитель Сербии".
Впрочем, интернунций заверил меня в том, что он не назвал Порте последнего титула "освободитель Сербии".
Одновременно барон Штюрмер сообщил мне, что, согласно депеше одного из австрийских комендантов на границе с Сербией, в эту страну якобы пришло письмо от Карагеоргия, в котором сей бывший главный вождь сербов советует поддерживать в народе столь смело высказанные им добрые намерения и заботиться о его собственном имуществе, поскольку он может вскоре вернуться в страну. В то же время Карагеоргий сообщает, что Россия объявила войну Порте, русские армии форсированным маршем продвигаются вперед и сербский народ недолго еще будет оставаться в нынешнем угнетенном положении.
Интернунций также объяснился по поводу коллежского советника Недобы, который, как он утверждает, ездит по австрийским владениям, в настоящее время находится в Темишваре и ведет переписку с Сербией. Он даже спросил, действительно ли тот находится [128] на службе императорского двора, и, узнав в связи с этим, что по сведениям из одного частного письма г-н Недоба по-видимому назначен генеральным консулом в Рагузе, сказал, что этот выбор будет неприятен венскому двору.
В заключение сообщу вашему сиятельству, что интернунций рассказал о получении депеши, в которой австрийское министерство предупреждает его о том, что некоторые французы позволяют себе там и сям обмолвиться о том, что Франция была вынуждена уступить под напором превосходящих сил, однако она сумеет разорвать цепи, навязанные ей иностранцами, и найдет для этого возможность и средства тогда, когда Россия и Австрия втянутся в войну с Портой.
Интернунцию предписывается обратить внимание на то, не воспроизводятся ли такие же речи в здешней столице. В этой связи барон Штюрмер также сообщил мне, что в Сербию проникло якобы подписанное Бонапартом письмо, в котором он старается предостеречь турок насчет планов России и Австрии в отношении Оттоманской империи; это письмо стало известно и попало в руки белградскому паше, и тот, посчитав, что это прекрасная находка, и желая доказать свое усердие, поспешно направил его Порте.
Один из австрийских комендантов на левом берегу Дуная передал эти сведения интернунцию, уверяя в их правдивости и точности и добавив, что письмо помечено 18 октября.
Возможно, что письмо существует, но мне кажется, что оно не может заслуживать никакого внимания, и невозможно поверить в то, чтобы оно привлекло внимание Порты. Интернунций тем не менее связывает его с высказываниями французов, о которых сообщается в депеше его двора.
Со своей стороны, чтобы быть точным, я счел нужным довести до сведения вашего сиятельства это австрийское сообщение, полагая, однако, возможным, что это-весьма слабое и столь же жалкое средство, чтобы еще дальше отогнать от нас всякую мысль о войне с Портой, каковая, по-видимому, так волнует австрийский кабинет.
Впрочем, я могу и ошибаться, полагая, что таково было намерение г-на барона Штюрмера, сделавшего мне это сообщение.
Имею честь быть с глубочайшим почтением, г-н граф, вашего сиятельства нижайшими преданнейшим слугой
А. Италинский
Комментарии
1. Речь идет о ноте А. Я. Италинского Порте от 25 октября (6 ноября) 1815 г., где выражалось настойчивое пожелание продолжить переговоры Порты с сербскими депутатами, и об ответной ноте Порты от 19 ноября 1815 г. в которой утверждалось ее право на подавление мятежа своих подданных (АВПРИ. Ф. Канцелярия. Оп. 468. Д. 2301. Л. 2301. Л. 307-312).
2. В ноябре 1815 г. новый белградский паша Марашли Али заключил с М. Обреновичем устное соглашение о предоставлении Белградскому пашалыку определенных прав самоуправления. М. Обренович был признан "верховным князем" сербов, в городах наряду с турецкими чиновниками — муселимами — споры разрешались сербскими кнезами, в деревнях-старостами (кметами), в Белграде учреждалась канцелярия из сербов, представлявшая собой центральный орган исполнительной власти. Эти права были несколько урезаны по сравнению с требованиями сербов (док. 83). От официального акта о внутренней автономии Порта воздержалась. В конце 1815 — начале 1816 г. она направила белградскому паше 7 ферманов, где утверждались основные пункты достигнутого соглашения (Гаврилович М. Милош Обренович. Кнь. 1. С. 249).