№ 78
Донесение А. Я. Италинского К. В. Нессельроде о намерении сербов прекратить сопротивление и отъезде сербских депутатов в Румелию для переговоров с пашой Марашли Али
№ 92
13(25) сентября 1815 г.
Буюкдере
Monsieur le comte!
Ma depeche N 79 a informe votre excellence, qu'ensuite de quelques avantages remportes par le roumeli valissy sur les Serviens, ceux-ci ont manifeste le desir de se soumettre, qu'une deputation composee de trois personnes est arrivee en cette capitale 1 pour presenter les arz-mahzars de ce peuple, et que le sultan a ennonce l’intention d'accorder le pardon sollicite.
Aux notions que j'ai eu l'honneur de transmettre a votre excellence a cette epoque, j'ajouterai aujourd'hui que le sultan tout en se montrant dispose a saisir cette occasion, pour pacifier la Servie, a adopte quelques considerations qui lui ont ete presentees par son conseil.
Celui-ci ne s'attendant pas a la demarche des Serviens, ayant pense au contraire qu'ils opposeraient une longue et forte resistance, a soupconne en eux, un motif cache qui les a determine a prendre le parti de se soumettre; il a observe en consequence qu'avant de leur faire eprouver les effets de la clemence du sultan, il semblait prudent, necessaire de s'assurer si le voeu pour la soumission etait general, et essentiellement sincere, ou s'il n'etait qu'une mesure de circonstance, et qu'il fallait non moins connaitre l’effet sur eux de la suspension des operations militaires qui devaient encore avoir lieu contre eux et de la mise en liberte de nombre de Serviens, qui lors de la levee du bouclier avaient ete incarceres a Belgrade.
Ces diverses considerations du conseil ont prevalues sur le sultan, sans alteer cependant sa disposition pour la pacification a l'amiable.
L'ex-grand vizir, Horschid-pacha 2 actuellement pacha de Bosnie dont l'opinion a toujours ete de ne point pretendre a la reduction de la Servie par la force et la terreur, et qui s'est non moins oppose a l'horrible projet d'une entiere extermination de cette malheureuse population, a ete charge de proceder a la soummission des Serviens par voie de conciliation, apres avoir cependant acquis certitude sur la sincerite de leur desir et sur l'existence de ce voeu dans la generalite de ce peuple.
L'ex-grand vizir Horschid-pacha doit en meme temps se concerter a cet egard, et agir simultanement avec le roumeli valissy, revenu actuellement des idees sanguinaires qu'il avait mises en avant, comme moyen de delivrer la Porte d'une epine qui la blesse depuis tant d'annees.
D'apres cette mesure du sultan, ce seront ces deux pachas qui agiront sur les lieux memes pous arriver a la pacification, par voie de conciliation, et en consequence aussi les deputes serviens qui se trouvaient ici apres avoir ete caresses et apres avoir meme rcu quelques secours en argent ont ete reexpedies au roumeli valissy.
Independament de cette deputation, on m'a assure qu'un des anciens et principaux chefs serviens, de nom Milenko, s'est rendu aupres de Horchid-pacha pour assurer de la disposition generale du peuple a se soumettre et pour representer que les vexations du pacha de Belgrade et des preposes ottomans en Servie ont ete les seules et les veritables causes de l’insurrectiОп.
On m'a ajoute que pour gage des sentiments du peuple servien, Milenko a offert a Horschid-pacha de lui remettre en otages cinq de ses kniases.
L'intemonce Sturmer me questionne souvent et avec interet sur ces affaires, probablement pour penerter quelle part nous pouvons y avoir pris ou nous voudrons y prendre dans l'etat actuel des choses.
Il m'a fait part, que selon des avis qui lui sont parvenus, un des anciens chefs serviens, de ceux aixquels, sa majeste l'empereur notre auguste souverian a accorde asile dans le district de Hottin, s'est rendu a Paris aupres de ce monarque, en passant par Vienne, et qu'un autre de ces memes chefs a quitte Hottin pour se rapprocher de la Servie. [109]
Il n'est pas improbable que les memes notions soient parvenues a la Porte, mais j'aime a croire que quelque ait pu etre leur effet, elle voudra voir dans le langage que je lui tiendrai au premier joui, conformement a la depeche de votre excellence en date de 1(13) aout, combien grande a ete son erreur, en supposant qu'il y a en instigation de notre part, et qu'elle reconnaitra la necessite de parvenir promptement a la pacification de la Servie.
J'ai ete deja a meme d'acquerir quelques notions, qui me font considerer les instructions que vorte excellence m'a adresses recemment et les demarches qui en seront la suite, comme pouvant me fournir les moyens de concourir a ce but.
Il n'y a pas de doute que la nature des circonstances ne soit fait: pour ajouter du poids au langage que je dois tenir ce sont-elles certainement, ainsi que j'ai deja eu l'honneur d'observer a votre excellence, qui peuvent avoir fait naitre dans le sultan la disposition a la clemence et a agir contre son caractere et contre l'esprit de vengeance qui l'excitait contre les Serviens.
J'ai l’honneur d'etre avec une tres haute consideration, monsieur le comte, de votre excellence, le tres humble et tres obeissant serviteur
A. d'Italinsky
АВПРИ. Ф. Канцелярия. Оп. 468. Д. 2301. Л. 80-83 об. Подлинник.
Перевод
Господин граф!
Из моей депеши за № 79 вашему сиятельству известно, что в результате нескольких побед, одержанных румель-валесием над сербами, последние выразили желание покориться; что депутация в составе трех человек прибыла в Константинополь 1, чтобы передать арз-махзары от этого народа, и что султан объявил о своем намерении удовлетворить просьбу сербов о прощении.
К сведениям, которые я имел честь сообщить тогда вашему сиятельству, добавлю ныне, что, хотя султан и выказал намерение воспользоваться этой возможностью для умиротворения Сербии, он принял во внимание некоторые соображения, представленные ему его Советом.
Совет, не ожидавший такого демарша со стороны сербов и думавший, что они, напротив, будут оказывать продолжительное и сильное сопротивление, заподозрил, что существует какая-то скрытая причина, которая заставила их принять решение покориться. Поэтому он отметил, что прежде, чем дать им почувствовать блага султанского милосердия, по-видимому, было бы благоразумно и необходимо удостовериться, является ли это желание покориться всеобщим, а главное, искренним желанием или же это лишь вынужденная обстоятельствами мера и, что не менее важно бы было знать, какие последствия будут иметь прекращение еще ведущихся военных действий и освобождение большого числа сербов, посаженных в белградскую тюрьму при начале восстания.
Эти различные соображения возымели действие на султана, не изменив, однако, к худшему его намерения восстановить спокойствие путем примирения.
Бывшему великому визирю, а ныне боснийскому губернатору Хуршид-паше, который всегда выступал против стремления подчинить Сербию с помощью силы и террора, а также возражал против ужасного проекта полного уничтожения этого несчастного народа, было поручено приступить к мирному покорению сербов 2, однако после того как он убедится в искренности их намерений и существовании такого желания у всего народа.
Бывший великий визирь Хуршид-паша должен в то же время советоваться по этому поводу и действовать совместно с румель-валесием, отказавшимся ныне от кровожадных планов, выдвигавшихся им ранее в качестве средства избавления Порты от занозы, причиняющей ей боль в течение стольких лет.
В соответствии с такой мерой султана именно эти двое пашей будут действовать на местах с целью добиться восстановления спокойствия мирным путем, и поэтому же находившиеся здесь сербские депутаты, предварительно обласканные и даже получившие некоторую денежную помощь, были отправлены назад к румель-валесию.
Как меня уверяли, независимо от этой депутации один из старейших сербских главных вождей, Миленко, отправился к Хуршиду-паше с заверениями во всеобщем желании народа покориться, а также с уверением, что единственной и подлинной причиной восстания были притестения со стороны белградского паши и оттоманских чиновников. [110]
Мне сообщили также, что в качестве свидетельства искренности чувств сербского народа Миленко предложил Хуршид-паше выдать ему заложниками пятерых своих кнезов.
Интернунций Штюрмер часто и с интерсом расспрашивает меня об этих делах, вероятно для того, чтобы выяснить, какую роль мы в них играли или захотим играть в нынешних обстоятельствах.
Он сказал мне, что согласно поступившим к нему сведениям, один из тех бывших сербских вождей, которым его величество император, наш августейший государь, предоставил убежище в Хотинском уезде, отправился через Вену в Париж к государю, а другой из названных вождей выехал из Хотина в сторону Сербии. Весьма вероятно, что указанные сведения получила и Порта; но мне хочется верить, что, какое бы впечатление они ни произвели, она захочет увидеть в моих словах, с которыми я обращусь к ней в первый день в соответствии с указаниями, содержащимися в депеше вашего сиятельства от 1(13) августа, сколь глубоко она заблуждалась, заподозрив, что с нашей стороны имело место подстрекательство, и что она признает необходимость скорейшего умиротворения Сербии.
Мне уже удалось получить некоторые сведения, которые позволяют мне думать, что инструкции, недавно направленные мне вашим сиятельством, и демарши, которые будут предприняты в соответствии с ними, дадут мне возможность способствовать достижению этой цели.
Нет сомнения, что характер обстоятельств прибавит веса словам, с которыми я должен обратиться к Порте и, конечно, как я уже имел честь заметить вашему сиятельству, именно обстоятельствами объясняется тот факт, что у султана возникло намерение проявить милосердие и действовать вопреки своему характеру, вопреки духу мести, толкавшему его против сербов.
Имею честь быть с глубочайшим почтением, г-н граф, вашего сиятельства нижайшим и покорнейшим слугой
А. Италинский
Комментарии
1. В состав депутации входили М. Никшич, М. Петрович и Дж. Йованович (Петрович М. Финансие и установе обновлене Србие Београд, 1901, Т. I. С. 647).
2. Боснийский паша Хуршид возглавлял армию, ведущую наступление против сербов из Боснии. После неудачного для турок сражения на р. Дрине Хуршид-паша начал переговоры с М. Обреновичем об условиях прекращения восстания. Он обещал амнистию сербам, но потребовал их разоружения, на что М. Обренович не мог согласиться (Попов Н. А. Указ. соч. С. 137-138; Гаврилович М. Милош Обренович. Кн. I. С. 198).